Марсельская сказка

Елена Букреева, 2023

«Жизнь, расписанная по минутам, скучна и однообразна. Но одна ночь маскарада может решительно изменить её плавное и безопасное течение».Став пленницей французских мафиози, своенравная и острая на язык Эйла Маклауд намерена как можно скорее сбежать из своего персонального Ада. И ей это удается! Не без помощи местного рыбака – Реми Атталя, заключившего с беглянкой самую выгодную сделку в своей жизни. Теперь им обоим предстоит преодолеть долгий и непредсказуемый путь от захолустной марсельской деревни до Парижа, чтобы затем расстаться навсегда. Но стоит ли так слепо вверять свою жизнь первому встречному? И чем закончится поистине сказочное путешествие этого склочного союза?

Глава 7. Блеф

Я рухнула на сырой холодной пол, стоило ржавой калитке со скрипом захлопнуться.

Всё моё тело поразил болезненный импульс, тошнота подкатила к горлу и, бросившись к стоящему в углу ведру, я немедленно опорожнила желудок. Это было просто отвратительно… трясясь и от холода, и от страха, и от пережитого унижения, я сочла истинным благословением то, что эти мерзавцы налили воды в несчастную ржавую кружку, ставшую несколько секунд, минут или часов назад моим оружием. Сполоснув свой рот и сплюнув в ведро, я облокотилась спиной о стену. Ладонь, упавшая на землю, задела лежавшие на ней карты, и я сжала их в кулаке, даже не любопытствуя, как много мне удалось стащить. Будто это имело смысл.

И лишь спустя несколько мгновений, когда желудок оказался пуст, ожидаемо очистился и разум. Мысль, ясная и простая, вонзилась в душу с поразительной скоростью.

Их главный понял, что я бесполезна. И он собирается меня убить.

Осознание этого парализовало меня всего на секунду, пока дремлющее желание жить набирало свои обороты, заставляло шестерёнки снова крутиться в моей голове. Тем не менее, пространство всё ещё кружилось, всё вокруг казалось неестественно гиперболизированным, но теперь я хотя бы управляла своим разумом. Тогда слова того человека о превышенной концентрации, способной мне навредить, просто теряли свой смысл. Я была в себе, была в сознании, может быть, и несла всякую чушь наверху, но была в полном ответе за то, что говорила.

Или это то, чего они добивались?

Во всяком случае, кто-то из них определено допустил ошибку. Ошибку, обещающую спасти меня, если я сейчас же возьму себя в руки.

Я должна бежать отсюда. Не импульсивным рывком, способным загнать меня в могилу раньше срока, а тщательно продуманным действом. Но разве у меня есть время?

Время, время… что же они говорили о времени?

Голова не прекращала гудеть ни на секунду, и я зажмурилась, мысленно возвращаясь на несколько минут назад. Улыбка, тронувшая моё лицо, появилась и тут же погасла. Этот подонок говорил о моём отце.

Мой папа…

Яркие образы из детства окрасились самыми разными цветами, но спустя секунду стали чёрными, как выражение нашей — моей — скорби. Я ударила себя по щекам и попробовала снова.

«… вечерами заплетал тебе косы».

«… он тебя так любил».

«Где наши деньги?»

«Мне нужно отъехать на пару часов».

«… сделаю это сам».

«Правша и док поедут со мной, так что ты за главного».

— Хватит! — выкрикнула я и содрогнулась от нового приступа головной боли.

Однако в эту же минуту самые разные по форме, размеру и цвету стеклянные детали сложились в один удивительный витражный орнамент. Я смогла увидеть его перед собой так ясно, будто он и в самом деле существовал, и яркий солнечный свет, который я не видела вот уже несколько дней, лился через него прямо на моё внезапно ожившее лицо.

Я должна бежать отсюда. Сейчас, когда главный уехал и прихватил с собой парочку головорезов. Сейчас, когда оставшийся со мной Левша, пусть и имеет оружие, но совершенно точно обделён мозгами. И сейчас, когда моя вера в себя сильна как никогда. Героини моих ненаписанных книг никогда не забились бы в угол, смиренно дожидаясь неминуемой смерти.

Теперь у меня было не больше часа на то, чтобы придумать план, несколько раз во всех мельчайших деталях мысленно воссоздать это животрепещущее событие, финалом которого должно стать моё неминуемое прибытие в поместье тёти Меррон в Париже. Этого должно хватить на то, чтобы не отправить себя на верную гибель.

— Чёрт бы побрал эту дверь! — внезапно послышалась хриплая ругань Левши где-то сверху, а затем раздался писклявый скрип деревянных ступеней.

Крупная дрожь тотчас пробила всё моё тело. Глаза в ужасе округлились, пока мозг принялся бешено вырабатывать идеи. Притвориться спящей, а затем напасть? Но чем, колодой украденных карт? Это будет самая кровопролитная дуэль, самый равный бой — мои карты и его пистолет! Тем не менее, решение спрятать их от греха подальше немедленно овладело мной, и я трясущимися руками собрала карты с пола и засунула туда, куда, я надеюсь, никто не заглянет — в чашечку своего бюстгальтера. До крови закусив губу, я бросила взгляд на кучку одежды возле калитки и в который раз вспомнила слова главного. Конечно, для начала мне нужно одеться! Обезопасить себя, сделать всё, только бы избежать его сального взгляда, ведь в моменты, когда эти приматы обращают внимание на моё изувеченное платье, их мозги размягчаются, как сливочное масло на августовском солнце…

Но… боже, разве это не именно то, что мне нужно?

— Ну, где моя маленькая зверушка? — неожиданно прохрипел Левша из глубины подвала. Я отшатнулась, шагнула к стене, а он подошёл к калитке и, провернув в замочной скважине ключ, открыл скрипучую дверь. — Неужто испугалась? Да, какая-то ты слишком зашуганная для той, кто вис на моей шее по своей же воле там, наверху.

Я не слушала его, блуждая испуганным взглядом по сторонам и прикрывая руками открытые участки моего тела. События принимали слишком неожиданный, слишком безумный поворот, но я отчаянно не принимала никакого другого исхода, кроме как выжить. Я не могла умереть, не могла внести такие коррективы в своё расписание. Смерть стоит десятком пунктов ниже — стоило хотя бы ради приличия выполнить несколько из них, прежде чем дойти до финальной строчки. Хотя нет, финальной всё же оставались мои с размахом устроенные похороны. Их я тоже расписала по подпунктам и даже набросала эскиз своего последнего наряда. Оно было бы несколько эпатажным, с намёком на…

«Эйла! Приди в себя!» — взбунтовался рассудок, и я дёрнулась, когда Левша бесцеремонно ввалился в мою темницу. Воздух вдруг сделался вязким, ещё более вязким, чем был до этого. Предчувствие беды захватило душу.

— Ну? Что застыла?

Я вжалась спиной в стену позади, когда Левша резко рванул ко мне и схватил меня длинными тощими пальцами за подбородок, поворачивая побледневшее лицо в сторону керосиновой лампы. Кожу опалило его несвежее дыхание.

Думай, Эйла, пожалуйста, думай…

— Хм. И правда. Ты в своём уме, — протянул он, и зловещая улыбка коснулась его тонких губ. — Тем лучше. Интереснее.

Я даже не пыталась вырваться. Мой взгляд остекленел, а сердце ухнуло в пятки, когда Левша вжался своими бёдрами в мои. Спокойно, Эйла. Никакого сопротивления. Только попытка выцепить одну здравую мысль из бесконечного вороха безумных и опрометчивых идей.

— Ты ведь уже догадалась, что я собираюсь с тобой сделать, да, красавица? Капо велел дождаться его, чтобы он сам мог убить тебя, но не отдал никаких приказов о характере нашего… времяпрепровождения. Я собирался сделать этот в тот же день, как увидел тебя, — его шёпот болезненно обжигал мою кожу. — А теперь ты вся… в моей… власти.

Органы в животе стянулись в тугой узел страха, и сквозь шум в ушах я вдруг расслышала едва уловимый шорох, издаваемый картами, спрятанными в моем бра. Левша прикоснулся к моей щеке, а я широко распахнула глаза, пораженная идеей.

Игральные карты.

Игра… ну, конечно! Всё ведь так просто, так очевидно! Я должна сыграть эту партию, безбожно блефуя.

Мозг заработал с удвоенной яростью. Я внутренне сжалась, перестала дышать. Как же мне поступить? Как успеть, как уловить тот момент, выдержать ту самую паузу? У меня не было ни секунды на раздумья!

— Мне всё равно, — выпалила я, опережая мысли. — Делай со мной всё, что хочешь.

Это было так отрезвляюще, так обнадеживающе, даже сквозь призму убийственного отвращения, что я немедленно принялась осуществлять несуществующий план. Хаотично и расплывчато, маленькие ходы к большой победе рождались в моей голове, пока этот мерзавец утыкался носом в мою шею и всё ждал, когда я начну сопротивляться. Меня едва не стошнило прямо на его уродливые туфли, когда грубые мужские пальцы коснулись изысканного шёлка моего платья.

Но жизнь моя была дороже пары секунд никчёмной гордости.

— Так ли всё равно? — просипел Левша куда-то в область сгиба моего плеча. — Я бы предпочёл, чтобы ты кусалась, чем была бревном, — он поднял голову, и расфокусированный взгляд, подёрнутый дымкой омерзительного желания, скользнул по моему лицу. Тогда я и поняла: этот подлец был пьян. Не настолько, чтобы от одного моего толчка повалиться и упасть на землю, но уже достаточно, чтобы потерять бдительность. — Но если ты не хочешь нарваться на мой гнев, ты можешь быть… отзывчивой.

Несмотря на неприкрытое отвращение, широкая улыбка едва не коснулась моих губ. Глупая мышь сама шла в лапы коту. И в роли мыши здесь выступала вовсе не я.

Конец ознакомительного фрагмента.