Эльф и вампир

Елена Картур, 2009

Что делать, если тебя убило гигантской сосулькой? Ничего, ответит любой здравомыслящий человек, это конец. Но молодая художница Анастасия была с этим категорически не согласна. Она очень хотела жить, желательно долго, почти вечно. Желание исполнилось, но весьма странным образом. И не беда, что при этом Настя оказалась в чужом мире и… в чужом теле. Не беда, что новое тело лет на десять моложе и не того пола, а уши весьма подозрительной эльфийской конфигурации. То, что в этом мире водятся злобные некроманты и сумасшедший бог смерти, – тоже не беда. Всех побьем, чтобы жить не мешали! А вот что делать, если ты с первого взгляда влюбилась в вампира, который тебя иначе как «ушастиком» не называет? Не унывать, дурачиться от всей души и искать способ вернуть себе женское тело. Ибо нельзя же, в самом деле, терпеть такую несправедливость!

Глава 7

Антон, Лорд-вампир

Проснулись мы поздно, точнее я проснулся, а Тэй продолжал дрыхнуть дальше в гнезде из тонкого шерстяного одеяла и свернутой в компактную трубочку плоской, как блин, подушки. Иногда меня просто поражает такой сильный контраст между подобными захолустьями и большими городами. В любом крупном городе можно без проблем найти гостиницу, не уступающую земному пятизвездочному отелю. А в провинции такие вот захудалые постоялые дворы — норма.

Я посмотрел на ушастого, уютно закопавшегося в своем гнезде, и подумал: будить или нет? Если будить, его же опять кормить придется. Маленький-маленький, но прожорливый. Ладно, уж пусть спит дальше, пойду пока трактирщика потрясу на предмет эльфов, и вообще… что-то мне вчера взгляд этого ушлого мужика не понравился. Нечего пялиться на моего эльфёнка… Э, чего это я?! Мда, совсем мозги набекрень или это с недосыпу? Меньше надо с малознакомыми эльфами по ночам откровенничать. Вот что на меня нашло? Выговориться, понимаешь, захотелось. Выговорился, ага. Теперь мне точно придется ушастого за собой везде таскать или собственными руками придушить, чтобы эльфам не достался. А то ведь они из него все сведения вытрясут, даже то, чего он еще не понял. А я очень надеюсь, Тэй еще не скоро догадается, что это я про себя такое ляпнул…

Видимо, злость на собственную глупость очень хорошо отразилась на моем лице, или трактирщика вчера сильно впечатлила моя улыбка, потому что он сразу попытался слинять, как только меня увидел. Не преуспел. В смысле я его поймал и опять улыбнулся. Очень так характерно улыбнулся, по-вампирьи. Мужику сразу поплохело. И на вопросы он начал отвечать с большой охотой, не запирался.

То, что я узнал, мне сильно не понравилось. Эльфы, как я и ожидал, своего детеныша уже ищут. Были тут несколько дней назад двое, расспрашивали, обещали хорошую награду за любую информацию о пропавшем и тихо свалили. Про некроманта, кстати, тоже расспрашивали очень подробно.

Все ясно. Выследили. Но некромант ушастого похитил явно не в этой дыре, иначе бы они уже всей компанией его отбили. А те двое явно за подмогой отправились. Не штурмовать же им некромантский замок только вдвоем.

Мне очень захотелось откусить трактирщику голову, хоть я и понимал — это ничего не даст. Пришлось отпустить. Но ведь сдаст же зараза! Эльфы, если узнают, что их драгоценный детеныш с вампиром путешествует, будут нас по всему миру гонять, не отцепятся. Вот фиг им, мой эльфёнок, не отдам!

Что за черт?!

Промахиваюсь мимо двери и со всей дури врезаюсь головой в стену. Звон идет! То ли стены тут из сухого дерева, то ли башка моя… совсем пустая.

Недавно оставленный мной трактирщик, стараясь быть незаметным, медленно-медленно отползает по стеночке в противоположную сторону. И ныряет в ближайшую дверь. Обращаю на это внимание лишь краем сознания. Озадаченно тру ушибленный лоб, пытаясь понять, что происходит. Что это за галлюцинации у меня такие? Уже второй раз, вроде как и мысли не мои. Будто что-то изнутри всплывает. Еще чуть-чуть — и буду смотреть на ушастого глазами клинического идиота и шептать «моя пре-е-елесть». Брр! Захотелось еще пару раз постучаться головой об стену, да посильней, чтобы мозги растрясти. Может, тогда извилины на место встанут?

Поднимаюсь по лестнице к нашей комнате и нерешительно останавливаюсь у двери. Сомнения меня берут, стоит ли сейчас входить. С одной стороны, давно пора разбудить да уходить отсюда, пока эльфы не нагрянули, а с другой, что-то боязно мне сейчас к нему подходить. Блин, сам себя боюсь. Вампир-маньяк, ага. Бедные мои вампиры, их недозрелое божество на голову-то больное!

Встряхиваюсь и все-таки вхожу в комнату. Эльфёныш спит все в той же позе, обнимая худющими лапками скатанную в трубочку пародию на подушку.

— Мое! Мое! — истерично возрадовался маньяк в моем сознании.

Ну, все, приплыли. А врачей со смирительной рубашкой здесь не водится. Просто убьют, если поймают.

Стою, смотрю на эльфа, бараньим взглядом, чуть ли не слюнки пускаю, а почему, понять не могу. И с места сдвинуться не могу. Такое ощущение, что мой разум отодвинулся куда-то в глубину сознания и наблюдает за всем со стороны. А его место занял тот самый маньяк. Хотя нет, не совсем так, я все понимаю, но управлять собой почему-то не могу. Совсем запутался. Продолжаю стоять и смотреть.

Тэй тем временем беспокойно заворочался, словно почувствовав мой тяжелый взгляд. Поднял голову, уставился на меня удивленно.

— Антон, ты чего так смотришь?

А я знаю, чего так смотрю? С ума сошел, вот и смотрю.

— Антон?.. — Ушастый опасливо начинает коситься на дверь, явно прикидывая, успеет ли сбежать от буйного меня или нет.

«Мое!» — взбеленилась моя шизофрения. Я почему-то с этим согласен. Не сбежишь, мелкий!

Хватаю ушастого за плечи и с силой прижимаю к стене. Он судорожно и как-то неуверенно брыкается. Глазищи перепуганные. Но, кажется, не верит, что я могу причинить ему вред.

Блин, я же все понимаю, почему не могу это прекратить?! Почему у этого ушастого такая тонкая шейка?! Почему так вкусно бьется на ней жилка!?

Кажется, я его сейчас укушу. И без того длинные клыки увеличиваются еще больше, царапая губы.

Перепуганный Тэй, похоже, наконец, понял, что ему грозит, и со всех силенок отвешивает мне кулаком в ухо.

Одновременно удивленно охаю, хватаюсь за ушибленное ухо и сажусь на пол. Вот ведь, маленький-маленький, а с перепугу как засветил острым кулаком. Больно!

Ушастого я, понятное дело, от неожиданности отпустил. Но тот, вместо того чтобы сбежать, когда выдалась такая возможность, слез ко мне на пол, сел рядом и тревожно заглянул в глаза.

— Антон, тебе больно? Ну не молчи, чего ты молчишь?! Ты голодный, тебе кровь нужна, да?! — и все это таким тоном, каким спрашивают у больного, не нужно ли ему лекарство прямо сейчас.

Ну и кто из нас после этого ненормальный? Это был риторический вопрос, если кто не заметил. Потрясающе. Сидим рядом чуть ли не в обнимку: малолетний эльфенок с начисто отшибленным чувством самосохранения и девчоночьей душой, да почти всемогущий, в отдаленной перспективе, вампир-шизофреник. Мы друг друга нашли, определенно.

«Мое», — как-то вяло вякнула моя шизофрения и заткнулась.

«Да твое, твое», — меланхолично соглашаюсь. Все-таки не зря мне недавно хотелось постучаться головой об стену. Вон Тэй в ухо дал, и сразу все как рукой сняло. Надо, кстати, на будущее запомнить, что эльфов пугать опасно для здоровья, даже малолетних. Такой с виду мелкий, а дерется больно.

— Знаешь что, я есть хочу, — сообщило мне это ушастое недоразумение с детской непосредственностью. — Пошли, позавтракаем, что ли?

Вот троглодит прожорливый!

Ну что делать, встаем и идем завтракать. Будто и не случилось ничего. Интересно — это только меня беспокоит происходящее?

Ушастый, получивший свой завтрак, увлеченно жует, будто ему больше ничего и не надо. Все-таки с первого взгляда видно, что этот эльф неправильный. Нормальные мяса стараются не есть, не потому что не могут, если выбора нет, едят, конечно. У них какие-то идеологические убеждения, мол, зверюшек есть нехорошо, им же больно. А еще ходят слухи — среди остроухих не редкость эмпаты, и они просто чувствуют боль убиваемой ради пропитания зверушки. Этот то ли не эмпат, то ли не им зарезанная животина не в счет. Мясо лопает с удовольствием, ну хоть не объедается, как вчера.

Когда завтрак был окончен и нам принесли отвар, заменяющий здесь чай, Тэй поднял на меня совершенно серьезный, сосредоточенный взгляд.

— А теперь объясни, что это было?

Ну вот, а я уже уверился было, что этот беззаботный ребенок успел все забыть. Он меня просто очень качественно отвлекал. Все время забываю, что в этом теле чужая душа, вероятно, гораздо старше канувшего в неизвестность эльфёнка.

— Не знаю, что это было, — отвечаю неохотно, но честно. Уже успел убедиться ночью: легенды о том, что невозможно обмануть эльфа, вовсе не такие уж и легенды. Наставник мне определенно не все рассказывал.

— Ну, а все-таки, — настаивает ушастый, — не хочешь же ты сказать, что у тебя случилось внезапное помешательство? Тебе нужна была кровь? Вдруг вспомнил, что эльфы большой деликатес?

— Нет, — отвечаю угрюмо, очень мне не понравилось, как он это сказал, — я не хотел твоей крови.

— В самом деле? А на мою шею слюни пускал очень выразительно, — хмыкнул Тэй. — Тебе не кажется, что с этим следует разобраться, пока ты снова не начал на меня кидаться?

Он прав. Разобраться надо. И не только поэтому. Мне и самому не нравится чувствовать себя психом.

Пристально смотрю на ушастого, пытаясь понять, что же со мной произошло. Что я чувствовал, чего хотел?

Его кровь не была мне нужна. В том смысле, что это не жажда. На самом деле выпитого некроманта мне должно хватить на неделю-две. Но мне, тем не менее, позарез нужно было укусить ушастого. Зачем?

«Мое!» — истерично вякнула моя шизофрения.

Не обращаю внимания, методично погружаюсь в себя. Мне нужно было выпить эльфа. Зачем? Чтобы ослабить его… чтобы дать свою кровь его телу… чтобы изменение прошло легко и быстро.

«Обратить! — ликующе возопила шизофрения. — Мое! Обратить!»

И никакая это на самом деле не шизофрения. Это голос крови. Наверное, только у меня он мог трансформироваться в вопли истеричного маньяка. Игры подсознания, блин.

Мне стало откровенно плохо. И в который уже раз захотелось побиться головой об стену. Или опять получить по уху, надежный метод. Теперь уже и не скажешь, что это был не я, а кто-то другой. Потому что это не так. Зов крови — это и есть я, просто не хотелось мне к нему прислушиваться, вот и получил легкое помешательство. Но теперь-то я все знаю и смогу себя контролировать.

А ведь зов крови — это такая штука, которая срабатывает сразу. Теперь-то все понятно. Почему я начал так заботиться об этом ушастом с первого момента знакомства, почему упорно не хотел отпускать его от себя. Почему так безоглядно разоткровенничался ночью. А то напридумывал, понимаешь, всякого, оказывается, все гораздо проще и сложнее одновременно. Действительно мое. Я встретил существо, которое идеально подходит на роль моего птенца, а еще может стать одним из сильнейших вампиров Оотолора.

С ума сойти, а мне говорили, что еще ни один вампир в этом мире не находил своего леат, свою половинку души. И никаких пошлостей между прочим, именно души, а не какого другого органа. Говорят тот, у кого есть леат, приобретает какие-то совершенно потрясающие возможности, чуть ли не чудеса творить может.

Пары леат’эр даже в родном мире вампиров были невероятной редкостью. А уж Лорд-леат и вовсе был один единственный, если ничего не путаю. Хроники, притащенные вампирами с прежней родины, читал не очень внимательно, скукотища жуткая. А мне, значит, сказочно повезло?

Ну, все, теперь ушастый со мной останется очень надолго, можно сказать, навсегда. Это же идиотом надо быть, чтобы упустить такой потрясающий шанс! Эльфы обломаются, не отдам. Мое.

Кстати об эльфах. Чего мы тут сидим? Пора убираться, а то как нагрянут в самый неподходящий момент. Драться придется.

Хватаю ушастого за шкирку и тащу в комнату. Собираться.

— Эй, потише! — возмущается он, болтая ногами в воздухе. — Ты, что ли, опять меня покусать решил?

— Не волнуйся, не трону я тебя. — И про себя добавляю: «пока не трону». Обращать его все равно придется, тут уж без вариантов.

Как бы только объяснить это поделикатней и не получить опять в ухо?