За сокровищами

Екатерина Константиновна Гликен, 2023

Знаете ли вы кого-нибудь, кто бы отказался владеть сокровищами? Думаю, таких среди нас почти нет.А мечтали ли вы когда-нибудь сами отправиться в поход за кладом? Вероятно, да.А что, если вашими помощниками станут артисты бродячего цирка?Ну, в общем-то, если вы по какой-то причине до сих пор этого не сделали, то добро пожаловать в путешествия на страницах этой книги!Первоначально, по ошибке, был выложен невычитанный вариант, и аудио сделано по тому самому первому варианту. Что ж, между текстом и аудио теперь есть разница. Но не великая. Прошу прощения у моих дорогих читателей за это, и надеюсь, они меня простят)спасибо)

4. Координаты

Дверь открыло самое настоящее чудовище, которого вчера не показывали на представлении. Фирс попятился: «Что это? Еще одна сбежавшая плотоядная тварь?!»

Сзади за чудовищем показался и сам Стремптус:

— А! Это ты, малыш? — весело сказал он. — Заходи, не бойся. Это — Сандс. Самый умный и дружелюбный нелюдь из всех, которых ты когда-либо видел.

Стремптус вышел навстречу Фирсу и взяв его за руку потянул в дом.

— Ну, Сандс, спасибо, иди к себе.

Чудовище послушно удалилось, а Стремптус продолжил:

— Я нашел его маленьким в одном из своих недавних странствий. Тогда я решил, что это — большая удача, но я и не подозревал, насколько мне действительно повезло. Я вырастил Сандса как человеческого детеныша, хотя, конечно, не дав ему настоящей любви, но я заботился о нем. И, не поверишь, Фирс, малыш привязался ко мне. Он различает мою речь, хотя вполне может общаться и на языке тварей. Оказалось, тогда, на лесной дороге я подобрал не просто чудовище, а своего близкого друга и помощника. Он здорово помогает мне ловить остальных тварей и смотреть за ними, когда они уже сидят в моих клетках. Он умеет успокоить их, говорит с ними на их языке, объясняя, что судьба жить у меня — не самая худшая судьба. Так зачем же ты пришел?

— Матушка просила узнать, — ответил Фирс, протягивая сверток с ароматными булками и маленькую коробочку с золотым комочком. — нельзя ли это как-нибудь разделить?

— Что именно? — спросил Стремптус, уставясь на булки.

— Нет! — рассмеялся Фирс. — Золото! Она имела ввиду золото. Нам нужно нанять сиделку для малыша, и чтобы ей заплатить, нужно разделить этот кусок на другие, более маленькие.

— А, всего-то? — удивился Стремптус. — Такая малость. Конечно, что-нибудь придумаем. А пока что, не желаешь ли ты чаю?

Фирс только что позавтракал, животик его был полон обилием самых вкусных булок во всем городишке, однако, не уходить же вот так быстро из удивительного дома, пахнущего далекими странами и изумительными приключениями.

Тем временем к столу подсели и другие двое полулюдей, Маур и Герштван. Случись раньше Фирсу встречаться с ними на улице городишки, он втягивал голову в плечи и стремился как можно быстрее пройти мимо. А тут они сидели за одним столом, так близко, что он мог разглядеть их полностью. И он смотрел во все глаза. А они, кажется, заметили его любопытство и, слегка улыбаясь, не торопились делать замечание, пусть мальчишка утолит свой интерес. Собственно, братья мало чем отличались друг от друга, они были довольно высоки и хорошо сложены. Маур был белокур и носил короткую стрижку. Волосы Герштвана имели каштановой оттенок и мелкими кудрями спускались на плечи.

Сандс принес чайник и чашки. Поставил большую плетеную корзинку под угощение от матушки Фирса и уселся рядом. Теперь был он похож на огромного доброго старого пса. Совсем не страшный.

Фирс нисколько его теперь не боялся. Хотелось погладить, но он не решался, чтобы не оскорбить удивительное существо.

— Можешь погладить, — вдруг прорычал Сандс.

Тут уж волей-неволей Фирс все же вздрогнул. Старая собака, открывающая дверь и приносящая кружки, это еще можно было пережить, но то, что он говорил на человеческом языке…

Остальные за столом рассмеялись.

— Сандс такой же, как мы, как ты и я, просто особенный, — заметил Стремптус.

— А как вы узнаете, где искать золото? — не выдержав, спросил Фирс.

— Есть такая штука, понимаешь, давным-давно люди расчертили весь мир невидимыми линиями, и дали им названия и присвоили им номера. Это как улицы в городе, в большом городе. Чтобы узнать, где ты живешь, нужно знать название улицы. Представь себе, такие улицы есть и на всей земле. Но только знание об этом… Оно мало кому известно. А многим из тех, кому известно, дается с большим трудом. Но если ты достаточно умен, ты можешь высчитать место, где спрятано золото, а затем спокойно отправиться туда и взять его.

— А оно там просто лежит?

— Нет, чаще всего она там закопано. Но, бывает и так, что его там уже нет. Значит, кто-то уже опередил нас, откопал.

— А если никто не откопал…

— Значит, оно достанется нам, но чаще всего, места на земле, где спрятаны сокровища, знают разные люди. Бывает так, приходишь на место, а там уже кто-то шебуршится…

— И что тогда? — задерживая дыхание, спросил Фирс. — Вы…

— Нет, мы просто уходим в другое место, но бывает и так, что из-за сокровищ убивают. Это случается, когда кто-то живет на сокровищах, строит дом и забор, охраняя их. Но я кочую с места на место, мне нет нужды жить там же, где зарыто золото. Поэтому я все еще жив.

— Вы, наверное, прочли очень много книг и очень умный? — восторженно сказал Фирс.

Стремптус засмеялся.

— Вы знаете? — продолжил Фирс. — Я тоже знаю тайное знание.

— И какое же? — заговорщическим тоном подхватил Герштван, пытаясь подыграть мальчишке.

— Не знаю даже, с чего начать…

— Начни с носочка, — усмехнулся Стремптус. — Так говорят у нас, когда не знаешь, с чего начать номер — начни с того, что хорошенько тяни носок.

— Не сочтите это за хвастовство, — Фирс выпрямился и говорил теперь самым серьезным и напыщенным тоном, стараясь подражать манере дядюшки Стремптуса. — Вы знаете, наш дом стоит на окраине поселения. И вот, буквально несколько дней назад случилась странная вещь, о которой сейчас уже знают многие, и в этом нет ничего такого… В общем, поутру к нам в пекарню ввалился мужчина. По виду — чужак, такое, хоть и редко, но бывает. Кто-то время от времени проходит через наш городишко. Однажды люди появляются на окраине, проходят по центральной улице и навсегда исчезают. Никто не знает, куда они идут и откуда приходят, однако, многие из них имеют странный вид, и мы всем городом долго еще обсуждаем чужестранцев. В общем, мы не удивились чужаку в пекарне, хотя и заметили, что одет он более странно, чем другие, более вычурно и более грязно. Был он загорелый, почти черный. И очень худой. Войдя в пекарню, он постоял некоторое время у двери, сделал шаг в сторону прилавка и упал. Когда мы подняли его, обнаружилось, что его бок, порванный каким-то страшным зверем сильно кровоточил, и, несмотря на несколько слоев тряпок, которые стягивали ранение, кровь просачивалась наружу и капала на ковер.

Несколько дней нам удавалось поддерживать его жизнь, но в сознание он больше не вернулся. Мне довелось ухаживать за ним больше всего. Я сидел у его постели, и он часто-часто в бреду повторял странные цифры. Что они значат, никто из нас не сумел понять.

— И что же это? Интересная загадка, выкладывай, мы попробуем ее вместе разгадать.

— Сто пятнадцать градусов ювэ, тридцать градусов зэдэ, — как стихи наизусть протарабанил Фирс.

Остальные за столом переглянулись.

Первым нашелся Стремптус.

— Ты говорил это кому-нибудь еще?

Фирс отрицательно замотал головой:

— Отец запретил рассказывать это кому-то…

— Тогда почему ты рассказал это нам? — удивился дядюшка Стремптус.

Фирс пожал плечами.

— Не знаю, мне показалось, вам можно, — наивно выпалил Фирс.

— Скажи, чем еще был странен этот человек, помимо того, чтобы был сильно загорелым.

— В общем-то, всем. Глаза его были другие, холодные, почти белые и очень большие, через лоб проходил шрам, волосы были седые, длинные, схваченные в низкий хвост, но самое примечательное, что вместо правой руки…

— У него была резная деревянная культя! — закончил фразу дядюшка Стремптус, резко вскочив со своего кресла и заходив по комнате.

Фирс удивленно кивнул.

— Скажи, что стало с этим человеком. Давно ли он ушел?

— А он и не уходил. Он умер у нас в доме и похоронен на городском кладбище.

Дядюшка Стремптус схватился за голову:

— Какой кошмар! Может быть, он что-то передал вам?

Фирс замялся.

— Говори же! — почти прикрикнул на него дядюшка Стремптус.

— На самом деле он ничего не передавал, но я был так поражен его видом и вообще всей историей и этими непонятными словами, которые он постоянно повторял, что заигрался и примерил его дорожную куртку. Я ходил по дому, представляя себя путешественником, преодолевающим удивительные и страшные трудности, сражающимся с нелюдями, эта куртка придавала всем моим мечтам реальность: ее запах, пропитанный дымом костра и сыростью земли, ее шелест. Я обратил внимание на этот самый шелест и… выяснил, что за подкладом зашита бумага. Не подумайте, я не достал и не трогал ее, пока чужак был жив. Однако, когда он умер, я втайне от всех вскрыл подкладку и вытянул оттуда то, что там было спрятано.

Дядюшка Стремптус выдохнул и погладил Фирса по голове:

— Ты хорошо сделал. Возможно, ты очень удачливый парень, Фирс, и, возможно, твоя удача достанется и мне, раз я оказался рядом с тобой. Пойдем, я провожу тебя домой. Только захвачу плащ и золото для твоей мамы.