Ради нас

Екатерина Орлова, 2023

– Ты не понимаешь, какие мучения это доставляет. Мне нравится видеть твое удовольствие и доводить тебя до пика. Но чувство вины за то, что я не могу подарить тебе полноценное наслаждение, просто пожирает меня. – Мне хватает того, что ты мне даешь. Я уперся лбом в ее и прикрыл глаза. – Переспи с Заком, и ты поймешь, о чем я говорю.– Что?.. – она резко подняла голову и уставилась на меня.– Переспи с Заком, – повторил я.Травма лишила меня самых простых удовольствий. Все это не имело значения до появления в моей жизни Райли. Она всколыхнула забытые чувства, перевернула мой мир с ног на голову, а я… не мог дать ей все, в чем она нуждалась, и это убивало меня. Я думал, что у моего друга есть шанс сделать ее счастливой. Только я не смог полностью отдать ее ему, поэтому мне пришлось бороться с самим собой. Ради нас.

Глава 2

Отведенная мне комната не поражала размахом. Безликие бежевые стены, шторы на тон темнее, кровать, застеленная коричневым покрывалом, и всего две подушки. Я не была слишком уж избалована роскошью, и все же на нашей с Томом кровати, по крайней мере, было на две подушки больше. Небольшой секретер с придвинутым к нему деревянным креслом с невысокой спинкой. Рассматривая этот пережиток прошлого, я хмыкнула, а потом перевела взгляд на висящую на противоположной стене картину. На ней были нарисованы высокие горы, по ближайшей из которых спускался альпинист.

Скрытая в нише дверь вела в крохотную ванную комнату. Душевая кабина, маленький умывальник, зеркало над ним, за которым прятался шкафчик, унитаз. Вот и вся обстановка. Воспользовавшись туалетом, я вымыла руки, разглядывая себя в зеркале. Покрутила головой из стороны в сторону. Мне казалось странным, что Фишер был так груб со мной. Том говорил, что я настолько соблазнительная, что на меня засматриваются все мужчины, как только я попадаю в их поле зрения. Врал, получается? Фишер вон совсем не проникся. Хотя какое могло быть доверие к Тому? Изменщики — профессиональные лжецы.

Вернувшись в спальню, положила на кресло свою сумку и села на кровать, еще раз осматривая свое временное жилище. Мне нужно было понять, что делать дальше.

То, что хозяин дома не обрадовался моему появлению, я уже поняла. То, что, кажется, я потеряла работу, так и не приступив к ней, — тоже. Но оставался открытым вопрос, чем же заняться дальше? Возвращаться в родной городок не было ни малейшего желания. Там была всего одна больница, которой управлял мой теперь уже бывший жених. Так что работы для медсестры Райли Гамильтон там не будет. Может, конечно, Том позволил бы мне вернуться на мое место, но я и сама не хотела. То, как нагло мой жених изменил мне с одной из докторов, прямо в своем кабинете, да еще и днем, при наличии на рабочем месте всего персонала, поразило меня. Это каким же надо быть самоуверенным наглым ублюдком, чтобы так меня опозорить? Но самым поразительным было то, что низкий поступок совершил он, а стыдно было почему-то мне. Позже меня просветили, что это называется испанский стыд, но легче от этого не стало.

Что ж, у меня оставалось всего два варианта. Договориться с мистером Фишером и уговорить его оставить меня в качестве помощницы. Слово “сиделка” работодатель старательно избегал, заменяя его нейтральным “помощница”. Иначе все, что мне оставалось — ехать в ближайший городок и пытаться устроиться в местную больницу. Учитывая совсем небольшой опыт работы, вряд ли мне выдалась бы возможность попасть в хорошее отделение на такое же тепленькое место, какое в родном городе мне обеспечил Том.

Я фыркнула, не желая вспоминать подонка бывшего. Еще и причислять ему свои заслуги. Я так упорно работала, чтобы стать медсестрой в хорошем отделении, что Том едва ли был причастен к моему продвижению по службе.

Решительно подскочив, я раскрыла чемодан. Достав из него вещи, отправилась в душ, после которого мне стало немного легче. Я смыла с себя двое суток дороги, тот ужасный придорожный мотель, в котором так и не смогла толком уснуть, бесконечные разговоры с матерью, считавшей, что измена Тома — не более чем досадный эпизод. Мама считала мой отъезд блажью и дуростью. “Ради чего, — спрашивала она, — терять такого перспективного мужчину? Чтобы подтирать задницу какому-то инвалиду?”. Маме было не понять, насколько сильно была задета моя гордость, насколько униженной я себя считала. Ведь вся больница быстро узнала об этом эпизоде измены. Да и Том с доктором Делейни не сильно таились.

Я снова фыркнула и тряхнула головой, стараясь не погружаться в невеселые мысли. Сбросила маме сообщение, что добралась удачно. Просушила волосы полотенцем и, не найдя фена, легла на кровать с мокрой головой. Едва она коснулась подушки, я провалилась в сон.

Проснувшись в кромешной тьме, я не сразу сообразила, где нахожусь. Медленно моргая и вытягивая слегка затекшие конечности, я постепенно вспоминала, что нахожусь в доме Итана Фишера. Судя по его словам, меня нанял его отец, и сам Итан был не в курсе, что к нему приедет новая сиделка. В смысле, помощница.

Сев на кровати и широко зевнув, я разблокировала телефон и набрала мистера Фишера-старшего.

— Добрый вечер, мистер Фишер.

— Добрый, мисс Гамильтон. Добрались?

— Да, спасибо. Тут у нас возникла проблема…

— Он вас послал? Не впустил в дом?

— Впустил.

— Это уже прогресс, мисс Гамильтон. Значит, сработаетесь.

— О, нет. Мистер Итан… он выгоняет меня. В смысле разрешил остаться только до утра.

— Мисс Гамильтон, — вздохнув, произнес Фишер, — то, что вы попали в дом, — это уже практически чудо. Пятерых предыдущих помощников мой сын даже не пустил на порог. То, что вы внутри, говорит только о вашей настойчивости. А это самое главное качество для этой должности. Теперь ваша задача задержаться там и убедить моего сына, что он нуждается в вашей помощи.

— Но как я это сделаю? — вскочив с кровати, я начала мерить шагами небольшую комнату.

— Если будет выгонять из дома, скажите, что он принадлежит не ему, а его отцу, который вас и нанял. А, значит, не ему вас выгонять.

— Что, если он сам уедет? — нервно кусая губу, спросила я.

— Не уедет. Автомобиля у него нет, а водитель сможет приехать не раньше, чем через две недели. Ночью обещают сильный снегопад, так что на ближайшие пару недель вы изолированы в этом доме. У вас есть четырнадцать дней, чтобы он проникся к вам доверием и начал подпускать к себе.

— А что потом?

— А потом вашей задачей будет уговорить его на восстановительную операцию и терапию.

— Простите за, возможно, слишком личный вопрос, но я должна его задать, чтобы действовать эффективнее. Что с ним случилось?

— Год назад он тестировал оборудование для скалолазания, которое сам разработал, и упал. С высокого утеса. Перелом позвоночника.

— О, боже. Разве при такой травме есть шансы встать на ноги?

— При должном уходе и определенной сумме можно сделать что угодно, мисс Гамильтон. Работайте. Я позвоню через неделю, — добавил он и отключился.

Я в недоумении пялилась на телефон, не веря в то, что он вот так просто положил трубку. Вздохнула, засунув телефон в карман спортивных штанов. Сняла с запястья резинку для волос, заплела красивую косу, слегка ослабив некоторые пряди, и еще раз резко и шумно выдохнула.

— Покорить, говорите? Посмотрим, что там за мистер Итан, — пробубнила я и распахнула дверь.

Покинув свою комнату, отправилась на изучение дома. И голод, конечно, гнал в сторону, где предположительно должна была размещаться кухня. В доме стояла тишина, которая даже немного пугала. Мне казалось, что в любую минуту из темного угла выскочит монстр или привидение, которое тут же уволочет меня в глубины этого старинного особняка и сожрет. “Какие глупости”, — подумала я, но потерла покрывшиеся мурашками плечи.

Войдя в большую гостиную, в которой единственным источником света был камин с полыхающими в нем поленьями, я осмотрела обстановку. Два больших дивана, расположенных буквой Г, на стене прозаичная и совершенно не вписывающаяся в обстановку плазма, кофейный столик и еще один высокий, но небольшой по размерам — у стены. На нем пустая стеклянная ваза. На меня это зрелище навело уныние. Так грустно смотрелась эта ваза, и так неуместно. Намного лучше там смотрелась бы декоративная или эта же, но с цветами. Какой толк от пустого сосуда?

Пройдя через гостиную, я оказалась на кухне. Безрезультатно проведя пальцами по стене в поисках выключателя, я прошла вглубь комнаты. Из окна над раковиной пробивалось немного света с улицы, и мне удалось нащупать кнопку включения света над вытяжкой. Покрутившись вокруг своей оси, я наконец заметила выключатель над одним из шкафчиков. Подошла, уже потянулась, чтобы нажать, но голос за спиной тихо приказал:

— Не включай.

Я подскочила от неожиданности и положила руку на грудь.

— Ох ты господи, — выдохнула я. — Вы меня напугали. — Фишер ничего не ответил, и я использовала пару секунд молчания для того, чтобы отдышаться. — Голодны? — наконец пришла в себя я и двинулась к холодильнику.

— Ты в моем доме не более трех часов, а уже собираешься проверять содержимое моего холодильника?

Я посмотрела в темноту, откуда раздавался голос хозяина дома. Точнее, сына хозяина дома. К сожалению, кроме общих черт его инвалидного кресла не было ничего видно, и все же я подбоченилась и склонила голову набок.

— Ну мне же надо освоиться в вашем доме, чтобы стать эффективной помощницей.

— Не обольщайся, завтра ты уезжаешь.

— Ваш отец сказал…

— Мой отец может катиться к черту! — рявкнул Фишер, и я опять дернулась от грубости в его голосе.

— Так, — я прочистила горло, — гм… вы голодны?

— Можешь подогреть лазанью, — ответил Итан и, развернув свое кресло, поехал из кухни.

— Вам тоже греть? — крикнула ему в спину.

— Нет, — коротко ответил он и скрылся в гостиной.

Слегка пожав плечами, я открыла створки холодильника, чтобы найти лазанью, а потом все же нажала на выключатель. Раз Фишер покинул комнату, значит, свет ему не будет мешать.

После позднего ужина откинулась на стуле и осмотрела кухню. Теперь, с включенным светом, у меня появилась возможность оценить обстановку. И, надо сказать, кухня оказалась большой и очень уютной. Вообще этот дом казался крайне теплым и комфортным, чего нельзя было сказать о его обитателе. Убрав за собой посуду, я нагрела молоко, добавила в него две чайные ложки меда и теперь стояла у окна, помешивая в чашке свой напиток. Во дворе поднимался ветер, грозно покачивая вершины сосен. В темноте это смотрелось зловеще. Срывались редкие снежинки. Они кружили на ветру, ударяясь о балки, подпирающие окружающее дом крыльцо. Собаки жались друг к другу, а потом и вовсе спрятались в огромном вольере.

Внезапно я услышала тихий шорох колес по паркету.

— Раз уж ты тут, чтобы помогать, хоть камин в гостиной разожги, огонь погас.

Я резко обернулась, звякнув ложкой по краю чашки.

— Хорошо, — ответила поспешно, глядя, как Итан въезжает на кухню. Он направился прямиком к кофемашине, взял стоящую сбоку чашку, подставил ее и запустил машину.

— Собакам там не холодно? — я кивнула на окно. — Может, их покормить надо?

— Хочешь покормить?

Мне наконец удалось чуть подробнее рассмотреть Итана. Лицо, скрытое густой растительностью, не оставляло места для фантазии, и все же мне удалось разглядеть чувственные губы с аккуратно подстриженными над ними волосками, и пронзительный взгляд светлых глаз. Серые или голубые — это уже не так важно. Важен был именно взгляд. Острый, как бритва. Тяжелый, словно свинцовые тучи, нависающие над городом перед снегопадом. И при этом полные тайны. Манящие. В них было страшно смотреть, и в то же время невозможно оторваться.

— Нет, — наконец ответила я на заданный вопрос.

— Я уж было подумал, что у псов давненько не было свежего мяса. Тебе даже ничего делать не нужно, достаточно просто выйти во двор без меня.

С грохотом поставив чашку на стол, я резко развернулась и отправилась… куда-то. В смысле пошла искать гостиную, о расположении которой могла только догадываться.

— Чашку за собой помой, здесь нет прислуги! — донеслось мне в спину.

— Помою! — рявкнула я и вышла в соседнюю комнату, которая, к счастью, оказалась искомой. Блуждать по дому в поисках нужного помещения мне совершенно не хотелось, а вот заняться чем-нибудь было очень нужно, иначе я рисковала высказать мистеру Нахалу все, что о нем думаю.