Полет в золотом тумане

Валерий Кораблев

Место захоронения Чингисхана является одной из величайших загадок истории. Согласно «Тайной истории монголов», его тело было похоронено в секретном месте, охраняемом духами предков. Это место было тщательно спрятано, чтобы предотвратить осквернение могилы.

© Валерий Кораблев, 2023

ISBN 978-5-0060-5847-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2021

Валерий Кораблев

Полет в золотом тумане

Иван Соболев накрыл рукой дребезжащий будильник. «Четыре утра, черт!» — он силой откинул край одеяла и сел на кровать. Рядом, свернувшись калачиком тихо спала Майя.

Свадьбу справили всего месяц назад. Ужасно дорого все. Но квартиру всё же сняли и купили мебель. Родители, правда, помогли. У Майи последний год в Архитектурном. Сессию сдала. Сейчас новогодние каникулы. Иван посмотрел на календарь. Еще два дня и новый, 2000 год. Новое столетие. За окном выл ветер и бросал в окно мелкую крупу. В квартире было ощутимо холодно. Иван работал электриком на заводе Samsung. Производили пылесосы с контейнером.

Огромный завод, разделённый на два участка и цеха. Цех Ивана был сборочным. Собирали литой и штампованный пластик собственно в пылесос. На готовую продукцию был колоссальный спрос. Все страны СНГ и ближнего зарубежья стояли в очереди на отгрузку продукции. Завод работал в три смены, единственным выходным было воскресенье. Завод был богатым! В совет директоров входили корейцы. Практиковали периодическое вручение подарков, бонусов, продуктовых наборов. Еще отдых в пансионатах.

В каждой смене трудился свой электрик. Но вчера Сергеич слезно отпросился в отгул. Какие-то там непорядки дома. То ли с женой, то ли с дочкой. Или с обеими сразу. Пришлось с Семёном разделить смены по 12 часов. Иван посмотрел на часы, затем в окно. Выдохнул и все же встал с кровати.

Ровно в шесть утра он показал пропуск на проходной и пошел в подсобное помещение электрики. Как ни странно, Семёна там не оказалось. Это был плохой знак. «Значит, что-то опять сгорело, и Семён это чинит. Или ищет что сгорело. Вот непруха» — подумал Иван.

Семён нашелся около распределительного щита.

— Привет. Встала вся третья линия. Мастер рвет и мечет, — обрадовал он Ивана. — Только что встала. Я прозвонил, проблема в щите. Вот все инструменты. Ну давай, я побежал, — Семен хлопнул Ивана по плечу и пулей вылетел из цеха.

Иван взял мультиметр и обреченно стал прозванивать электрические цепи огромного распределительного щита. Ничего не обнаружив, Иван решил открыть панель щита и осмотреть визуально все провода. Две линии работали, открывать панель было опасно.

Иван вздохнул, повернул ключ и взялся за ручку панели.

— Ванька, привет. Мандарин хочешь?

Разбитная Ирка уже давно положила на него глаз. Молодая, смазливая, с хорошей фигуркой. Ваня давно подумывал затащить её к себе в подсобку и отлюбить по полной. Но всё времени нет: то дела, то работа. Сейчас вот у неё время есть, линия то стоит. Да вот у него нет. Чинить-то ему. Эх, Семёна бы сюда минут на десять, или на пятнадцать.

— Хочу. Хотя бы мандаринку. Ты же минет при всех не сделаешь?

Ирка звонко рассмеялась и отломила несколько долек. Одна упала и откатилась. На неё никто не обратил внимание. Ирка, заливисто смеясь, стала фантазировать вслух о реакции всего цеха на публичный отсос, особенно мастеров.

Иван силой открыл главную панель и почувствовал небольшой запах гари. Он открыл панель шире, повернулся, что-то ответил Ирке, сделал шаг в сторону. Пол был в крупной кафельной плитке, и хорошо вымыт. За этим следили. Долька мандарина была слегка перезревшей и легко раздавилась. Дорогие кожаные туфли, которыми Иван так любил важно вышагивать в цеху, послужили лыжами при соприкосновении сока мандарина и кафеля.

Иван поскользнулся и ища точку опоры инстинктивно упёрся рукой в оголённые провода открытого щита. Его отбросило назад, и он потерял сознание. 380 Вольт не любят, когда их так вульгарно хватают. И, как правило, не дают обидчику возможности извиниться.

Он не слышал рёва сирены реанимобиля. Не слышал возгласа медсестры о том, что под датчиком мозг вообще не пострадал, а остановилось только сердце. Врача, который лихорадочно доставал дефибриллятор и озабочено говорил, что прошло уже больше пяти минут и сердце не запустить. Он не видел, как после третьей попытки врач опустил руки, глядя на сплошную белую линию на мониторе. Не видел, как пожилая медсестра вырвала у молодого доктора дефибриллятор и с криком «Заводись!» со всей силы надавила на грудь Ивана и сделала разряд. Он не видел, с каким удивлением врач вдруг заметил увеличивающиеся колебания белой линии. Как он схватил шприц и ввёл Ивану в вену один миллиграмм адреналина, а через три минуты ещё один, а потом ещё.

Иван ничего этого не видел. В момент, когда он упал на пол, у него возник белый туман перед глазами. Вот его Иван видел отчётливо. Белый и густой. Стоящий стеной. А потом он полетел сквозь этот туман. Все дальше и дальше. Потом резкое торможение. Какой-то удар и туман расселся.

Иван увидел большое помещение, сводчатые потолки, лавки вдоль стен, постамент и трон. На троне сидел человек в длинном кафтане с редкой клинообразной бородой. Перед постаментом на одном колене и с низко опущенной головой стоял молодой мужчина. Иван вдруг понял, что он как бы парит над этим троном. Он услышал обрывки фраз и прислушался.

— Ты понял? Все книги, до единой. Пробей схрон в главном зале кафедрального собора, прямо в центре. Саженей в тридцать. Давно хочу улучшить храмы. Вот и начну с Благовещенского.

Человек поднялся с трона и прошелся по постаменту.

— Горит, полыхает летом Москва! Вон подворье Любича полыхнуло. А ка бы ветер в нашу сторону? Хочу сохранить все книги под землёй, так вернее. Наладь подъём и спуск чтобы книжник спускался и доставлял мне книги на чтение и усладу. От главного схрона пробей в бок ещё один, небольшой. Под дубовой дверью, и запором. В нём сохранишь дань Тюрков. Две каменные плиты. Скрижали завета с Десятью Заповедями. Отлей сундук из серебра, облачи их в него и схорони под запорами. Эти Скрижали — связь с Богом. Это он своей рукой их высек в камне и отдал своему рабу Иудею. Тамплиеры их в Иерусалиме оберегами. Потом потеряли силу перед мамлюками, а тех османы одолели.

Тюрки дёрнулись на Русь да надорвались. Мира захотели. Послы челобитную отбили Скрижалями. Они в шкуры медвежье завёрнуты. Там ещё палка, сбитая вся. Сказали, что это посох того иудея. Для схрона кирпич в три пальца прикажи. Раствор на яйцах. Чтобы ни одна капля воды не пробилась. Ты понял?

Молодой человек поднял голову:

— Все будет исполнено царь-батюшка.

Царь сел на трон и в задумчивости почесал бородку:

— И вот ещё, Малюта. Бить сажени возьми кандальных. Не бери холопов. Пускай и живут в храме. Поставь отчизников на страже. Возведут схрон и всех их в землю. Накажи своим и денно, и нощно, чтобы ни одна живая душа не знала. Любопытных бояр повелеваю бить палками. Уяснил?

— Уяснил, батюшка.

Царь махнул рукой:

— Иди! И прикажи в трапезную подавать. Оголодал я совсем за хлопотами.

Малюта поцеловал край кафтана и осторожно прикрыл тяжелую дубовую дверь.

Иван почувствовал удар. Помещение со сводами резко сменилось, и он увидел большой, богато отороченный мехами шатёр. Всё огромное пространство, куда доставал взгляд было застроено шатрами. Многие тысячи и тысячи. Кони, овцы, птицы, обозы. Сотни тысяч вооруженных копьями, мечами, палашами, арбалетами, булавами, топорами, людей передвигались по лагерю. Но вокруг центрального шатра было много места. У входа на толстых шкурах и подушках возлежал пожилой мужчина с длинной белой клинообразной бородкой.

Он был одет в красный кафтан, шитый золотыми нитями, и высокие сапоги с загнутыми вверх носками. Он пил чай из золотой пиалы. Рядом лежал меч, рукоять которого переливалась на солнце от большого количества драгоценных камней. Перед ним, почтительно склонив голову, стояли три человека. Властные лица, немного раскосые глаза, дорогие кафтаны, сапоги, тяжелые золотые пряжки ремней. Люди, привыкшие повелевать жизнями других. Но сейчас они почтительно склонились над лежащим на шкурах человеком и внимательно ловили каждое его слово боясь пошевелиться.

Иван понял, что слышит старца и понимает его слова.

Старец отпил из пиалы и посмотрел на посетителей:

— Вы поняли? Сделайте всё так, как я сказал.

Ответил за всех один:

— Мы все сделаем, великий Хан, так, как ты повелел нам.

Старец сделал глоток чая и закурил длинную трубку. Он долго молчал. Военачальники стояли, не шелохнувшись.

— Но позвал я вас не для этого. После себя я назначаю правителем Монгольской Империи моего сына Тулуя. Стар я, чувствую дыхание предков. Тулуй скажет вам моё последнее слово. Сделайте как он повелит вам.

Хан посмотрел на стоящих.

— Мы все поняли, великий Хан. Слова и приказ Тулуя для нас равнозначны слову Чингисхана. А твоя воля для нас священна, великий Хан.

Чингисхан махнул рукой, и начальники ушли. Он встал и пошёл в шатёр. На пороге Хан обернулся:

— Тулуй, зайди.

Из-за шатра вышел крепкий парень и быстро вошёл в шатёр. Чингисхан сел на ковёр и протянул пиалу Тулую:

— Налей мне чаю. Что-то устаю быстро последнее время. Я хочу ещё раз поговорить с тобой о том, что ты должен сразу сделать, когда я уйду в мир теней. О моем последнем слове. Перед всем войском должно быть сказано, что я повелеваю местом захоронения быть городу Уверхангай. И что назначил я тебя правителем Монгольской Империи. И повелел, что тело моё доставят и захоронят Судэбэй, Джэбэ и Зэв. Сказав это, ты почтишь мою память и прикажешь им собираться в дорогу. За отказ исполнить последнюю мою волю их ждёт мгновенная смерть, даже от близких им людей. Они это знают. Они попытаются взять власть в свои руки после возвращения с похорон.

— Где меня похоронить помнишь? Около города Уверхангая. На реке Орхон. После третьего водопада напротив среза белой горы. Прикажи дать им тридцать рабов, повозки, продовольствия и двадцать воинов киданей. Скажут мало — ответь, что Уверхангай — столица Монгольской Империи, а все земли до неё зачищены нашим войском. И главное. Скажи Судэбэю, что лично я, отдельно приказал ему похоронить меня под рекой. В том месте, что я указал, он сделает обводной канал. В русле реки пробьет яму в пять локтей. Сначала положит мои любимые вещи, усладу жизни, потом меня в золотом гробу. Завалит камнями, а сверху накроет вырубленной в скале плитой.

Перекроет обводной канал и пустит реку в прежнее русло. После этого — убить всех рабов и возвращаться к войску в стан. Весь путь с работой займёт не более десяти дней. Через семь дней выставляй из приграничного склона своих нукеров. Отправь отряд в сто человек. Судэбэй, Джабэ и Зэв не должны вернуться обратно, как и их кидани. Когда твой отряд вернётся, пусть объявят, что нашли наших братьев порубленными и похоронили их. Пошли конников прочесать этот кусок границы. Назначишь новых полководцев перед войском. Нукеды это все твои воины. Кидани — простые кочевники. Остальные — простые племена котором все равно кто ими командует. Главное — хорошая одежда, еда, женщины, крепкое вино и добыча после победы.

Устрой пир в мою честь. Накорми и напои войско. И делай это часто, а главное — побеждай. И тогда, от края и до края земли, тебя будут называть великий Хан Тулуй Угэдэй.

Иван очнулся от толчка. Белый потолок, стены, капельница, датчики, монитор. Он согнул ноги. Заглянула молоденькая медсестра. Быстро закрыла дверь и куда-то побежала. Иван посмотрел по сторонам. Отдельная небольшая палата. Открылась дверь:

— Добрый вечер, господин Соболев. Я ваш лечащий врач — Вячеслав Сергеевич. С возвращением. Теперь жить будете долго, и аритмия вам не грозит. Вы хороший материал для докторской по теме кардиология! За пятиминутным рубежом клинической мало кто не превращается в овощ. А у вас мозг функционировал отдельно от сердца. Сам по себе.

Как при подпитке извне. Редчайший случай. Но не вы первый и в Гиннессе вам не прописаться, уж простите. А если по-научному, то это необъяснимый наукой факт. Такой себе, мозговой артефакт. По большому делу вы уже здоровы. Пораженных зон не обнаружено. Разряд прошел прямо из рук в сердце, чем остановил работу мышцы. Мышца, вопреки всем законам и научным трудом, завелась на сокращение. Мы поместили вас в медикаментозную кому, но уже через день стало видно, что вы в ней не нуждаетесь. Сейчас с вас снимут капельницу и датчики, и вы с сестричкой прогуляетесь в скверике. Потом я вас осмотрю. Ну, до встречи, Маклауд вы наш.

Утром во дворе больницы счастливая Майя, обливаясь слезами, целовала Ивана. Ощупывала всего и снова целовала, прижимала к себе и снова плакала. На заводе ей сказали, что его убило током. Остановка сердца. Скорая приехала через десять минут. Сказали, что шансов нет. Она целовала, смеялась и плакала одновременно.

После всех удивлений мастеров, директоров и радостно ошарашенных корейцев, Ване дали семь дней оплачиваемого отпуска. Майя приготовила праздничный ужин, Ваня купил бутылку Мартеля. За ужином Иван рассказал жене о видениях. О Грозном, о Чингисхане. Майя смеялась и говорила, что при прямом поражение сердца разрядом в 380 Вольт выживает один на десять миллионов. Так доктор сказал.

А при кислородном голодании и полной остановки сердца, мозг продолжает функционировать у людей в считанных случаях на всей планете. Видения и галлюцинации неизбежны. После почти выпитой бутылки Майя вдруг озаботилась другим жизненно важным органом и потащила Ивана в спальню для осмотра и проверки его состояния.

На следующее утро Ваня пришел на прием к своему врачу. Датчики, кардиограмма. Удивления, поздравления. Доктор попросил разрешения сделать копию больничного листа. Иван разрешил и рассказал про видения. Доктор выслушал и ответил, что при отсутствии кислорода мозг начинает поднимать все защитные механизмы организма. Задействуются все механизмы, мозг

ищет каждую молекулу кислорода, начиная сокращать свои функции. На это реагирует психика. Она выставляет эпизод и отключает все остальные рецепторы мозга. В этот момент человек не чувствует ничего. Ни обоняния, ни осязания, ни боли. Ничего. Всё отключено. Мозг поддерживается только на этом выставленном образе. Затем образ меркнет и человек умирает. Вот из чего взята фраза что вся жизнь пробегает перед глазами.

— У каждого образ свой. В основном из жизни. А у тебя был образ иной. Может ты читал про Грозного и Хана, может переживал читая про них. Может просто запомнились. Психика схватила первый попавшийся образ и отключила всё остальное.

На этих образах твой мозг и функционировал. Многие идут по трубе, многие улетают в космос и там летают. У каждого свое. Но этот факт обязателен у всех с кислородным голоданием.

Доктор улыбнулся. Снял копию больничного листа. Оригинал отдал Ване и посоветовал наблюдаться у своего семейного врача.

Майя окончила архитектурный институт, нашла хорошую работу. Иван продолжил работу в Samsung. Они ждали первенца. Иван больше никому не рассказывал о видениях. Видения больше не посещали его. Но он их помнил. Иван перевернул весь интернет и убедился, что под видениями есть историческая платформа. Летом Иван вдруг отказался от планового отдыха в пансионате, чем сильно огорчил Ирку, с которой уже давно кувыркался в подсобке.

Вместо этого Иван купил билет на самолёт в Улан-Батор, объяснив Майе, что хочет побывать на реке Орхон и осмотреть это место из видения. Майя похихикала, но отнеслась благосклонно к мужниной блажи.

Договорившись созваниваться, Иван поехал в аэропорт. Маленький аэропорт в пригороде Улан-Батора встретил Ивана сухим ветром и горячим асфальтом. Жара и пыль. Вереница разномастных такси на выходе. Выяснилось, что монголы понимают русский язык. Поменяв немного рублей на тугрики Иван взял такси в город Хархорин. Тугрики оказались значительно дешевле рублей, так же, как и услуги. Через двадцать минут такси остановилось около двухэтажной гостиницы. Арендовав за копейки номер, Иван вышел на улицу.

Небольшой городок можно было обойти весь за двадцать минут. Со всех сторон открытая степь. Около какого-то помещения на веранде, на ковре, сидели мужчины в халатах и пили чай.

Иван поинтересовался, как пройти к реке Орхон к третьему водопаду. Мужчины с интересом выслушали вопрос и предложили выпить с ними чашку чая. Хозяин чайханы очень хорошо говорил по-русски.

Выяснилось, что около реки Орхон есть пять водопадов. Река небольшая, но длинная. Впадает в Селенгу, Байкал, Ангару, Енисей и Карское море. Так называемый третий водопад находится здесь недалеко от города, собственно, как и река. Водопад небольшой, река вдоль города не широкая, но рыбы много.

Можно легко добраться пешком, а можно вызвать такси, как гостю будет удобно. Отказавшись от денег, хозяин чайханы пригласил Ивана вечером на плов с мясом.

Река обнаружилась быстро. Водопадик около пяти метров. Довольно узкая полоска реки, постепенно расширяющаяся вдалеке, а напротив белый утёс скалы, наполовину срезанный как ножом. Утес не большой, река узкая, третий водопад. Иван внимательно прошелся по берегу. В этом месте напротив белого утёса ширина русла была не более пятнадцати метров. Иван решил перейти на другой берег, к утёсу. Вода оказалась ледяной и довольно глубокой. Всё дно усеяно камнями. Течение было слабым, но зайдя в воду по пояс Иван повернул назад.

Плавать в ледяной воде было некомфортно. Да и нужды особой не было. Другой берег находился очень близко. Точно такой же, усеян камнями разной величины. Иван осмотрелся. Со стороны города довольно высокий подъём. Нужны тяжелая техника, трактора, самосвалы. Нужно срезать подъём, пробить дорогу, зачистить берег, выкопать обводной канал, запрудить реку. Очистить русло от камней. Огромный объем работ. Большие деньги, но главное — разрешения на эти работы.

Иван сделал несколько снимков, бросил в реку горсть мелкой гальки и пошёл обратно в город.

Вечером Иван сидел в чайхане на ковре, скрестив ноги, и ел очень вкусный жирный плов.

За трапезой Иван рассказал о том, что знает где захоронен Чингисхан. Его откровение никого не удивило. Хозяин Батыр объяснил, что раньше часто приезжали эксперты в поисках места захоронения.

— Город Хархорин — это столица Монгольской Империи. Раньше город назывался Уверхангай. И логично, если могила Хана здесь. Но все уезжали ни с чем. Да и коммерческого интереса поиски не имеют. Очевидно, что эти наследия священны и принадлежат только Монголии. Страна бедна и власти не будут платить нашедшему. Плюс на раскопки нужно получить разрешения от властей, экологов, санитарной службы и иных ведомств. А это всегда калым. Тяжелая техника? Да, есть — в Улан-Баторе. Катерпиллеры, самосвалы, бульдозеры. Можно взять в аренду с водителями.

— Сколько стоит?

— Недавно владелец отары Банди у себя около дома пруд выкопал. Огромную яму. Её пластиком покрывали уже на месте. Фильтры там, насосы. Лилии. Рыбу запустил. Мостик перекинул. Прямо настоящий пруд. Экскаватор карьерный, три самосвала, вольво и пять водовазов. Общий срок работы семь дней. Сказал, что тридцать тысяч долларов отдал за всё. Ему можно верить. Не хвастун. Работяга. Калым властям? Если сам пойдёшь, то много. Если свои подведут, то нет. Твоя затея с обводным каналом обойдётся тебе в 50 — 60 000 $. Водители из Улан-Батора. На тебе их размещение и питание, страховка. И тебе необходимо открыть бизнес и положить эту сумму на счёт.

Без этого с тобой никто не будет разговаривать. Открывать лучше в Монголии, здесь любят бизнесменов. Налоги. Возьмёшь местного управляющим директором, бухгалтера. Адвокат за неделю откроет. Это недорого. Сделал бизнес, рассчитался со всеми, закрыл. Да и каждое разрешение на раскопки стоит денег. Калым — это отдельно.

Иван поблагодарил Батыра, насильно засунул ему в карман тысячу рублей и утром вылетел в Москву.

Майя обрадовалась быстрому возвращению мужа. Но услышав, что Ивану необходима большая сумма денег — развела руками.

У Майи в Израиле жили близкие родственники. Майя была еврейкой, её дядя Лёва уехал в страну обетованную давно. Создал свой строительный бизнес и хорошо поднялся.

Его дети часто приезжали в Москву, у дяди осталась здесь квартира. С младшей дочкой дяди Ланой семья Соболевых общалась тесно. Майя была резко против втягивать свою семью в эту авантюру. Но в итоге согласилась с тем, что Иван все же поговорит с Левой, а дядя сам примет решение.

По просьбе Майи её мама позвонила брату, и Лёва обещал приехать в течение недели. Дядя Лёва был крепким, высоким, загорелым и уверенным в себе мужчиной.

Иван настоял, чтобы разговор происходил у них в квартире. Не в гостинице, не в ресторане, не у мамы, а у них.

В субботу вечером довольный жизнью дядя Лёва десять раз спросил: «Всё ли кошерно?».

Посетовал, что на стене кухни не висит удостоверение кошерности, но с радостью набросился на свиные отбивные в соусе из сметаны.

Когда дядя утолил первый голод и первую жажду по русской водке, Иван рассказал ему всю свою историю с видениями и показал фото реки и горы. Дядя молча слушал. Иван бросил свой последний козырь:

— Но главное — не это. Если Хан действительно там, где было видение, то я точно знаю, где сейчас лежат две Скрижали с Десятью Заповедями.

Дядя поперхнулся водкой.

— Это было во втором видении. Со Скрижалями сложнее. Но если я найду Темуджина — Великого Чингисхана, основавшего Монгольскую Империю — то мне повезёт. И следующей находкой будут Святые Скрижали.

Дядя убрал рюмку. Скрижали с Заповедями. Главная святыня всех евреев. Выбиты в камне Богом и отданы избранному народу. За один взгляд на Скрижали ортодоксальный сектор Израиля продаст свои души. Если Скрижали выставят в Иерусалиме — там будет такое паломничество, что Мекке и не снилось. Иерусалим станет воистину столицей мира. Цена его недвижимости взлетит в сотни раз.

Дяде стало жарко. Прикоснуться к стеклу, за которым лежат Скрижали, выбитые рукой Бога, приедет весь взрослый мир планеты, и ни один раз. Купить недвижимость, или взять в аренду пожелают миллионы. А главное — Израиль никогда не забудет кто их нашел. Никогда. Это будет в веках.

Дядя налил водку выпил. Ещё налил и выпил. Ещё налил. Иван потянулся к своей рюмке:

— И ещё, там старый сбитый посох того, кому были отданы Скрижали. Моисея посох.

Дядя выдохнул и выпил три рюмки подряд.

— И в какой стране Скрижали?

Дядя закурил. Иван пожал плечи.

— Какой смысл сейчас об этом говорить. Но Скрижали нам отдадут, потому что в этом тайнике есть другая Святыня, не менее важная для той страны как Скрижали для Израиля. Если я найду Чингисхана, то переговоры по второму вкладу будут вестись на уровне государств. А это исключает обман, за этим уже будет следить весь мир.

Дядя поднял глаза.

— Не ты найдёшь, а мы найдём. Это моё условие.

Поисками в Монголии будет заниматься моя фирма. Тебя мы оформим у адвоката как моего полноправного партнёра с равными долями в этой поисковой организации. В Монголии мы откроем филиал. Парень, если твоя тема со Скрижалями выстрелит, ты получишь больше чем деньги, власть и слава. Ты войдёшь в историю на одном уровне с королями и президентами. Фамилию Соболев золотыми буквами…

Дядя встал и качнулся:

— Майка застелила кровать, спать я буду у вас.

Восемь семитрейлеров, натужно гудя двигателями выехали из ворот су 85г Улан-Батора. На длинных платформах они везли огромные бульдозеры, тракторы, мощные полевые генераторы, строительные вагончики, освещение, большие биотуалеты, вспомогательную технику.

Четыре самосвала замыкали колонну. С местной властью договорились быстро. Если захоронения будут обнаружены, они целиком и полностью отойдут государству Монголии. Монголия оплачивает только затраты фирмы по поисковым работам, а также иные расходы, но не более чем 100 000 $. Небольшой бакшиш решил проблему с экологами, техникой, санэпидстанцией и прочими ведомствами. Управляющим директором на все время работы был назначен Батыр. Отдельным договором было прописано, что поднятие самого гроба и его открытие будет осуществляться непосредственно Иваном Соболевым и Львом Плотниковым. И иными людьми с их разрешения. При поддержке одного эксперта со стороны государства Монголии.

А также изъятие всех ценностей и передача их в собственность государству Монголии. За исключением тех ценностей, на которые имеют претензии иные государства. Спорные ценности будут переданы Монголии на хранение. Эксклюзив по находке и открытию захоронения Тэмуджина целиком и полностью принадлежит фирме Алтай.

Конец ознакомительного фрагмента.