Заплати за любовь

Екатерина Ромеро (2024)

Боже, он же пьян! Безбожно пьян, этот Викинг едва стоит на ногах, а после мажет по мне опасным взглядом и закрывает дверь. На защелку. — Я на день рождение пришла… У меня вот, подарок. Я к Снежане! Лепечу одними губами, потому что он идет прямо на меня. Крепкий, высокий мужик, и я, первокурсница. Не знающая, что делать. — Ты мой подарок. Раздевайся. Меня перепутали и я по ошибке попала в постель к опасному мужчине. Он причинит мне боль, я его возненавижу и каждый из нас заплатит за любовь свою цену. 90-е. Суровый герой, разница в возрасте, девственница. Однотомник. Больно. Строго 18+. От ненависти до…

Глава 7

Убираю этот бардак еще минут тридцать, волоком все со стола сгребаю в мусорный пакет, а после наверх в спальню поднимаюсь. Меняю белье со следами крови, убираю ее разорванные вещи.

Отличный вышел день рождения. Тридцать два годика тебе запомнятся, Вадим. Просто зашибись.

Под этими тряпками у кровати нахожу ее рюкзак. Там же книжки, паспорт, кошелек и студенческий.

Сцепляю зубы. Не думаю, что девочка хочет меня видеть после всего. Документы можно восстановить, в кошельке денег совсем мало, да и одежда простая на ней была, никаких украшений тоже.

Усмехаюсь про себя. Суворов, ты уже совсем оборзел, амнезия или сам студентом не был? Вспомни, как лапшу быстрого приготовления жрал да кило картошки на неделю растягивал. Давно это было, кажется, в прошлой жизни.

Звонит телефон. Пашка. Контролер, блядь.

— Алло.

— Ну че, в больнице были?

— Нет.

— Почему?

— Она не захотела идти туда. Силой тащить я не стал.

— Вадим, ты придурок? А вдруг у нее там проблемы?

— Нюта сказала, у нее ничего не болит.

— И ты, типа, поверил? Что она тебе еще сейчас скажет, долбодятел, блядь!

— Я дал ей свою визитку, не маленькая, знает, что делать.

— Да она как раз маленькая, дубина! Ей-богу, как первый раз замужем!

— Паша, пожалуйста… Ты в офисе уже?

— Да. Тут это, Федор и еще два парня завтра приедут. Устраиваться будут. Ты примешь или я за тебя?

— Я буду. Свинарник после вас разберу и буду!

— Ладно, так а что с Соней? Вы, типа, все, окончательно того?

— Да. Мы все.

— Так а что такое, я так и не понял, прошла любовь — завяли помидоры?

— Типа того.

— А что так резко? Вы сколько — лет шесть вместе были?

— Неважно, Грач, не лезь мне в душу.

— Ладно, на связи.

— Давай.

Осматриваю кухню и гостиную. Черт, лучше бы в кабаке каком посидели, а не в моем доме. Позвать пацанов на день рождения было ошибкой, потому что после них будто смерч прошелся. Пожрали, выпили и свалили, а убирать хозяину, то есть мне.

Сонька. Сука проклятая. Как же я ее ненавижу. Звонит мне то и дело, коза. Удавил бы, но лично она не придет. Шкурой рисковать не станет, и это хорошо, потому что говорить нам больше не о чем. Доигрались в семью, блядь, дальше некуда.

Клянусь, вчера я ненавидел всех баб на свете. Как сошлись, так и разошлись, к черту, вот только я не думал, какой подарок мне подгонит Пашка, и это, блядь, просто какой-то пиздец.

Тронуть малолетку по пьяни — точно рылом в землю заехать, а она ведь не хотела, отбивалась, царапалась. Только сейчас, уже немного придя в себя, я вспоминаю ее испуганные глаза. Большие, темные, фиалковые, с длиннющими кукольными ресницами.

Я должен был сообразить, остановиться, не набрасываться на нее, но, как только увидел эту малышку, я ее захотел. Нюта какими-то цветами пахла, нежная, как весна, ласковая, и голос такой тихий, мелодичный. У меня встал на нее мгновенно.

Да, я был в стельку ужрат, и мой контроль куда-то делся. Я не стал себе отказывать. Повалил Фиалку на кровать и содрал с нее одежду. Деталей особо не помню, только то, что мне было охуительно приятно в ней, девчонка оказалась такой тугой, и я наслаждался, хотел забыться. С ней.

Чертов придурок. Сколько ей там лет? Восемнадцать? Такая же по возрасту, как и моя сеструха Стеша, даже младше на три месяца. Ребенок еще, по сути, малолетка. На хуя я к ней полез? Да еще и так…

Ладно бы сама под меня легла, приласкал бы, девственница все же, но я, блядь, вчера как с цепи сорвался. Все как в тумане, я выпил больше всех, и эта похоть вперемешку с голодом и злостью на баб перекрыла напрочь. Все, что хотел, — трахать эту девчонку с фиалковыми глазами, и я же понял тогда, что она девственница, но не остановился, не стал себе отказывать. Пьяный гребаный урод.

Если бы кто мою Стешу так — убил бы, а теперь сам такая же сволочь.

Боюсь ли я, что Фиалка пойдет и заяву накатает? Нет, нисколько, и, наверное, надо было как-то иначе, мы даже толком с ней не поговорили. Девочка не смотрела почти на меня, в машине как мышонок затравленный сидела, визитку двумя пальцами взяла, и это просто надо было видеть. Когда руку протягивала, я заметил край ее запястья. Синего, блядь, цвета, как грозовое небо осенью.

Моя работа, даже представить страшно, что там у нее под одеждой, потому Нюта не дала себя осмотреть, и я последний идиот, что за шкирку ее не отправит к врачу. А вдруг я ей там чего повредил? Блядство. Она не хотела в больницу, а я не хотел еще раз делать ей больно и силой тащить туда.

***

— Сейчас же иди в милицию и пиши на эту скотину заявление!

— Я не буду.

— Ты дура? Почему, Аня, ну чего ты боишься?!

— Он знает мое имя и где учусь уже тоже. Я забыла в его доме рюкзак с документами. Он бандит, Снежа, а у меня бабушка и Илюха. Ты бы видела его. На викинга похож… И друзья у него такие же. Я не хочу проблем. Забыла уже. Прошло.

Мы в комнате одни. Я никому, кроме Снежки, не говорю об этом, да и ей без деталей. Подруга и так догадалась, а после мы долго плакали.

— Так… ты уже была у врача?

— Нет.

— Анька, я тебя выпорю, ну-ка, бегом пошла к доктору!

— Нет, это позор, мне стыдно.

Обхватываю колени руками. Тело подрагивает, хоть Снежка и напоила меня каким-то травяным чаем.

— Что?! Это ему должно быть стыдно, а не тебе!

— Я не пойду в больницу, я боюсь врачей.

— Господи, ну ты и дите! Первый курс, алло, зеленка, пора быть взрослой! Тепличная ты моя фея, бабушкин одуван! И вообще, если бы мой брат узнал, он бы этого ублюдка в асфальт уже закатал! Подожди, счас разберемся, Димон братков позовет — трындец твоему Викингу будет.

— Нет, Снежа, умоляю, никому не говори! Не надо! Там серьезные люди, ничего не случилось такого, все нормально, правда!

— Если честно, то не похоже, чтобы нормально. Анька, в медпункт хотя бы наш сходи, посмотри на свое состояние, это не шутки!

— Хорошо… я схожу. Схожу сегодня.

— Мась, как так вообще вышло, я не понимаю?

— Я приехала на такси к тебе, но водитель, видать, адрес перепутал. Там были мужчины, я подумала, что дверь открыл твой старший брат, а после прошла в спальню, и там был он.

— И? У тебя ведь даже парня еще не было. Как это было?

— Больно, страшно, обидно. И не было там никакой радуги и цветов, нежности не было. Как зверь. Он разорвал мою одежду и… Я отбивалась, но Викинг придавил меня собой, такой тяжелый, сильный, я… я испугалась, я ничего не могла сделать, клянусь. Ничего!

— Бедная моя! Анечка, не плачь!

— Я грязная теперь. Порченая! Шурочка если узнает — ее приступ хватит. Бабушка же ждет, что я с женихом приеду из города после учебы и все по-людски будет, а я что? Что я ей скажу?!

Реву, вот теперь, похоже, меня накрыло. С головой просто. Как-то долго я воспринимала, и если поначалу плакать не могла, то теперь рыдаю уже весь вечер.

— Да не убивайся ты так, ну что уж теперь, в монастырь, что ли, пойдешь?

— Да, пойду!

— Дурочка ты еще маленькая. Деревня! Ань, ну современней надо быть! Кто сейчас до свадьбы ждет? Ты бы парня встретила, это все равно бы случилось.

— Не так! Я не так хотела! Я для мужа себя берегла и хотела после свадьбы только. И по любви.

— Я знаю. Будет у тебя еще и по любви, увидишь!

Снежка поддерживает меня, и это помогает в первые сутки не сойти с ума от отвращения к себе самой, обвинения себя в том, что такая слабая и не смогла ему противостоять.

Я вообще не должна была туда ехать одна, и это ощущение его сильных рук, жадных колючих поцелуев на теле не проходит, сколько бы раз я душ ни приняла.

Я должна была отбиваться от Викинга сильнее, кричать громче, в конце концов, не входить в дом, где были незнакомые мужчины, но время не вернуть назад, и я больше никогда не буду достаточно чистой, чтобы выйти замуж.