Контракт на ложь

Екатерина Руслановна Кариди, 2019

Настя работает массажисткой в загородном клубе. В один из дней у нее на столе умирает клиент. И девушка попадает в самый центр криминальных разборок. Теперь ее шантажируют. Чтобы спастись,ей придется подставить одного человека. Но как предать его, если он ей дорог? И что делать, ведь он ей не верит. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Ей казалось, он ее не слышит. Просто говорила и говорила, потому что не могла остановиться. Потому что если она остановится, ей сдавит горло от боли, и все. Больше ни слова не выйдет, один только вой.

А от него веяло холодом, и от этого становилось так тоскливо. Настя видела, как он набирал что-то в своем смартфоне. Смотрел несколько секунд, потом шумно выдохнул и отбросил смартфон в сторону.

Молча. За все это время он ни разу на нее не взглянул.

В конце концов она замолчала и уже просто сидела, глотая слезы. Полумертвая от безнадежности. И вдруг он обернулся к ней и жестко проговорил:

— Успокойся. И послушай меня.

Настя замерла, парализованная взглядом его светлых глаз, и… Так глупо… она залюбовалась, настолько он был красив. Но в его глазах больше не было тепла.

— Да, — проговорила она, невольным жестом прижимая руку к горлу. — Прости, я не хотела.

— Конечно.

Он кивнул.

— Конечно, ты не хотела получить труп на столе. Никто бы на твоем месте не захотел.

— Я…. — вскинулась Настя.

— Я верю, что ты его не убивала. Чтобы убивать, надо больше смелости.

А… Какой болезненный укол…

— И в то, что ты рассказала про шантаж, я тоже могу поверить. Тебе было страшно в тот момент, ты бы согласилась на что угодно, правда?

И замер, глядя на нее, как будто препарировал взглядом, уничтожал ее, стирал личность. Как будто она голая в грязи.

— Не на что угодно, — тихо сказала Настя, отворачиваясь.

— Всего лишь переспать со мной.

Все и до того было хреново. А когда он об этом заговорил вот так, открыто и цинично, звучало убийственно. Ведь просто слова, а так больно, будто внутри отмирает что-то.

— Я не хотела, — единственное, что она смогла сказать.

Странная судорога прошла по его лицу. Рука на руле дернулась.

— Я понимаю, — сказал он и отвернулся.

***

Чего стоило ему это деланое спокойствие, мать его…

Она же только что клещами вырвала у него кусок души. Кислота разлилась там теперь, кислота…

Не хотела. Вот она — правда. Сейчас он судорожно припоминал все фрагменты вчерашнего вечера и ночи. Она же все время старалась его оттолкнуть.

Просто не хотела его, но переспала, потому что так было нужно. А эротический массаж — это чтобы он не сорвался с крючка. Молодец. Очень профессионально. Ну а то, что он поверил, принял за чистую монету? Так сколько лохов размякало под ее руками и велось на что угодно?

Андрея выкручивало от осознания, что его чувства профанировали, втоптали в грязь. Но больше всего — оттого что он не мог от них избавиться. Хотелось хохотать в голос, выть, согнувшись от боли, колотить в бешенстве кулаками по рулю.

Но смысл? Смысл, нах***?! Он сам виноват.

Повелся. Съел. Хорошо.

Он провел ладонью по лицу, стирая эмоции, и начал уже другим тоном:

— Сценарий с изнасилованием отменяется. Мы отыграем все по первоначальному плану.

— Что? — пробормотала она, уставившись на него испуганными темными глазами.

Ну да, ей же страшно, он мог это понять.

— Можешь не беспокоиться за свою маму.

Девушка тихо завыла, прижав кулак ко рту и отвернулась.

— Подавать на изнасилование я бы не советовал. У меня хватит ресурсов и связей, чтобы дело замять.

***

Она же знала, что это будет приговор.

— Я не хотела, я бы не стала, — одними губами прошептала Настя.

— Мне все равно, — сухо проговорил мужчина. — Но я хочу, чтобы четко понимала. Дело касается моей семьи. Семьи моего брата. И ради их благополучия я сделаю все.

Колючее молчание повисло. Как-то совсем холодно стало, хотелось съежиться.

А мужчина выдержал паузу и проговорил:

— Даже женюсь на тебе.

Как будто гром прогремел в салоне.

— Что? — Настя задохнулась от неожиданности.

— Да. Ты не ослышалась. Фомин хочет, чтобы ты пролезла в мою семью, втерлась доверие к моему брату и его жене, чтобы шпионить и подстраивать гадости? Ты войдешь в мою семью. С одной лишь разницей — ситуацию будем контролировать мы.

Это было сказано негромко, но с такой холодной злостью, что Насте стало жутко.

— Когда все будет закончено, мы разведемся, — продолжал мужчина. — Ты получишь хорошие отступные.

— Зачем ты это делаешь? — только и смогла она выговорить.

— Так ты будешь у меня на глазах и не сможешь навредить моим близким.

Ведь знала же, что это будет приговор…

А он продолжал:

— От тебя потребуется только одно — правдоподобно сыграть, чтобы твой Фомин поверил.

Теперь он смотрел прямо ей в глаза. Смотрел и произносил это страшное:

— Сможешь сыграть правдоподобно? Тебе же не впервой.

Хотела знать меру его жестокости? Узнала.

— Сможешь? — с нажимом повторил он.

Настя молча кивнула.

— Вот и отлично. Позже заедем к моему брату, обговорим все. А пока…

Он резко припарковался у какого-то кафе. Повернулся к ней:

— Выходи.

— За-зачем? — выдавила она.

— Затем, что уже обед. Я хочу есть, и ты, вероятно, тоже. Так что улыбнись и начинай играть правдоподобно. Должен же твой дядька поверить, что ты меня окрутила.

И вышел из машины.