Бандиты. Обрученные пламенем

Елена Абернати (2024)

Два огромных мускулистых бандита, покрытых татуировками, накинулись на меня с двух сторон. Зажали между собой.– На семь дней ты наш трофей! — прорычал один, обдавая жаром разгоряченного боем тела.– Если хочешь выжить, лучше не сопротивляйся! — вмешался второй, зарывшись лицом в мою макушку.Звери, оголодавшие до женского тела. — беспощадные. Ужасные. Жадные. Враги, объединенные местью, и жаждой обладать мной.От автора: Добро пожаловать в «Золотой Пик»!Золотой пик — это не просто тюрьма, это арена для жестоких игр. Место, где умирает надежда и рушатся судьбы.Но даже в этом аду есть место для любви.

Глава 2

Ульяна Лаврова

— Привет, красотка, — от хладного кровного голоса Дока вздрогнула, и вся покрылась мурашками. — Скучала по мне?

Сидела молча, смотря в одну сторону. Не реагируя на все попытки так называемого доктора, разговорить меня.

Вот уже почти месяц я нахожусь буквально в заключении. В закрытом режимном учреждении под названием «Золотой Пик».

Проще говоря, в самой засекреченной тюрьме на планете.

О том, что это за место, и что меня тут ожидает, просветили через несколько дней, после того, как я очнулась. Точнее, через неделю, после моего пребывания здесь. Все это время меня продержали тут, погрузив в искусственную кому. Дали возможность исцелиться телу. А душа? Кому тут есть дело до моей истерзанной окровавленной души?

Чистилище.

Даже не так, настоящий ад, где надежда и любые другие светлые эмоции давно истлели, сгорели, превратившись в пепел.

И если первые три дня, после пробуждения, я лишь вскакивала с кровати, да кричала, то после, лежала тихо. Молча. Лишь бы не привлекать к себе излишнее внимание огромных амбалоподобных охранников. С мерзкими ухмылками на лицах.

— Давай, кукла, покричи, — до сих пор помнила полные похоти голоса уродов, их насмешки. — Дай нам повод!

— Док у нас молодец, снова зашьет, будешь как новенькая. Победитель боя даже не заметит, что ты шитая целка.

— Да он и так не заметит, — продолжал изголяться охранник, пугая меня еще больше. — После лошадиной дозы стимулятора, которыми их пичкают перед боем, ничего не заметит. Просто порвет тебя, кукла. Но ты не переживай, Док у нас на все руки мастер, быстренько зашьет, будет опять девственницей… — Заржали охранники, даже ничего не видя, ощущала на себе их сальные полные похоти взгляды.

Грохот решётки, звук закрывающегося замка, удаляющиеся тяжёлые шаги. И я снова осталась в одиночестве. В кромешной тьме, одна на всем белом свете. Без друзей. Без надежды. Без веры в лучшее будущее.

Лежала застывшим изваянием на кровати, даже не замечая, как по щекам катятся слезы.

Одинокая, беззащитная, но ещё не сломленная.

Даже после всего, что сотворили со мной отчим, и его ублюдочные дружки, я держалась. Старалась не вспоминать тот кошмар, засунула все воспоминания в самый дальний уголок подсознания, выстроив вокруг них высокую защитную стену.

Даже после того, как доктор сообщил, что я ослепла, и потеряла голос, жажда жизни никуда не делась. Только теперь, она смешалась с безумной жаждой мести. И стремлением спасти свою сестренку.

Надежда, выбраться из этой преисподней лишь крепла с каждым днем, с каждым моим вздохом.

Даже на откровения доброго доктора не обращала внимания.

Этот «добрейшей души мужик», просветил, что будет.

Если буду кричать и брыкаться, стучать, да вообще шуметь, то более близко познакомлюсь с местными «веселыми охранниками». Которые обожают пошалить. А зашить меня второй и третий, и сколько еще раз, не проблема.

Подтверждая слова охраны.

— Добрый день, Ульяна. Охрана говорит, ты всё так же молчишь, почти не встаешь с кровати. — А вот и он, стоило вспомнить об ублюдке. — И почти ничего не ешь… — В его голосе послышалось недовольство. — Это никуда не годится. Сдохнуть тебе здесь не позволят, смерть в этом месте ещё заслужить нужно. Вставай.

Послушно села на постели, скривилась, от мнимого добродушия доктора и его участия, хотелось расцарапать ему морду. Но я лишь крепче вцепились пальцами в тонкий серый матрац.

— Открой глаза, проверим зрение.

Подчинилась, прислушиваясь настороженно к звукам.

И все же вздрогнула, когда Док со скрежетом металла по бетону, поставил передо мной стул.

Смотрела вперёд пустым мертвым взглядом, барахтаясь во тьме.

Какое странное сочетание. Одновременно жить, и умереть душой.

— Что-то видишь? — Док раскрыл двумя пальцами веки на моем глазу. Во тьме мелькнул луч света, и пропал.

Казалось, невинное прикосновение, а меня затрясло от ужаса, от желания закричать во все горло от близости мужчины.

От его мерзкого запаха, от которого тошнота подкатывала, застревая комом в горле.

— Видишь свет? — продолжал допытываться Док. Наконец, убрал от меня свои руки, и я вздохнула с облегчением. — Пальцы видишь? Сколько пальцев я показываю? Движение тени? Хоть что-то видишь?

Я лишь покачала головой. Ничего не видела, и не хотела видеть. Ничего не хотела, только месть все еще поддерживала во мне жизнь. Даже на слепоту было плевать. Так что, не стала сообщать Доку, что вижу свет.

— Хуево. — Док встал, отодвинул стул, чем-то гремят и шелестя. — Легла на кровать, задери рубашку, раздвинь ноги. Я осмотрю швы…

При одной мысли, что эта мерзкая тварь дотронется до моего тела, проникнет пальцами туда, истерика накатила с новой силой.

Я затряслась, отчаянно качая головой, сдалась в комочек, и отползла назад. Уперлась спиной в холодную каменную стену.

Задыхаясь, и хрипя от накатившей истерики. Из моего рта вырывались немые крики. По щекам катились слезы.

— Успокоилась! — Док взял меня за плечи, и как следует встряхнул. — Иначе, я позову охрану. Они быстро усмирят твою истерику. — Резко и холодно отчитывал Док. — Легла, задрала рубашку, и раздвинула ноги. Поверь, будешь сопротивляться, сделаешь себе хуже. Тут умеют ломать всех. Сломают и тебя.

«Уже сломали!»

Упала на кровать, одеревеневшими пальцами задрала длинную платье рубашку из грубой ткани. Отвернулась, и зажмурилась, дрожа от ужаса и отвращения. По щекам снова покатились слезы.

— Прекращай реветь, от простого гинекологического осмотра ещё никто не умер. — Бормотал Док, я с омерзением ощущала его холодные пальцы прямо там.

Застыла бревном, постаралась отрешится, лишь бы не ощущать отвратительных интимных прикосновений.

— Пиздец, что ты за телка, — бормотал раздраженно Док, ощупывая пальцами меня между ног. — Сухая, как пустыня. Бревно замороженное. Херовый из тебя выйдет приз. Порвут опять, а мне снова зашивать. Все можешь закрываться.

Экзекуция наконец закончилась. Я вздохнула с облегчением. И закрылась длинной рубашкой, была б возможность, запуталась бы хоть в паранжу по самую голову.

Железная дверь скрипнула, послышались тяжелые мужские шаги. Незнакомец остановился подальше от меня, Док не позволил подойти ближе.

— Не подходи к ней, а то мне придется опять обколоть ее успокоительными. А это хреново. Она и так выглядит как овощ. На такой приз не позарится ни один боец.

— Она здорова? — Еще более мерзкий ледяной голос, показавшийся мне замогильным, задал вопрос.

— Она здорова, ну относительно, — ответил Док. — Киску я зашил, швы рассосались, она снова девственница.

От ужаса снова заколотило, сердце едва не выпрыгивало из груди.

— Зрение и голос, с этим проблема. Разговорить её не получится, — продолжал отчитываться Док, раздраженно гремя какими-то железками.

— Писать то она умеет, — в моей тьме снова раздался жесткий мужской голос. — Если выживет, после недели, проведённой с победителями, делай с ней что хочешь, Док. Хоть на куски режь, но информацию добудь.

— Адель, готовь куклу к бою. — Отдал приказ незнакомец какой-то тетке. И обратился уже ко мне. — Сегодня, твой звёздный час, девка. У тебя есть неделя, подумай, вспоминай куда дела флэшку, где спрятала девчонку. Напишешь, выживешь. На карту поставлены слишком большие бабки. Так что, эту информацию с тебя вытрясут, по-плохому, или по-хорошему, решать тебе.

Обратился к Доку.

— Вколи ей двойную дозу препарата. Сегодня будет необычное шоу.