Ника, Эрн и волшебное зеркало

Екатерина Дереча, 2023

Моника Гордиан сбежала в провинциальный городок от чрезмерной опеки родных, считающих отсутствие магии признаком смертельной болезни. Девушка спокойно работала в охранном агентстве, когда из столицы приехал уполномоченный особого отдела и предъявил ей обвинение в убийстве. Но кто же он, этот скрытный и загадочный мужчина, тайны которого могут разрушить хрупкий мир в магическом сообществе, и почему он так старательно взялся за расследование, в которое невольно оказалась втянута Ника?

Глава 1

— Мне нужно жениться, срочно! Или хотя бы обручиться, — Эрнард Виано вцепился руками в волосы, не обратив внимания на рассыпавшиеся по полу листы договоров с клиентами. Такая небрежность была не свойственна мужчине, поэтому Моника перевела взгляд с настенных часов на работодателя.

— Мне посочувствовать или позлорадствовать? — спросила она, поправляя идеально отутюженный рукав блузки.

— Срочно! Срочно жениться, — пробормотал Эрнард, уткнувшись лбом в книжный стеллаж и не расслышав вопроса.

— Моё рабочее время закончится через пять, точнее — уже четыре минуты, — сверившись с часами, напомнила Ника. — Эрн, если ты продолжишь стонать и невнятно выражаться, мы так и не дойдём до сути.

— Помнишь Жадин Ланкандо? — обернулся к ней мужчина, не вынимая пальцев из растрёпанной причёски.

— Ещё бы! Она — наш постоянный клиент, — Моника хмыкнула и повела бровью. — Ты окучивал её почти три месяца, прежде чем она подписала первый контракт.

— Жадин овдовела, — трагично изрёк Эрнард, прекратив выдёргивать свои волосы.

— И что с того? — недоумённо пожала плечами девушка, закрывая на ключ ящик своего рабочего стола. — Мне, конечно, жаль покойного Бернита Ланкандо, но теперь ему не придётся выслушивать визгливый голосок супруги и постоянно дышать её ужасными духами. Как по мне, «Дериамон №5» давно пора запретить, это же оружие массового поражения!

— Мне кажется, что Жадин сама избавилась от мужа, — несчастным голосом заявил Эрнард Виано, драматически воздев руки к потолку. — Ника, она могла устроить этот несчастный случай.

— И всё же, я до сих пор не уловила твою мысль, — терпеливо отозвалась Моника, присев на корточки и собирая с пола контракты.

— Она сделала это из-за меня. Точнее — ради меня, понимаешь? — безумный взгляд мужчины остановился на рассыпанных бумагах, Эрнард быстро наклонился и принялся помогать наводить порядок в кабинете. — Жадин неоднократно намекала на любовную интрижку, но я отговаривался её замужеством. Не мог же я сказать, что не люблю толстух, а она даже толще твоей модистки?!

— Эрн, ты же шутишь? — Моника замерла с листами в руках, выронила стопку неподписанных договоров и выпрямилась. — Неужели твоё эго настолько велико, что ты веришь в то, что сказал? Убивать мужа ради тебя?

— Эй, ты опять? — Эрнард обиженно насупился, выпятил подбородок и привычным размашистым движением пригладил торчащие во все стороны белокурые кудряшки. — Я, между прочим, перспективный жених, лицензированный боевой маг с дипломом академии, собственным делом и очень привлекательной внешностью.

— Ты переоцениваешь себя, Эрн, — девушка покачала головой, одёрнула жакет и, подхватив со стола сумочку, направилась к выходу. — А моё рабочее время закончилось.

— И ты бросишь меня? — взвыл мужчина, театрально прижимая ладонь к груди. — Уйдёшь вот так?

— Разумеется, даже дверь за собой прикрою, чтобы не было сквозняка, — Моника уверенно взялась за ручку двери, не оглянувшись на босса.

— Ника, стой! — Эрнард подскочил к девушке, схватил её за локоть и развернул к себе. — Выходи за меня замуж!

— Прямо сейчас я не могу, у меня назначена примерка нового платья у модистки, — Моника наморщила нос и, смерив взглядом работодателя, попыталась отцепить настойчивые пальцы от любимой блузки.

— Нет, не сейчас, скажем, завтра или послезавтра, — не унимался Эрнард, придав лицу самый несчастный вид.

— Эрн, ты только что сказал, что Жадин Ланкандо убила ради тебя собственного мужа, — закатив глаза и будто задумавшись, девушка потеребила край жакета. — Скажи, что ей помешает убить и меня? Ведь ради такого перспективного, весьма привлекательного и обаятельного тебя можно не скупиться на услуги наёмников, — растаявший от лести Эрнард выпустил женский локоть, самодовольно усмехнулся, но тут же сник, когда Ника выскочила за дверь, бросив уже из коридора последнюю фразу. — А я себе, знаешь ли, очень дорога.

Громко цокая каблуками по глянцевому паркету, Моника миновала пустой коридор со множеством арендованных кабинетов. В основном там были торговые офисы, несколько перекупщиков и даже брачное агентство, в котором только отчаявшиеся стали бы искать себе супругов. Обшарпанная, давно некрашеная дверь с выцветшей вывеской будто кричала о том, что на самом деле «Найти свою любовь» будет ой как непросто.

Хмыкнув и выбросив из головы мысли о работе, Моника почти выпорхнула из здания; наружная дверь распахнулась, и прямо на неё налетел незнакомец в уродливой клетчатой шляпе, съехавшей на глаза, и помятом дорожном плаще с расплывавшимися мокрыми пятнами. Мужчина подхватил отшатнувшуюся Монику, разбрызгав на неё дождевые капли, поставил в вертикальное положение и, извинившись, направился вглубь коридора.

Девушка хотела остаться и посмотреть, к кому мог пожаловать посетитель, учитывая, что все офисы закрывались на час раньше охранного агентства Эрнарда Виано, но неумолимо отсчитывающее минуты время приближалось к четверти седьмого. Если Моника опоздает на примерку, лари Понцелер сначала выест ей весь мозг десертной ложечкой, затем будет обижаться на нерадивую девчонку Гордиан, после чего и вовсе откажется шить для неё наряды. Этого Моника никак не могла допустить — терять благосклонность Ании Понцелер себе дороже.

Прокляв не вовремя начавшийся дождь, девушка раскрыла над головой прозрачный зонт и громко свистнула извозчика. Эх, была бы у неё магия, не пришлось бы переживать о причёске, промокших одежде и обуви, и даже о том, чтобы учиться свистеть. Но Монике не повезло — родители мечтали о дочери много лет и после пяти «неудачных» попыток им наконец улыбнулась удача. На свет явилась долгожданная девочка, вот только в отличие от своих одарённых братьев, она оказалась с изъяном — магии в ней не было ни капли.

Подкативший извозчик в пароконной бричке смерил девушку оценивающим взглядом, улыбнулся не слишком широко и растопырил пальцы, намекая на целых пять рицонов за поездку. В другое время Моника принялась бы торговаться, но Ания Понцелер — весомый аргумент для того, чтобы не ждать другую повозку. К тому же, разошедшийся дождь косыми струями поливал мостовую так, что девушке пришлось бы замочить не только изящные сапожки, но и край юбки, что было крайне нежелательно.

За окном брички проносились практически новые дома из серого камня. Два десятка лет назад в Лодваре, как и в большинстве других провинциальных городов, здания строились из дерева, но после массового пожара, уничтожившего треть города, Идарис II заставил власти позаботиться о том, чтобы деревянных домов в городах не осталось. Поговаривали, будто король выделил денежную помощь погорельцам и ввёл дополнительные выплаты тем, кто добровольно заменит деревянные стены и солому на кирпичи и черепичные крыши. С тех пор даже такие отдалённые кварталы застраивали дорогим камнем, опасаясь немилости властей.

Из-за дождя Моника почти не видела мелькавшие вывески питейных заведений и торговых домов с дешёвыми товарами для «среднего» класса, но она помнила каждый поворот, по которому возвращалась тёмными вечерами в свою квартирку рядом с центром города. Ей пришлось сбежать от опеки родителей, носившихся с ней, будто она смертельно больная, а не лишённая магии здоровая девушка. Братья поначалу скрашивали заточение Моники своими выходками и тайными уроками фехтования, но после того, как самый младший — Тарит Гордиан — вслед за старшими поступил в столичную военную академию, жизнь в родительском доме стала совсем невыносимой.

Бросив жадному извозчику заслуженные пять рицонов, девушка выпорхнула из брички и, стряхнув с зонта капли, толкнула широкие двери салона лари Понцелер. Колокольчик громко звякнул и отразился в глубине помещения, салон окутал Монику теплотой и знакомыми запахами: дорогих духов, полироли для мебели и тканей.

— Ах, Мони́к! Ты совсем бледная, и к тому же промокла до нитки, бедняжка! — воскликнула Ания Понцелер с сильным форандийским акцентом, выходя из боковой двери, за которой скрывалась мастерская. — Одетта, подай горячего шоколаду ларине Гордиан.

— Благодарю, лари, — вежливо присела Моника перед модисткой и с удовольствием коснулась нарумяненной щеки, целуя воздух рядом с ней. — Этот дождь так не вовремя.

— Мони́к, я переехала в Лодвар, потому что меня уверяли, будто здесь весьма сухо, — лари Понцелер поправила высокую причёску пухлой рукой, качнула двумя подбородками и уверенно потянула Монику в мастерскую. — Меня жестоко обманули, милая Мони́к.

— Самый сухой город в Кадарии — это Венитар, — согласилась с ней девушка, привычно продолжая тему. Вообще, говорить о погоде всегда легко — обозначить текущее положение, намекнуть на недовольство — и собеседник уже забывает, о чём шла речь. — Королевский маг даже назначил своего ученика придворным погодником, чтобы тот насылал облака и хотя бы иногда заставлял их разродится жалкими каплями.

— Столица слишком душная — много людей, много воришек и лошадей. Венитар не для меня, Мони́к, — обмахиваясь веером, лари Понцелер подвела девушку к манекену, накрытому плотной тканью. — Ну, ты готова примерить самое лучшее платье в мире?

— Вы говорили так о предыдущем наряде, лари, — лукаво улыбнулась Моника, хваля падкую на лесть модистку.

— Каждое моё творение лучше предыдущего, будь уверена — лучше этого платья ты ещё не видела! — лари Понцелер шутливо погрозила Монике веером, повернулась к вошедшей помощнице и всплеснула руками. — Одетта, немедленно убери шоколад, гадкая девчонка! Зачем ты его принесла сюда? Здесь же лоналийские шелка и форандийский бархат!

Прогнав покрасневшую помощницу из мастерской, Ания Понцелер жестом фокусника торжественно сдёрнула чехол с манекена и повернулась к Монике. Девушка застыла с открытым ртом, взирая на платье со смесью восторга и ужаса: таких смелых нарядов в её гардеробе ещё не бывало.

Верхняя юбка спереди была длиной всего лишь на ладонь ниже колен, спускаясь сзади изящными складками и расширяясь веером вокруг лодыжек. Выглядывающее из-под неё рилантийское кружево казалось воздушным и невесомым и совершенно не скрадывало длину, граничащую с непристойностью даже больше, чем модные в столице женские брюки.

Верх бального платья на контрасте с юбкой казался благоразумным и строгим из-за квадратного выреза, отделанного вышивкой и кружевными рюшами. Рукава едва достигали середины предплечья, расширяясь так же, как юбка, к запястьям. Моника благоговейно коснулась пальцами белоснежного кружева, лежащего на изысканно-синем шёлке словно пена на морской глади. Будь Ника блондинкой, как большинство высокородных модниц, осветляющих локоны едкими красителями, она бы затерялась на фоне платья, но доставшиеся от мамы жгучие чёрные волосы в сочетании с белоснежной кожей такое платье лишь подчеркнёт.

Моника перевела взгляд на лари Понцелер и бросилась обнимать необъятное тело модистки, обтянутое бархатом. В такие моменты девушка сильнее обычного сожалела о том, что сама она не владеет магией и не может создавать нечто подобное — прекрасное и необыкновенное.

Ника провела в салоне два часа, слушая причитания модистки и наслаждаясь любимым делом каждой модницы — примеряя красивое платье, разглядывая отрезы дорогих тканей и наслаждаясь горячим шоколадом, который помощнице снова пришлось готовить. Когда-то Моника могла позволить себе менять наряды каждый сезон, но сейчас только изредка баловала себя новыми платьями и костюмами — зарплата помощницы Эрнарда Виано была невысока. Лари Понцелер стала для девушки спасителем и одновременно искусителем. Она наверняка стала бы придворной модисткой, если бы пожелала отправиться в столицу, но в глубине души Ника была рада, что Ания Понцелер не переносит духоты.

К счастью Моники, её невезение закончилось вместе с дождём: она быстро добралась до своего жилища, не промочила ноги и даже не столкнулась с хозяйкой многоквартирного дома, где снимала две комнатки на третьем этаже. Посчитав такой исход дня вполне благоприятным, девушка приняла душ, легла на кровать и взяла с тумбочки недочитанную книгу. Но почему-то сегодня история любви хрупкой лоналийской красотки и форандийского авантюриста совершенно не увлекала.

Ника вновь и вновь возвращалась мыслями к разговору с Эрнардом о возможном убийстве миора Бернита Ланкандо его женой, самому нелепому предложению руки, поступившему от босса, и к таинственному незнакомцу, который так легко поймал падающую помощницу главы охранного агентства. Он быстро отпустил её, но Моника встретилась с ним взглядом. Это длилось лишь одно мгновение, но было во взгляде мужчины что-то странное, проницательное и осторожное, будто он хотел что-то угадать по лицу девушки. Казалось, его глаза сверкнули магическим огоньком, прежде чем он улыбнулся и, бросив извинение, отвернулся от Моники.