Потустороннее. Книга II. Мистические рассказы. Еще страшнее…

Елена Гвозденко

Любителям классических ужасов. Приоткрой завесу тайн, загляни в мир потустороннего, и ты поймешь: реальность – лишь отражение иного мира. Во второй книге еще больше рассказов, еще больше страха…

Чужое письмо

Убивая надежду, рождаешь отчаяние…

Светлана чувствовала, что неприятности начались со старушки, что пришла за письмом, будь оно неладно… Что она прошептала, уходя? Что-то вроде: «Убивая надежду, рождаешь отчаяние»? Сколько раз за эти пару месяцев она боролась с отчаянием…

***

Старушка была очень мала, когда подошла ее очередь, оператор Светлана не сразу увидела мелкое лицо в обрамлении кудряшек, выглядывающее из-за стойки.

— Что вам? — крикнула девушка, как обычно кричат пожилому человеку, сразу ставя на собеседнике печать изъяна.

— Милая, будьте любезны, мне должно прийти письмо, письмо от дорогого мне человека.

— Заказное? С уведомлением?

— Что? Нет, самое обычное.

— Так и ждите дома, что ходите?

— Понимаете, оно отправлено давно и по срокам должно было дойти.

— Значит дойдет. Ждите.

— Девушка, вот подумала, — посетительница замялась, — я ведь и не знаю, возможно, оно и было, как это… заказным уведомительным…

— С уведомлением, — машинально поправила Светлана. — Хорошо, назовите свои данные, я посмотрю.

Старушка послушно назвала имя и фамилию, свой адрес и адрес отправителя. По-детски круглые, светлые глаза с надеждой смотрели на черный квадрат задней стенки монитора.

Работница почты молча встала, прошла в подсобку, но вскоре вернулась, бросив:

— Не было. Следующий.

Казалось, фигурка пожилой женщины стала еще меньше — опустив голову она тяжело пробиралась к выходу.

К концу дня Светлана забыла и о старушке, и о письме, что давно пришло в их отделение, но искать которое было лень…

Дома ждал неприятный сюрприз — сбежал ее любимец, кот Степка. Ленивый десятилетний кот, не выходивший никогда дальше лестничной площадки, вдруг развил несвойственную для него прыть, когда Максим открывал дверь.

А еще через две недели сбежал и Максим. Не ушел, а именно сбежал — собрал вещички, пока она была на работе, опустошил копилку, где жила мечта об отпуске, их совместном отпуске, и переметнулся в другой мирок женского уюта, к ее подруге. Подруга давно искушала Максима голыми худыми коленями, глупым хлопаньем наращенных ресниц и шлепаньем ботоксных губ. Светлана лишь посмеивалась, наблюдая, как сорокапятилетняя дама вдруг стала одеваться в подростковые вещи и примеряла на себя маску нимфетки. Казавшаяся фриком, она смогла соблазнить мужчину подруги. Светлана убеждала себя, что Максима соблазнили счета банковских карт.

Потянулись тоскливые, одинокие вечера с рубиновым блеском вина в бокале и мутной бессонницей. Как банально! Через недельку зарегистрировалась на сайте знакомств, чтобы отравить печаль горечью хамской похоти.

А еще через месяц обнаружила злополучное письмо в куче корреспонденции, превращенной в мусор — грязный конверт со следами подошвы. После работы она отправилась по адресу старушки.

— Вы к Анне Петровне? — спросила женщина из соседней квартиры. — А она умерла, схоронили месяц назад.

— Умерла?

— Да, а кто вы ей будете?

— Просто знакомая… Вы не знаете, где ее похоронили?

— Почему не знаю? Знаю, мы и занимались похоронами, Анна Петровна при жизни распорядилась, родственников-то у нее не осталось. Сейчас, — женщина нырнула обратно в свою квартиру, но вскоре появилась с адресом захоронения, записанным на бумаге.

***

«Дорогая моя Аннушка, это мое последнее письмо тебе, знаю, через несколько дней, наконец, встречусь со всеми, кто дорог. Разве тебя оставляю на этой земле и это меня очень беспокоит…»

Светлана читала ровные строчки, написанные крупным почерком, так, обычно, пишут пожилые люди. Холодный осенний ветер разогнал посетителей кладбища. Светлана и сама не могла понять — зачем она поехала сюда, зачем искала свежую могилу, зачем распечатала это письмо.

«Нюточка, мы прожили большую жизнь, столько общих воспоминаний, столько переживаний, пожалуй, не вместить даже в роман. Вряд ли тебе интересны мои последние размышления, дам нашего возраста одолевают схожие мысли. Я хотела тебе сказать главное.

Ты всегда была дорогим для меня человеком, всегда — даже в те двенадцать лет, что мы не общались. Сейчас это кажется смешным, не поделили Федора, ведь он и тебя не сделал счастливой, разве месяц-другой. Он и в этом был пошляком. Только в последнее время стала осознавать, что он прислан нам как общее испытание, чтобы почувствовали, чем надо дорожить…

Не хочу больше о Федоре, нам ли, потерявшим мужей, детей, родственников, вспоминать о человеке, рассорившим на долгих двенадцать лет? Дорогая моя сестричка, помнишь, в детстве мы дали друг другу клятву? Ты залезла ко мне на горячую печку, чтобы мне было не скучно одной болеть. Тогда мы поклялись считать друг друга сестрами.

Так вот, Нюра, я шагну первой, но буду все это время стоять у порога, ждать, когда ты сделаешь свой шаг, чтобы протянуть тебе руку. Клянусь, тебе не будет страшно. До встречи…»

«Она дождалась, — думала Светлана, сидя в душном автобусе. — Дождалась, чтобы протянуть руку. Наверное, это и есть любовь: отчаяние превращать в надежду…»

Вскоре Светлана узнала, что станет мамой.