Вася Красина и Бюро Изменения Судеб

Елена Асвуд, 2023

Работать лет десять бухгалтером – это одно. Но как может измениться жизнь, если устроиться на работу в Бюро Изменения Судеб, где управляет всем загадочный сероглазый мужчина?Связь с тонкой материей надпространства, таящей в себе ответы мироздания, эзотерика, психология, аналитический ум – всё пригодится для того, чтобы перейти на новый уровень развития и оказаться в самой гуще важных событий.Василисе Красиной придется научиться не только разгадывать чужие тайны, но и разобраться с собой, познать себя и понять, есть ли в жизни что-то ещё, кроме привычного мира. И как знать… Может быть, где-то там, найдётся и большая любовь.#бомбический_сюжет и ХЭ#проверенный_автор_под_новым_псевдонимом#юмор_ирония_эмоции#просто_о_сложном

О том, как нелегко быть стажёром там, где ничего непонятно

Первый рабочий день обещал быть солнечно-ясным. Ночной ветер, как по мановению волшебной палочки, сдул с неба тучи, оставив крохотную часть облаков, теперь похожих на рваную вату. Стылый воздух на утренней прогулке с Браксом мгновенно разбудил мой спящий мозг, заставив наскоро составить детальный план, как не опоздать на работу: что надеть, чем позавтракать, во сколько выйти из дома. Собственно, моя попытка определенно возымела успех, поскольку на рабочее место я прибыла как запланировала. Ровно без двадцати девять. И даже больная лодыжка не смогла этому помешать. Мазь хорошо обезболивала, эластичный бинт крепко держал растянутую мышцу так, что даже шагать было терпимо.

Открыв дверь в приёмную, я невольно опешила. Возле стола Андреевны стояла незнакомая женщина и с нескрываемым усердием рылась в чужих документах. Она что-то пыталась найти, ничего не замечая вокруг, что позволило мне хорошенько её рассмотреть.

Круглолицая, с короткой стрижкой, склонная к полноте незнакомка лет тридцати пяти или чуть больше вызвала недоумение. Кому понравится, если в его бумагах начнут бессовестно и методично копаться? Интересно, давала ли Андреевна разрешение на такой внеплановый «обыск»? Или рыться в чужом в этом офисе — вариант обязательной нормы? А что, если эта коллега будет нагло копаться в моих бумагах, и частенько? Позволю ли я ей это всё?

Не выдержав быть в «тени», я кашлянула. Пусть знает, что появился свидетель. Женщина тут же дёрнулась, резко оторвалась от занятия и отшагнула назад. Смятение на лице выдали брови, сведенные у переносицы, и недовольный прищур, которым она внимательно осмотрела меня. Снизу-вверх, оценивающе, сканируя на недостатки. Так мне показалось. Ну, или, если хотите, почувствовалось.

Наши взгляды пересеклись, и на лице незнакомки появилась улыбка. Женщина заметно расслабилась, видимо, осознав, что посторонней нет дела до происходившего только что. Может и так, будь я клиенткой бюро. Кое-что предстояло прояснить и подправить. И желательно не испортить отношения буквально с первой минуты знакомства.

— Здравствуйте.

— А вы кто? Рабочий день начинается в девять.

— Новенькая. Красина Василиса. С вами буду работать.

— Помощница Бурова? — уточнила женщина, её брови чуть приподнялись. — А я Ирина. Мелких. Главный бухгалтер бюро.

— А чем это ты тут занималась, бухгалтер? — раздался из-за моей спины ехидный вопрос. — Опять рылась в МОИХ документах?

— Я? — ни на секунду не смутилась Ирина. — Искала свой отчёт о движении денежных средств. Он нуждается в исправлениях. Тебя же, Андреевна, как всегда не дождёшься.

— Твой отчёт, милочка, давно у начальства. Что за дурная привычка рыться в чужих документах? Может, ещё в кошелёк мой заглянешь? Или код карты тебе подсказать?

— И загляну, если будет причина, — огрызнулась Ирина. — Тоже мне, нашелся суперсекретный объект. Спрошу сама у Бурова, как появится.

— Ещё бы. Ему не привыкать. Ты и так к нему бегаешь по двадцать раз за день.

— А ты — по сто двадцать! — огрызнулась Мелких, а затем, гордо задрав подбородок, удалилась в одну из дверей, находившихся в моем поле зрения.

Мне же пришлось отойти и пропустить Андреевну в офис, на её рабочее место, а потом ещё минут десять слушать, как она изрыгает проклятья, складывая деловые бумаги. Не то чтобы Ирина там навела беспорядок, сколько я поняла, какое удовольствие получает Андреевна, изливая ругательства. Вот совсем не удивлюсь, если она побежит жаловаться Михаилу, как только тот зайдёт в офис. Женщины явно соперничали между собой, добиваясь благосклонности начальства, и, наверное, я их уже понимала. Спокойная самоуверенность Бурова и его лидерские качества не могли не притягивать людей. Природа, мать её, и никак иначе.

Словесная тирада секретарши и мои мысленные изыскания в сфере поведенческой биологии резко оборвались: с появлением Бурова негативный поток будто рассекло острие сабли. Молча, отвечая коротким кивком на наши приветствия, Михаил стремительно прошёл в кабинет и через минуту снова показался в приёмной.

— Василиса. Пригласите ко мне Петровиченко. Алену. Это срочно. А вы, Елизавета Андреевна, принесите мне чёрный кофе.

Сухие отрывистые поручения, и начальник скрылся за дверью. Вот так и появился первый повод проявить ум и смекалку.

— Елизавета Андреевна, — начала я с улыбкой, — не подскажете, куда идти?

— Выход там, — брякнула та внезапно, но потом всё же натянула улыбку и продолжила, словно и не хамила в ответ: — Петровиченко Алена — наш главный специалист. Аналитик. Эмпат. Ведёт сложнейшие дела. Нелюдима. От нее ничего не допросишься. Сидит там. Подсказать что-то ещё?

И таким тоном, что спрашивать никогда не захочется. А тем временем указательный палец показывал на одну дверей, находящихся по соседству с уже знакомой мне дверью начальства.

Сама приёмная была чем-то вроде общей комнаты-распашонки с удобными диванами, журнальным столиком для приёма гостей и столом Елизаветы Андреевны, служившим административной стойкой для страждущих. За столом Андреевны находились шкаф и проём, ведущий в небольшую подсобку. Там виднелась кофе-машина, привлекая внимание хромированными мини-деталями. Оттуда уже шёл аромат свежезаваренных зёрен. Вкусный, жарко-пьянящий. Помимо входной двери я насчитала в приёмной ещё целых четыре. Одна — шефа, три, по-видимому, кабинеты коллег.

Что ж. Пора знакомиться дальше. Проследовав до нужной двери, я нажала на ручку и попала в уютную комнату. Цветы на подоконниках, их свисающие зелёные плети, чистота, чуть прикрытые жалюзи, сбивающие слишком назойливые лучи, два стола. За одним из них я увидела женщину: миловидную, чуть постарше меня, с тёмными глазами, кажется, цвета блёклой травы.

Алена сразу же оторвалась от компьютера и недовольно прищурилась.

— Здравствуйте. Я — Красина. Василиса. Тут работаю.

— Здравствуйте, Василиса, — любезно ответили мне. — А вас не учили стучаться?

— Простите. Я помешала вам.

В ответ молчание и сосредоточенный, внимательный взгляд, отринувший все пустяки и приличия.

— Вас позвал к себе Михаил. Сказал, дело срочное.

Алена кивнула, и одна из каштановых прядей упала на её лицо. Вьющиеся волосы были безжалостно собраны, а эта вот сумела обойти жёсткий и надёжный заслон. Чуть грубоватые, где-то даже неправильные черты лица Алены притянули мой взгляд. Впервые в жизни я не могла оторваться от человека и бесцеремонно смотрела, разглядывала, пока не поймалась на мысли, что искренне и нагло любуюсь. Было в ней что-то светлое. Тёплое. Чистое. Магически целостное. Нет, не доброе, но и совершенно не злое.

— Вы на мне муху увидели?

— Простите, — смутилась я. (Ох ты ж, какая досада!) — Просто вы интересная. Очень.

Алена в ответ улыбнулась. Тепло, мимолетно, приветливо.

— Вы меня смутили. Но пойдёмте. Михаил не любит ждать. Недовольным он может быть весьма неприятен. Вам точно не понравится!

Разговор с Аленой и её неожиданное предупреждение заставили засомневаться в характеристике, которую «душевно» выдала Андреевна. Тут сразу надо расставить точки над «i». Допустим, я не понравилась Елизавете. И даже если предположить, что эта женщина была честна, её жизненный опыт, характер, умение общаться с людьми далеко не истина в последней инстанции. Человек видит себя в других и всегда получает то, что заслуживает.

Не успела я выдохнуть с облегчением от успешно выполненного поручения и уже более основательно заняться знакомством со своими будущими обязанностями, как дверь кабинета Бурова приоткрылась, и в проеме появилась Алена.

— Василиса. Зайдите, пожалуйста.

Теперь звали к начальству меня, и я, сгорая от любопытства и удивления, под пристальным взглядом Андреевны отправилась на совещание. Иначе как можно было назвать интереснейшую беседу о новой клиентке, которой срочно требовалась помощь бюро? Правда, на тот момент я толком ничего не понимала и, наверное, выглядела в глазах Бурова и Алены самым настоящим птенцом с раскрытым клювом в попытках уловить суть.

— Алена, ваша задача — не дать ей погибнуть. Её нерожденный ребенок может принести человечеству пользу. Считай, он как Прометей. Даст людям то, что станет необходимым в ближайшие сотни лет.

— А что он создаст? — не удержалась я от любопытства.

По моей скромной логике, если Буров знал, что ребёнок в чреве Шурзиной уникальный, то должен был знать и об открытии, которое совершит этот гений.

— Понятия не имею! — отрезал начальник. — Но даже если бы знал, то не рассказал бы. Сказанное вслух обесценивается.

— Не сбывается? Так вы хотели сказать?

— Всегда есть множество вероятностей. И всегда есть вероятность, что человек сделает выбор, который развернет его жизнь в ином направлении.

Слова Бурова вдруг стали открытием. Вспомнилось множество случаев, когда я делилась грандиозными планами с родителями или подружками, видела себя на вершине успеха, получала поддержку, восхищение, но… на этом всё и заканчивалось. Ни успехов, ни свершившихся планов, ни сбывшихся надежд. Всё развеивалось как утренний дым от прогоревшего за ночь кострища. Выходит, выбирала не так?

— Мечтать вслух тоже нельзя?

— Можно, если понимать суть вещей, — ответил Михаил. — Например, озвучивая перед кем-то мечту, ты вкладываешь свою энергию, как если бы она уже исполнилась. Как только ты представляешь себя в альтернативном будущем вместе с желаемым — твоя мыслеформа где-то реализовалась. Скажем, в одной из параллельных реальностей, где живет твой двойник. Не всем дано рассказать, а затем найти в себе силы отбросить лень и чванство, чтобы совершить то, что задумывалось.

— Выходит, лучше молчать?

— Менее энергозатратно. Но, может, вернёмся к теме разговора?

Михаил иронично приподнял бровь, и вот тут я немного смутилась. Вклиниваясь в чужой диалог, я проявила невоспитанность. Могла и подождать со своим любопытством, но нет… Не подождала, влезла, и теперь вот испытывала нечто похожее на чувство вины. Бросив быстрый взгляд на Алену, обнаружила на её лице тотальную невозмутимость. Спокойствие моей коллеги неожиданно передалось и мне, и я незаметно расслабилась.

Между тем Буров развернул монитор ноутбука, на котором виднелся график. Разноцветные линии пересекали друг друга, разлетаясь между осей координат, будто сумасшедшие мухи. Линии дрожали, немного менялись.

— Эмоции новой клиентки, — коротко сказал шеф. — Шурзиной.

— В режиме реального времени, — прокомментировала Алена, коротко посмотрев на меня.

— Спасибо, — поблагодарила я шепотом.

— Очень высок уровень гнева, — продолжила объяснять Алена и показала на одну из тёмных линий на графике. — Выброс яростного возмущения — восемь баллов из десяти. Алия чем-то сильно раздражена. Испытывает отвращение. Восемь баллов.

— Мы должны найти причину. Аят над ней фонит насилием и прилично разросся. Что-то мешает ей разорвать связь с триггером и уйти от беды, — произнёс Буров и открыл новое окно на мониторе. — Эмоциональный фон клиентки за последние две недели существенно ухудшился. Объяснять тут не надо?

Что тут объяснять? На правой стороне экрана буйствовал пожар, если можно так назвать обилие багряно-красных тонов, смешанных с чёрным. Будто клубы дыма вырывались из-под огня, превращая часть монитора в подобие ада. Причём слева фон был гораздо спокойнее и, как выяснилось, вся эта расцветка была настроением нашей клиентки.

— Где Алия сейчас? Что делает?

— В своей квартире, — ответил Буров. — С детьми. Только что поссорилась с мужем. Через два часа пойдёт в магазин и, вероятно, задержится на детской площадке. Минут на пятнадцать. Не больше.

— Ещё раз позвоню Насте, — тихо сказала Алена. — Михаил, спасибо за информацию. Ты очень помог.

— Василисе стоит включиться, — произнёс Буров и пристально посмотрел на меня. — Поедешь с Настей, а там по обстоятельствам. На этом пока всё. Занимайтесь своими делами.

Ответ Бурова послужил сигналом ретироваться по рабочим местам. Меня ждала Андреевна, потом поездка с Настей, при этом я терзалась в раздумьях, почему мой начальник решил меня посвятить в дело повышенной важности. Потенциальные смерти — не шутка.

Что Буров хотел мне показать? То, чем занимается его бюро или уровень сложности дел? А какими полномочиями обладают эти люди, чтобы решать такие проблемы? Они — дипломированные специалисты? Может, медики, и у них есть лицензии, стаж? Полицейские? Детективы? Что за бюро добрых услуг? Как так они смотрят эти… уровни эмоций у людей, которых в жизни не видели, знают, где находится тот или иной человек, или что с ним произойдёт? Способны менять… реальность? И что такое аяты?

На пороге я остановилась. Застыла как вкопанная, с единственным пониманием, что если сейчас же не получу ответы, то сдохну. Естественно, от любопытства. Деятельность бюро виделась мне странной, таинственной, скрытой за огромным замком для большинства обывателей. Я же, как тот Буратино, подсмотрела в замочную скважину, за которой угадывалась длинная лестница, ведущая в неизвестность, где раскроются важные тайны. Сам же Буров выглядел папой Карло с золотым волшебным ключом, которым он размахивал у меня перед носом.

Я развернулась и уверенно вернулась к столу. Меня распирало вопросами. Разъедало. Буквально мучило, заставляя возбужденно гореть.

— А как же врачи? Может, эту девушку… Алию… нужно срочно показать психиатру? Там проведут консультации. Пропишут ей таблетки. А, может, стоит вызвать полицию? Так будет легче найти убийцу или предотвратить преступление.

Михаил, до этого что-то читавший, оторвал взгляд от монитора и показал на кресло, снова приглашая присесть. Вид у него был… скучающим? Я его не удивила, из чего пришлось сделать вывод, что я не первая и не последняя задаю такие вопросы.

— Мы решаем разные проблемы, Василиса, — мягко и вкрадчиво произнёс он. — Как ты заметила, мы обладаем технологиями, недоступными для большинства людей. Сама подумай, что мы им всем расскажем?

Про себя я отметила переход на «ты». Интересно, мне тоже можно к Бурову так обращаться?

— Можно, — громко разрешил Буров, и я вздрогнула.

Да что он за человек? И по глазам поняла — слишком много вопросов. Терпение скоро закончится, а главного я не узнаю. Хотя… Важным тут было всё, но пришлось выбирать.

— Ну… можно им показать то же, что показали и мне.

— Это так не работает, Василиса.

— А как это работает?

— Понимать, как устроена работа бюро, могут только те, кто способен выходить в надпространство. Такие люди есть, но их немного. Вернёшься к истокам — поймёшь. Тебе нужно больше доверия.

— А вдруг неудача?

Я представила, что будет, если женщина и ее дети погибнут. Холодком повело по спине, пробежалось вдоль позвоночника, замерзло льдом в кончиках пальцев, заставив оцепенеть. И тут же бросило в жар.

— И так бывает, — невозмутимо ответил Буров. — Но без нас вероятность худшего сценария многократно повысится.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Могу и уверен. Ещё вопросы есть?

— Да. Хочу узнать, как это работает.

— Работайте и узнаете, — снова перешёл на «вы» мой начальник. — Вас Елизавета Андреевна давным-давно заждалась.

Пристальный взгляд я не выдержала. Пересохла контактная линза, и пришлось проморгаться, чтобы вернуть ей влажность. Ну и, по сути, очнуться. Информация потрясла новизной, я утопла в ней, как в болоте. Увязла по самые уши, но толком ничего не узнала. Опять надпространство какое-то свалилось на мою бедную голову. А ещё в этом бюро, оказывается, работают какие-то особенные люди, и я в их скромном числе. Конечно, обо всём этом я размышляла уже по дороге, искренне надеясь, что не выгляжу совсем идиоткой. Но чувствовала себя именно так, несмотря на то, что Михаил Буров мне не отказал и постарался прояснить ситуацию.

Может, потому я с удовольствием погрузилась в работу и через полчаса приняла, что столкнулась с чем-то весьма увлекательным и поистине странным. Непривычным — так точно.

Бюро изменения судеб существовало лет десять. В штате маленькой неприметной конторки числилось семь человек. Со мной, выходит, все восемь.

Главным был, конечно, начальник. Михаил Буров. На вид ему было лет тридцать семь. Весьма интересный мужчина, окруженный ореолом таинственности. Она притягивала, хотелось его разгадать. Вероятно, не женат, хотя и не обязательно. Просто на безымянном пальце я не обнаружила кольца, из чего и сделала несложные выводы.

Ирина Мелких вела бухгалтерский учёт, и с ней было проще всего. Цифры, отчёты, балансы. И явный интерес к шефу, что, в общем-то, не удивляло.

Некий Максим Козлов и Настя Кошкина (с ней мы тоже оказались знакомы) работали в «поле» и на данный момент собирали информацию по десятилетнему школьнику, которого доставали подростки. В бюро обратилась соседка, заметившая перемены в поведении и настроении мальчика и, к счастью, забившая тревогу. Почему она обратилась в бюро, а не к родителям или в полицию, было совершенно неясно, но я надеялась всё разузнать. Пример Алии слепым бельмом маячил перед глазами.

Так я выяснила, что деятельность бюро не ограничивается представлением услуг в офисе. Сотрудники работают в городе, ездят в командировки.

Репнин Глеб — весёлый парень, встретивший меня вчера у лифта, работал в бюро прогнозистом. Рассчитывал вероятности будущего, искал узловые точки на жизненных перекрёстках клиентов, заботился о безопасности базы данных бюро и эмоциональном фоне сотрудников.

А Петровиченко Алена — аналитиком и человеком, находившим причины проблем. Специалист по распутыванию кармических узлов и их корректировке.

Помощнице же Михаила, Пивновой Елизавете Андреевне (а в скором будущем — мне), вменялось в обязанности отвечать на звонки, встречать гостей, общаться с ними и согласовывать встречи с нужными специалистами бюро, приносить кофе Бурову, планировать его рабочее время и вообще быть на побегушках.

В конце концов, за час пребывания на рабочем месте вопросов только прибавилось. Я смотрела на репродукцию «Утро в сосновом бору», висящую на стене офиса, и чувствовала себя срубленным деревом, которое Буров приставил к пню с задачей восстановиться. Предложил как-то проявить волшебство, неведомым образом вернуться к истокам… Понять. Но что понимать под истоками? Что понять, а, главное, как?

Да уж, стажёр из меня отвратительный. Тут надо постараться, чтобы не вылететь с работы хотя бы до конца этой недели. Что уж говорить про весь испытательный срок?