Ради тебя дышу

Екатерина Звонарь-Елисеева, 2021

Что делать наследнице знатного рода, оставшейся совершенно одной в мире, если мачеха и её сын желают ей смерти настолько же сильно, насколько мечтают заполучить богатое поместье? Правильно, бороться за свою маленькую родину до последнего. А что делать, если это поместье передано в дар неотразимому представителю опасного огненного народа после того, как ее страна пала в войне? Правильно, бежать! Но… в ее положении это не выход – слишком многое зависело от нее здесь. Тогда остается другое – спрятаться и стать бесправной рабыней. Как бы ни так! У нового хозяина на нее свои планы.Обложка – Нира Кот.

Глава 7

С самого утра Берни, находясь под пристальным взором янтарных глаз, молча глотала обиду. На протяжении всего дня она была вынуждена выслушивать издёвки от самовлюбленного лорда, остроты, язвительные замечания и откровенные намёки. Мало того, что он упорно продолжал звать её именем, которое ей при рождении дал папа, увидев её глазёнки, так с самым наглым видом помыкал ею, словно самой бесправной рабыней. Сначала отлучил её от работы ткачихой, навязав скукотищу в библиотеке, потом дополнительно навалил помощь по руководству усадьбой, вчера она узнала, что помимо всего прочего в её обязанности входит еще и архивирование отчетности, о чем раньше противный лорд Харлин даже не заикнулся. А сегодня, она металась с лестницы на лестницу, когда он гонял её по библиотеке, требуя принести то ту книгу, то найти эту карту, то сделать выкопировку с плана того или иного здания.

Замучившись окончательно, она всего на секундочку присела на подоконник, как лорд Харлин, велел ей накрыть в кабинете стол на две персоны, приготовив зеленый чай с мятой и принести поднос с булочками и пирожными. Вывод, который сделала для себя Берни, к удивлению оказался неприятен — ей отчего-то почудилось, что господин ждет в гости женщину. И какое ей дело до его женщин? Почему факт наличия у лорда Харлина любовницы какой-то острой ледяной иглой вонзился в сердце Берни? Тьфу, наваждение какое-то!

Пытаясь отвлечь свои предательские чувства от Эдана, девушка окончила сервировку и на секунду задержалась, чтобы проверить, не забыла ли чего. Всё было в полном порядке, поэтому, по привычке, она повернула в сторону библиотеки, мечтая присесть с книгой в руке. Не успела она взяться за ручку, как в кабинет вошел лорд Харлин и закрыл дверь на ключ, будто позабыл о назначенной встрече.

— Запри обе двери в библиотеку, чтобы нам никто не помешал и садись, — коротко приказал он.

Она недоуменно покосилась на него и упрямо не сдвинулась с места. Эдан, наградив её убийственным взглядом, шагнул к ней. И весело хмыкнул, когда девушка, недовольно засопев, закрыла на ключ внешнюю дверь, а потом крутанула щеколду замка внутренней. Какая-то излишняя предосторожность, подумалось ей. Усевшись на краешек стула, словно готовилась сорваться с места при любой опасности и сбежать, она напряженно следила за ним.

— Нам нужно серьезно поговорить, Черис.

— Но разве вы не ожидаете гостя? Я думала, что к вам должен кто-то приехать.

— Ты ошиблась, милая. Итак, пора пролить свет на тайну твоего, так скажем, исчезновения. Что заставило тебя спрятаться среди своих подданных? И почему тогда ты сказала, что Стеллан тебе никогда родственником не был?

— Не кажется ли вам, что это не ваше дело, — немного резко ответила она.

Его губы растянулись в самодовольной улыбке.

— Ты — моя собственность с некоторых пор, поэтому всё, что с тобой связано — моё дело.

Она насупилась и угрюмо умолкла. Ей не хотелось вытаскивать на поверхность свою утрату и горе, будоражить и без того ноющее тупой болью сердце. И тем меньше хотелось, чтобы кто-либо знал об этом.

— Молчанием ты от меня не отделаешься. Если ты не будешь со мной достаточно откровенна, твои бывшие подданные почувствуют на своих спинах всю прелесть ударов плетью.

От его совершенно обыденного тона голоса мороз побежал по коже, и Берни стало страшно. Закусив губу, она сумела выдавить какой-то хриплый и неуверенный протест:

— Это нечестно.

— Вполне честно, если учесть мое желание добиться того или иного. Для меня цель оправдывает средства, поэтому в данном случае все методы хороши. Смирись с этим, Черис. А еще лучше, разлей нам чаю и начинай говорить.

Черис метнула в него горящий взор, полный неприязни и гнева. Эдан мог поклясться, будь она из его народа, то от него уже осталась бы жалкая кучка пепла. Девушка подозрительно послушно поднялась, наполнила его чашку, однако перед тем, как наполнить свою — застыла. Хватило одного недовольного движения его бровей, и Черис уже сидела на своем стуле с чашкой и блюдцем в руке.

Меньше всего Бернадетте хотелось, чтобы из-за её упрямства пострадали невинные люди, люди верные ей с самого рождения. Да и спорить с лордом Эданом Харлином просто бессмысленно. Чтобы унять дрожь от нахлынувших воспоминаний, она опустила блюдце с чашкой на свои колени. Взор ее устремился куда-то сквозь пространство.

— По сути, Стеллан мне никто. Никогда мне не был братом. Он сын второй жены моего…моего отца.

— Он сказал, что приходится тебе сводным братом. Но почему ты так холодно к нему отнеслась?

Эдану стало не по себе, когда увидел глубокую боль и печаль на её лице. И что же такого могло произойти в жизни девушки, если она добровольно выбрала рабство вместо безопасности рядом с братом. Пусть даже сводным.

— Сэдрика, моего старшего и родного брата, Стеллан со своими трусливыми дружками, подло напав со спины, убил около трех лет назад. Но надо было знать Сэдрика. Даже перед смертью, он не остался в долгу. Один из тех трусов был сражен его мечом насмерть, трое других получили тяжелые раны и долго валялись в своих кроватях. Стеллан ездил в столицу к самым лучшим лекарям, чтобы вернуть своей правой руке прежнюю силу. И не знаю, удалось ли ему это. Да и наплевать!

— Пятеро на одного, в спину — это недостойно настоящего мужчины, — потирая подбородок, произнес Эдан. — Но ведь это не всё, Черис.

— Не всё.

Она молчала некоторое время, пока он не встал и не подошел к окну.

— Я должен из тебя правду клещами тянуть? Почему нужно напоминать, что говорить — это в твоих интересах? — с ненавязчивой угрозой в голосе вопрошал он.

— Когда папа начал подозревать, что… ну, словом, что Стеллан замешан в убийстве, мать Стеллана, леди Агрона, она… Она отравила моего отца спустя полгода после гибели Сэдрика.

Глаза Эдана прищурились. Куда-то далеко ушли мысли о мести, когда он понял, что готов испепелить каждого, кто причинил бы боль Черис. Но это опять не всё.

— Черис?.., — выжидающе протянул он.

Девушка поставила блюдце с чашкой остывшего чая на стол, так и не прикоснувшись к напитку. Она подняла на Эдана глаза, с мучительной безмолвной мольбой не продолжать пытку. Лорд Харлин был непреклонен в своей решимости узнать о девушке, как можно больше, чтобы понять еще одно обстоятельство в свете недавно появившегося факта. Факта, который не давал покоя Эдану, посеяв зерно сомнения в душе, факта, способного свести на нет цель его мести.

Эдан подошел к ней, встал сбоку и положил ладонь ей на плечо; девушка вздрогнула.

— Зачем они это сделали? Какую преследовали цель?

— Думаю, это было спланировано ими давно. Им нужна была здесь безраздельная власть. Нужна была усадьба. Деньги. Всё, что можно было выжать из этих богатых земель. Между всем этим стоял мой отец, брат и я.

— И?

— И они просчитались! После гибели Сэдрика, папа, предвидя нечто подобное, отметил в своем завещании меня как наследницу. Но был один нюанс — после моей смерти всё состояние и сами Щедрые Низины отойдут церкви и монастырю при ней в столице. Всё, до единого золотого, до единого клочка земли, — зло бросила Берни. — После угроз в адрес настоятеля церкви и монастыря, они получили письмо из Дэри, которое поумерило их пыл. За давление на церковь король обещал им…не знаю, наверное, смерть.

Она снова надолго замолчала, а когда пальцы лорда осторожно стиснули её плечо, она мрачно продолжила:

— И Агрона, и Стеллан искали и не нашли завещание папы, чтобы уничтожить его. Потом от них посыпались угрозы. Они надеялись вынудить меня подписать дарственную на кого-нибудь из них и убраться подобру-поздорову. Но разве я могла оставить моих…твоих подданных им на милость? Стеллан, за тот короткий промежуток времени, когда неудачно изображал из себя хозяина, безосновательно и жестоко порол работников. Оставить верных своих помощников, на тяжелом труде которых зиждется всё благополучие поместья, на этих хладнокровных убийц? Никогда! Я думала только о своих людях. А тут война, окончившаяся всего за полтора месяца. Стеллан, которого король призвал на службу, удрал с поля боя, а потом и вовсе покинул с матерью усадьбу. Мои помощники уговорили меня притвориться одной из них, чтобы остаться в живых и избежать участи…, — Берни замолчала и сглотнула, не в силах произнести последнее слово.

По лицу девушки Эдан догадался, чего на самом деле опасались ее помощники, и закончил мысль за нее:

— Моей наложницы? Хм, очень мудро с их стороны, Черис. И что в итоге? О чем ты думала, когда согласилась со своими верными помощниками? С чем осталась?

Берни нахмурилась, чувствуя, как её начинает раздражать этот допрос, цель коего она уразуметь не могла. Она итак сказала слишком много. Терпению её настал конец; она вскочила на ноги и голосом, полным яда, бросила:

— Уж лучше пусть мы погибнем от ваших рук, чем я отдам земли моего рода убийцам! Ни Стеллан, ни его проклятая мамаша никогда не получат Щедрые Низины!

Эдан оценивающе посмотрел на Берни. Несмотря на свой возраст, девушка уже проявляла завидную дальновидность, заботясь прежде о своих подданных, чем о себе и вела себя как истинная госпожа, готовая яро броситься на их защиту, забыв о себе. А Эдан ценил в людях способность жертвовать собой ради других.

— Конечно, не получат. Теперь всё здесь принадлежит мне. Да еще и…э-э…ты в придачу. Так что, Черис, я подумал и решил, что рано или поздно, хочешь ты того или нет, а согреть мою постель тебе придется, милая сладкая вишенка, — нагло ухмыльнулся он. — Это понятно?

Всё внутри у нее вскипело, и сквозь сжатые зубы она выдавила:

— Предельно.

— И когда же мне ждать тебя в моих покоях?

От захлестнувшей ярости, кулаки её непроизвольно сжались. Он — господин и волен делать, что пожелает. Он считает её своей собственностью, вещью, игрушкой, а она при этом ничего не может противопоставить ему. От досады на свою беспомощность, злости на него, на несправедливость в жизни и на весь мир, она буквально дрожала. А тут еще он доставал ее со своими издёвками!

— А ты?! — неожиданно агрессивно крикнула она, ткнув в сторону ухмыляющегося лорда Харлина пальцем. — Твое отношение ко мне изменилось сразу же, как ты узнал, кем я являюсь. Сначала ты принюхивался ко мне и присматривался, а теперь открыто хочешь затащить в свою постель. Устроил тут мне дурацкий допрос. И что? Узнал, что Стеллан для меня — пустое место. Дальше что?

— С твоей помощью, Черис, я отомщу Стеллану Клайду, — отрешенно ответил он, уже совершенно не веря в успех своего плана.

— Что-о?! — опешила она, и глаза её округлились.

Эдан с восхищением наблюдал за девушкой, ощутив знакомое жаркое желание поцеловать её.

— Ведь твой сводный брат приехал за тобой, понимая, что вернуть усадьбу у него нет никаких шансов. Значит, ему нужна ты.

— Думаете, его станет волновать, если стану вашей любов…, — она не сумела выговорить это слово и, запнувшись на секунду, продолжила: — Не важно. Спектакль, что он тут устроил, мне непонятен. Зато понятно его стремление убрать со своего пути вас.

— Он был готов дать за твою свободу выкуп, Черис. Что на это скажешь? — он внимательно изучал выражение её лица.

— Дать выкуп?! Ха, да он по уши в долгах! — презрительно бросила она. — Нечем ему выкуп заплатить, ясно? — окончив свою тираду, девушка уперла руки себе в бока.

Эдан замолчал, удовлетворившись её словами. При других обстоятельствах, он бы ей не поверил, предполагая, что так она говорит, чтобы избавить себя от унижения. Но в принципе она говорила правду, потому что когда Эдан снова взял в руки папку с документами из ящика стола, на самом дне лежала куча долговых расписок на имя Стеллана. Да и в приходно-расходной книге с завидной регулярностью в графе «Расходы» появлялись записи об уплате по долгам Стеллана и Агроны Клайд. Малодушный сводный брат и мачеха жили за чужой счет, не ударив при этом пальца о палец. А еще Эдан случайно нашел неопровержимые доказательства вины Стеллана и Агроны. Тайник графа Брайсли надежно хранил письма, опросные листы и прошения. Документы подтвердили слова Черис: действительно нашлись те, кто видел, при каких обстоятельствах погиб Сэдрик, и свидетели эти были убиты с особой жестокостью. Дознаватели раскопали, что семьи этих людей методично запугивались, после чего вдовы составили на имя графа прошения отпустить и больше их не искать. Копии документов об увольнении и полном расчете лежали там же. После изучения содержимого тайника, Эдан вернул все на место.

Так что сейчас Эдан пожалел, что тогда просто отпустил Стеллана, ибо при нынешних обстоятельствах месть теряла всяческий смысл. Как рассчитывалось раньше, позора не обрушится на его голову. Алчный Стеллан возможно даже обрадовался бы такому повороту событий, чтобы через Черис добывать себе средства для жизни. Значит, покарать Стеллана, Эдану придется другим способом. И все же у него складывалось крепкое впечатление, будто девушка от него что-то утаила. Ладно, он узнает, что именно, позднее.

Эдан очарованно наблюдал, как буря эмоций захватила Черис. К щекам её прилил нежный румянец, в глазах сверкали красные молнии. Да она просто потрясающе красива, когда сердится! И никто не смеет запретить ему, хозяину всего здесь сущего, соблазнить разбушевавшуюся здесь мегеру. Это даже хорошо, что она не чувствительна к его чарам. Тем интереснее будет вызвать в ней эмоции, настоящие, ее собственные. Да и пришла пора разбудить в ней мирно дремлющую страсть, которая, как обещали ее глаза, непременно окажется бурной.

— Что?! — в упор спросила она. — Что вы уставились на меня, словно на мне узоры появились?

— Подойди поближе и узнаешь, — сказал он.

— Ближе уже некуда, — огрызнулась она.

Эдан снова облизал свой клык и протянул к ней руки.

Взвизгнув, девушка рванулась в сторону, но стальное кольцо его рук настигло её, прижав спиной к широкой груди. Еще мгновение и Берни показалось, будто мощное большое тело лорда Харлина поглотит ее собственное, расплавит, впаяет в себя навсегда.

— Пустите! Что вы себе позволяете?

Отчаянно пытаясь вырваться, она с ужасом почувствовала, как одна из его ладоней легла ей на живот, а другая добралась до её груди и сжала мягкий холмик.

— Сию секунду прекратите меня лапать! — завопила она, теряя силы от безуспешных попыток отодрать его пальцы от своего тела.

— Я должен знать, чем на самом деле обладаю, — коварно прошептал он ей в ухо, обдав горячим дыханием.

— Гляди, не пожалей! — яростно бросила, пнув его каблуком в одну ногу, а после совершенно беспощадно отдавив другую.

Эдан, скрывая улыбку, охнул и резко выпустил девушку из рук. А когда она, улучив момент, скрылась за массивной дверью библиотеки, лорд Харлин выпрямился. Какая-то дикая кошка! Уже через секунду он мощно заколотил кулаками в дверь, отчего та жалобно затрещала.

Прижимаясь спиной к вздрагивающей двери, Берни молилась о том, чтобы та не слетела с петель. Или, что еще хуже, лорд Эдан не воспользовался своим даром, обратив в пепел преграду между ними.

Стук прекратился, когда Оллгар окликнул друга. Сдерживая недовольство, Эдан ворчливо спросил:

— Кто там еще?

— Лорд Харлин, приехала леди Ульрика. Она незамедлительно требует вас.

Эдан заскрипел зубами, и едва слышное проклятие слетело с губ. Он напрочь забыл о визите взбалмошной любовницы, которую встретил в Остадаре. Она в своей обычной бесцеремонной манере напросилась погостить в усадьбу. Все важные дела вылетали у него из головы, стоило рядом появиться Черис. Да и с некоторых пор, образ Ульрики потускнел, а сама она перестала быть для него важной. И уж если совсем честно — никогда не была таковой.

— Устрой леди в одной из гостевых, и скажи, что я приду к ней через десять минут, — буркнул он через дверь.

— Слушаюсь, — ответил Оллгар.

Как Эдан и обещал, в большую и светлую, роскошно и со вкусом обставленную, гостевую комнату он вошел через десять минут. Там повсюду стояли сундуки с одеждами, чемоданы и шляпные коробки. Хозяйка вещей восседала на мягком диванчике перед пылающим камином в окружении двух своих подружек Антии и Джезибел. Эдан едва заметно сморщил нос: куда же без них? Как только лорд Харлин появился в помещении, светловолосая женщина в вульгарном открытом наряде кинулась ему на шею.

— Эдан! Как я по тебе соскучилась, дорогой!

Он обнял её, сжав в объятиях, вовсе не похожих на те, какими они были раньше или должны были бы быть, соскучься он по ней по-настоящему.

— Здравствуй, Ульрика, — сказал он, почти отдирая её руки от своей шеи.

— Ты забыл свою крошку, — женщина обиженно надула губки и одновременно посмотрела на него из-под светлых пушистых ресниц изумрудными глазами.

— Совсем нет, — солгал он, прижимаясь губами к её губам.

Подружки Ульрики восторженно зашушукались, чем вывели Эдана из себя. Порочные бездельницы! Однако он вежливо поприветствовал их и предложил:

— Дамы, не хотите ли проехаться по имению?

— Мне это не интересно, — ответила за них Ульрика и кивнула в их сторону, приказывая тот час покинуть комнату.

Женщины, понимающе хихикая, вышли и закрыли за собой дверь. Ульрика опустила свою ладонь на ягодицы Эдана, прижимая его торс к себе.

— Меня волнуешь только ты! Я так по тебе соскучилась, ты себе представить не можешь, — и принялась расстегивать лиф своего платья, из которого итак почти вываливалась пышная грудь.

Эдан сжал губы. Какая досада, что его волновала совсем другая женщина! Но что поделать с голодом тела, особенно, когда объект его волнения разбудил в нём неведомые ему чувства. Самые темные, почти кровожадные, желания хищника заставляли его терять голову, стоило одной упрямой особе подойти к нему поближе или проворчать нечто недовольное ему в ответ. Кто же мог подумать, что всё его самообладание вмиг улетучится, когда ему покажут ту самую вишенку, о которой трещали все местные. Он-то предполагал, что спокойно приедет сюда, и, пока будет устраиваться, сумеет обойтись без страстной любви Ульрики. Не тут-то было! От разнообразия местных ярких красавиц у прибывших фламийцев разбежались глаза. Одни девушки стали жертвами дара фламийцев, другие были покорены их силой и необычной внешностью. В любом случае, никто из представителей Огненного народа к насилию не прибегал, и большинство девиц вступали с ними в любовную связь добровольно, находясь в здравом уме. Однако мучения лорда Харлина оказались намного нестерпимее, когда он ближе познакомился с Черис. Образ девушки с бордовыми глазами самым коварным образом проникал в его мысли, заставляя облизывать губы от нестерпимой жажды прикоснуться к ней. Особенно, после сладостного поцелуя у водопада.

— Могу! — прорычал Эдан и набросился на Ульрику, словно воздерживался близости с женщиной несколько лет.

Он овладел ею яростно и жадно, а она ни на секунду не уступала ему в своей страсти. С губ её срывались хриплые стоны и мольбы не останавливаться. И он, повинуясь самым низменным животным инстинктам, довёл Ульрику до экстаза.

На этот раз, пока лежащая рядом женщина была погружена в истому, Эдан глядел в потолок с живописными и ненавязчивыми цветочными мотивами. Во рту у него стоял противный ком. Эдан не чувствовал полного удовлетворения, как ожидал. Только отвращение. К себе и к Ульрике.

Она, богатая вдова, ужасно ревнивая и жестокая, высокомерная и неблагодарная, привыкла всегда брать. Отдавать она не умела или не хотела. И в отношениях с Эданом она надеялась на нечто большее, которое сумело бы связать их на всю жизнь. Эдан горько усмехнулся — скоро ему исполнится тридцать три и тогда судьба его будет решена. В течение семи месяцев после тридцать третьего дня рождения у него появится знак, говорящий о том, что пора продолжить свой род, и ему придется жениться. На одной из фламийских невест на выданье. Потому что женщины других народов не выдерживают их пламени, они могут существовать для них только в качестве наложниц и никогда не сумеют стать матерями их детей. Но судя по поведению Ульрики, она имела своей целью оставаться его любовницей до скончания веков. Как же ей не повезло.

В мыслях же лорда Харлина упорно засел образ стройной девушки с пышными русыми волосами и глазами цвета вызревающей вишни. Никого больше Эдан не желал видеть рядом. Почему эта проклятая война не началась раньше!? Теперь у него совсем мало времени.

***

Последующие недели для Берни стали по-настоящему жаркими. Мало того, что она носилась, словно угорелая, по всей усадьбе в сопровождении Оллгара, следя за всеми характерными для этой поры года процессами, ей еще приходилось по вечерам торчать в библиотеке за столом и заниматься бумагами. Чтобы перевести дыхание и дать отдых Лучику — своей лошадке-тяжеловозу игреневой масти — она иногда останавливалась перед загоном, где располагались грифоны, и долго любовалась загадочными животными, поражающими воображение и вызывающими восхищение. Она никак не могла понять, каким же образом грифон-альбинос попал в её видения? И почему среди животных, на которых прилетели в усадьбу фламийцы, не оказалось ни одного чисто белого?

Сопровождавший её Оллгар с удивлением заметил, как Лучик, в давние времена потенциальная жертва грифонов, без капли страха вытягивает шею с любопытной мордой прямо к грифонам. Те сначала пронзительно верещали и кидались на тяжеловоза, щелкая мощными клювами. Однако тот не уступал им в росте и силе, мотал большой головой, звонко ржал или фыркал, высоко взбрыкивал задними ногами и снова возвращался к забору. И так продолжалось, пока грифоны не привыкли к лошади и перестали на нее реагировать.

И только однажды девушка оказалась крайне неосторожной. Возвращаясь ранним утром из-за реки, она нос к носу столкнулась с сэром Оллгаром прямо перед въездом в усадьбу. На его вопрос о том, где была и что делала, она, стараясь быть убедительной, поведала ему о своей любви к пешим прогулкам. А поскольку днем на это у неё нет времени, да и вечера заняты, ей приходилось гулять так рано. Оллгар ничего не ответил и, как показалось девушке, вполне ей поверил.

И всё бы было в порядке, если бы не лорд Харлин и его зазноба. Сидя в библиотеке за большим столом, через одну открытую створку дверей, Берни видела, как леди Ульрика — яркая блондинка с потрясающе изумрудными глазами и алыми губами — частенько наведывалась к Эдану. Женщина вела себя бесстыдно, вешаясь лорду на шею, целуя его в губы, прикасаясь к его ягодицам и ерзая у него на коленях. Всё это вызывало у Берни приступы жгучего раздражения и тошноты. Ульрика, желая уединиться, закрывала дверь, а Эдан снова открывал, чем злил свою пассию. Берни, чтобы не видеть их, или закрывала лицо широкими картами или опускала голову так низко к книгам и отчетам, что нос её почти касался стола.

Лорд Эдан же, замечая уловки девушки, недовольно хмурил брови, выпроваживал Ульрику, и становился мрачнее тучи. Казалось бы, и настроение у него должно было быть отличным после приезда его женщины, однако это было не так. Он срывался на Берни, дергая её раз за разом по пустякам.

Началось это на следующий после приезда Ульрики день, когда он увидел новый облик девушки. В тот же вечер, сидя перед зеркалом, Берни думала о лорде Эдане и том, какое влияние он оказывает на нее: мысли ее находились в постоянном смятении, чувства и вовсе пребывали в хаосе. При воспоминании о его прикосновениях, откровенных взглядах и того памятного поцелуя, девушку всякий раз бросало в жар, дыхание сбивалось, сердце то сладко замирало, то млело, то колотилось, грозя выломать ей ребра. Не желая больше провоцировать лорда Харлина на внимание к своей скромной персоне, она решила спрятать себя от его горящего взора. Берни позвала служанку с ножницами и, не раздумывая, приказала отрезать себе челку до бровей. Девушка удивленно хихикнула и удалилась. После этого Берни тщательно пересмотрела свой гардероб, безжалостно отправив в дальний угол открытые элегантные платья веселых тонов. Теперь её наряды состояли исключительно из серых, коричневых и темно-синих цветов, из блуз и кителей с воротниками до самого подбородка и длинных практичных юбок с карманами. А свои роскошные волнистые волосы, Бернадетта с ожесточением завязывала в самый уродливый узел на затылке. Зато чувствовала она себя в таком обличии гораздо спокойней и свободней.

Окончив возню с отчетами, Берни потянулась, разминая замлевшую шею и спину. Потушив чудо-шар, девушка вышла из библиотеки и направилась в крыло, где располагалась её комната. Внезапно до её слуха донеслись жалобные глухие рыдания. Идя на уже не нравящийся ей звук, Бернадетта едва не споткнулась о скорчившуюся в темном углу служанку. Осветив её, Берни увидела, что та безуспешно душит свои слезы, закрывая правую щеку.

— Кристина? — окликнула её Берни. — Что с тобой?

Девица вскинула на неё испуганные заплаканные глаза и всхлипнула:

— Ничего.

Берни отняла ладонь служанки от щеки и отпрянула — лицо её оказалось изуродованным длинным порезом, из которого сочилась кровь. Леди Брайсли нахмурилась.

— Кто это сделал с тобой? — строго спросила она.

— Никто! Никто, госпожа! — взвизгнула девица.

— Кто сделал это с тобой? — жестко повторила Берни, склонившись над несчастной.

Новый поток слез хлынул из глаз Кристины, и лицо исказилось от страха:

— Это… леди Ульрика. Она…я… Ей показалось, будто лорд Харлин смотрел на меня, а я… ничего, поверьте, мне, госпожа!

Берни сжала губы. Определенно, поступки Ульрики вызвали в ней гнев.

— Пошли, — приказала Берни.

— О, пощадите! Если она узнает, что рассказала кому-то, мне не поздоровится, — запричитала та.

— Пошли со мной, я сказала, — Берни схватила Кристину за руку и потащила по коридору, намереваясь отвести её к мастеру Абнару, их лекарю.

Девица упиралась, особенно, когда госпожа потянула её через крыло, где обитала обидчица, не помня, что там есть еще одна лестница, ведущая из особняка. Когда они проходили мимо комнат гостей, дверь одной распахнулась и на порог вышли три гостьи: Ульрика, Антия и Джезибел. Женщины громко беседовали и смеялись.

Увидев в коридоре прислугу, леди Ульрика злобно сверкнула глазами на служанку и презрительно посмотрела на Берни.

— Эй ты, я же велела тебе убраться из дома, — высоким тонким голосом заявила Ульрика, рванувшись к Кристине.

Бернадетта встала между ней и девушкой.

— Простите, нам нужно идти, — спокойно сказала она.

— Не стоит тратить время на эту жалкую девку, — высокомерно сказала Ульрика. — Она получила свое, чтоб не повадно было строить глазки моему Эдану.

— Но я же не ваше время собираюсь тратить, леди, правда? — ровно отчеканила Берни.

Ульрика сузила глаза.

— Да кто ты такая? — взвилась она.

— Госпожа, это же та архивная крыса из библиотеки, — подсказала ей Джезибел.

— Ах, ты — мерзкая…

Бернадетта отмахнулась от неё, словно от назойливой мухи, резко прервав начинающийся поток брани:

— Захотите поговорить со мной — знаете, где найти. А сейчас, извините, мне нужно помочь Кристине.

Крепко уцепившись за руку девушки, Берни уверенной походкой прошла мимо ошарашенных женщин.

— Этой дряни уже ничего не поможет! — презрительно фыркнула Ульрика, с яростью хлопнув дверью.

В другой раз Берни обязательно осадила бы эту истеричку, сейчас же для неё самым важным было оказать помощь Кристине. Не удостоив дамочек ответом, девушка повела служанку дальше. Через пять минут они уже сидели в домике мастера Абнара, где приятно пахло лекарствами и целебными травами.

Лекарь осмотрел Кристину, обработал рану своим тайным средством и наложил повязку.

— Не волнуйся, дитя, у тебя останется лишь едва заметный тончайший след, — успокоил он служанку.

— Я же говорила, тебе, — сказала Берни, — что мастер Абнар у нас кудесник, и всё поправит.

— О, благодарю, — Кристина кинулась к Берни, схватив её за руку. — Нам так не хватает вашей заботы, госпожа.

— Это правда, — задумчиво изрек пожилой лекарь. — Жаль, что от руки леди Ульрики пострадала еще одна женщина. Замужняя.

— То есть как еще одна?! — Берни выпучила глаза. — И почему я узнаю об этом между прочим, а?

Лекарь покачал головой. Берни спросила имя несчастной и пришла к неожиданному умозаключению — все они были похожи внешне на любовницу лорда Харлина: белокурые, со светлой кожей, пухлыми алыми губами и светлыми глазами. Бернадетта нахмурилась — по крайней мере, еще одна такая копия прислуживала в особняке, и, значит, она в беде. Молодой хозяйке пришлись не по душе жестокие деяния леди Ульрики в отношении своих, пусть даже бывших, подданных. Она просто обязана пресечь дальнейшие пытки ни в чем не повинных женщин и девиц. И плевать, если вызовет на себя гнев лорда Харлина.

— Ты, Кристина, с сегодняшнего дня отправляйся к матери работать на ягодники, — сказала Берни. — Справишься? Не забыла, как ухаживать за малиной и собирать её?

Девушка шмыгнула носом, улыбнулась, и лицо её просветлело.

— Благодарю, вас госпожа.

— Да, но почему мне никто мне не сообщил о первом случае? — строго спросила Берни, глядя на мастера Абнара.

Тот удрученно вздохнул, переглянулся с Кристиной и ответил:

— Никто из нас не хочет, чтобы вам тоже попало, госпожа.

— Это еще, с какой стати?

— Все заметили, что в последнее время лорд Харлин итак рычит на вас. Так зачем отягощать вас пустяками?

От возмущения Бернадетта взъерошила густую челку. Брови девушки сначала высоко взметнулись вверх, а после сошлись на переносице, образовывая вертикальную морщинку на лбу.

— Это — пустяки?! — указала она на лицо Кристины. — Если Ульрика свихнулась от своей ревности, то почему это должно отражаться на всех вас? Пора покончить с этим произволом!

Мастер Абнар внимательно посмотрел на госпожу и хитро прищурил глаз. Возможно, леди Ульрика не тех воспринимает за угрозу себе?