Когда нам будет 40 лет

Елена Игоревна Ротман, 2013

Говорят, выбор есть всегда. А что если ты уже выбрал и теперь терзаешься данным решением? Она не смогла отказаться от роскошного подарка судьбы, решив, что чувства – это глупость, которая со временем выветрится. Он же был рожден для трона, с намеченным планом на всю жизнь, от которого невозможно отказаться. Это в крови. Вот так они и живут, мучая себя и остальных, не давая себе сделать неверный шаг, что уничтожит множество судеб.

Глава 4

Аэропорт «Хитроу» провожал ее протяжным воем взлетающих в тусклое небо самолетов.

— По — моему, это самое банально прощание, которое мы могли придумать, — Анна поправила воротник черного пальто Куроки и украдкой посмотрела по сторонам. Она наконец-то начала осознавать, что играет не в ту игру: они уже разговаривали с Хезер о невозможности хеппи — энда, но все же надежда эта глупая и странная надежда почему-то не хотела покидать уголок ее сердца. Девушка снова посмотрела по сторонам, правда, улыбаясь, той мысли, что она переживает из — за него — его родители явно не схожи с Альбертом, они не станут снисходительно качать головой глядя на безумства своего чада. Эта огласка, эта личная жизнь напоказ, эта красивая девушка, что ждет его в Упонии, ее не волновали. И это была чистая правда. Ее интересовал конкретный человек, и остальное переходило на второй план. Она ужасно глупа или просто влюблена?

Ей внезапно захотелось, чтобы он ее поцеловал. С одной стороны такой странный и резкий порыв, а с другой совершенно искренний и естественный. Милые юноши сопровождали ее на вечерах, но никто даже не смел думать касаться губами ее щеки. Все происходило по правилам, озвученным Хезер: невесомый поцелуй руки, предложить свою руку как опору, пиджак, осторожно поправить подол платья и все. Дальше проходила невидимая граница, которую все ощущали. Тут же обоюдный интерес раскалял обоих — возможно они оба хотели узнать до чего они смогут дойти. Как же сложно идти по этому тонкому лезвию.

Куроки взял ее лицо в свои руки и легонько поцеловал в лоб, полностью повторяя один из моментов — клише многочисленных фильмах. Волшебно, сказочно и скромно. Жаль, сказки так быстро заканчиваются. Он отстранился и увидел ее закрытые глаза и немного наивное выражение лица. Забавное, но почему-то щемящее сердце. Может потому что это все искренне?

— Я от сей мелодраматичности сейчас умру, — тихо произнесла Анна и глупо хихикнув, уткнулась носом в застегнутое наглухо пальто юноши. Ей было немного стыдно за произошедшее, она должна была держать себя в руках, ведь прекрасно понимала, что с каждой минутой все больше влюбляется в данного человека. А дальше будет больнее и виновата будет лишь она сама. Но сейчас, стоя почти посреди зала ожидания, она ничего иного не придумала, как резко приподняв голову, поцеловать Куроки в его заостренный подбородок, а затем словно заправская химчистка стирать следы своего тонального крема с его черной одежды. А еще хотелось улыбаться, да так чтобы болели щеки.

16.04.2000

Кто бы мог подумать, но сегодня я проснулась с мыслью о вас. Наверное, потому что в последние дни в новостях то и говорят, что девятилетняя Мэмо Акэсимо впервые предстала перед публикой. Я, конечно, понимаю, что в некотором роде это целое событие, но не пытаются ли ваши СМИ данным «явлением» задавить новость о том, что госпожа Хаями пыталась совершить покушение на вашего отца.

Тем не менее, я надеюсь, что великий император Нарухимо не пострадал и здравствует. Этот поступок просто ужасен, ведь мы живем в современном мире!

У нас совсем ничего не изменилось: Патрик Пруст заменил Леклера на его посту, и я еще не имела возможности с ним встретиться. Это так волнительно. Ощущаю себя, словно молодая Елизавета Вторая.

Мы всей семьей прошли обследование у кардиолога т.к. бытует страх о сердечном проклятье, нависшем над семейством Полиньяк. Результаты не дали ничего особенного: Альберту снова прописали диету, у меня что-то с клапаном, но это мы и знали еще лет с пяти. Ничего серьезного и ты сможешь меня лицезреть еще лет сорок.

Сорок лет? Ого, какой срок! Мне будет шестьдесят. Ого! Ты когда-нибудь думал, каким ты будешь через сорок лет?

A.P.

Она написала этот имейл и сразу отправила. Просто чтобы не передумать и не погрузится в пучину размышлений, что все больше и больше накатывали на нее. Она начала скучать без общения с ним, без того чтобы не поделиться новостью или заметкой. Странно, княжна ведь почти не знала его, но так тянулась, что это начало ее пугать.

Вдох. Выдох. Если она не будет думать о нем, если заполнит свою жизнь иными событиями, то перестанет так остро реагировать. Расстояние. Ее спасало расстояние. Иначе бы княжна как героиня глупых фильмов искала с ним встречи, гуляла по его паркам и улицам, обеспокоенно искала в многолюдном мегаполисе лишь его одного. О! Был еще Разум и вот он останавливал ее, подсказывая правильные действия и шептал, перефразируя Хезер «Хватит в твоей жизни сказки, пусть будет и драма».

Анна откинулась на спинку стула и посмотрела на строку «Письмо успешно отправлено», светящуюся на экране компьютера. Сейчас она глубоко вдохнет, закроет почту и будет ждать ответ, вплоть до того момента, как все новостные каналы мира взорвутся новостью о внезапной женитьбе принца. И она будет одной из первых кто поздравит его. Во всяком случае, именно это она себе и планировала, прежде чем, полностью выключив злосчастный компьютер, спустится в гостиную, где обнаружит Альберта в компании его любимого загадочного друга. Это даст ей шанс хоть на несколько часов отвлечься от собственных глупых мыслей и побыть объектом колких насмешек со стороны князя. Но они будут отражены с легкостью и юмором, подпитанными словно отеческой защитой гостя.

— Жаль ты не присутствовала на прошлых дебатах, — Альберт снова потянулся за сигарой. Второй же мужчина уклонился от предложения. — Виктор прекрасно себя проявил.

— Альберт, мне кажется или я слышу в твоем голосе одобрительные нотки? — засмеялся Виктор Руже и заговорщицки подмигнул княжне. — Мне уже тридцать и я довольно сформировавшая личность.

— Одинокая сформировавшаяся личность, — уточнил Альберт.

— Кто бы говорил, — по — роскрански парировала Анна и закатила глаза. Ее умиляло это общение старых двух друзей, что вели себя словно дети. Она уже давно привыкла к так часто гостившему у них Виктору, что даже спокойно оставалась с ним наедине. Он поражал ее с каждым днем, представляясь великолепным рассказчиком и обладателем хорошего чувства юмора. Виктор был умен и что греха таить, красив и хорошо сложен, значительно выделяясь своим подкаченным торсом на фоне намечающегося пивного животика Альберта. Анна была уверена: он с легкостью мог сниматься в кино и быть обожаемым большей частью женской аудитории. Да за одну его белозубую улыбку можно отдать жизнь, а что уж говорить о зелено — карих глазах и темных вихрах волос. В этого красавца, метр девяносто, можно было без зазрения влюбиться, что и сделала какая-то бизнесвумен из Австралии. Но ответил ли он ей взаимностью было неизвестно даже Альберту — был у Виктора такой порок.

— Говорят, вы снова собираетесь в Англию, — обратился к ней Виктор, подлив себе и ей чай, принесенный прислугой. Раз уж они не думали присоединиться в курении к Альберту, то пусть уж будут уничтожать листья с личной чайной плантации князя.

— Да, думала, — Анна улыбнулась гостю. — Правда после того как посещу свой университет в Гилеве.

— Осталось совсем немного, и вы будете свободной птицей? — Руже изобразил руками голубку, что взмахнув крыльями, улетела прочь.

— Виктор, — снисходительно покачала головой девушка. — Я наследница престола, какая я вольная птица?

Мужчина резко посмотрел на князя, что продолжал любоваться сигарным дымом. Эта девчушка была права и Руже ничего не мог сказать в ответ, лишь перевести разговор в другое русло, изредка бросая взгляд от одного представителя монаршей семьи к другому.

Возможно, ему хотелось сказать, что все это неправильно, но перед глазами вставал пример Винзоров и Полиньяк. «Это просто такая работа — быть главой государства» однажды ему сказал Альберт, правда тогда он еще не знал, что спустя годы будет все так же сидеть в кресле напротив Виктора ощущая некую нежность восхищаться следующей наследницей престола.

Все в этом мире довольно странно.

— А теперь на чистоту, — произнес Альберт, когда Виктор покинул их, сидящих в креслах друг напротив друга, оставив после себя улыбки на лицах домочадцев и очарованной прислуги. — Какая реальная причина твоей поездки? Мы с мамой видим, что что-то не так. Но ты же знаешь ее. Она боится спросить.

— У меня все хорошо. Это не наркотики или что-то нелегальное, — заверила Анна, начиная краснеть. — Просто я встречаюсь с парнем из другой страны.

Она понимала, что ему стоит сказать хотя бы часть правды, ведь в первую очередь это важно для ее безопасности. Да и ведь летает она за его счет, хоть и бюджетными авиалиниями, и хорошо, что он просто напросто не приставил к ней постоянных телохранителей. И как же замечательно, что ее лицо не растиражировано, как британских наследников, и за рубежом она может позволить себе выглядеть как нормальный человек. Есть гамбургер в Макдональдсе, чихать на улице и собирать волосы в отвратительный кривой хвостик.

— Это тот упонец, — вздохнул Альберт и чуть подался вперед. — Ты влюблена.

— Мне кажется, да, — девушка отвела взгляд, готовая расплакаться от этой простой правды.

— Ты понимаешь, что сказки с красивой свадьбой в конце не будет? — грустно произнес мужчина. Как же он ненавидел это чувство первой любви, что разбивает сердце вдребезги.

— Да. Поэтому мы и встречаемся в других городах и странах, — она не хотела видеть этот понимающий взгляд. Лучше бы он накричал на нее за растрату денег или за безрассудство. Как же больно признаваться в своих неудачах. Ей почему-то стало стыдно за свои отношения с Куроки. Хотя разве это отношения? Игра. Игра в которой не будет победителя. Они оба проиграют, ведь никто не сделает решающего шага в бездну. Слишком страшно потерять то, что имеешь. Никто не хочет рисковать ради каких-то глупых чувств. И может это правильно? Не всем же быть безрассудными от любви. Хотя откуда она точно знает, что Куроки ее любит? Она вполне могла быть игрушкой или временным увлечением, дабы развеять скуку, экзотикой, что не отдается ему только потому, что он принц.

— Мне жаль, — Альберт потянулся и положил руку ей на колено. — Жаль, что это разобьет твое сердце, но спустя год или два, ты будешь вспоминать об этом с улыбкой. Ты еще влюбишься ни раз, я точно знаю. Ты же у меня такая умница и красавица. Тем более богата. Да за тобой и так табунами ходят.

— Вот только я не отвечаю тем же, — Анна наконец-то посмотрела на Альберта. — Да ты и сам женился не на актрисе.

— Зато у меня было столько романов. Веселое время, — засмеялся мужчина, а потом резко сделал серьезное лицо. — Но лучше бы я раньше встретил бы твою маму. Был бы намного счастливее в этой тихой гавани, где не нужно притворяться лучше, чем ты есть. Я об этом и Виктору постоянно говорю.

— Ты остепенился в сорок, — возмутилась Анна. — У Виктора еще есть лет десять. Не ставь на нем крест.

— Хорошо, — улыбнулся Альберт и откинулся обратно в кресло. — Я просто боюсь, что он не найдет ту, что выдержит его опеку, постоянно понимание Он даже не умеет ревновать.

— У него вообще есть хотя бы один недостаток? — засмеялась девушка. Оказывается, от разговоров по душам и вправду бывает легче. Почему они не делали это раньше?

— Поверь, без капли ревности, отношения, даже отношениями нельзя назвать, — решил изречь мудрость князь Грепиль. — Пресно и начинает закрадываться мысль, что твой партнер просто тебя не любит.

Анна задумалась над этим изречением. Ревнует ли ее Куроки к тем парням — на — вечер? А она? Пока он срываясь, мчится к ней, ей не хотелось даже думать о том, что кроме нее такой яркой и замечательной, у упонца в сердце и разуме кто-то есть. Да, он не был ее хеппи — эндом. Но сейчас. В это мгновение он был ее. Только ее. Почему же от этих мыслей становится на душе больно и немного страшно?

30.04.2000

С отцом все хорошо, но нам пришлось увеличить охрану. Так что будь добра не присылай мне в конвертах Сибирскую язву. Очень сильно прошу.

Мэмо очень была рада к проявлению интереса к своей персоны. Но она еще мала, чтобы осознано понять всю ужасность такого создания как СМИ. Мне временами так ее жаль, хотя я и должен ее ненавидеть. Ведь она отличный претендент на трон.

Сорок лет довольно приличный срок для европейцев, но не для нас. Во всяком случае, моя семья считает все полувеками.

Каким я вижу себя через сорок лет? Шестидесятитрехлетним принцем. Скорее всего, к тому времени у меня уже будут внуки. Но если честно, то я не хочу заглядывать вперед. Это не радует и даже немного пугает. И пусть мой разум подсказывает мне, что случится в ближайшие годы, но я всеми силами хочу оттянуть наступление этих событий. Мне они не нужны.

Вас недавно видели в компании с каким-то британским актером. Новое увлечение, дабы забыть старое? Не тешу себя надеждой, что это так, но все же…

А еще я тут задумался, почему мы так часто пишем, друг другу именно обычные бумажные письма, ведь так долго ожидать ответ, но потом сам нашел ответ. В таких письмах больше эмоций и чувств. И их, конечно же, приятнее получать — ведь по почерку видно какое настроение у человека и что он чувствует.

Завтра мы с Сакурой поедем в один из беднейших городов нашей страны. Наверняка это будут использовать как отличный пиар императорской семьи, но для нас это будет отличный опыт. Вот только я немного нервничаю, боюсь сделать что-то неправильно. Банально: скривить нос от вони или вздрогнуть от прикосновения бедняка. Я ужасен.

К.

От ламп, что казалось, расставлены здесь повсюду, исходил не только свет, но и манящее тепло. Это особенно ценилось, когда на дворе гостил глубокий вечер и лил дождь. Они решили выбраться всей семьей, при минимальной охране, сидящей за столом, позади Альберта, как — никак цели «номер один».

Этот ресторанчик был стар и престижен, но находился в тупике и без рекомендаций и координат они бы никогда не узнали о нем. Казалось, он для местных, правда, с чуть более высокими доходами. Впрочем, кто еще будет жить в центральной части города?

— Я уже привык, что люди смотрят, как я ем, — прервал затянувшуюся паузу Александр и убрал с глаз челку светлых волос. — Но дома они следят, чтобы я не подавился, а тут прямо жаждут этого

— Ну, что ты, — постаралась успокоить его Мария, одетая в серое платье, купленное в масс — маркете. Ее светлые волосы были собраны в чуть растрепанный пучок, будто бы небрежно и в спешке собранный, словно она не готовилась целый час к выходу.

Этот выход в «нижний свет», как называла его Хезер, был неплох для имиджа и для самой семьи, что в последнее время так редко собиралась в полном составе. Мария постоянно была занята своим благотворительным фондом «унаследованным» от матери Альберта; Саша учился и играл в школьной футбольной команде; Анна изображала из себя ответственного человека, посещающего выставки и политические рауты; Альберт же сопровождал ее, иногда спихивая данную ответственность на послов и дипломатов, а иногда даже на Виктора, что умудрился пройти в парламент княжества со второй попытки. И что ему на своем месте не сиделось? Правда Анна в полной мере не знала, кем до этого работал друг Альберта.

— Кстати, настолько терпеть не могу рыбу, — княжна вилкой отделила кусочек золотистой, приготовленной в кляре, морской рыбы. — Но здесь она просто великолепна.

Она сказала это чуть громче, чем положено, дабы отвлечь внимание гостей от молчаливой трапезы остального семейства. Они должны веселиться, смеяться и шутить, показывая окружению насколько они счастливы и дружны.

— Ты просто еще не пробовала стейк, — принял подачу Альберт, отпив вина и потянувшись к Марии, погладил ее по щеке. За окном ресторана заработали фотовспышки. Мужчина чуть нахмурился, зная нелюбовь супруги к показным чувствам. Была бы ее воля, она вообще бы дальше лужайки у дворца не выходила.

Из ниоткуда рядом с окнами возникли официанты и закрыли их тяжелыми зеленными шторами. Папарацци и так уже прорекламировали их заведение, теперь нужно было оставить гостей в покое, дабы те после рассказали о данном вечере своим друзьям.

— Ну, наконец-то можно нормально поесть, — вздохнул Саша и отложил нож в сторону. — Сижу как аристократ фигов.

Последнюю фразу он произнес по — роскрански, что немного смутило Альберта, что узнал лишь «сижу».

— Может быть, поговорим о чем-нибудь приятном? — предложила княгиня, поправив на платье салфетку.

— Я предлагаю в следующем месяце сходить вместе в оперу в Париже, — воодушевленно произнесла Анна, тоже отложив столовые приборы и поедая картошку — фри, гарнир к рыбе, с помощью пальцев.

— О, наконец-то высплюсь, — согласился Альберт и засмеялся, не обращая внимания на укоряющий взгляд жены. — Может, лучше сходим на игру к Саше? Возьмем Виктора…

— О, да, — закатила глаза Анна. Иногда ее нервировала эта маниакальная привязанность Альберта к другу. Впрочем, как она может винить его, если сама страдает от невнимания Куроки. — В прошлый раз, наш визит на стадион, чуть не сорвал игру. И дело не в твоей красоте…

Они дружно засмеялись, вед я себя как нормальная семья, не обращая внимания на заинтересованные взгляды других посетителей, что все же не желали покидать данное заведение.

Они встретились с Сорой у входа в один из центральных торговых центров Мокио, он хотел вместе с ней побродить по художественному магазину. Куроки всей своей кожей чувствовал, что вокруг полно скрывающихся репортеров, готовых загрызть друг друга ради удачного снимка «главной пары страны». Юноша усмехнулся: хорошо хоть перестали обсуждать его ориентацию.

Сора. Он считал ее хорошей, умной и талантливой девушкой, которая уж точно была достойна большего. Вот только мы считаем вправе указывать себе кого мы достойны. Любовь временами бывает эгоистична, но это ее ничуть не портит. А вот увлечение… Увлечение может быть стремительным, захватывающим, сладким и опасным. От него может вскружить голову и подтолкнуть к пропасти. Нестабильно и прекрасно. Именно на него Куроки списывал все свое безумное помутнение. А как еще объяснить то, что ни в одной девушке Упонии он не мог найти той искры, что притягивала его к Анне?

— Особый сдвиг мозга, — неожиданного для самого себя вслух произнес Куроки и, оглянувшись по сторонам, с облегчением обнаружил стоящую рядом удивленную Сору.

— Прости что? — встав на цыпочки, девушка легко коснулась губами его губ.

— Ничего, — уклончиво ответил принц, приобняв ее за плечи, повел в сторону одного из брендовых магазинов. Он почти научился уводить разговор в иное русло. Ямаде лишь оставалось промолчать: она прекрасно понимала, что даже то, что она официально является почти невестой наследного принца не дает ей права возражать ему или критиковать, а тем более устраивать сцен. И что-то ей подсказывало, что и в будущем такой свободы ей не предвидеться. Какое-то женское чутье подсказывало Соре об опасности и запертой комнате, расположенной в сердце Куроки и она, проведя столько ночей без сна, решила, что не будет открывать эту и дверь и узнавать, кто же там живет. Нет. Она умна. Она будет потихоньку собирать у той двери баррикады, состоящие из счастливых моментов связанных с ней, с лаской, смехом, нежностью и заботой. Ему нужно внимание? Она тут как тут и обязательно поддержит, даже если он не прав. Вот только почему ей это нужно?

Она просто его любит. Такое простое осознание, что дальше не видишь жизни без этого человека, чтобы там не говорили окружающие.

Сора чуть сильнее сжала руку Куроки и улыбнулась: ее народ пережил две атомные бомбы, а тут какие-то химические реакции в человеческом организме. Какая нелепица.

Их народ к счастью не переживал ни атомные бомбы, ни холокост. Их землю не вспахивали минометами или конницами. Но почему-то временами народ вел себя как старый вояка, вечно недовольный и ворчливый. Анна понимала, что будь она на месте грепильцев, то так же скептически относилась к чужестранке, хоть и белокожей, как и 84 % населения, и довольно неплохо разговаривающей на государственном языке, и к тому же не влезающая в скандалы. Вся такая милая, добрая и замечательная на фото и видео. Но. Но она родилась не в Грепиль. И это перечеркивало все. Иногда ей хотелось бросить все, расплакаться и уехать обратно в Гилев, чтобы потом эти злые людишки осознали насколько совершенной была она. Да, княжна знала историю государства лучше большинства сограждан. Да, она… Впрочем, не важно. Что же им нужно еще? Когда же они привыкнут к ней? Когда смирятся с неизбежным?

Анна отложила газеты и подошла к окну, разглядывая кольцо из белого золота с россыпью рубинов, подаренное Альбертом, когда она соизволила дать благословение на их брак с Марией. Потрясающее, яркое и переливающееся, притягивающее взгляд, но довольно миниатюрное — один крупный рубин, в обрамлении нескольких мелких. Хезер призналась, что Альберт заказал его специально для нее, вдохновившись детской фотографией Анны в красном платьице на утреннике в саду. Девушка любила прокручивать кольцо на среднем пальце левой руки, когда о чем-то задумывалась. Забавно, но оно кажется, стало ее талисманом. Саша получил шикарный горный велосипед, о котором мечтал.

— Зря, ты переживаешь, — раздался голос позади. Анна обернулась и увидела Виктора, стоявшего у столика с газетами. Как он умудряется так бесшумно подходить? И насколько ему все дозволено: просто так, без прислуги, бродить по дворцу бессовестно заходя во все комнаты, исключая конечно спальни. Десятилетняя дружба с князем дает такие привилегии?

— Думаешь? — Анна наблюдала, как мужчина неспешно подошел к ней и по — доброму улыбнулся.

— Поверь, все эти газетные истории и сплетни живут максимум неделю. Потом случится какой-нибудь скандал и все забудут. Поверь, — Виктор склонил голову в бок, разглядывая раздосадованную княжну. — Когда Альберт решит передать тебе трон, СМИ заполнит информация, возносящая тебя до небес. Дворец постарается. Даже если ты убьешь человека, они обставят это, будто бы ты защищала стран от врага. Нужно просто потерпеть, поверь. Знала бы ты, сколько грязи вылилось на меня, когда я пришел на благотворительный ужин Альберта и тот при всех назвал меня своим другом. Как давно это было? Семь лет назад? Да, точно. А сейчас я просто ангел, которому просто не везет в любви.

— Знаешь, твои семь лет, — вздохнула Анна. — Меня совсем не радуют.

Виктор засмеялся, положа руку ей на плечо. Славная милая девочка, которая просто боится.