Приключения по шаблону. Фэнтезийный детектив

Екатерина Сарычева

Вася Панин – обыкновенный подросток из Санкт-Петербурга, который однажды становится свидетелем нападения на незнакомца и обладателем «Большой магической энциклопедии».Расследование затягивает Васю и его подругу Анфису Муромцеву в водоворот удивительных событий. Они узнают о параллельных мирах, силе мысли, Велесовых играх и дяде Анфисы.Ребята подозревают, что виновник происшествия – кто-то из их новых друзей. Но кто? И случайны ли новые знакомства? Карнавальная ночь расставит всё по местам.

Тимор

— Это всего лишь склянка с зельем. С ней ничего страшного не случится. Очнется через часик и даже не вспомнит, — оправдывался симпатичный юноша в клетчатой рубашке.

— Фиса не без интереса его осмотрела. На вид парню было лет девятнадцать. Он был немного выше Панина, крепко сложен и по-своему красив. У парня было приятное лицо. А еще от него веяло какой-то особенной смесью дружелюбия и роковой загадочности. Вы бы видели его глаза… Именно про такие поют: «Очи черные, очи жгучие…». Порой кажется, что это обычные карие глаза, но стоит чуть-чуть убрать свет, как в них появляется зловещая тайна и необычайная притягательность.

— Фиса, проснись и пой! — раздался над ухом знакомый голос. — У нас не больше получаса!

— Я в курсе.

— Чего тогда сидишь? Шевели копытами!

— Вася, не паникуй!

— Я совершенно спокоен. Сегодня просто великолепный день! Самый лучший мой день рождения! Сначала собаки-шахматисты и болтливая кошка, потом газета про гоблинов и вампиров, затем спуск из окна, с учетом того, что я боюсь высоты, парочка бесшабашных магов-милиционеров и маньяк с серпом на десерт! А так я совершенно спокоен и день сегодня крайне удачный! Особенно для знакомства со своим ангелом-хранителем, — констатировал Панин.

— Извините, что вмешиваюсь, но нам надо спешить, — в комнату вошел парень в клетчатой рубашке. В одной руке он держал теплую темно-зеленую куртку, а в другой — дорожную сумку.

— Давно пора, — встрепенулся Вася и помчался прочь из квартиры.

— Куда пойдем? — спросила Анфиса нового знакомого, имени которого она даже не знала, когда они вслед за Паниным вышли из подъезда.

— А ты куда хочешь? — ответил вопросом на вопрос незнакомец.

— Мне нужно в Тимор, — деловито ответила Муромцева.

— Тогда нам по пути.

— Ты там живешь? Как тебя зовут? Кто такая Лиана? Кого ты ударил склянкой? В конце концов, где находится этот Тимор?! — из Фисы градом посыпались вопросы, а потом и рассказ обо всем, что с ними произошло за последние два дня. Любой другой человек не стал бы и пытаться выслушать такое количество вопросов и найти на них ответы, но только не этот юноша. Муромцевой очень повезло, что она его встретила. Впервые в жизни Анфиса получила столь подробные и понятные ответы на свои вопросы.

— Меня зовут Смерт Несчастный, — начал незнакомец свой рассказ.

* * *

Мир волшебников представлял собой разобранный пазл, картинка которого никак не хотела собираться. Стоило соединить одну часть с частью, допустим, N, как другая, уже соединенная с N часть, обязательно переставала подходить. Единственным сложившимся элементом в этой борьбе за результат была рамка, представления о которой настолько вросли в сознание людей, что никто уже не видел ее иначе. Рамка была основой пазла, его неизменным контуром. При этом жизнь «обитателей рамки» никого не интересовала, чего нельзя было сказать о «жителях середины», чей имидж ставился в пример и чье существование активно освещалось народной молвой. «Жителями середины» были анты и атры — светлые и темные чародеи, рамкой — жители Тимора. Рожденные антами и атрами могли получить любую профессию, путешествовать в свое удовольствие, занимать посты в Манистериуме — для них были открыты все двери. Совсем другая жизнь была у жителей Тимора…

В России существовало лишь три прохода в мир чародеев, и все они находились в Санкт-Петербурге. Первый — служебный вход для работников Магистериума. Второй — статуя «Мир и изобилие» в Летнем саду, который вел в мир антов. В щель между фигурами кидали монеты, подсчитав которые сидящий внутри статуи домовой открывал дверь между пространствами. Со стороны это выглядело так, будто человек растворялся в воздухе. Для жителей Тимора этот проход был закрыт.

А третий проход находился под статуей Амура и Психеи. Он был создан для атров и жителей Тимора. За вход платили кровью. Около арки стояли большие медные весы, на одной стороне которых ставилась маленькая гирька, а на другой — колба. Как только колбочка и гирька уравнивались — открывался проход. Правда, ненадолго: всего на несколько минут. Единственное место, куда можно было попасть через арку под Амуром и Психеей — Тимор.

Тимор был мрачным и опасным местом, этаким отдельным бесправным государством, куда ссылали всех «инакомыслящих». Но так было не всегда. Когда-то анты и атры жили в мире с другими народами и не искали чужаков среди своего населения. Они чтили традиции и держались друг за друга, потому что помнили о Великом переселении — дне, когда, спасаясь от инквизиции, их предки создали параллельный мир — мир чародеев. В этот мир стали мигрировать хоббиты, домовые, русалки и прочие мелкие народцы. Жили среди чародеев и люди, не обладающие силой мысли (простаки). В мир чародеев прилетали погостить даже боги. Казалось, им удалось создать идеальный мир. Но бытию всегда нужно равновесие — им стало скучно без инквизиций, их больше не сплачивала общая идея борьбы и самосохранения. Они стали враждовать между собой, делить землю и т. п. В конце концов, равновесие установилось — мир разделился на антов и атров — светдых и темных чародеев. Казалось бы, теперь уж точно все проблемы нового мира решены, но в один из прилетов богов вслед за ними в мир просочились иноки. Началась война между параллельными мирами. Иноки, разрушившие свой мир и неспособные завоевать мир богов, решили поработить мир чародеев. Битва была выиграна, но было очень много потерь, и все иные народцы были признаны предателями — виновных же надо было найти — и сосланы в Тимор. Особенно досталось осевшим в мире чародеев богам, ведь вслед за ними в мир чародеев просочились иноки.

Изначально Тимор создавался в качестве тюрьмы. Со временем на его территории появились особняки богатых атров. Но после появления иноков, когда начались аресты идолов, нимф, людей и других несчастных, в чьей силе мысли находили что-то необычное и чужеродное антам и атрам, тюрьма разрослась до таких размеров, что превратилась в город. Жителям Тимора выжгли метки нестираемым проклятием и лишили возможности покидать город без разрешения властей, окружив стены самыми сильными заклинаниями. Никто и никогда не смог сбежать из города кроме двух человек: бога Ярило⁴ и младенца, которого он нес на руках. Их так и не нашли. С тех пор по Тимору ходила легенда, что когда-нибудь они вернутся и освободят город. Однако это были лишь мечты — в реальности триумфальное возвращение было малоосуществимо.

Конечно, с вступлением на должность главы Магистериума Темира Боголюбского положение жителей Тимора улучшилось: у них появились права, кое-какие документы. Но отсутствие равноправия бросалось в глаза. Формально они были свободны, но давление антов и атров ощущали, как и прежде. Охрана на границе города не уменьшилась, метки детям делать не перестали. На каждого было заведено досье, по которому уполномоченные лица решали: выпускать из города или нет. Да и за вход они, как и прежде, платили кровью. Что уж говорить о порядках в городе!

Каждое воскресенье в Тимор приходили за оброком колдуны. Они могли забрать что угодно: и дочь, и фамильную ценность, и последнюю краюшку хлеба. Никто не смел противоречить. Таким образом, город стал скопищем преступников и нечисти, центром торговли темных магов. Был и еще один неприятный момент. Кроме того, раз в месяц представители Магистериума забирали несколько человек на каторжные работы. Не жизнь, а жалкое существование. В этом городе и жил Смерт.

Когда ему было пять, его отца (он был человеком) убили, а через несколько дней после переселения в Тимор забрали его мать. Смерт остался один. Приходилось учиться воровать, находить себе кров и работать в помощниках у темных магов. Так бы и продолжалось, если бы несколько лет назад он не познакомился с Уллем, человеком с множеством профессий и возможностей, который представлялся при встрече алхимиком, а в свободное время занимался расследованием преступлений. Тот увидел, как ловко Несчастный срывает кошельки у опасных и осмотрительных на вид колдунов, и пригласил его к себе в помощники, выхлопотав при этом местечко в одной прибыльной торговой лавке. С тех пор Смерт работал там, а чтобы не привлекать лишнего внимания магистериумских ищеек, летом жил на конспиративной квартире у Лианы, хорошей знакомой Улля.

Несчастный закончил повествование и внимательно посмотрел на друзей, видимо, ожидая новых вопросов.

— А почему мы должны тебе верить? — подозрительно спросил Панин, когда они подходили к воротам Летнего сада. Смерт закатал рукав рубашки. Глазам ребят открылся ужасный шрам (словно кто-то вырезал гвоздем по коже) в виде буквы «А» в круге.

— И причем тут знак анархии? — не понял Вася.

— Adimere, — ответил Несчастный, — это с латинского переводится как «лишать». Человек с такой меткой лишен многих прав. Когда-то это даже означало, что у обладателя метки нет права на жизнь. Каждый, кто войдет в город через арку, будет отмечен этим знаком. В Магистериуме за этим очень строго следят.

— Нет, я его только про буковку спросил, а он давай меня дальше радовать! У вас хоть что-нибудь нормальное в городе имеется?!

— Смотря, что считать нормальным. Для меня, например, и то, что имеется, неплохо, — ухмыльнулся Смерт.

— Что за люди, что за нравы? И куда катится этот мир?! — проворчал Вася, многозначительно посмотрев на небо.

Когда Панин опустил голову вниз и вернулся к реальности, он увидел отодвинутую статую Амура и Психеи, рядом с которой виднелся лаз. На пару секунд показались рыжие волосы. Осознав, что это Фиса, Вася побежал туда и нырнул внутрь.

Лаз оказался неглубоким. Узкий тесный коридор вывел их в маленькую комнатенку, посреди которой находился старый стол с местами отсыревшими и обгнившими досками. На столе стояли медные весы с колбой, заляпанной кровью⁵, и маленькой гирькой. В углу помещения горел факел.

Смерт подошел к весам, достал из-за пазухи перочинный нож и привычным движением надрезал себе руку. Муромцевой стало дурно, и она отвернулась.

— А вот и арка, — сказал Несчастный через несколько минут.

— Обалдеть! — присвистнул Вася.

Фиса повернула голову. На месте пустой стены рядом с факелом теперь красовалась романская арка, аккуратно выложенная широкими блестящими камнями и обвитая виноградной лозой. Она оставляла столь радостное впечатление, что даже не верилось, что за ней — Тимор.

Ребята прошли через арку, и их взору открылся город во всей своей красе и таинственно-мрачном великолепии. Тускло светили фонари. Улицы были пусты. Часы, висевшие на дереве напротив, показывали час ночи. Смерт заметил, что в такое время лучше не высовываться из дома, и повел друзей в сторону трактира, реклама на стене которого обещала амброзию высшего качества.

Трактир был подозрительно пуст, лишь с краю у окна, скрючившись над огромным бокалом амброзии, сидел некто в синем плаще с глубоко надвинутым на лицо капюшоном, а за барной стойкой жаловался матерому бармену⁶ надравшийся в стельку маг.

— Опять этот дурацкий синий плащ! — возмутился Вася. — Он нас просто преследует!

— Тише! Не привлекай внимания, — попросил его Несчастный. — Вы же в розыске, да и одежда эта, — сказал он, задумчиво поглядывая на свою сумку.

— А ты не можешь нам наколдовать местную? — вопросительно посмотрел на него Панин.

— Не могу. Я теперь, получается, тоже в розыске: магистериумские обо всем быстро узнают. Волшебством придется пользоваться по минимуму. Сейчас что-нибудь придумаем. Можно меню, — последняя фраза была адресована бармену. Тот лениво повернулся в их сторону, но, увидев Фису с Васей, заметно оживился.

— Смерт, откуда они у тебя? — они явно были знакомы, и Несчастный не первый раз захаживал в трактир.

— Это анты.

— Я понял, — усмехнулся бармен, — Что я, по-твоему, анта от атра не отличу?

— Они сбежали из дома. Какая-то нехорошая история. Я встретил их в наземном мире, решил помочь, — Смерт туманно обрисовал картину.

— Могу помочь. Вчера оборотень один сбежал и даже не заплатил, а сумку с вещами оставил.

— А вы уверены, что их можно носить? — брезгливо поморщившись, спросил Вася.

— Сразу видно — анты. Трудно им здесь будет, — покачав головой, заметил бармен и поманил наших путников за собой.

— Ну уж нет! Я лучше здесь останусь, — отказался Вася от возможности прогуляться по трактиру, лишь только на лестнице, ведущей наверх, мелькнула чья-то тень.

— Как желаете, молодой человек, — согласился бармен.

Вася вернулся к столу и со скучающим видом стал изучать меню. Просмотрев первую страницу, Панин непонимающе изогнул бровь, после второй аппетит совсем исчез, увидев третью страницу, он пожалел, что пришел сюда, а после четвертой голодный желудок решил распрощаться со своим скудным содержимым. Фаршированные летучие мыши, мясо оборотня в горшочке, заливные из кожи дракона, рагу из свежих опарышей и кровь по 200 мл в ассортименте: все это так и мелькало перед глазами, вызывая дурноту, а тут еще к нему в собеседники стал напрашиваться отчаянно икающий маг. Он подошел так близко и был так неустойчив, что Васю не покидало ощущение, что неприятно пахнущая темно-зеленая жидкость из его стакана очень скоро может оказаться на джинсах Панина.

— Привет, — сказал Панин безо всякого энтузиазма.

— Я… дол… жен… Ик… Рас… сказать тебе… к, — начал маг.

— Ну, рассказывай, коли должен, — миролюбиво согласился Вася. Чувство полного безразличия постепенно поглощало его сознание.

Спустя пару минут рассказа Панин понял, что мужчина обладал довольно ценной информацией. «Такие долго не живут» — подумал он.

Человек поведал, что месяц назад в Тиморе объявился маньяк. Вроде бы, что такого — маньяк и маньяк. Для столь мрачного места — обычное дело: одна из среднестатистических профессий. Однако все не так просто — стали пропадать дети! Панин даже интерес потерял: ну, дети и дети. Плохо, ничего не скажешь, но на то он и маньяк: хочет — анатомию сусликов изучает, хочет — подпольный гарем устраивает, а хочет — Фредди Крюгером притворяется. И тут Васино внимание вернул один факт: дети, рожденные в Тиморе, были неприкосновенны. Смертность в городе уже много лет превышала рождаемость, и собранием темных магов было решено ввести в городе особое положение по защите детей. И вдруг кто-то начинает ломать запреты. Конечно же, в городе началась паника. Потом произошел ряд совершенно беспрецедентных грабежей и убийств, которые были настолько изощренны и серьезны, что даже видавшие виды атры забили тревогу и попрятались по домам и тавернам. Но не тут-то было! Не прошло и недели, как в Тимор приехал глава Магистериума с желанием провести Велесовы игры. Переполох в городе перерос в настоящую паранойю. Всех беспризорных подростков распределили в оперы⁷. На этом чрезвычайные происшествия в городе не прекратились — было совершено четыре покушения на главу Магистериума! Затем последовали смерти почтальона и двух ни в чем не повинных акушерок. Что дальше, и словами не описать… Город наводнили детективы. Толпы охранников различного калибра устраивали на улицах драки и били дубинками даже женщин, если те казались им подозрительными.

Неожиданно человек остановил свой рассказ, его глаза загорелись каким-то нехорошим, безумным огоньком.

Я знаю, кто это! Я знаю! — с гордостью и восторгом поведал он. — Я видел, как… — что видел, мужчина так и не смог рассказать. На мгновение он застыл, а потом повалился лицом на стол: из его спины ровно под лопаткой торчала стрела.

Вася поднял голову и чуть ли не схлопотал еще одну стрелу. В дверях замаячила знакомая фигура в синем плаще с устрашающим арбалетом в руках.

— Здрасьте, — глупо произнес Вася, подумав про себя, что лучше бы Синий Плащ опять пришел с серпом. — Как дела? Как настроение? Кофе хотите? Я сейчас позову бармена, — еще один выстрел, от которого Панин еле успел уйти, спрятавшись под стол, дал ему понять, что у человека строго определенные цели.

На лестнице, располагавшейся как раз напротив двери, появились весело болтающие Смерт, Фиса и хозяин трактира.

Еще один выстрел, и хозяин трактира кубарем скатился с лестницы. Смерт быстро взял шокированную Фису за руку, и, спасаясь от очередной партии стрел, они спрятались за барную стойку.

И тут произошло самое неожиданное. Человек, сидевший в углу с бокалом амброзии, встал из-за стола. Выпрямившись, он откинул капюшон — на лице мелькнула лукавая улыбка, и спустя секунду Синий Плащ застыл в крайнем удивлении.

— Господи, это же Локи⁸! — от неожиданности воскликнул Смерт. — Бежим!

Но было уже поздно. Идол их заметил и метнул в сторону барной стойки огненный шар, разрушающая сила которого была такой огромной, что дубовая барная стойка и стеллажи за ней превратились в кучку сажи. Помещение заволокло дымом, брызнули стекла из окон, растеклись по полу расплавленные стаканы и бутылки, а Локи все продолжал бесчинствовать.

Поняв, что никто им помогать не собирается, Панин выскочил из своего по счастливой случайности уцелевшего укрытия и быстрее пули бросился к лестнице. Как ни странно, Локи его не заметил, а продолжал играть в «вышибалы» с Фисой и Смертом. Вася стал осторожно подниматься по лестнице, но не успел он пройти и пару ступенек, как кто-то преградил ему путь. Панин поднял голову и, к своему неприятному удивлению, увидел Синего Плаща со знакомым и таким «родным» серпом, который даже заставил его на пару секунд подумать, что лучше Синий Плащ, чем Локи: хоть будет что хоронить родственникам. Потом Вася вспомнил, что родственников у него нет и что есть только Фиса, которую саму через минут пять можно будет без кремации засунуть в урну, и решил, что лучше умереть от старости, чем от Синего Плаща.

— Вы меня преследуете, что ли? Фанат, да? Как насчет автографа? — попытался отвлечь любителя синих плащей Панин. Тот не шелохнулся. — Хорошо, я понял. До-сви-и-да-ань-йа-а-а! — прокричал Вася, на бешеной скорости несясь к выходу из трактира. За ним погнались временно объединившиеся Локи и Синий Плащ.

— Помоги-и-те-е! — завопил Вася, увидев дружную компанию преследователей. — Люди добрые! Пожалейте бедного несчастного ребеночка! Я же знаю, что вы хорошие, только нервничаете много. У меня валидол и корвалол есть. Не хотите? — то ли Локи бежать устал, то ли слово «корвалол» ему не понравилось, но он полетел и догнал бы Васю, если бы сверху не послышался знакомый голос.

— Панин, руку давай, — сказала Фиса откуда-то сверху. Вася поднял голову: над ним парил новенький, начищенный до блеска велосипед со Смертом у руля и протягивающей ему руку Муромцевой на багажнике. — Велосипедов никогда не видел? — привела его в чувства Фиса, и Панин начал карабкаться на велосипед.

Такого трюка, который пришлось исполнить сейчас Васе, наверное, в жизни не делал ни один каскадер. Велосипед несся на бешеной скорости. Ветер бил по ушам, унося голоса в пустоту. Вдогонку им летели проклятия и огненные шары. Периодически на пути попадались стаи летучих мышей. А Вася держался одной рукой за Фису, второй — за багажник и пытался закинуть ноги на колесо велосипеда, но получалось у него это крайне плохо, поэтому он бесцельно болтался в воздухе, попутно мешая Смерту крутить педали и пиная его в своих попытках залезть на велосипед, и даже умудрился чуть не задушить Фису!

Только спустя несколько часов им удалось скрыться. Смерт поколесил еще какое-то время над домами и, наконец, снизился на крышу какой-то заброшенной башни, где итак собралось немало народа.

— Неужели я на земле? — воскликнул Вася. — Я на земле! А-а-а! Ха-ха! Я на земле! — закричал он во все горло, не обращая внимания на косые взгляды разбуженных обитателей крыши. Потом он успокоился, взял протянутый Смертом плед и стал устраиваться на ночлег вместе с Муромцевой и Несчастным.

Панин со Смертом заснули почти сразу, а Фиса стала разглядывать людей. Потом она перевела взгляд на Несчастного: сейчас он показался ей еще более симпатичным, чем при первой встрече. Размышляя об этом, Анфиса начала проваливаться в сон, но вдруг в сознании как будто что-то щелкнуло. Муромцева не поняла, почему ей совсем расхотелось спать, ведь всего несколько минут назад разморенная усталостью она начала засыпать, но решила не задумываться об этом, свалив все на переутомление. Анфиса укутала раскутавшегося Панина и тихо стала пробираться к стене башни. Фиса не знала, зачем она так делает, зачем карабкается на узкий и сырой выступ, но что-то манило ее туда, как магнит, что-то, что было сильнее Фисиного сознания. Все ее нутро подчинилось незримому повелителю. Появилось ощущение пустоты. Казалось, что весь мир — ненужный, плохо раскрашенный черно-белый глобус, и самое главное, возник совершенно чуждый, однако такой желанный порыв покинуть его. Ей вдруг стало так легко от этой мысли, не было сил сопротивляться. Она понимала, что это не она, но организм не желал с этим соглашаться за неимением избытка компрометирующих улик. Шаг, и Муромцева стояла на скользком закутке стены. Она не обратила внимания на бродивших где-то снизу, у самых ее ног, оборотней и спокойно прошла сквозь проклятого призрака.

Ночь раскинулась над городом тихая и звездная. Муромцева поднялась на мизерную открытую площадку, по щиколотку укрытую опилками. Теперь уже ничто не отделяло ее от свободы: ни бортиков, ни выступов. Фиса посмотрела вниз. Внизу раскинулись величественные, покрытые бесконечными лесами горы. Анфисе захотелось раствориться в их радужной задумчивости. «Стоп! Вроде бы гор не было» — закрались сомнения, но она опять их отмела. За спиной послышался шорох. Торопясь, она занесла ногу над «пропастью», и…

С криком: «Ты с ума сошла?» чьи-то сильные руки крепко обхватили ее за талию и потащили назад, на стену. Все было как в тумане. Кажется, она даже отбивалась от своего спасителя и царапалась, намереваясь пробраться к выступу. Но, к счастью, спаситель был сильнее и держал ее крепко. Затем что-то вспыхнуло, и Анфиса обмякла у него на руках, перестав вырываться. Последним, что она помнила, были крыша и пламя, пронесшееся в полуметре от ее лица.

Проснулась Фиса на рассвете. Открыв глаза, она увидела Смерта. Он шептал какие-то заклинания, чертя в воздухе одну за другой причудливые руны. Несчастный увидел, что Анфиса открыла глаза, и облегченно улыбнулся.

— Ну, наконец-то! Слава Тартару! Спящая красавица проснулась, — засиял он.

— Это тот свет или этот? — на всякий случай спросила «спящая красавица».

— Этот. Ты находишься там, где думаешь, и я тот, кто ты думаешь, — подстраиваясь под ее манеру, серьезно ответил Смерт.

— Уже неплохо. Но что произошло? Там, на крыше, был ты?

— Да, я. Я очень чутко сплю, поэтому когда ты прошла мимо меня, я проснулся. Сначала я думал, что тебе не спится, но потом понял: что-то не так. У тебя был какой-то отрешенный взгляд и движения неестественные, как у зомби. Я пошел за тобой. Мои опасения подтвердились, когда я нагнал тебя на стене: оборотни, если видеть их в первый раз — зрелище не для слабонервных, да и призрак этот… Но я успел как раз вовремя: ты готовилась к прыжку. Я долго думал, к чему это все, а потом вспомнил. Ведь это башня самоубийц. У ее подножия часто кого-нибудь находят. Эту башню в свое время прокляли какие-то князья. Здесь в Тиморе почти все проклято, особенно старые постройки. Хорошо, я мел всегда с собой ношу против таких штуковин. Начертил черно-магический круг, — Фиса посмотрела вниз. И правда, вокруг Смерта, нее и Васи был начерчен почти ровный круг. — Вроде, помогло. Но все равно надо быть осторожнее в следующий раз, — Муромцева открыла было рот, чтобы что-то спросить, но Несчастный приставил палец к ее губам и скосил взгляд на ворочающегося хоббита.

— Ты, что хочешь, чтобы они обо всем узнали? — спросил он почти одними губами. Та замотала головой. К ним повернулся молодой маг в необыкновенно заношенной мантии.

— О чем это вы не хотите, чтобы мы узнали?

— О том, что она сегодня ночью делала на крыше, — спокойно ответил Смерт. Муромцева вытаращила глаза, но Несчастный только подмигнул ей, как будто хотел сказать, что все под контролем.

— И что же она там делала, если не секрет?

— Орала во все горло, что вызывает призраков на дуэль, — нашелся Несчастный, улыбаясь.

— Каких еще призраков? Я ничего не слышал! Он говорит правду? — спросил маг недоверчиво у Муромцевой.

— Да! — ответила как можно серьезнее Фиса и, не выдержав, засмеялась. Смерт последовал ее примеру.

— Это утренний розыгрыш, да? Я так не играю!

Примечания

4

Бог солнца и веселья у древних славян.

5

За последние 50 лет ее ни разу не меняли, отчего в городе часто случались эпидемии, связанные с заражением крови.

6

Бармен, как оказалось позже, был еще и хозяином этого веселенького заведения.

7

См. Большую Магическую Энциклопедию.

8

Бог разрушений у древних скандинавов, младший брат верховного бога Одина.