Короткий долгий путь к себе. Сказки моих учениц

Елена Владимировна Найденко

«Сказка – ложь, да в ней намёк…»На самом деле не намёк. Сказка всегда беседует с нами откровенно и прямо. Особенно та, которая написана лично вами, прекрасные читатели. Говорите, что отродясь не писали сказок? Наверняка у вас появится такое желание, стоит лишь сделать самый первый шаг. Нужно всего-то решиться ступить на эту дорогу и, схватившись за сказку, как за соломинку, отправиться с ней в этот короткий долгий путь к себе. И душа расскажет без утайки обо всём, что вам нужно знать.

Дорогами мечты шагая

Сказка о поиске Пути

На мой взгляд, это самая невероятная сказка из всех, что сложились за время обучения в Высшей Школе Сказкотворчества. Путь, в который я отправилась вместе с неожиданным для меня героем, оказался долгим, извилистым, полным препятствий. Однако по мере продвижения вперёд я, как и главный герой, лишь укреплялась в мысли, что все ресурсы, необходимые для достижения цели, у меня есть. Как и помощники, если они нужны, непременно появятся на пути. Сказка эта, даже если читать её по прошествии времени, наполняет невероятной энергией и помогает расправить крылья.

Древние духи, что обитали в самой глухой чаще леса, видели, бывало, сияние, что мелькало между деревьями. То был Феникс. Как и все птицы его племени, он был спокойного нрава, трудолюбив и в то же время полон энтузиазма и стремления к свободе.

Только какая свобода тут, в тёмном дремучем лесу? И коротал свои дни Феникс, опутанный сетями. Коварный Страх постарался, сам пожелал единолично владеть чудесной птицей, думая, что уж тогда все его мечты сбудутся и все его чаянья осуществятся, особенно главная — чтобы люди перестали мечтать. И однажды поймал Страх Феникса, накинул сети прочные и крепкие, да не одну, а тысячи.

Так и жил с тех пор Феникс, порабощённый, ни взлететь, ни крылья расправить, даже голову поднять и то трудно. Только ходить по земле мог, но за пределы тёмного леса выбраться не получалось.

Всё же Феникс помнил, что когда-то он умел летать. Когда-то он горел вдохновением и страстью так ярко, что все любовались его светом и величали его самой прекрасной птицей, приносящей счастье. Ему часто снилось, что он снова на свободе, что опять парит высоко-высоко, и может лететь, куда захочет, и, неся в себе силу и сияние самого Солнца, дарит людям свет, тепло и искры вдохновения, которые сыплются с кончиков его радужных перьев на крыльях и на хвосте. И тогда у людей начинают сбываться их самые светлые, самые смелые и прекрасные мечты…

После таких снов птице Феникс очень хотелось стать самим собой, вновь летать и постигать высоту небес, опять через свои полёты отражать красоты этого огромного мира и показывать всем живущим на земле, что каждый способен воплотить в жизнь свою самую заветную мечту.

И вот однажды, бродя в бесплодных поисках выхода по тёмному лесу, Феникс нашёл старый-престарый сундук, притаившийся в корнях огромного и тоже очень древнего дерева. Сундук был открыт, наверное, потому, что из него уже забрали всё, что могли. Но Феникс всё равно заглянул внутрь.

Сундук оказался действительно пустым, только на самом дне, в углу что-то слабо поблёскивало. Да это же перо Жар-Птицы! Откуда оно здесь?

Удивился Феникс. Однажды, очень давно, ему довелось увидеть Жар-Птицу, и та встреча была поистине незабываемой. Такой яркой, сияющей птицы больше не было на всём белом свете.

— Феникс, Феникс, — вдруг заговорило маленькое Пёрышко и затрепетало, зажглось ярче, словно тонкая свеча. — Ах, как же так! Сидишь один в тёмном лесу, опутанный сетями. А там, в мире, ждут тебя люди, очень ждут твоего света, твоего огня!

— Что же мне делать? — вздохнул Феникс. — Я и сам рад бы выбраться из этого леса, да не взлететь, крылья прочно сетями Страха спутаны, никак освободиться не получается. Сколько уж пытаюсь, сколько ищу выход, а всё напрасно. Сети силы из меня пьют, вырваться из плена не дают.

— Коварен Страх, уж если вцепился в кого, то не отпустит просто так. И эти сети его не простые, а колдовские. Он и Жар-Птицу хотел изловить, чтобы перестала она миру светить. Но только меня, Пёрышко, сумел выдернуть, обжёг свои руки загребущие, да и бросил меня здесь. Но я тебе помогу. Покажу, где Страх спрятал волшебные вещи. Они и помогут тебе выбраться из леса. А дальше путь лежит к Жар-птице, чтоб от сетей тебе освободиться. Только сперва скажи: ты правда этого хочешь?

Подумал Феникс и уверенно кивнул:

— Да, очень хочу. Тут слишком темно и холодно. И я не могу выполнять то, для чего я рождён — воспламенять сердца и души людей любовью к жизни и мечте.

Пёрышко тогда выпорхнуло из сундука и устремилось куда-то в чащу леса. Феникс едва поспевал за ним.

Пришли они к мрачному дворцу, где обитал Страх. Дверей он не запирал и злых псов не держал, потому что уж очень самоуверен был, что здесь, в его вотчине, никто не посмеет нарушить границы его владений.

Беспрепятственно Феникс и Пёрышко через весь дворец пробрались к сокровищнице. А там богатств несметных видимо-невидимо! Награбил их Страх у людей, да всё мало ему, ибо сокровищница его, как огромная пещера.

— Скорее, пока спит хозяин дворца, нужно найти три сокровища, да не простых, и не золотых, а волшебных. Поэтому смотри внимательно, — велело Пёрышко.

Поначалу растерялся Феникс. Как же среди всех этих гор драгоценностей найти именно волшебные вещи, и только три?

— Смотри не глазами, — подсказало Пёрышко. — Смотри своей душой пламенной. Тело твоё и могучие крылья Страх сетями опутал, но душу не сумел поработить. Иначе ты уже и во снах прекратил бы летать, и о свободе забыл бы мечтать.

Слова Пёрышка в самое сердце Феникса проникли, как живая вода. Встрепенулся он, вдохнул воздух полной грудью и закрыл глаза. Засветилась душа его, яркая душа Феникса, и по зову души ноги сами подвели к одному из сундуков. А на сундуке рубашка лежала, на вид простая, из грубой ткани, только со скромной вышивкой красными нитями по горловине. Поэтому Страх и бросил её смятую, пренебрёг, решив, что никакой ценности в ней нет.

— Это волшебная рубашка. Она душу твою чистую сбережёт, огонь сохранит, не солжёт, — объяснило Пёрышко.

Кивнул Феникс, клювом подцепил рубашку и просунул голову в горловину.

Следующим волшебным предметом, который откликнулся на зов пламенной души Феникса, оказался невзрачный, кое-где уже побитый молью ковёр. Ай да жадина Страх, неужели настолько алчен, что не брезгует и такие ненужные вещи похищать?

— Это волшебный ковёр-самолёт, — ответило Пёрышко.

«Зачем же мне, птице, ковёр-самолёт?» — подумал Феникс.

— Он тебе крылья даст, взамен твоих, пока сам летать не научишься. Скорее, ищи третью вещь волшебную, пока Страх не проснулся!

Ох, и непросто было среди груд золота и каменьев самоцветных отыскать неприметную деревянную палочку, гладко отполированную, с резьбой незатейливой на рукояти. Тоже волшебная?

— Это — Палочка-выручалочка, — сказало Пёрышко. — Она всегда совет добрый даст, из беды выручит. Повезло тебе, что именно эти вещи нашлись. Помогут они тебе, ведь дорога ждёт дальняя. А теперь прощай. Дальше сам себя выручай.

Вспыхнуло Пёрышко ярким пламенем — и тотчас исчезло, будто его и не было. Лишь в воздухе остался очень лёгкий, неуловимый аромат, и Феникс двинулся по нему, как по невидимой ниточке, которая и вывела из недр дворца.

Вокруг был лес, куда дальше направиться, неизвестно.

— Садись на меня, птица Феникс, — вдруг сказал ковёр-самолёт. — У Страха глаза велики да ноги быстры. Но меня ему не догнать. Не смотри, что я выгляжу худо, в царстве тьмы я таким и буду, а как выберемся на свет, я тотчас поменяю свой цвет.

Сел Феникс на ковёр, и полетели они быстро, быстрее ветра. Деревья стали ветви тянуть, остановить пытались беглецов, да не тут-то было: ковёр ловко петлял между веток, уворачивался от ловушек, и вскоре забрезжил вдалеке тусклый свет, и показалась опушка.

С облегчением вздохнул Феникс, когда ковёр-самолёт приземлился уже далеко за окраиной тёмного леса. Выбрались! Но дальше куда путь держать?

— Птица Феникс, погляди, чудо-камень впереди, — подсказал ковёр.

И правда, лежал неподалёку огромный серый валун, поросший изумрудным мхом. Едва только Феникс приблизился к камню, как тот заговорил гулким, раскатистым басом:

— Куда идёшь, спешишь, от кого бежишь?

— Сбежал я от Страха, из его тёмного леса, — ответил Феникс. — Куда дальше идти, не ведаю. Мне бы сети снять, чтобы вновь летать. А чтоб освободиться, мне нужно встретиться с Жар-Птицей.

— Чтобы дальше идти, пред тобой три пути. Один из них способен обмануть, да и с него не так легко свернуть, второй хоть ярок, но тернист и труден, давно уж там не ходят люди. А третий путь и лёгок, и широк, да не забудь, придумай небылицу, и решето воды возьми с собою впрок.

Подумал Феникс, подумал, да и выбрал третий путь. И ковру легче лететь будет, и светла там дорога была, в отличие от первых двух.

— Нет, птица Феникс, не ходи этой дорогой, — вдруг подала голос Палочка-выручалочка, которая лежала в волшебной рубашке, в нагрудном кармашке. — Не ходи, не ходи, ждёт опасность впереди.

Покачал головой Феникс и всё же пошёл по выбранной дороге. Никогда прежде он решений своих не менял, и сейчас не станет. А до Жар-Птицы добраться надо.

Едва ступили они с ковром на ту дорогу широкую и светлую, так и радостно сделалось на душе. Травы перед ними расступаются, цветы улыбаются, а пахнут так, что голова кругом идёт. Ковёр-самолёт отряхнулся, встрепенулся, стал, как новенький, яркий, красивый, с позолоченой бахромой!

— Ох, как я хорош, как хорош, и цена мне не медный грош, — стал вдруг хвастаться ковёр-самолёт. — Я райская птица, мне нужно петь и веселиться. Я тут полетаю, поищу свою стаю.

— Стаю? — удивлённо пробормотал Феникс. Что-то не то произошло с ковром-самолётом, стал носиться он туда и сюда, а дальше следовать ни в какую не хотел.

Ничего не поделаешь, побрёл Феникс дальше один, только Палочка-выручалочка при нём и рубашка волшебная.

Идёт птица Феникс, ступает, чудо-цветы перед ним расцветают, играют бровками, качают головками. И цветов этих вокруг видимо-невидимо.

— Помогите, помогите! — вдруг послышался чей-то крик. Глядь, а на одном ярком цветке бабочка сидит, и отчаянно крылышками бьёт, а улететь не может.

Подошёл Феникс и увидел, что цветочек распахнул роточек, да не роточек там, а пасть зубастая, того и гляди, бабочку заграбастает!

— Держись, Бабочка, за мою Палочку-выручалочку, — и спас добрый Феникс Бабочку от хищного цветка.

— Спасибо, птица Феникс, — пропела Бабочка, — ах, как твой свет прекрасен! Но путь впереди опасен. Возьми немного волшебной пыльцы моей, то, что невидимо, с нею всегда видней.

И насыпала Бабочка пыльцы в правый рукав рубашки волшебной, всё равно он пустой болтался.

Поблагодарил Феникс Бабочку, немного удивился, что та его свет разглядеть смогла, и двинулся дальше. Долго ли, коротко ли шёл, а привела дорога к реке. Река широкая и глубокая, как быть, ковра-самолёта нет, как реку переплыть?

И тут вспомнил Феникс про напутствие камня, что воды нужно с собой набрать, да вот беда — некуда, нет никакой посуды, и никакого сосуда.

— А рубашка волшебная тебе для чего? — подсказала Палочка-выручалочка. — Рукав левый в речку опусти, он сам воды зачерпнёт. Только сначала попроси у Реченьки разрешения её воды набрать.

— Река-реченька, путь мой лежит далече, — обратился Феникс к реке. — Позволь тебе поклониться, набрать твоей чистой водицы.

— Давно не чиста моя голубая вода, — молвила Реченька. — Помоги мне, птица Феникс, уж не знаю, как быть. Помоги мою воду от грязи болотной отмыть.

Ну и дела! Никогда не слышал Феникс о таком прежде, что воду можно мыть. Что там камень советовал? Придумать небылицу? Раньше он такое умел, почему не попробовать.

— Как-то раз дикобраз коз-стрекоз на дубе пас, — начал рассказывать Феникс и, окунув левый рукав в реку, медленно побрёл вдоль берега. Вода в реке от его слов стала рябью покрываться, будто дрожа от смеха. — Стриг он сено с коз-стрекоз, лил его на сеновоз. А потом с речным котом шил из глины мокрый дом. Шил его глазами, латал зубами, пилил языком, месил босиком. Вышел дом ни левым, ни правым, на славу всей дубраве.

Чем дальше рассказывал Феникс небылицу, тем сильнее волновалась и дрожала вода в реке, появились волны, начали пениться. И вдруг вся река вздыбилась, и три мощные волны выбросили на берег трёх жуков-грязевиков, одного за другим.

— Так это они вредили, чистую воду в реке мутили, — сказала Палочка-выручалочка.

— Как же их наказать, чтобы впредь не творили зла? — спросил Феникс.

— Дай мне их коснуться, тогда они проснутся, станут из вредителей целителями, губками-цедителями.

Сказано — сделано. Как только волшебная Палочка-выручалочка коснулась всех трёх жуков-грязевиков, тотчас они превратились в губок-цедителей и вернулись в речку уже благо ей нести, воды её очищать.

— Спасибо, чудесная птица Феникс, — поблагодарила Реченька. — Как прекрасен твой свет! Возьми в дорогу мою водицу, теперь она чиста, и вместе с нею дарю я тебе волшебное слово, и слово то — Чистота.

Поблагодарил Феникс Реченьку, набрал воды в левый рукав рубашки волшебной и двинулся дальше, пропустила его река. И привела дорога к избушке, а на пороге сидит старушка. Сидит и вздыхает, чёрствую хлеба краюшку ломает и бросает крошки прямо на дорожку.

— Здравствуй, бабушка, — поклонился старушке Феникс, — подскажи, где мне Жар-птицу найти, долго ль ещё мне идти?

— Нету здесь никакой Жар-птицы, это всё сущие небылицы, — вздохнула Старушка. — Это край земли, дальше нет пути. Здесь трава не растёт, маков цвет не цветёт, нет ни росточка, ни колосочка, ни еды, ни воды. Зачем ты явился сюда, чудесная птица Феникс, если даже и ты не сумеешь дать надежду? Вон, без крыльев живёшь, век свой серый коротаешь, таким и помрёшь, счастья не узнаешь.

Пригорюнился Феникс, правду ведь говорила Старушка. Такую длинную дорогу он прошёл, а Жар-птицу до сих пор не нашёл, и от сетей не смог освободиться. Быть может, нет в помине никакой Жар-птицы?

— Не слушай её, не слушай, — зашептала Палочка-выручалочка, — это Бабушка-Тоска, льёт отраву в уши. Светлый ум твой коли дашь ты ей одурманить, то и сгинешь навсегда в отравленном тумане.

И вспомнил Феникс, как попался во власть ядовитого аромата цветов ковёр-самолёт, какой вред нанесли Реченьке жуки-грязевики. Кто запахом тех цветов дышал и воду грязную из Реченьки пил, тот сам себя на этой дороге и погубил. И дорога эта не та, что ему нужна, привела она не к Жар-птице, а во владения Бабушки-Тоски.

— Страх твоё тело сетями опутал, Тоска разум заморочила, но душу твою пламенную им не пленить никогда, — напомнила Палочка-выручалочка. — Вспомни, Феникс, кто ты есть, вспомни, куда и для чего пустился в этот путь, яви свою суть, суть огня и очищения, волшебство перерождения. У тебя навсегда есть слово заветное — Чистота.

«Чистота!» — чей-то голос, чистый и звонкий, разнёсся в уме птицы Феникса. Это волшебное слово Чистота стало, как колокольный звон, волнами расходиться во все стороны, и звон этот очищал разум Феникса и распространялся далеко за его пределами, очищая всё вокруг, разгоняя отравленный туман.

— Чистота! — воскликнул Феникс и вдохнул полной грудью.

Задрожала от досады Бабушка-Тоска, помутнела, побледнела, погрозила прозрачным кулаком, да и растворилась, испарилась, как роса на солнце.

А Феникс обратно пошёл, нужно было вернуться к камню, чтобы верный путь найти. Проходил мимо Реченьки и поклонился ей ещё раз, поблагодарил за то, что помогла Тоску победить.

Добрался до цветочного луга, глядит — а ковёр-самолёт так и носится до сих пор над цветами, парит без всякой цели.

Взмахнул Феникс левым рукавом волшебной рубашки, полетели оттуда брызги чистой воды, разлетелись по всему лугу, щедро смочили ковёр-самолёт и все цветы, в землю впиталась чистая вода.

— Ох, и долго я спал, в чулане лежал, — встрепенулся, потянулся ковёр-самолёт, подлетел к Фениксу. — Спасибо, чудесная птица Феникс! Полетели, нам ещё Жар-птицу отыскать нужно!

А цветы от чистой воды исцелились, очистились от яда и стали благоухать ароматом вдохновения, и всем путникам с той поры дарили надежду и сил прибавляли.

Долго ли, коротко ли, привела дорога обратно к путеводному камню. Тот стоит, усмехается:

— Молодец, Феникс! Бабушка-Тоска уж сколько людей погубила, цветы отравила, Реченьку загрязнила. А ты Тоску победил, Страх его верной помощницы лишил. До цели тебе чуть-чуть, выбирай теперь правильный путь. Доберись до своей мечты, разбудить её можешь лишь ты!

Поклонился Феникс камню и на ковре-самолёте полетел по второй тропе, яркой, но тернистой, давно не хоженой.

Вырос, как из-под земли, лес тёмный, густой, непролазный и бесконечный. Ковёр не сумел сквозь ветки колючие протиснуться, и пришлось опять идти Фениксу пешком. Шёл он, шёл и выбрался на опушку. А там, на пригорке, стоит Печка. Ни дома поблизости, ни забора, странное место.

— Здравствуй, Печка, — поклонился Феникс, — подскажи, куда мне идти, где мне Жар-птицу найти?

— Дорога туда далека, — молвила Печка. — Ветер мимо пролетал, да мне нашептал, что Жар-птица высоко в горах, в пещере томится. Враг невидимый и неведомый её к себе заманил. Вырваться оттуда нет у неё сил.

Выходит, Жар-птица в беде, и ей тоже нужна помощь. Ещё больше преисполнился Феникс решимости найти её и спасти, ведь только она могла избавить его от пут Страха.

— Помоги мне, чудесная птица Феникс, — вдруг попросила Печка. — Нет огня у меня, невидимый враг погасил мой очаг, не могу ни пироги печь, ни лес оберегать.

Феникс растерялся, ведь у него тоже огня не было, но решил подсобить Печке. Насобирал хвороста, вместе с ковром наломали сухих веток, сложили в Печку. А как поджечь-то, чем?

Вспомнил Феникс про свою пламенную душу, про то, что он сам когда-то был рождён из огня. Неужели не сумеет высечь пару искорок?

Залез Феникс прямо в Печку, темно там, холодно, только шум ветра где-то в трубе слышен.

— Душа моя пламенная, — тихо прошептал Феникс, — услышь меня, помоги, дай огня. Нужно хворост подпалить, чтобы Печку растопить.

Ничего не происходило, только по-прежнему ветер тихо шумел в непроглядной тьме. Феникс закрыл глаза, вспоминая, как он раньше летал, высоко-высоко, как парил свободно на могучих ярких крыльях, и свет его был так ярок, что люди им любовались, и мечты у людей сбывались.

От этих счастливых воспоминаний вспыхнула душа Феникса таким ярким огнём, что воспламенила и дрова, и самого Феникса. Затрещал хворост, огонь такой сильный разгорелся, что аж из трубы снопы искр выскакивали! Объяло пламя Феникса, но не сгорал он, ведь сам был птицей, рождённой в огне, да и рубашка волшебная защищала его.

Поэтому целый и невредимый вылез Феникс из Печки. А уж Печка разгорелась, разрумянилась, нагрелась и даже пироги успела напечь.

— Спасибо тебе, чудесная птица Феникс, — поблагодарила Печка, — спасибо за твой волшебный огонь! Подкрепись на дорожку пирожком моим. А за то, что меня в беде не бросил, вот тебе в попутчики горячий Уголёк, мой самый младшенький сынок.

— Отныне верный я твой друг, сожгу любой порочный круг! — пропищал Уголёк.

Отведал Феникс пирожка, поблагодарил добрую Печку, сел снова на ковёр-самолёт. А малыш-Уголёк вперёд покатился, и лес дремучий перед ним расступился. Так из лесу и выбрались все вместе. И где-то на горизонте уже и гора видна, где Жар-птица в пещере томится.

Глядят, а впереди — река широкая, и не одна, а целый хоровод-водоворот. Воды мутные, бурные, и волны такие огромные да сильные, что камни с пути своего сносят, деревья с корнями вырывают, ими, как палочками, играют.

— Сумеем их преодолеть, я высоко могу лететь, — заверил друзей ковёр-самолёт.

И решил Феникс рискнуть. Взмыл ковёр-самолёт высоко-высоко, выше облаков, и так смог перелететь через реки широкие и бурные.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Реки с водоворотами позади остались, а впереди одна за другой пропасти бездонные простирались.

— Так долго и высоко я летал, устал, устал, — вдруг пожаловался ковёр-самолёт и лёг прямо на камни, распластался, словно ветхая тряпочка.

— Что это с ним? — удивился Феникс.

— Мы в царстве врага невидимого и неведомого, — подсказала Палочка-выручалочка. — Ковёр-самолёт под чары попал и без сил упал. Теперь без него все эти пропасти преодолеть придётся.

Заглянул Феникс в пропасть — черно там и страшно, ох, как страшно, потому что неизвестно, что там обитает и есть ли дно.

— Одному страшно, а если мы пойдём вдвоём, то истину с тобой найдём, — заверил Уголёк. — Ну, что, прыгаем?

Феникс хоть и был птица, но прыгнуть без помощи крыльев — разве не значит разбиться?

И тут вспомнил он, как поджёг хворост в печи, и сам загорелся, но не погиб. Снова воззвал Феникс к своей пламенной душе, загорелась она ярко от его счастливых воспоминаний, от его чистой мечты и желания светить, и Феникс прыгнул в пропасть, пылая, словно огненный шар, чёрную тьму вокруг разгоняя.

Тут на помощь пришла волшебная рубашка: расправила она рукава, как два крыла, их развела, и Феникс плавно на дно пропасти опустился, и не разбился.

Уголёк приземлился рядом, загорелся ярче и воскликнул:

— Гляди, какая красота!

Оказалось, что дно бездонной пропасти было устлано самоцветами и золотыми монетами, и сверкали они, переливались всеми цветами радуги в лучах сияния, что до сих пор исходило от Феникса.

— Сокровища под ногами, а мы под горами, — напомнила Палочка-выручалочка. — Жар-птица в пещере высоко в горах томится, до цели рукой подать, не время сейчас самоцветы считать.

Подпрыгнул в знак согласия Уголёк и вдруг как запищит:

— Смотри, Феникс, там лестница!

И правда, виднелись неподалёку каменные ступени, прорубленные прямо в скалах, и вели они куда-то вверх. Уголёк покатился вперёд, за ним Феникс поспешил. Медлить нельзя, до цели уже совсем близко, скоро спасена будет чудесная птица Жар-птица!

Преодолев много каменных ступеней, оказались путники на вершине горы, да вот незадача — никакой пещеры там нет. Лишь голые скалы да кручи, что остриями упираются в тучи.

Уголёк вдруг как разбежится, да прямо о скалу как ударится! Испугался было Феникс, но смотрит — а скалы нет, исчезла.

— Уголёк, чудесный друг, сжёг он первый заколдованный круг, — пояснила Палочка-выручалочка.

Чары сжёг Уголёк, и теперь видна стала пещера, и вход в неё, мрачный да тёмный. Однако, оказавшись в пещере, Феникс опять был сбит с толку. Пещера была совершенно пуста. А где же Жар-птица, что тут в заточеньи томится?

— Враг наш не только неведомый, но и невидимый, много ловушек нам выдумал, — дала совет Палочка-выручалочка. — Вспомни, что есть у тебя подарок от Бабочки. Немного её волшебной пыльцы развей, то, что невидимо, с нею всегда видней.

Так и сделал Феникс, тряхнул он правым рукавом волшебной рубашки, где хранилась волшебная пыльца. Рассыпалась искрящаяся невесомая пыльца вокруг, по всей пещере, и вдруг сначала очертания проявились, а потом предстала перед путниками во всей красе Жар-птица. Да вот беда — вся она опутана тонкими золотыми цепями, и глаза закрыты.

— Спит она так крепко, что уже не дышит, ни мольбы, ни криков больше не услышит, — протянул голос откуда-то из мрака пещеры.

Вышла навстречу Фениксу девица нечёсаная, ухмыляется да потягивается, платье на ней всё в пятнах и заплатах.

— Так вот кто этот враг неведомый, — прошептала Палочка-выручалочка. — Это же Лень! В один присест она съедает хоть целый день, хоть сотню лет.

— А вы как раз поспели на обед, — ухмыльнулась Лень и поманила Феникса пальцем. — От братца моего Страха ты убежал, Бабушку-Тоску перехитрил да развеял. Но от меня не уйти. Вот и конец твоего пути. Были вы Феникс да Жар-птица, а нынче, как мелкие синицы. Проглочу и не замечу!

Как разинет Лень свою пасть, а зубов там — в пять рядов!

Уголёк бесстрашно ей навстречу бросился да и вышиб первый ряд зубищ.

Взвыла Лень, отбросила от себя Уголька и кинулась на Феникса.

Феникс не чувствовал страха, он знал, что не просто так проделал весь этот долгий путь. Он должен спасти прекрасную Жар-птицу! Как людям без неё жить, как любовь на земле хранить? Запылала пламенная душа Феникса, и смело выступил он вперёд.

Тут снова пришла на помощь волшебная рубашка. Взметнулся правый рукав, да и выбил второй ряд зубов у Лени. А следом и левый рукав подоспел, и третьего ряда как не бывало. Лень завопила от злости не своим голосом и впилась зубами острыми в шею птице Фениксу. Но и тут защитила его рубашка волшебная: воротник вышитый засиял, огнём запылал и срезал подчистую четвёртый ряд зубов у Лени.

Ох, и разъярилась Лень, так разъярилась, что в дракона превратилась! Изрыгнул дракон пламя жаркое, испепеляющее, да только нипочём оно Фениксу.

— Я в огне рождён, я огнём крещён, — воскликнул Феникс, гордо подняв голову, — это силы моей источник! Я от Страха сбежал, Тоску развеял, со мной мои друзья-помощники, одолею и тебя, коварная Лень, и спасу Жар-птицу!

Заревела Лень-Дракон и схватила Феникса за грудь, и зубами стала терзать, рвать и глодать, пытаясь до сердца достать. Да так старалась, что разорвала своими зубищами все сети, которые опутывали Феникса.

Вырвалась сила птицы Феникса на волю, и загорелся он, распростёр могучие крылья, запылала душа его, пламя такое мощное было, что всю пещеру заполонило.

И сгорела Лень-Дракон, сгорела в пепел, лишь серая горстка от неё осталась, с землёй смешалась. А на том месте выросла прекрасная роза.

Сгорели и цепи золотые, которыми Лень Жар-птицу усыпила.

Упала Жар-птица на пол, лежит бездыханная. Подошёл к ней Феникс, весь пламенем объятый, крылья распахнул, ими Жар-птицу обернул, осторожно обнял и с земли поднял.

— Ты проснись, пробудись, прекрасная Жар-птица! Все люди на планете ждут твоего света! Проснись, мечта, оживи, миру пламя своё яви!

Пламя Феникса перекинулось на Жар-птицу, влилось ей в сердце. Тепло этого пламени разбудило её душу, и сама Жар-птица тотчас проснулась, и по сторонам с удивлением оглянулась.

— Здравствуй, чудесная птица Феникс! — улыбнулась Жар-птица. — Я видела тебя во снах, я знала, что ты придёшь и меня спасёшь!

— Здравствуй, прекрасная Жар-птица! — улыбнулся и Феникс в ответ. — Это ты меня спасла, мечта быть свободным к тебе привела. Смог я Страх, Тоску и Лень одолеть, и теперь я свободен мечтою гореть, и лететь выше звёзд, полетели со мной!

— Вслед за Солнцем, с любовью и яркой мечтой! — Жар-птица согласно кивнула и блестящими крыльями взмахнула.

И две чудесные птицы, Феникс и Жар-птица, полетели вместе, взяв с собой дружка-Уголька, и ковёр-самолёт захватили. И всех помощников волшебных благодарили.

Пролетали над водоворотами-хороводами, бросили им с перьев искры счастья, и бурные реки сделались живописными водопадами.

Пронеслись над лесом тёмным, домой Уголька доставили, помахали крыльями Печке, и искорки вдохновения, попадая на деревья, раскрасили мрачный лес во все цвета радуги, и сделался он Лесом Плодородия, красивейшим из лесов.

Промчались Феникс и Жар-птица над Реченькой и ей тоже искорок счастья оставили. Реченька теперь текла и золотой песок несла.

Когда над камнем путеводным пролетали, оставили ему на сбережение ковёр-самолёт, рубашку волшебную да Палочку-выручалочку, чтобы каждый путник, выбрав одну из дорог, волшебную вещь взять в помощники мог.

А когда летели они над дворцом Страха, над его тёмным лесом, три раза взмахнули крылами, и Страху пришлось распрощаться с его мечтами. Рухнул его дворец, поредел тёмный лес, и все мечты, что Страх у людей украл, вернулись к их владельцам. Сморщился Страх, уменьшился, и блохой обернулся.

Феникс и Жар-птица всё летели и летели по небу, высоко-высоко, и несли свой яркий свет по всему миру. И искры счастья, вдохновения, любви к жизни разлетались по планете, и начали сбываться мечты у многих людей.

С тех самых пор чудесная птица Феникс летает вместе с Жар-птицей в паре, искры радости и вдохновения распространяет, новые мечты зажигает. И весело им вдвоём, тепло и солнечно, потому что благо они приносят людям, потому что живут свободными и своим волшебным светом дают силу осуществляться самым прекрасным, самым смелым и светлым мечтам.

05.12.2022