Менталистка в Академии Междумирья. Три тайных желания

Елена Княжина (2024)

Сложно быть менталисткой в мире, где внушение запрещено законом. И совсем уж кошмарно, когда на тебя открыта жестокая охота.Мой бестолковый дар нужен таинственной Тени, академия содрогается от страшных преступлений, пророчества обещают слишком многое… И хоть бы кто-то объяснил, что за ценность в бедовой «мозгоклюйке»!Так что искрящий куратор Адамиан Чейз — не главная моя проблема. Наверное.

Глава 3. Охотники и жертвы

Вместо оранжевых глаз с сочно-зеленой полоской зрачка мне снились карие, обволакивающие черным дымом и согревающие встревоженными искрами. Я проснулась от собственного неприличного стона посреди ночи. Купол серватория за окном кутался в темноту, а новые простыни липли к разгоряченному потному телу.

Бездна! Это совсем не те сны, на которые я рассчитывала после кошмарного бала.

Джул негромко похрапывала на нижнем напольном «ярусе», Риз тихонько сопела в розовую подушку. Вчера она засыпала в обнимку с кристаллическим яйцом, сказав, что забота о малыше ее успокаивает. «Фея» где-то вычитала, что виззарийцы делились с духами теплом. Так что ее сафаэль едва выглядывал из-под жаркого одеяла.

Раздув щеки и сделав пару успокаивающих вдохов — ни гхарра, впрочем, не успокоившись, — я нашла своего окаменелого питомца.

— Пора просыпаться, малыш, — сообщила голубоватому яйцу, в сердце которого вспыхивали и кружились оранжевые огоньки. — Мне очень нужно, чтобы ты вылупился. Очень.

Я старалась, чтобы шепот вышел убедительным и не слишком строгим. Все-таки новорожденные сафаэли — что дети, они любят ласку и материнскую заботу. Это все тоже вчера сообщила Риз, продуктивно покопавшаяся в книгах.

— Мне нужно попасть в серваторий на десятый уровень, — шептала я, ерзая на мокрой скомканной простыне, впитавшей мои греховные фантазии о чужом герое. — К кристаллу высших знаний.

Нет смысла скрывать правду от связанного со мной существа. Чейз соединил наши магические потоки, и теперь казалось, что яйцо слышит даже мысли. Вспоминает вместе со мной слова Мойси из токсичного визиона.

«Уникальное, удивительное создание. Что вы хотите с ним делать дальше? Ей рано знать правду…»

Последнее особенно раздражало. Да кто он такой, чтобы решать за меня? Если эта правда касается Иви Рэйвенс, если она опасна и грозит неприятностями, то я хочу ее узнать. Завтра, а не когда-нибудь в эпилоге!

«Вы были правы. И в том, кто она, и в том, на что способна… Немного стресса, страха и… ее уровень растет».

Они что же, пытались раскрыть мой потенциал, как маньяки из Шах-Грина? Только ученые в прошлой академии предпочитали подвергать экспериментам тело. А эти гады воздействовали на разум? На чувства? Заставили смотреть на чужую боль, испытать ужас?

Арх, да они почти убили вирса. И не почти, а вполне до конца убили моего куратора!

Заснула я вчера, так и не сменив новое платье на ночнушку. Теперь это даже радовало: не пришлось переодеваться, рискуя перебудить соседок. Сунув ноги в домашние туфли без каблука, я выбралась в коридор и через пару минут вдохнула ночной воздух Сеймура.

До мужского общежития было не так далеко, как уверял меня Квент. Направлялась я не к нему, а к другому парню, моего визита не ожидавшему. Благо, я хорошо запомнила, где комната визионика: прямо рядом со входом.

— Проснись, — велела спящему телу, до пояса прикрытому одеялом.

Соседняя кровать пустовала, но я не рискнула на нее присесть. Противно.

— Рэйвенс, ты решительно спятила, — Анхель сонно потер лицо и нашел меня щелочками приоткрытых глаз. — Это моя спальня.

— И в ней ничего нового. Даже неожиданностей на шторах нет.

— Сегодня главная неожиданность в этой комнате — ты, — хрипло проворчал парень, приподнимаясь и натягивая на худое долговязое тело мятую рубашку.

— Расскажи мне. Прямо сейчас расскажи, — я уселась на пол возле его кровати.

Окно было открыто, и холодный ветер забирался внутрь. Гулял по полу, приподнимал полы серебристой бальной юбки и щекотал лодыжки.

— Держи, — парень кинул мне одеяло, и я замоталась до подбородка. — Что тебе рассказать, катастрофа?

— Как Горди раскрывал ваши дары.

— Я подписывал «неразглашение».

— Гера уже донеразглашалась. Помнишь, что Радьярд сказал? Ее сгубило молчание, — я до боли расширила глаза, и по вискам скатились слезы. — Мне нужно знать, что он с вами делал. Это не стыдно, я могу потом про Шах-Грин рассказать, со мной тоже… как только ни экспериментировали, когда мама уезжала на очередную конференцию…

— Мы с Герой были в числе первых, — неохотно буркнул Анхель. — Может, Гарольд потом усовершенствовал методы, и они стали не так противны. Так или иначе, мы сами согласились. Жертва в обмен на силу, все по-честному.

— Кто чем жертвовал?

— О других я почти не знаю, — он натянул сползшие штаны повыше, наконец перестав меня смущать. — Все случалось индивидуально и без расписания. Когда ты не был готов. Я как-то видел в чашке огрызки испытания для Геры… Она от кого-то убегала, белая, как снег шах-гринских гор. От кого-то невидимого. Ее загнали в ловушку, все, что она могла — прислушиваться к шагам, к хрусту веток…

— А ты? Что сотворил Горди с тобой?

— Я видел смерть. Настоящую, своими глазами. Живое существо вдруг стало… неживым. И я не смог с этим ничего сделать.

— Кого-то убили? — уточнила дрогнувшим голосом.

— Обычный закон природы. Есть хищники, есть травоядные… — Анхель уставился в окно. — Та самка гхарра была очень молодой. С красиво изогнутыми рогами и необычным оттенком шерсти. Розовым.

— Ох…

— Мне оставалось только смотреть, как тухнут фиолетовые огни в ее глазах. Как последние капли жизни вытекают на талый снег, как растекаются пятнами, собираясь в страшные пурпурно-белые узоры… Мои визионы и сейчас бестолковы. Я вижу, но ничего не могу изменить.

— А ты пытался?

— Пытался, — он тряхнул головой и завесился волосами.

Отличная шторка от неприятных собеседников. И без неожиданностей.

— Но вирс не погиб, — напомнила, задумчиво обрисовывая пальцами узор на деревянном полу.

— Не погиб, — кивнул парень, мрачнея в тон небу за окном. — Но его спас не я, а ты. Уж не знаю, что ты нашептала «коту» на ухо, но это вернуло ему силы для борьбы.

— Я просто попросила его дышать, — сглотнула и подняла на Анхеля глаза. — Со мной что-то не так, да?

— С нами всеми что-то не так, — фыркнул насмешливо.

— А ту самку гхарра убил хищник?

— Да, самый опасный хищник Междумирья. Человек с оружием.

— Это была охота? — догадалась запоздало.

— Мать взяла меня в Шах-Грин. Я обычно отказываюсь ее сопровождать на охоту, но Горди настоял, чтобы я поехал. Терпеть не могу эту стаю снобов. Каждую зиму туда приезжают Клэи, Келси, Хэйвены, Харты… Вся элита.

— Так мама у тебя из этих? Ну, из тех, кто бегает с магическими ружьями по горам и стреляет в прекраснейших существ Веера?

Не мне, впрочем, осуждать. Моя мать тоже в своем роде охотница. Только бегала не по горам, а по порталам, прыгая из одного мира в другой.

— Обычно она охотится на охотников, отдыхающих на курорте после бега, — пояснил Анхель. — Это ее забавляет. Они очень долго не могут понять, что сами стали жертвами.

— Как коварно… Надеюсь, она их ест? — хмыкнула в кулак.

— Использует в своих целях. В разных. Она всегда точно знает, что предложить взамен, — он передернул плечами. — Первое время мне было забавно наблюдать, как холостые «мотыльки» летят на ее пламя. Но в последние дни все больше раздражает. И лишает аппетита. Тебе спасибо, Рэйвенс, что устроила меня за архов стол! Не помню уже, когда ел нормально.

— Она твоя мать, — прошептала завороженно, вполне ясно осознав, что за новую жертву выбрала себе охотница.

Сейчас на ее пламя летел Адамиан Чейз.

— Она моя мать.

— Но ты не Лавли…

— Упаси Сато!

Ладно, да, я тоже не Харт…

— И что же, у нее ничего не вибрировало, когда тебя травил Мойси?! — воскликнула возмущенно.

— О, поверь, она уже сотню раз попросила меня с тобой не общаться. Арх, я даже пытаюсь, но ни гхарра не выходит. Ладно, слушай до конца, раз спросила.

— А там еще есть конец?

В груди мятежно бухало: в откровенном поведении сирры Лавли меня смущало решительно все! По языку расползался привкус досады. Пора было признать, что я немного ревную чужого Героя, хоть и не имею на то никаких прав.

— В горах я истратил весь резерв. Опустошил до дна, пытаясь ставить щиты и открывать порталы, — продолжал историю визионик. — Мы были с той гхаррой вдвоем, одни против всего мира. Против охотников с оружием, жестоко напавших на дивное создание. И когда я сидел над телом той удивительной розовой самки, сработал магический накопитель. Каждому из нас Горди выдал по заряженной тарьевой жемчужине и велел носить с собой даже в душ.

— Зачем вам накопители?

— Профессор толком ничего не объяснил. Сказал лишь, что Сеймур ограничивает наш резерв. Что в других мирах похожие способности выражены ярче, сильнее, но здесь будто бы заблокированы. Малая энергия не дает показать больший уровень. Но если резерв растянуть, если подпитать с помощью накопленной магии…

— И кто ее для вас накопил? — выдавила скептически.

Мать всегда сама наполняла тарьевый жемчуг энергией, но потом неделю ходила «обескровленной». Нельзя что-то получить, не потратившись.

— Арх знает… Горди уверял, что магия «чистая», кем-то уже переработанная. Что она не конфликтна нашим искрам и потому абсолютно безопасна. Ну… он не врал, из особой группы никто не помер.

— Какое счастье… — протянула, припоминая лысеющую макушку Мойси. Нет, некоторые дары лучше не раскрывать.

— Могу лишь сказать, что у накопленной силы был какой-то горелый привкус, меня потом неделю мучило изжогой и кидало в жар. А потом, едва я отошел от эмоционального потрясения, у меня начались сильные визионы.

Анхель почесал серое горло. В полумраке комнаты он был весь какой-то монохромный, серебристо-черно-белый. И парню это было к лицу. Почти герой… Почти.

— Жалеешь, что вошел в особую группу?

— Фелис впихнула меня в стартовый набор, я там особо не решал. Но и не сопротивлялся. Слушай, на первом курсе мы с Герой были реальными посмешищами, — голос Анхеля напитался горечью. — Она со своими ушами, я — с вечными пятнами на одежде… Да еще зеленый уровень. Нам нечего было терять. Так мы тогда думали.

— Риз очень расстроена, что не попала на индивидуальное испытание.

С начала учебного года «фея» уже несколько раз рыдала в подушку над своим «крепким желтым» уровнем. Вполне достаточным для мага-аптекаря. Но недостаточным, чтобы сесть за один столик с тем, с кем хочется.

— Это потому, что у нее ярмовый мусс вместо мозга, — скривился парень.

— Не надо так.

— А как еще сказать о человеке, который не может реальность отличить от подделки?

— Ну… у меня с этим в последнее время тоже проблемы, — пожала плечом. — А Риз просто хочет, чтобы ее любили.

— Правда? — лицо Анхеля исказила жесткая усмешка. — Ну так приводи ее в следующий раз с собой. Как думаешь, она придет? Она же любит тайные встречи!

— Чтобы искупаться в твоей желчи? Не придет, конечно, — отмахнулась с грустью.

Этот мрачный «ангел» дьявольски неисправим. Нет никаких шансов притащить его к персональному «счастливому финалу».

— Или это недостаточно романтично? Не по канону? — раздраженно бубнил парень, дергая пуговицу на рубашке. — Верно, я же не мерзавец, не помолвлен и у меня нет болтливого соседа…

— Не понимаю, почему ты так злишься на нее, — удрученно покачала головой. — Сам ее отталкиваешь, отгораживаешь от себя, осыпаешь гадостями, а потом удивляешься, когда…

— Не понимаешь, правда? Тогда ты очень глупая девочка, Иветт Рэйвенс. И никогда не любила по-настоящему, — он резко встал и поднял меня с пола. — Светает. Уходи, пока меня не…

— Не застукали с настоящей девушкой? О, это лишит сна половину академии. Анхель привел к себе что-то живое, нарядное, чистое и приятно пахнущее! — потешалась над его угрюмым видом.

— Не приводил. Оно само приперлось, — проворчал визионик, выталкивая «что-то живое» за дверь.