Непокорная невеста

Екатерина Неглинская (2022)

Один взгляд — это всё, что мы можем себе позволить. Я — царевна, он — полководец моего будущего мужа. Только невероятные обстоятельства, которые даже трудно вообразить, могут изменить наши отношения. Долг и любовь. Как сохранить жизнь собственного народа и не потерять надежду на личное счастье?

Глава 8.

Кир жестом показал мне оставаться на месте и вытащил из-за голенища сапога нож. Я с замиранием сердца наблюдала, как он тихо скользнул к двери, рывком открыл её, а в следующий момент уже втащил побледневшего от неожиданности Хану из коридора в келью.

Из рук монаха на пол посыпались свитки и мягко застучали по каменным плитам. Кир одним движением закрыл дверь и приставил нож к горлу своего пленника.

— Царевна, — со слабой надеждой в голосе прошептал Хану, увидев меня.

— Пожалуйста, отпусти его, Кир, — попросила я. — Этот человек опекает меня в монастыре. И, похоже, он принёс свитки из библиотеки.

Я подошла и аккуратно собрала с пола разбросанные рукописи, желая тем самым показать, что говорю правду и никакой угрозы нет.

— Только тихо, — предупредил Кир, отпуская монаха. Тот дрожащими руками поправил смятую на груди робу.

— Я прошу простить меня. Не знал, что царевна не одна.

— Это мой телохранитель. Он приехал за мной, — ответила я и протянула свитки Хану. Тот с поклоном принял их. — Ты что-то нашёл?

— Да, о посохе, как царевна просила. Я подумал, что это важно. Но, похоже, выбрал неудачное время. Царевна возвращается в Астер?

— О каком посохе идёт речь? — вдруг спросил Кир, и меня удивила перемена, случившаяся с ним. Он внимательно смотрел на Хану, как будто уловил нечто очень важное в словах монаха.

— С разрешения царевны, — Хану посмотрел в мою сторону, и я дала согласие кивком. — Так называемый Воронов артефакт. Камень и посох составляют единое целое.

— И что же с ним?

— Пожалуйста, расскажи нам всё, что смог найти, — попросила я, так как видела, что монах ждёт моего одобрения.

Мы все заняли сидячие места. Я устроилась на краю кровати. Кир, сняв перевязь с мечом и кожаную дорожную куртку, занял табурет. Хану, аккуратно разложив свитки, сел на полу, подобрав под себя ноги.

— Это очень древняя рукопись. Если честно, я даже не все слова смог понять. Но пока читал, мне стало казаться, что я всё это уже слышал, — сказал монах и развернул первый свиток перед нами. — Заклинатель, прозванный Вороном, некогда создал артефакт, способный управлять умами людей. С его помощью он мог внушать любые мысли кому угодно, и это давало ему небывалую силу. Очень быстро он собрал вокруг себя не просто верных, но совершенно послушных людей. Но этого было мало. Ворон хотел больше слуг. А дело было в посохе. Создатель впал в зависимость от собственного творения. Всё худшее, что было в Вороне, стало проявляться в нём с многократной силой.

Я с интересом рассматривала текст, дополненный удивительными рисунками. Стиль их изображения был мне незнаком, более того, ничего подобного мне не приходилось встречать раньше. Они были выполнены мастерски, детально изображая сцены легенды.

— Против заклинателя собирались союзы, — продолжал Хану, — но все попытки справиться с ним были бесполезны. Он подчинял себе любого, кто пытался противостоять ему. Пока однажды не нашёлся герой, разузнавший о слабости Ворона. Была одна девушка, искренность которой заклинатель ценил больше, чем согласие, полученное под действием артефакта. Её герой и попросил помочь.

Монах развернул новый свиток.

— Девушка пришла к Ворону и сказала, что готова ответить взаимностью на чувства, которые он давно к ней питал. Заклинатель был так увлечён ею, что забыл обо всём на свете. Даже о своём посохе. Воспользовавшись этим, герой выкрал посох и разделил его, вытащив камень.

Ворон пришёл в ярость, но силу свою уже потерял. Силы союзников разбили его армию и захватили дворец. Сам заклинатель погиб от руки героя, убитый его мечом. Этот клинок впоследствии был назван Остриём тени.

Камень, бывший частью артефакта, увезли, а посох спрятали в Городе песков. Место это проклято, потому что посох, некогда скреплённый кровью Ворона, по-прежнему обладает силой. Скверна поразит того, кто присвоит его себе, и поднимет в этом человеке все тёмные свойства души. Но, соединённый с камнем, посох снова будет дарить своему обладателю власть над умами других людей.

— А что стало с той девушкой, которая пришла к заклинателю? — поинтересовалась я, когда Хану закончил свой рассказ. История показалась мне незаконченной.

— По легенде она вышла замуж за героя.

— Ну, хоть у кого-то жизнь сложилась, — улыбнулась я и посмотрела на Кира, но он оставался серьёзен.

— И на посохе есть надпись на древнем наречии…

— Возможно, мне нужно проверить, — с сомнением ответил Хану, перебирая свитки.

— Это был не вопрос, — Кир встретился со мной взглядом.

— Действительно, вот она! Означает “Всё будет по-моему”, — монах ткнул пальцем в лист, на котором необычные витиеватые буквы сплелись в короткую надпись.

— Что-то не так? — догадалась я, глядя на первого военачальника.

— Боюсь, что всё так, — ответил мне Кир. — Нам нужно поговорить.

Монах остался на своём месте, а мы с Киром вышли на тот самый балкон, через который он попал в мою комнату. Я слышала, как Хану шелестит свитками, попеременно разворачивая их. Но когда балконная дверь закрылась, нас окружили звуки ночного сада, полного шелеста листвы и стрекота цикад.

Кир оказался совсем близко, всего в шаге от меня. От него пахло дорожной пылью и солнцем. Я слышала его дыхание, чувствовала исходившее от него тепло. Или, возможно, меня обжигало собственное волнение от его присутствия рядом.

— Посох и есть тот артефакт, за которым ты хотела ехать? — спросил он тихо.

— Да.

— Как ты собираешься его достать?

— Я пока не знаю. Поэтому и предложила договор. Подумала, тебе это может быть интересно.

— Ты права, — согласился Кир. — Мне интересно. Этот посох, действительно, нужен Галлайну. И мы можем рискнуть, отправившись за ним. Я помогу тебе.

— Почему ты вдруг изменил мнение?

— Я знаю эту легенду. И видел надпись. Она изображена на гербе Галлайна. Однажды он рассказал мне её значение. Всё будет по-моему, — он смотрел на меня прямо. — Я — наёмник, царевна, но хочу сам выбирать, кому я буду служить.

— Называй меня по имени, так будет безопаснее в путешествии, — попросила я.

— Договорились. Аелия, — произнёс он на выдохе, и от звука его мягкого голоса мои щёки вспыхнули огнём. Не успела я погрузиться в сладкие фантазии на тему нашего уединённого пребывания на балконе, как Кир добавил, — а что этот монах? Ему можно верить?