Французское наследство

Елена Дорош (2024)

У юной пианистки Яны Шум убивают бабушку, и ее собственная жизнь тоже оказывается под угрозой, когда в доме несчастной старушки преступник не находит того, что искал. Так ради чего он готов убивать снова и снова? Из-за совершенно незнакомой девушки Савва Бехтерев втягивается в очень странную и неприятную историю. Она не имеет к нему никакого отношения, но без Саввы Яна могла бы погибнуть, так и не раскрыв семейный секрет… Елена Дорош пишет для тех, кто не впадает в уныние, не боится испытаний и ждет от жизни только хорошее. Ее книги — не просто детективы. Они не только о любви. Каждая открывает увлекательную, порой малоизвестную сторону человеческого бытия.

Шум за стеной

Савва так привык к беззвучному существованию хозяйки, что, услышав за стеной сначала громкий чих, а потом довольно серьезный по степени развития в организме кашель, даже несколько удивился. Прислушавшись, он различил также сморкание в платок и бульканье, из чего заключил, что начало ОРВИ или, чего доброго, острого вирусного бронхита пропустил. А если бронхит к тому же обструктивный?

Савва задумался. Где эта Шум могла подцепить вирус? Хотя чего удивляться: в Питере жить, с вирусами дружить.

Первым побуждением было зайти на хозяйскую половину и предложить помощь. Все-таки в анамнезе у него имелся медицинский колледж. Однако по здравому размышлению Савва отмел эту идею как чрезмерную. Не маленькая, сама справится. Как говорил кто-то из великих, никогда не следуйте первому побуждению, потому что оно, обыкновенно, слишком благородное. Примерно так.

Еще целых сорок пять минут он продолжал приклеивать потолочные плинтуса и почти закончил, как вдруг услышал в глубине квартиры что-то, похожее на плач.

Для его человеколюбия это было уже чересчур. Савва слез со стремянки, вытер руки и решительно открыл дверь в хозяйские чертоги.

Никого не обнаружив в гостиной, он прошагал дальше, распахнул еще одну дверь и наткнулся на рояль, одиноко стоявший посреди почти пустой комнаты.

Так эта Шум не патефон заводила, а сама на роялях играла? Ну, ты даешь, Бехтерев! Недаром мама говорила, что в детстве тебе медведь на ухо наступил.

Усмехнувшись, он двинулся дальше и наконец в угловой комнатке обнаружил источник неприятных звуков: плачущую Яну Шум.

Остановившись напротив кровати, Савва задумчиво рассматривал рыдающую девушку. Зарывшись лицом в подушку, она еще с минуту не замечала его присутствия, а потом подняла мокрое лицо и вскрикнула:

— Мамочка! Вы кто?

Савва поразился. Она его не узнала? Ничеси! Неадекватность седьмой степени.

— Я — тот самый субъект, которого вы чуть не убили подсвечником, — представился он и с достоинством поклонился.

— Ааа… — протянула Яна и зарылась поглубже в постель.

Савва незаметно хмыкнул. Конечно, так гораздо лучше. А то мало ли что.

— Я услышал кашель и подумал, что вам, возможно, нужна помощь. Лекарства купить, молочко вскипятить, малину там…

— Да какое лекарство! У меня бабушка умерла, и я не знаю, что делать.

К такому развороту Савва готов не был, но сориентировался довольно быстро.

— Когда это случилось?

— Только что сообщили. Минут пять назад.

— Кто из родственников в городе?

— Кроме меня, никого. Мама с папой далеко.

— Да, я помню. Они же в Китае. Кто сообщил о смерти?

— Из полиции звонили.

— Почему из полиции?

— Не знаю.

Девица отвечала четко, но яснее картина не стала. Савва помедлил, размышляя над вариантами развития событий.

— Мне нужно ехать к ней, — дрожащим голосом произнесла Яна.

— Так она дома скончалась?

— Они сказали, что да.

Они — это, скорей всего, участковый. Наверняка пришлось вскрывать дверь, вот его и вызвали. Кто, соседи? А эти как узнали?

— Выйдите, пожалуйста, мне одеться надо.

Савва взглянул на красное то ли от слез, то ли от температуры лицо Яны.

— У вас жар.

— Да, температура высокая. Но что делать. Других вариантов нет.

— Подождите. Давайте я съезжу и все узнаю.

— Вас не пустят. Вы же не родственник.

— Ну, тогда поедем вместе, что ли. Одной вам трудно будет.

— Ничего, как-нибудь справлюсь. Спасибо.

Савва разозлился. Думает, что он навязывается?

— Послушайте, девушка, мне наплевать на вашу бабушку, — сурово заявил он, — но, как гуманист, я не могу допустить, чтобы и вы преставились вслед за ней. Бронхит — это еще ничего, но двусторонняя пневмония может привести к летальному исходу. Вы в курсе?

Яна Шум смотрела на него во все глаза — красные и воспаленные, надо сказать. Может, у нее просто аллергия?

— Даже не знаю. То есть… я хотела сказать, что мы с вами практически не знакомы.

— Это ничего не значит. В конце концов, мы уже две недели живем под одной крышей.

Яна Шум немного помолчала.

— Хорошо. Я буду готова через десять минут.

Собиралась она гораздо дольше. За это время Савва успел вымыться, переодеться и даже переговорить с Кривошеевым, который позвонил узнать, как дела.

— Работа кипит. Потерь в личном составе не наблюдается. В график укладываемся, — бодро доложил Савва.

— Лады, Савватий, за мной не заржавеет, — успокоился Кривошеев.

— Сочтемся, Серега.

Наконец в коридоре показалась девица Шум. Вид у нее был настолько жалкий, что даже суровое сердце Бехтерева слегка дрогнуло.

— Я готова.

— А в какую нам сторону?

— Сначала в метро — и на Ваську, там пересядем на маршрутку — и еще примерно сорок минут.

— А на автомобиле не проще?

— Вы такси имеете в виду? Конечно. Меня просто переклинило.

— Да нет. У меня машина во дворе. Я этот транспорт имею в виду.

Яна открыла дверь и выскользнула на лестничную площадку.

— Согласна. И спасибо.

— Да не за что покамест.

Вид бехтеревской машины произвел на девицу Шум впечатление. У нее даже рот приоткрылся. Наверное, не предполагала, что штукатуры-маляры ездят на Bugatti.

Ну что поделаешь, у всех свои слабости.

— Пристегнитесь, — сказал он, когда Яна с опаской уселась на сиденье рядом с ним.

— Только не очень быстро, я боюсь, — просипела она.

— Постараюсь, — ответил он и осторожно тронулся с места.

В самом деле, девице и так не сладко. Не будем усугублять.