Такая разная любовь

Елена Архипова, 2022

Маруся и Олеся дружат с детства. Умные, правильные, воспитанные. Обе выросли в любви и ласке своих семей. Маруся – в большой и дружной семье, Олеся – с бабушкой. Вячеслав и Гарик выросли в детдоме. Оба были брошены своими матерями, едва родившись. Парни не росли вместе, не дружили и даже не знакомы. Из общего у них только финансовое благополучие, которого они достигли самостоятельно и совершенно разными путями. У Гарика за плечами богатое криминальное прошлое, с которым он завязал. У Вячеслава – борьба с врожденным недугом, что не мешает ему владеть своей логистической фирмой. Лишь стечение обстоятельств сводит вместе этих разных парней. Чем закончится знакомство наших подруг и двух закаленных жизнью и непростым детдомовским детством молодых мужчин? Найдут ли они свое счастье и свою любовь, которая, как известно может быть такой разной? За обложку огромная благодарность Тане Георгиевой.

Глава 7

Олеся, увидев дом Гарика, замерла: дом был огромным. Этот дом хотелось назвать"Усадьба". С высоким полукруглым крыльцом, с лестницами, идущими полукругом к входной двери с двух сторон, с перилами из белого камня и белыми, из такого же камня, колоннами на крыльце.

— Ого! — вырвалось у нее само.

— Нравится? — горделиво спросил Гарик.

— Шикарно живешь! Может, я лучше сразу домой уеду, пока не узнала тебя поближе и не влюбилась? — попыталась пошутить Олеся.

— А может, я уже в тебя влюбился и не отпущу? — услышала она в ответ.

Внутри это был уже не дом, а почти музей: мраморные полы, резная мебель с позолотой, много зеркал. В центре холла росло высокое дерево в кадке. Если подумать, то сюда просилась статуя кого-то обнаженного. Олеся даже не удивилась бы, если бы это был сам Гарик, а тут вдруг дерево.

— Неожиданно! — кивнула она на дерево.

— Ну, не себя же с фиговым листочком на причиндалах мне сюда ставить! — хохотнул Гарик, — Хотя дизайнер и настаивал.

Олеся рассмеялась своей догадке и внимательнее посмотрела на Гарика. Парень снял куртку и оказался под ней больше, мощнее, что ли, и гораздо старше. Сейчас она бы дала ему столько же лет, сколько и Сержу.

— Проходи, не стесняйся. Ты есть хочешь?

При этих словах Олеся почувствовала, что голодна. Стресс, что ли, так на нее влияет, или этот странный Гарик. Но да, она хотела есть, и сейчас не отказалась бы от чего-нибудь сладкого, хотя это было совсем не про нее. На ночь глядя и сладкое? А фигура?

— Хочу! — призналась она, — И есть хочу, и шоколада хочу.

— Горького? — покосился Гарик на девушку.

— Нет. Терпеть его не могу. Молочного, а еще лучше — шоколадный торт.

— Детка, ты меня удивляешь! А как же калории и фигура? Не боишься испортить?

— Ну, ты же поможешь мне их сжечь сегодня, да? — Олеся не была наивной дурочкой и уже поняла, чем закончится их сегодняшнее знакомство, а точнее, где. Очень уж откровенными взглядами Гарик ее облизывал.

— Умная девочка! Люблю таких! Пошли, — Гарик, взяв ее за руку, повел вглубь дома.

Олеся уже приготовилась, что ее сразу же в спальню поведут. Нет, ну а что? Они уже оба озвучили свои мысли и желания, ломаться и строить из себя недотрогу сейчас было уже поздно, да и глупо. Этот Гарик и так уже все про нее понял. Осталось только еще больше облажаться и наивную дуру перед ним в спальне разыграть. Но привел Гарик ее не в спальню, а в столовую. Привел, держа за руку. Ладонь у него была большая и крепкая, с мозолями и сбитыми костяшками. И, кстати, Олесе очень понравилось, что ее, как маленькую девочку, ведут за ручку.

Ужинали они с Гариком вдвоем за столом, накрытым на двоих.

— Ждал кого-то или должен был привезти? — кивнула Олеся на накрытый стол.

— Теперь уже неважно. Важно, что уже все накрыто, и так удачно, на две персоны! — хохотнул он, не вдаваясь в объяснения.

Вообще, чем больше Олеся наблюдала за Гариком, тем больше возникало вопросов. Не вязался внешний вид этого Гарика, с накачанными плечами и руками, покрытыми татуировками, с его манерой есть и держаться за столом. А еще Олесю не покидало чувство, что кого-то этот мужчина ей напоминает. Это было странно, если учесть, что видит она его, и это совершенно точно, первый раз в своей жизни.

Гарик ел красиво, умело орудуя ножом и вилкой. Да и речь его не изобиловала жаргоном, хотя внешний вид буквально кричал о том, что Гарик связан с криминалом. Не с теми гопниками, с которыми когда-то свела ее жизнь, а брат подруги, так удачно, а главное, очень вовремя появившийся, спас. О, нет! Те гопники уже наверняка в тюрьме сгинули. Впрочем, туда им и дорога. Или это у Олеси навязанный сериалами стереотип сложился — если руки и даже кисти в татуировках, а на голове короткая стрижка, значит, бандит. Но на исполнителей рэпа, тоже любителей покрывать свое тело татуировками, этот Гарик уж точно не тянул!

— Хочешь о чем-то спросить? — услышала Олеся неожиданно.

Оказывается, не одна она тут кого-то разглядывала, за ней тоже наблюдали.

— Нет. Спрашивать не буду. Захочешь — сам расскажешь.

— И откуда ж ты такая умная и не любопытная взялась? — впился Гарик взглядом в Олесю.

— Сам же на обочине подобрал! — Олеся отшутилась и подняла бокал с вином в сторону Гарика. — Звучит как тост, не находишь?

— Ага. За наше случайное знакомство!

Они выпили, а потом Олеся все-таки проговорила:

— Надеюсь, мне потом, как в том же фильме, не придется закрываться руками и кричать что-то типа: “Не виноватая я! Он сам пришел!”

— Ну, ты глянь! Ты знаешь старые советские комедии? — удивился Гарик.

— Бабушка постоянно смотрела канал, где крутили только старые фильмы. Угол за шкафом сложно назвать отдельной комнатой. Хочешь не хочешь, а слышишь, а перед сном еще и видишь, если от стены решишь отвернуться.

Олеся сказала это, глядя в тарелку. Жалости она не хотела и не ждала. Поэтому даже ее подруга Лара не знала о ее нищенском детстве на одну бабушкину зарплату да мизерную детскую дотацию. Для Лары она — просто девушка из глубинки из самой обыкновенной семьи.

Кто-то в приютах воспитывался, кто-то с родителями алкашами жил, а она — с бабушкой и в коммуналке. Бабушки нет уже 5 лет, других родственников у Олеси не было. С единственной лучшей подружкой, почти сестрой, жизнь развела через полгода после переезда в большой город. Воспоминания вырвались сами, Олеся затолкала их обратно, и лишь тогда, спрятав их опять глубоко, подняла глаза на Гарика и уткнулась в его внимательный взгляд.

— Иди сюда! — он отодвинулся от стола и похлопал себя по бедру, приглашая присесть.

Позвал, не приказывая, как доминант, которым по факту и являлся. О, нет!

Позвал тихо и ласково, боясь спугнуть. Так зовут уличного щенка, забившегося под скамейку. И Олеся, не разрывая зрительного контакта, медленно встала и подошла. Гарик сам усадил ее к себе на колени и прижал к своей груди как маленькую девочку. Даже по головке так же погладил. Олеся уткнулась ему в грудь, слушала как бьется его сердце, вдыхала аромат его парфюма и боялась пошевелиться. Сидеть на коленях у этого странного и совершенно незнакомого мужчины Олесе было хорошо и спокойно. Глупо? Неожиданно? Да! Но все равно хорошо.

— Отпустило? — услышала она над головой тихий голос Гарика.

Олеся в ответ лишь кивнула, потом, сглотнув ком в горле, все-таки смогла сказать:

— Спасибо, — и отлепилась от его груди.

Гарик ослабил объятия, давая ей возможность отодвинуться, но ровно на ширину его ладони.

— Росла с бабушкой? — услышала такой же тихий голос.

— Да. Родители погибли, когда мне было 7 лет. Глупая авария. Кто-то на проселочной дороге проволоку натянул на уровне колес. Машина три раза перевернулась, а родители погибли на месте. Виновных, понятное дело, не нашли. Списали все на мальчишек из детского дома, стоящего на окраине города. Только бабушка сказала, что это точно не они. Я слышала, как бабушка это следователю доказывала, защищая тех мальчишек, — Олеся вздохнула и продолжила:

— Я не знаю, как бабушке позволили меня забрать. Наверное, взятку кому-то дала. Она жила в центре города в отдельной квартире, а когда я к ней пришла жить, оказалось, что она живет в коммуналке на окраине.

Гарик лишь кивнул, а потом через несколько вдохов Олеся услышала:

— А я детдомовец. Как раз в таком детском доме на окраине города и рос. Несколько ходок на зону еще по малолетству, потом, уже взрослым, загремел еще раз. Вот это все, — Гарик обвел рукой, — мои детские мечты о доме. Знания об этикете и правильная речь, а не по фене — это уже сам, с учителями. Тяжело, знаешь ли, сидя там, за забором с колючей проволокой, высоким слогом разговаривать, да и не с кем, если честно, — Гарик усмехнулся, — веришь, никому не рассказывал, а тебе почему-то рассказал.

— О том, что я росла с бабушкой, тоже никто из моих новых здешних знакомых не знает. Не люблю, когда жалеют. Ларка не поймет, она у нас из богатых, — Олеся произнесла это спокойно без зависти, но и без обожания, — золотая молодежь! Она когда меня к себе в подруги выбрала, я поверить не могла.

— Это где ж у нас такой рынок, где подруг себе выбирают? — усмехнулся Гарик.

— А это у нас в университете, — грустно улыбнулась девушка, — учимся мы с ней вместе. Я бабушке обещала, что закончу, а Ларку родители напрягают.

— А как же твой дружок? Серж, кажется? — вкрадчиво спросил Гарик.

— Да он больше с Ларкой, я у них так, только для тройничка, — Олеся опустила глаза и попыталась слезть с колен. После таких слов уже было стыдно так сидеть.

— Чего? — Гарик расхохотался. — Серьезно? Так что ж ты сразу то не сказала? Я б вызвонил еще девочек!

— Да иди ты! — Олеся и сама не поняла, как толкнула Гарика в грудь. Как только смогла то? Зато и стыд пропал, едва она услышала его смех в ответ на свой толчок ему в грудь. С таким же успехом она могла бы толкать паровоз.

В ответ на этот ее толчок Гарик притянул Олесю к себе, положив свою большую и горячую ладонь ей на затылок, и впился жадными губами в ее губы. Олеся ответила ему таким же жадным поцелуем. Целовался Гарик хорошо. Ей нравилось, когда именно так: жадно и требовательно.

Гарик сам же и разорвал их поцелуй, тяжело дыша:

— Малыш, пойдем в спальню. Не хочу здесь, на столе. Потом когда-нибудь, и то, если сама захочешь! — он хохотнул. — Но сегодня я хочу разложить тебя на своей кровати и услышать, как ты кричишь. Ты ведь покричишь для меня?

О, да! Олеся кричала. Так ее еще не ласкали. Все внимание этого странного мужчины было только ей одной. И только ее удовольствие было сегодня в приоритете.

Олеся и сама от себя не ожидала, что может достичь пика наслаждения несколько раз подряд. Да чего уж там, она текла под ним и кончала, как ненасытная кошка, только от его рук и языка. А он, казалось, получал от этого не меньшее удовольствие, постоянно шепча:

— Давай, девочка! Да! Вот так!

Гарик вошел в нее резко, когда у нее, казалось, уже не было больше сил ни на что, но он ворвался, и ее унесло еще раз. Унесло на этот раз в самое сильное и длительное пике удовольствия. Она кричала и извивалась под ним, а он вдалбливался в нее резко и глубоко, потом прижимал ее к своей сильной груди и шептал:

— Да, малыш, да! Ты самая лучшая!

Татуировки у Гарика были на всем теле. Это Олеся уже потом рассмотрела, когда они, обессиленные, лежали на его огромной кровати. На пошлых, черных с золотом, шелковых простынях.

— Молодым был и глупым, когда многие из них набивал, какие-то пришлось забивать уже будучи взрослым и осознанно, — пояснил Гарик, когда она, лежа рядом с ним, принялась обводить пальчиком одну из татуировок на его мощной груди. Накрыл ладошку девушки своей большой ладонью и произнес:

— Хорошо, что у тебя нет на теле ни одной. Терпеть не могу на девушках всякие там бабочки-цветочки.

Олеся уже почти провалилась в сон, когда услышала, что Гарик встает с кровати. Она даже потянулась было за ним рукой, на что он ей прошептал:

— Спи, малыш, я скоро вернусь.