Сод

Екатерина Витальевна Белецкая, 2016

Наша Земля. Или нет? Что вообще такое наша Земля? И наша ли она? Если вас не оставляет ощущение, что вы чувствуете что-то, но объяснить себе то, что чувствуете, не можете – эта серия книг для вас. Возможно, вы сумеете найти ответы именно в ней. События происходят в мире Русского Сонма, который называется Sod. Герои не были там уже сорок лет, и то, что они видят, прибыв снова на планету, неприятно поражает их. Но увиденное меркнет из-за произошедшей на вторые сутки встречи. Ит и Скрипач сталкиваются с женщиной, которая сорок лет назад встречалась на Sod с Контролирующими. Причем с Контролирующими, как две капли воды похожими на Ита и Скрипача… Внимание! Содержит ненормативную лексику!

1

Газ

Дорога, против ожидания, растянулась почти на два часа — не потому что они поехали кружным путем, как изначально собирались, а потому что в метро что-то сломалось, и пришлось тащиться под усилившимся снегом до станции другой линии, причем со скоростью толпы таких же точно страдальцев — станция, на которую им было нужно, оказалась закрыта для входа. Судя по разговорам в толпе, метро ломалось теперь систематически (когда они последний раз были на Соде, метро работало исправно), и подобные прогулки стали для местных в порядке вещей.

Когда пришли на станцию, выяснилось, что «поезда следуют с увеличенными интервалами», причем интервалы эти увеличены до пятнадцати минут. В первый поезд сесть не рискнули из-за давки. Второй не шел до нужной станции. В третий снова была давка, но в этот уже влезли, причем с риском остаться без пакетов с вещами.

— Хочу Люсю, — простонал зажатый в угол Скрипач. Ит ответил ему полным скорби взглядом.

— Хоти. Но вспомни, какие в городе пробки.

— Плевать! В пробке ты не душишься в толпе, а сидишь в мягком кресле и слушаешь музыку, — возразил Скрипач. — Последний раз так едем!..

— Ну, вообще да, — приглушенно отозвался Ит, который в этот момент пытался вытащить один из пакетов из щели между двумя тучными женскими телами. — А еще там не пахнет.

В вагоне, надо сказать, пахло, и еще как. Прелью, дрянью, мокрой одеждой… и чем-то вроде безысходности. Ит представил себе, чем будет вонять в такой давке летом, и поежился. Хорошо, что сейчас зима. А еще лучше, что до лета мы тут точно не задержимся.

Проехав пять остановок, вышли на пересадку. Еще шесть остановок, переполненный автобус, затем трамвай, и, о чудо! наконец-то нужный район, нужная улица, нужный дом. По сравнению с центром тут была тишь и гладь. И даже снег уже не казался таким враждебным. Ветер успокоился, и снег сейчас падал медленно и торжественно. Подсвеченное городскими огнями низкое небо и словно по волшебству спускающиеся с него легионы снежинок.

— Они что, каждый день так ездят? — в пространство поинтересовался Скрипач, когда они шли через двор. — Охренеть. Психушка.

— А между поездками еще и работа, — напомнил Ит. — Ты еще Терру-ноль ругал за то, что катера редко ходят. Вспомни, сколько там места на катерах, и сравни… вот с этим всем.

Скрипач вздохнул.

— Да уж, — хмыкнул он. — Знаешь, я бы сказал, что хорошо там, где нас нету, но…

— Но не скажешь. И я не скажу, — Ит поправил сползшую лямку рюкзака. — Потому что даже если тут и есть слежка, ее в разы меньше, чем было там. Да, здесь стало… стало весьма дерьмово, но я всё равно рад, что мы — здесь.

Скрипач кивнул.

— Согласен, — сказал он, хотя особой радости в его голосе и не прозвучало. — А еще тут можно пить. Как там поживает наша горькая?

— В порядке, — заверил Ит. — Не изволь сомневаться. Берег, как зеницу ока. И сберег. Слышишь, булькает?

— Слышу, слышу. Сейчас мы ее под гренки с колбасой. Сыру бы, ну так ведь нет тут теперь хорошего сыру…

Дверь подъезда открылась не сразу, поэтому Скрипач от души долбанул по домофону кулаком. Сработало, что-то хрустнуло, и дверь поддалась. Ит прошел первым, Скрипач за ним следом. Сделав пару шагов, Ит вдруг остановился и принюхался.

— Ты чего? — спросил Скрипач.

— Подожди… Газ.

— Слушай, точно. Где?

Первый этаж, второй, вот уже их — третий. Запах газа усилился.

— Так, это на нашем, — Ит стоял у лестницы. — Рыжий, отнеси сумки, скорее. Только осторожней с замком! Это, кажется, вон там…

— Да не кажется, а точно!

Соседская дверь, обитая искусственной кожей, была слегка приоткрыта.

— Рыжий, осторожно! — еще раз сказал Ит. — Не щелкни, смотри!

— Я похож на идиота? — Скрипач приоткрыл дверь, швырнул сумки в темный коридор. — Куда?! Один не входи! Да подожди ты!..

Темная прихожая, ни зги не видно, под ногами какие-то тряпки, запах газа становится нестерпимым, больше полминуты тут находиться нельзя, где тут кухня?.. вот черт, до чего же коридор узкий, и темно; ничего, мы в темноте нормально видим, это люди бы блуждали тут черти сколько, а мы быстро… кухня, настежь распахнутая духовка, и человеческое тело, лежащее рядом с плитой на полу… Скрипач, перекрывающий газ… тело — на руки, и бегом, скорее, вон отсюда, сами не потравимся, но на хрен оно нужно…

Пустой коридор — но всё равно, рывком, в ускоренном, до своей двери, и плотно прикрыть соседскую… и молиться про себя, чтобы пронесло, потому что если не пронесет, то добром это явно не кончится… свою дверь — аккуратно, на замок, дальше — в комнату, тело на пол, окно настежь, и боевой комплект; да где этот чертов кофр, и на хрена мы вчера пили вместо того, чтобы разбирать вещи?

— Живая? — резко спрашивает Скрипач.

— Отчасти… нитевидный пульс есть, не дышит. Рыжий, дай блок…

— Слушай, это ж та самая, которая утром была. С аккумулятором.

— Я заметил, — неудобно говорить и работать одновременно, особенно, когда пациент стремительно сваливает на низкую единицу.

— Ого, так она еще и таблеток нажравшись! — с восхищением констатировал Скрипач. — Видимо, для гарантии. Вот тебе и попили водочки.

— Доставай второй комплект, — вздохнул Ит. — Водочка откладывается на неопределенный срок.

* * *

Ситуация складывалась — нарочно не придумаешь.

Сейчас, впрочем, думать было особенно и некогда: не до того. Задача упрощалась до следующих составляющих:

1. Бледная, как простыня, женщина на полу, состояние по Санкт-Рене — 1/6, но потенциально вывести можно.

2. Адская вонь газа в коридоре.

3. Закон, гласящий, что им следует соблюдать «условия мира пребывания».

4. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец.

— Рыжий, работай, я проверю квартиру еще раз, — предложил Ит. — И не жалей стимуляторы, пожалуйста. Знаю я тебя.

— Иди, я ей как раз пока что поддержку воткну, — кивнул Скрипач. — Чего-то она какая-то худая. Утром вроде толще была. Ит, закрой окно, у меня руки окоченели уже.

— Кислород заведи сначала, тогда и закрою, — пожал плечами Ит. — Был бы тут Илюха, дал бы он тебе по шее. Медленно работаешь.

— Закрой окно, — огрызнулся Скрипач. — Поставил уже, чего ты разорался?

— Угу. Так, я быстро.

Открывать окно в кухне было пока что нельзя, поэтому в соседской квартире Ит пробыл недолго. Кухню он закрыл, а вот форточки в комнатах пооткрывал — быстрее вытянет. Рискованно, конечно, но в такой ситуации лучше рискнуть.

На лестничной площадке обнаружилась дородная молодая баба, которая, само собой, запах газа тут же унюхала.

— Арина! — крикнула она. — Аринка, это у тебя газом прет?! Ах ты сука наркоманская, ты ж детей мне потравишь!..

— Это у нас газом пахнет, — спокойно ответил Ит, выходя ей навстречу. — Это не от соседки. Ее и дома нет.

— А вы кто? — нахмурилась баба. — И чего это ее дома нет? Вон, машина ее стоит, — баба махнула рукой в сторону окна.

— Нет никакой машины, ошиблись вы, — покачал головой Ит. На самом деле машина женщины, та самая, стояла под окном, и была прекрасно видно, но… Ит вдруг почувствовал, что лучше бы этот факт скрыть. Почему? Он и сам не понял. Надо, и всё тут.

— И правда, нету, — согласилась женщина. — Обозналась я, видимо. Так это от вас газом воняет?

— Мы квартиру снимаем, работать приехали, — объяснил Ит. — Меня ругайте, я виноват. От нас, да. На духовке кран сорвал, а общий за шкафом оказался. Пока с братом шкаф двигали, провоняло всё. Так что моя вина, и с меня печенье, — он улыбнулся. — Ладно? Или детям что?

Женщина в ответ тоже заулыбалась — Ит угадал верно.

— Пряников лучше, — попросила она. — Пряники мягкие. А меня мал мала меньше.

— Вот и договорились, — снова улыбнулся Ит. — Ладно, пойду. Шкаф надо на место поставить.

Вернувшись в квартиру, он первым делом произнес:

— Рыжий, давай сменю. Пойди, переставь ее машину.

— Ты ей что-то вводил? — спросил Скрипач.

— Сверх схемы? — удивился Ит. — Нет. Зачем?

— Пойди сюда, — странным голосом приказал Скрипач.

— Секунду… — Ит решил, что можно уже и раздеться, в куртке же неудобно. — Что у тебя там? Дышит?

— Дышит, дышит, сейчас промывать будем… попробуем, — уточнил Скрипач всё тем же странным голосом. — Ит, ты вот это видишь?

Ит непонимающим взглядом смотрел на странный предмет, который Скрипач держал в руках. Предмет этот напоминал белый шнурок, измочаленный на кончике.

— Это… — начал Ит растерянно.

— Это биощуп, да, — подтвердил Скрипач. — Я хотел пульс снизить, стал заводить корректировщик. Он растворился сразу, а щуп я вывел вот в таком виде. Ну, как тебе?

— Что это такое?..

Они смотрели друг на друга, совершенно не понимая, что происходит.

— Растворился? — дошло до Ита. — А система?

— Как видишь, стоит. И препараты действуют относительно корректно. Но… С ней что-то не то, — нервно хмыкнул Скрипач. — Когда ты начал работать, было то. Норма. Ответы в норме. Глянь сам. Но две минуты назад она начала дышать, и…

— Понял, — Ит всё еще смотрел на Скрипача.

Комментарии были излишни.

Или — или — или.

Или — вызывать местную «скорую». Ага, конечно. На теле куча следов нашей работы, два блока на подключичке, и обе руки — Скрипач времени даром не терял. Если вызвать… хороший будет подарок этой женщине. Попытка самоубийства — это либо тюрьма, либо психушка. И то, и другое — пожизненно. Ах, да. Еще анафема, ну разумеется. Законы они прочли, как и положено. В курсе.

Или — вызывать медиков-официалов. И сделать им в лице этой женщины отличный подарок, потому что ну очень интересно: что же у нее в крови такое забавное, растворяющее наши приборы, и превращающее в мочалку биощупы? Как вообще можно измочалить зивовский биощуп?! Он пять тонн выдерживает, проверяли; его порвать невозможно, а уж превратить в лохмотья… невообразимое что-то. И, да, разумеется — из отделения официальной женщина уже не выйдет. Никуда и никогда. Кем бы она ни была.

Или — попытаться справиться самим. Если слежки нет, то, может быть, и сработает. Они пока что не успели сделать ничего, что можно было бы засечь и как-то им инкриминировать. Если слежки нет, конечно. Если есть, то смотри вариант номер два. Но… попробуем? Мы всё-таки попробуем?

— Пойду, машину переставлю, — констатировал Скрипач очевидное. — А то не набегаешься всем глаза отводить.

* * *

Первые часы женщина «плавала» — то поднималась до двоечки, то снова сваливалась в единицу. Пару раз показатели падали настолько сильно, но Ит и Скрипач уже практически решали, что без дополнительной помощи не обойтись: с собой у них были полевые комплекты, на длительную терапию не рассчитанные, и появлялся страх — а ну как не получится справиться? Однако к исходу четвертого часа все более ли менее наладилось: и схему они подобрали оптимальную, и показатели пошли вверх (уже точно твердая двойка, без ухудшений), и с дальнейшей тактикой они определились.

— Судя по всему, она последний раз ела вчера, — заметил Ит. — Или даже позавчера. Смотри, сколько ресурсов система тянет. Сейчас поставим второй порт, и накормим. А то мы ее до второго пришествия так лечить будем.

— Ну так ставь, в чем вопрос-то. Боевых поддержек у нас два десятка есть, так что на здоровье, — Скрипач как раз вернули после очередного похода в квартиру женщины — ходил открывать окна и проветривать, сейчас это было уже безопасно. — Плохо то, что она себе желудок все-таки пожгла, идиотка. Это до какой степени надо ненавидеть себя, чтобы сожрать горсть таблеток, и окружающих, чтобы совать голову в духовку!..

— Желудок вылечим, а на счет окружающих — не знаю, — покачал головой Ит. — Документы смотрел?

— Смотрел. Арина Дерзкова, пятьдесят восемь лет, москвичка, русская, не замужем, детей нет. Судя по квартире, вообще никого нет. А под толстуху она, по всей видимости, маскируется. Шмотки в три слоя, юбка, пальто, платок, и толстуха готова.

— Пятьдесят восемь? — удивился Ит. — Никогда бы не подумал.

— Хочешь, фокус покажу? — хитро улыбнулся Скрипач. — В основной раздел выйди.

Налобники, разумеется, они давно уже надели — ситуация нешуточная, уж какое там. Основной раздел — это всего лишь первичные данные пациента, не более того. Раса, пол, возраст, рост, вес, кровь — всего лишь данные принадлежности, и не более. Честно говоря, в этот самый раздел вообще никто и никогда обычно не заходил. Но тут…

— Любуйся, — предложил Скрипач. — Ты такое когда-нибудь видел?

— Охренеть, — покачал головой Ит. — Ну ничего себе!

Возраст — это всегда постоянная цифра. Всегда. С учетом того же геронто, к примеру, цифр будет две — истинный возраст, и биологический. Но сейчас в графе «возраст» стандартной таблицы творилось что-то невообразимое. Цифра, неизменная цифра, менялась! 29, 45, 34, 65, 31, 52, 28, 64, 30…

— Круто, да? — ухмыльнулся Скрипач.

Ит нахмурился.

— Интересно, почему такое происходит, — он прикусил губу. — Но если подумать… На пятьдесят восемь она явно не тянет. Вообще непонятно внешне, сколько ей лет. От тридцати до пятидесяти. Хотя…

Он посмотрел на женщину, всё еще лежащую на полу, и нахмурился еще сильнее.

Вроде бы ничего особенного. На первый взгляд. Маленького роста — примерно как Берта, может, даже еще ниже — темноволосая. Хотя нет, седая, это краска. Да, чем-то похожа на Берту, пожалуй, но Берта… Ит задумался. Берта — она выглядит иначе, потому что внешность ее гармонична, а эта… почему я сравниваю ее с Бертой? подумалось Иту.

Потому что они немного похожи, пожалуй. Но. Но, но, но. У этой — и близко нет красивого, высокого Бертиного лба, лоб самый обычный, даже низковат, пожалуй; лицо уже, глаза ближе посажены, брови гуще, и прямые, е Берты тоньше, и очень красивой формы. Фигура… какая-то никакая. На пятьдесят восемь не тянет, что-то от тридцати пяти до сорока пяти. Тело выглядит не изношенным, но если детей у нее не было, то почему бы и нет? Не сказать, что очень худая, так, середнячок. Серединка на половинку. Живот весь в рубцах, но рубцы очень и очень старые — система пишет, что им от тридцати пяти до сорока лет. Что ж, келоидная ткань врать не умеет, так что рубцы эта женщина получила явно не сейчас. Да, украшение для и так невзрачной внешности так себе…

Невзрачная, понял Ит. Именно что невзрачная. Никакая. Ни о чем. Бывают женщины даже и некрасивые, но внешность их привлекает к себе внимание, а мимо такой, как эта, можно пройти и не заметить — была она, не было ее. Ничего отталкивающего, но и ничего привлекательного.

Но — истерзанный биощуп.

Но — меняющийся в постоянной графе возраст.

— Давай ее на диван переложим, что ли, — предложил Ит. — Рыжий, последи, я постелю. Холодно на полу, из-под двери дует.

— Давай, — согласился Скрипач. — И кресло тоже разложи тогда. По очереди следить будем. Я спать хочу.

* * *

Часам к пяти утра женщина, кажется, вознамерилась было очнуться, но приходить в себя Ит ей не позволил: он сейчас заканчивал восстанавливать слизистую желудка, и ему нужно было, чтобы пациентка еще хотя бы пару часов проспала. Участки с изъязвлениями он закрыл гелем, а гелю надо было дать время, чтобы начать работать — с сознанием это лучше не сочетать. Пусть спит.

Они уже поняли — организм женщины реагирует таким странным образом только на технику относительно высокой градации, причем при введении этой техники в полости или сосуды. Биощупы, кардиоводители, различные помощники — всё это исчезало практически сразу. А вот на такие мелочи, как системы поддержки, организму было плевать. Стоит система? Очень хорошо, будем пользоваться. Лекарства работают нормально, как им и положено. Глюкозы дали, белков докинули? Отлично, пустим в дело. Очень избирательно, и очень странно.

Первичные анализы тоже оказались странноватыми. Здоровой женщину назвать не рискнул бы даже самый смелый, но, тем не менее, она каким-то образом оставалась всё-таки относительно стабильной, не смотря на кучу проблем, которую они обнаружили даже на предварительной диагностике. Три очага онкологии. Бронхи с обструкцией. Какие-то дикие спаечные процессы. Вирусная нагрузка, с которой решили разобраться позже, потому что, кажется, это и не вирусы вовсе. Плохой имунный ответ. Но при этом, например — относительно адекватное сердце, которое по непонятной причине не затронуто, что совершенно нелогично и даже абсурдно при обструкции бронхов. Не организм, а оксюморон какой-то.

Но ведь работает.

— Она еще и курит! — восхищался Скрипач. — Ну, спасибо, что хоть в духовке не закурила. А ведь могла.

— Ты, вроде, спать хотел, — напомнил в который раз Ит. — Вот будешь дежурить, и восхищайся дальше на здоровье.

— Было бы чем.

— Ну так ты найди.

— Найду, найду, — пообещал Скрипач, падая на кресло-кровать, и накрываясь с головой одеялом. — Вот проснусь через пару часов, и первым делом.

…К семи утра женщина, наконец, дала показатель, которого Ит ждал уже давно — высокую тройку. Сначала 3/2, а потом долгожданные 3/3. Выбралась, понял Ит, и про себя вздохнул с облегчением. По крайней мере, части неприятностей мы избежали. Хотя бы части, это уже немало. Смерть на нас уже не повесят при любом раскладе. Что бы дальше ни было.

Теперь предстоит разбираться с самым сложным вопросом — а именно, с этой женщиной. Как там ее… Арина Дерзкова? Потому что теперь, хотим мы того или не хотим, мы уже с ногами влезли в то, что обычно на отработке называют нештатной ситуацией.

* * *

— На заре ты ее не буди, — пропрел Скрипач. — И не на заре не буди.

— Почему? — удивился Ит. — Уже девять, между прочим. Показатели хорошие, динамика тоже.

— На фиг, — раздельно произнес Скрипач. — Нам еще за машиной ехать, ты не забыл? Чтобы она, пока мы ездим, снова влезла башкой в духовку, только теперь уже тут? Ну уж нет, спасибо. Повторения я не хочу.

— И что? До вечера на сне держать? — Иту идея не очень понравилась. — Не перебор, случаем?

— Не перебор, — твердо ответил Скрипач. — Как раз желудок полностью долечим, легкие в порядок приведем, кровь поправим, и заодно разберемся хотя бы с частью херни, которая нам тут подвалила. Потому что, как я понимаю, то, что выглядит в вирусной схеме как герпес 2G на самом деле никакой не герпес, а самоорганизующиеся прионные колонии, с нехилым закосом под герпес. Подозреваю, что именно они закусили нашим биощупом.

— Похоже на то, — Ит задумался. — Слушай, давай тогда так. Съездим вместе, но я сразу обратно. А то, понимаешь, это она сейчас тут спокойно лежит, но мало ли что в голову долбанет этим недоприонам?

— Ит, регистрацию на машину надо сделать на двоих, — напомнил Скрипач. — Официалке мы обещали, что будем вести себя хорошо.

— В договоре с официалкой не было ничего про газ, женщин, и духовки, — пожал плечами Ит. — Ладно. Но я обратно сразу. И там ждать не будем.

…Против ожиданий, с перерегистрацией новой Люси управились за полтора часа — бюрократическая машина работала безукоризненно. Да и народу было немного. Раньше, помнится, очереди стояли на полдня, а теперь всё изменилось, причем явно в лучшую сторону. Хотя о том, лучшая ли это сторона, можно было поспорить. На самом деле, как по дороге домой заметил Скрипач, покупающих и продающих машины людей стало на порядок меньше.

Домой вернулись быстро, Ит первым делом, даже не раздевшись, прошел в комнату — проверить. Женщина спала, точно так же, как и тогда, когда они уходили. Ит поправил ей одеяло, и пошел раздеваться.

— Ну что? — поинтересовался Скрипач.

— Спит. Будим?

— Давай сначала чаю выпьем и пожрем, — предложил Скрипач.

— Может, позже? — Ит стащил с себя куртку. — И так уже лишние шесть часов держим. Непорядочно.

— Чего непорядочно-то? — сварливо возразил Скрипач. — Я бы до завтра продержал. Во-первых, она слабая. Во-вторых, с кровью до сих пор не всё по норме. В-третьих…

— В-третьих, мы сделали, что было в наших силах, и не сможем держать ее в таком виде до бесконечности, — возразил Ит. — Рыжий, если ты про то, что мы с тобой не знаем, чего с ней делать…

— Да, мы не знаем, чего с ней делать, а еще я жрать хочу! Иди, убирай с глаз долой наши прибамбасы, чтобы не увидела лишнего, как проснется, а я пойду яичницу поджарю, — подвел итог разговору Скрипач.

— Не буду я ничего убирать. Память потом можно просто подкорректировать, — справедливо заметил Ит.

— Ой, да делай ты, что хочешь. Сколько сейчас?

— 3/7, через несколько дней будет в норме, — Ит сунул ботинки под табурет, стоящий возле двери. — Слушай, ну ее, яичницу эту. Сделай омлет с колбасой, а? Чего-то я тоже есть захотел.

* * *

Квартира, которую они снимали, была в этот раз двухкомнатная, а дом оказался отнюдь не современной постройки, кирпичный, основательный. Старый — и старость эта ощущалась во всем, буквально во всем. Например, эта самая квартира. Вроде бы ее недавно отремонтировали, поклеили новые чистые обои, переложили кафель в ванной и туалете, постелили новые полы — но под этим всем угадывалось то, что было в квартире раньше. Двери, например, остались прежние, пусть и свежепокрашенные. Тяжелые, массивные, и ручки не простые, а с керамическими вставками. На потолках — розетки, лепнина. Дубовые листья, узоры, цветы. Да, под слоем побелки, да сохранилась эта лепнина не везде — но всё же она была, как напоминание, как весточка… о чем? Возможно, привет из дома, там ведь тоже сохранилась лепнина. Правда, только в маленькой квартире. Но сейчас это не важно.

С мебелью тоже был полный порядок: диван, два кресла-кровати, раскладной стол, пять стульев, причем из одного гарнитура, комод, большой современный телевизор; в меньшей комнате стоял крепкий шкаф, трюмо, и еще один диван. Стоила эта квартира весьма недешево, но поскольку официальная платит, то почему бы и нет? Квартиру им, между прочим, позволили выбрать самостоятельно — в некотором смысле реверанс, попустительство. Ну и выбрали.

Кто же знал, что всё так обернется?

…Когда Скрипач снял систему, женщина сперва никак не отреагировала — видимо, действительно была слабовата, и организм всё еще пытался добрать своё. Рыжий предложил форсировать, Ит отказался — он небезосновательно считал, что в таких случаях лучше немного выждать.

Выжидали в результате полчаса, потом женщина стала потихоньку просыпаться. Она слабо шевельнулась, пытаясь лечь удобнее, приоткрыла глаза, и почти минуту лежала, глядя в пространство перед собой — видимо, пыталась сообразить, где находится, но голова у нее после пережитого работала явно неважнецки.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Ит. Он сейчас сидел на стуле рядом с кроватью, и следил за показателями, которые налобник транслировал не в визуальном, а в скрытом режиме. Во избежание.

Женщина медленно повернула голову.

— Вы? — хриплым шепотом переспросила она. — Вы?..

— Я спросил, как вы себя чувствуете? — повторил Ит.

Глаза.

Неожиданно.

Это было действительно неожиданно.

Лицо самое обычное, даже некрасивое, но глаза — просто поразительные. Нестыковка, полная нестыковка, несоответствие — удивительно молодые глаза, и беззащитный, совершенно детский взгляд.

Разочарование и… отчаяние?

— У вас болит что-нибудь? — спросил Ит.

Женщина вдруг заплакала. Беззвучно, только слёзы градом из глаз, которые тут же покраснели — она потянула на себя одеяло, и, кажется, попробовала отодвинуться максимально, к стене, словно пытаясь спрятаться.

— Почему вы плачете? — Ит нахмурился.

— Вы? — снова спросила она сквозь душившие её слёзы. — Вы?.. Я стала… такая старая, что вы… вы меня не узнали, да?..

— Мы — не узнали? — Ит опешил. — Простите, но мы не знаем вас. И никогда не знали. Скорее всего, вы ошиблись, мы не знакомы.

— Я не могу… ошибиться… за что вы обманываете меня?.. Зачем вы… спасли меня?.. — теперь она уже рыдала в голос. — Чтобы… вот так… поиздеваться?.. Для чего?.. За что?.. Что я опять не так… сделала?..

— Слушай, ты, неведомая ебанина! — взорвался Скрипач, вскакивая с кресла. — Мы — поиздеваться?! Не так сделала?! Да ты чуть подлома на тот свет не отправила!!! А если бы кто-то закурил, или дверь закрыл резко?! Да тут на воздух взлетели бы все!..

— Рыжий, не ори, — приказал Ит. — Умерь эмоции. Арина, простите, но…

Женщина плакала. Она сидела, сжавшись, в самом углу, упираясь спиной в диванную спинку, и прижимая к лицу край одеяла.

— Арина, вы меня слышите? — позвал Ит.

— Эри, — она, наконец, отняла уголок одеяла от лица. — Мне никто из своих не называл… Ариной… я терпеть не могу это имя. Свои меня всегда звали — Эри. И вы — тоже.

Скрипач недоуменно посмотрел на Ита. Тот пожал плечами.

— То есть вы нас знаете? — недоуменно спросил он.

Она кивнула.

— И как нас зовут? — прищурился Скрипач.

— У вас не было имен, — она всхлипнула. — Черный и Рыжий. Но… вы сейчас почему-то… почему-то стали моложе, чем были…

— Были — когда? — оторопев, спросив Ит.

— Как — когда? Сорок лет назад, когда вы приходили. Волосы были седые совсем… не, не совсем, как у меня сейчас… примерно, — она всхлипнула. — Но я… я не могу перепутать!

— Почему? — осторожно спросил Скрипач.

— Запах, — она, кажется, улыбнулась сквозь слезы. — Я потом всю жизнь… искала этот запах…

— И кто мы такие, по-вашему? — Ита кольнуло нехорошее предчувствие.

— Как это кто? Вы — Контроль. Я точно знаю.

— Откуда?

Что это такое? Подстава? Провокация? Что происходит?

— Вы сами говорили… но почему сейчас… — она снова заплакала, — почему сейчас… вы сделали вид, что… что не знаете меня?..

— Так вы из-за этого сунули голову в духовку? — ледяным голосом уточнил Скрипач.

— Да.

— Подождите, — Ит встал. — Вы нас увидели, на улице, так?

Она кивнула.

— Не совсем. Сначала я услышала этот запах… только потом увидела…

— Попросили нас поставить аккумулятор, да?

— Да… я… я надеялась, что вы узнаете меня, а вы… вы просто ушли… и тогда я…

— Тогда вы вернулись в квартиру, и открыли газ? — голос Скрипача был сейчас лишен каких бы то ни было эмоций.

— Нет, не так. Я сначала поехала… днем есть маршруты, где нет пробок… я ездила, за город… ездила долго… я думала… потом вернулась, и…

— Плохо думали, — отрезал Скрипач. — Вы ошиблись… Эри. Мы не те, за кого вы нас приняли. Мы врачи, приехали работать по контракту. Из Питера, в Москву. В частную клинику. Вы нас просто с кем-то перепутали.

Воздействие.

Вот только, кажется, что-то снова идет сейчас не так, как должно быть… потому что на воздействие она не реагирует.

Ничего себе…

— Кого вы хотите обмануть? — спросила Эри, подняв голову. — Себя или меня?

— Никого, — Ит прикусил губу. — Эри, это правда. Мы действительно врачи — простите, но иначе мы не смогли бы вам помочь в этой ситуации. И мы действительно не знаем вас.

— А еще вы не знаете, что такое Контроль, конечно. И вы, безусловно, родом с этой чудесной планеты, — хмыкнула она. — Черный, ты совершенно не умеешь врать. Никогда не умел.

— Ну почему же, — усмехнулся Ит. — Умею. Хотите проверить?

— Не хочу, — она опустила голову. — Значит… значит, вот так. Значит, меня и вправду не существует… больше… простите, что так получилось. Можно, я пойду?

— Куда? — Ит нахмурился. — Снова совать голову в духовку?

— Зачем же. Есть способы лучше. С духовкой я действительно была не права, — призналась она. Всхлипнула. — Кто я такая, чтобы судить окружающее дерьмо, и уж тем более — его взрывать? В следующий раз я придумаю что-то другое. Извините, что… что побеспокоила.

— Никуда вы не пойдете, — вздохнул Ит. — Ложитесь, вам нужно отдыхать. Ложитесь, я сказал. Хотите чаю?

— Можно хотя бы называть меня на «ты»? — попросила она.

— Можно, — вымученно согласился Ит. — Повторяю вопрос. Чаю ты хочешь?

— Хочет, — сообщил Скрипач, возвращаясь в комнату. — Пей чай и ложись спать, идиотка. Придумает она, видали? Терпеть не могу суицидников!

— За что? — Эри повернулась к нему.

— За малодушие, — отрезал Скрипач. — Вот чай, пей. Да пей, он не горячий. И ложись. И таблетку эту тоже выпей.

— Зачем? — с подозрением спросила она.

— Затем, что после сеанса газотерапии и ударной дозы анальгина, который ты сожрала, дура глупая, тебе еще трое суток в себя приходить придется. Выпила таблетку, и легла. Спокойной ночи.

* * *

— Рыжий, это бред какой-то, — Ит сидел за столом, запустив руки в волосы, и закрыв глаза. — Идиотизм. Давай еще раз посчитаем. Она сказала, что общалась с Контролем тут, на Соде, сорок лет назад. Я правильно понял?

— Правильно, — подтвердил Скрипач. — Окосеть можно. Мы тут были… чего-то я запутался.

— В чем запутался? В том, сколько Киру с Фэбом лет по новому? Им сорок. Проверяем? Два года на Окисте после возвращения как раз отсюда, так?

— Так.

— Три года — это когда Джесс забеременела Ромкой, и нас занесло на Апрей, так?

— Ну.

— На Землю-n мы попали, когда Ромке было двенадцать, так?

— Ну да, так. Получается уже пятнадцать, верно?

Считать приходилось именно что по «своим» годам — увы, издержки житья и работы в других мирах.

— Верно. Плюс почти три года на той Земле.

— Восемнадцать.

— Плюс двадцать по Терре-ноль.

— Тридцать восемь. Тридцать девять почти. А, нет.

— По Соду — сорок лет, по нам — тоже, — подвел итог Ит. — А теперь внимание, вопрос. Срок совпадает, но — я готов поклясться, что никакой Арины или Эри мы тут не встречали, ни с кем не общались…

— Кроме твоих вывертов с Сихес, — вставил рыжий.

–…и уж точно никому не могли представиться Контролем, — закончил Ит. — Вопрос, собственно. С кем она общалась и встречалась?!

— Ит, очнись. Какое там «с кем». Сам подумай — нас бы пустили в этот мир одновременно с Контролем? — Скрипач усмехнулся. — Он тут вообще мог быть, в принципе?

Ит открыл глаза.

— Не мог. Нам тогда было сказано, что мир вывели из Индиго, и готовят тут… нечто вроде плацдарма^[1]. Тут физически не могло быть никакого Контроля, как класса. Да его тут и не было!

— Может быть, ей кто-то задурил голову… — начал Скрипач, но Ит его тут же перебил:

— Какую голову, и кто? Она узнала — нас!!!

— Не ори, разбудишь еще, — поморщился Скрипач.

— Ты ей снотворное скормил, до завтра не проснется, — отмахнулся Ит. — Причем узнала по запаху. Рыжий, я ничего не понимаю. Вообще.

— Ит, тут не могло быть Контроля, — Скрипач посерьезнел. — Вспомни: тут работала группа Маден. Если бы тут был хотя бы намек на контролирующих, мы бы про это узнали первыми.

— Ну вот теперь мы и узнали первыми… что-то, — Ит покачал головой. — Мы сидим с тобой на Соде, а в соседней комнате спит… вот это нечто, которое не имеет фиксированного возраста, чей организм умеет жрать биощупы, и которое общалось сорок лет назад с Контролем тут, на Соде. Причем с Контролем в нашем лице, заметь. И в своем убеждении она тверда настолько, что, не раздумывая, сунула голову в духовку из-за того, что мы ее не узнали.

— Вот на счет организма ты прав, — кивнул Скрипач, соглашаясь. — Про задуренную голову — это я погорячился, пожалуй. Голову-то можно любому задурить, но с телом у нее что, спрашивается? Ведь не сама же она с собой такое сделала?

— Я хочу посмотреть, как такое вообще можно сделать, — Ит зябко передернул плечами. — И, главное, что именно? Рыжий, ее от себя отпускать ни в коем случае нельзя, — твердо сказал он. — Надо разобраться, что к чему.

— Причем как-то так разобраться, чтобы ее официалы не умыкнули в процессе, — добавил Скрипач. — Для них такая волшебная тётенька была бы отличным подарком…

— Не напоминай, — попросил Ит. — Хорошо хоть снотворное на нее действует. Пойду-ка я поставлю систему обратно. А то уж очень она бледно до сих пор выглядит. И показатели ни к черту.

— Пошли, — согласился Скрипач, вставая. — И давай эту ночь тоже последим. Так, на всякий случай.

* * *

Ночь, против ожидания, прошла абсолютно спокойно — Скрипач, как выяснилось, угадал со схемой снотворного, поэтому под утро Ит, вызвавшийся сидеть, тоже пошел спать, поняв, что в сидении нет никакой необходимости. Состояние Эри система оценивала как высокую четверку. Это значит, что кровь очищена полностью, органы, пострадавшие от газа, восстанавливаются, а желудок, пожженный таблетками, уже вполне может работать без каких бы то ни было неприятных последствий для хозяйки. В общем, пусть досыпает, а дальше видно будет.

Скрипач встал первым, осуждающе покачал головой, глядя на образовавшееся в квартире сонное царство, и пошел варить на всех овсянку — утро, прожитое без тарелки овсянки, он считал несостоявшимся. Поставив на плиту воду, Скрипач отправился в квартиру Эри — он справедливо рассудил, что человек, проснувшись, захочет одеться, а одеться-то и не во что. Надо отдать Эри должное: к вопросу самоубийства она отнеслась серьезно. Из одежды на ней была только старая черная майка, да простецкие хлопчатобумажные трусики, тоже черные. Видимо, не хотела портить вещи… и, кстати, сильно облегчила им двоим задачу, из-за этой свободной и весьма ветхой майки систему они поставили за рекордно короткий срок — майка сдалась в секунду, и без боя.

Шкаф Скрипач нашел быстро, но с выбором одежды слегка подзавис — и вот почему. Одежда, сложенная в шкафу, была четко поделена на две категории. В одну входили бесформенные кофты, блузки, юбки, платки, причем не простые, а особым образом подшитые, в другой — старые, сто раз чиненные джинсы и множество черных и темно-серых маек.

— Вот оно как, — задумчиво произнес Скрипач. — Интересно…

Подумав минуту, он прихватил пару джинсов, три майки с длинными рукавами, и домашние тапочки, которые валялись рядом с узкой кроватью. К майкам, подумав, добавил одну из кофт — на улице, кажется, изрядно похолодало, так что кофта явно лишней не будет.

…Каша в этот раз была задумана сладкая, с изюмом, сливочным маслом, и сгущенкой. Кофе Скрипач заварил тоже щедро — крепкий, с корицей (сколько стоила эта корица, лучше было не вспоминать), и с изрядной порцией сахара. На запах кофе в кухню минут через десять приполз сонный Ит, зябко кутающийся в халат, с которого он забыл оторвать бирку. Халаты они тоже купили позавчера, но Скрипач про то, что купили, совершенно позабыл.

— Рыжий, слушай, что делать будем? — поинтересовался Ит, оставляя чашку. — Нам сегодня на точку надо бы выехать. Но как быть с Эри, не представляю.

— С собой возьмем, как, — пожал плечами Скрипач. — Пусть сидит в машине. Оставлять ее дома одну мне лично пока что страшно.

— Мне вот тоже, — признался Ит. — Но сидеть в машине… не слишком подходящий вариант. Ей вообще-то лежать надо.

— Значит, пусть лежит в машине, — предложил Скрипач. — Ит, нельзя не выехать. Ну надо, ну хоть ты тресни. Сам понимаешь.

— Да понимаю я.

Эри пришла на кухню минут через десять. С кофтой Скрипач угадал, кофта оказалась очень кстати — кажется, женщину познабливало. Выглядела она неважно. Бледная, под глазами синяки. Сейчас, в утреннем свете, она показалась им старше, чем ночью — что-то между сорока и пятьюдесятью, но всё равно — моложе, чем указано в документах. Ит приглашающее похлопал по свободной табуретке — садись, мол. Она покорно села, сложив руки на коленях. Стесняется? Очень на то похоже.

— Кашу хочешь? — как ни в чем ни бывало спросил Скрипач. — Ты вообще ешь сладкую кашу?

— Нет, я обычно на воде… прости, хочу, конечно.

— Кофе?

— Спасибо. Да не стоило, наверное.

— Не стоило газом травиться, — наставительно заметил Скрипач, ставя перед Эри чашку. — А остальное очень даже стоило. То есть стоит.

— Спасибо…

— Рыжий, как всегда, с сахаром перестарался, — подсказал Ит. — Молока долить? А то кофе слишком сладкий.

— Молока? Не надо, это дорого, — покачала она головой. — Лучше водой развести.

— Молоко — дорого? — нахмурился Ит.

— Ну да. Я сухое покупаю, ничуть не хуже, — Эри пожала плечами. — И хранится хорошо.

— Что хранится, согласен, — Ит кивнул. — Мы в свое время тоже покупали… ладно, неважно. Как самочувствие?

— Нормально, — она опустила голову. — Примерно как всегда.

— А как всегда — это как? — уточнил Ит.

— Ну… — она замялась. — Так… серединка на половинку. Я же старая уже.

— Пятьдесят восемь лет — это не старая, — покачал головой Скрипач, ставя перед Эри тарелку с кашей. — Хорошо, давай уж начистоту. Мы действительно не с этой планеты, мы действительно сюда приехали работать, мы действительно врачи…

— И мы действительно не Контроль, — закончил Ит. — Эри, это какое-то совпадение, правда. Мы не врем. И не меньше твоего теперь хотим разобраться, что тут произошло, и что с тобой случилось.

— Я вам верю, — едва слышно ответила она. — Я… попробую объяснить. Но не сейчас. Хорошо? У меня голова… как бы это так сказать… я же не нормальная. Ну, не псих, конечно, — она усмехнулась. — В общем, у меня с головой плохо.

— В смысле? — не понял Ит.

— У меня в год было воспаление легких, я чуть не умерла. Врачи сказали… ну, тогда тут еще были нормальные врачи… что у меня что-то с мозгом произошло. Кислорода долго не хватало. И я… ну, в общем, я действительно с головой не дружу. Учиться так и не сумела толком, школу с трудом кончила… я дура, — она вздохнула. — Не потому что не хотела быть умной, а потому что так получилось с головой. Но это мне лет в тридцать объяснили, а до этого я думала, что просто дура. Меня немножко оправдали.

Возможно, понял Ит. Да, это возможно — если была длительная гипоксия, и были повреждены структуры мозга. Теоретически, это можно компенсировать — барокамера, процедуры, реабилитация. Вот только, кажется, никто этой девочкой особо не занимался. На «Горизонте» есть хороший сканер шестого уровня — можно было бы разобраться, что и как. Вот только нужно ли?

— Я когда буду себя получше чувствовать, я расскажу, можно? — попросила Эри. — Не так, как сейчас. Ладно?

— Ладно, — согласился Ит. — Ешь кашу.

Эри зачерпнула ложкой каши, положила в рот — и замерла, во все глаза уставившись на Скрипача. Тот ответил недоуменным взглядом.

— Чего такое? — спросил он.

— Вкусно как… как крем для торта! Нет, такое каждый день есть нельзя, — она покачала головой.

— Почему? — Скрипач усмехнулся. Наложил каши себе, Иту, и тоже сел за стол. — Вполне можно. Каша как каша.

— Сгущенка, масло… нет, нельзя. Будешь такое каждый день есть, через месяц перестанешь проходить в дверь, — покачала головой Эри.

— Смотря какие нагрузки, — возразил Ит. — Если сидеть дома целый день, то да. Если впахивать на полевой работе, то можно. А вообще, рыжий просто готовит очень хорошо. У него всё и всегда получается вкусно. Вот если бы кашу готовил я, ты бы сейчас плевалась, поверь.

— Это всё потому, что ты рукожоп, — невозмутимо сообщил Скрипач. — Например, он бы сгущенку бухнул в кашу во время варки. И сначала каша бы у него подгорела, а потом бы сбежала.

— Это точно, — кивнул Ит.

— Я редко из дома выхожу, мне точно нельзя.

— Насколько редко? — уточнил Ит.

— Раз в несколько дней. Сигареты, сахарин, чай купить. За продуктами где-то раз в десять дней езжу, уже на машине. Или реже, если мороз сильный, — Эри зачерпнула еще каши. — Мне там особенно и делать нечего, на улице.

— А что из продуктов берешь? — с интересом спросил Скрипач.

— Ну… тоже кашу, только не такую. Макароны. Иногда масло растительное, — она задумалась. — Творог, если дешевый попадается. Молоко сухое. Кофе, чай. Яичный порошок. Морковку, капусту. Как получится.

— А посущественнее что-нибудь? — Скрипач нахмурился.

— Что? — не поняла она.

— Мясо, например. Рыбу. Что-то вкусное.

— У меня пенсия маленькая, и надо на лето еще откладывать, — пожала плечами Эри. — Нет, я покупаю конфеты иногда, просто не очень хочется, если честно. Да и растолстеть боюсь.

Равнодушие, вдруг понял Ит. Полнейшее равнодушие. Между прочим, не самый хороший признак — вот такое равнодушие к еде. Она не голодает, но удовольствия от еды не получает никакого, да и не стремится получать. Видимо, классическая каша от Скрипача (рецепт «слипнись, попа») поэтому её так и удивила — от ежедневной еды она никакого вкуса просто не ожидала. И растерялась.

— Есть надо то, что нравится, — наставительно сказал Скрипач. — Уж поверь, но в этом я кое-что понимаю. А духовка предназначена для того…

— Рыжий, прекрати, — попросил Ит. — Ну хватит уже.

–…предназначена для того, чтобы в ней запечь курочку, например. Или мясо. Или пирог. А не для сования в нее головы. Так, ладно. Проехали. Давайте доедайте, и надо собираться.

— Куда? — Эри недоуменно посмотрела на Скрипача.

— Работать, — сообщил тот.

— Мы вообще-то работать приехали, — пояснил Ит. — И сидеть тут каждый день безвылазно не имеем права. Эри, у тебя теплая одежда есть?

— А… а мне что, с вами?.. — она, кажется, растерялась еще больше.

— С нами, — кивнул Ит. — Одну мы тебя оставить не сможем. Прости. Придется тебе потерпеть.

— Я не могу, — кажется, она испугалась. — Я… мне нехорошо до сих пор. Я лучше дома.

— Понимаю, — вздохнул Ит. — Но у нас нет другого выхода. Оставить тебя одну мы не можем. Боимся. Остаться тут, с тобой — тоже не можем. Работа.

— Но я не буду ничего делать! Я не полезу в духовку, правда!.. И таблетки…

— Нет, Эри, извини, но тебе придется поехать с нами, — твердо сказал Ит. — Да, мы боимся. И повторной попытки суицида, и ухудшения состояния. Тебе ничего не нужно делать. Ты просто посидишь в машине, подремлешь, кино посмотришь с планшета. Заодно и воздухом подышишь, точка в лесу в этот раз. В шесть, ну в семь вечера мы уже вернемся. Так что доедай, иди к себе, переодевайся, и выезжаем. Нам по этой точке сегодня отчитываться.

* * *

Одежда у Эри действительно была, но от того, как она выглядела, Ита передернуло. Если хочешь сделать из женщины старую бабку, то такая одежда просто идеально для этого подходит. Длинная юбка (тут сейчас женщины старше тридцати почти все в таких, кстати), платок, причем, кажется, не один, а целых два, первый поверх второго; пальто, мешковатое, темно-серое, на крупных пуговицах, и сапоги типа «дутики», из прорезиненной ткани. Тихий ужас. Даже на Арпее, и то так женщины не ходили. Потом что даже Морок, и тот, кажется, соображал, что всему есть пределы.

— Мы тебе одеяло взяли и подушку, — Скрипач первым справился с эмоциями, и даже сумел воздержаться от комментариев на счет того, как выглядит Эри. — Забирайся на заднее сиденье, устраивайся. Сейчас машину прогреем и поедем.

— Ух ты, да это же «Аляска»! — восхищенно сказала Эри, подходя к машине. — «Форд Аляска тревл»!.. С ума сойти. Никогда не думала, что внутрь попаду.

— Почему? — не понял Ит.

— Потому что он стоит, как моя пенсия за двадцать лет, — Эри засмеялась. — Если не за тридцать. Коробка автомат?

— Ручка, — ухмыльнулся Скрипач. — Автомат… скажешь тоже. Обижаешь, сударыня.

— Еще лучше, — кивнула Эри. В платках она выглядела нелепо, и еще нелепее выглядел, пожалуй, сейчас весь этот разговор.

Бабкам не положено разбираться в дорогих машинах. И вообще в машинах. Им положено нечто совсем другое…

— Любишь машины? — спросил Ит.

— Очень, — ей пришлось развернуться, чтобы видеть собеседника. — Ну, не такие, конечно. Но мой «Кедр» тоже неплохой, не подумайте. Старый, правда.

— А сколько ему лет? — поинтересовался Ит, открывая Эри дверь.

— Двадцать один. Они и по тридцать ходят, крепкие. Ломается, конечно, но не сильно. Главное, что движки у них долго ходят. По полмиллиона без переборки. А мой пока что еще трехсот тысяч не прошел.

— Понятно, — кивнул Ит. — Садись. Рыжий, кто катается?

— Давай я, — ответил тот, забираясь в кабину. — Опробуем Люсю в деле.

— Кого? — удивилась Эри.

— Рыжий у нас все машины называет Люсями, — пояснил Ит, открывая заднюю дверь. — Эри, ты сядешь или нет?

Она замялась.

— В чем дело? — спросил Ит.

— Ну… а можно я сначала одеяло подстелю? — попросила она.

— Зачем? — не понял Ит.

— Салон совсем новый, вдруг испачкаю случайно.

— Госссссподи, — Ит закатил глаза. — Да плевать три раза на этот салон. Садись уже!

— Чего вы там возитесь? — стекло пассажирской передней двери поехало вниз. — Застряли, что ли?

— Типа того, — Ит рассердился. — Так, быстро внутрь. Рыжий, где щетка? Снег почистить надо.

— Да ну его, так сдует, — отмахнулся Скрипач, включая дворники. — Сейчас, стекло прогрею… Эри, как там? Удобно?

— Ага, — ответила та. — Только…

— Только она боится испохабить салон, — объяснил Ит. — Нашла, чего бояться.

— Но машина совсем новая, и очень дорогая, — возразила Эри. — Жалко.

— Не жалко, — отмахнулся Скрипач. — Ты же не собираешься драть кожу на сиденьях, разрисовывать потолок ногами, и бить стекла? Вот видишь, нет. А все остальное — это про разумное использование. Так что давай без крайностей.

Машина с легкостью перевалила через низкий снежный нанос, Скрипач крутанул рулем — и вскоре черная Люся, выбравшись из заснеженного двора, слилась с утренним потоком других машин.

Примечания

1

События описаны в книге «Огонь и ветер».