Вафли по-шпионски

Екатерина Вильям-Вильмонт, 2017

Бобров помог Марте, не назвавшись, не спросив ее имени. Она при встрече не узнала его, а он не спешит напомнить ей о том случае. Однако судьба вновь и вновь сталкивает их и погружает в водоворот событий, в корне изменивших их жизнь.

Мороз и солнце, день чудесный

Бобров проснулся в прекрасном расположении духа. Он крепко спал, ему ничего плохого не снилось, впрочем, и хорошего тоже. Он просто выспался. И первая мысль была: сегодня увижу Марту! Я что, втюрился? Может быть… У нее при ближайшем рассмотрении, изумительные глаза, большие, серые, с ободком вокруг зрачка, и какие-то чистые, что ли… А этот красавец, которого она шуганула, явно из прошлого, судя по всему, он когда-то исчез из ее жизни, а теперь решил вновь возникнуть, а она, гордая, не захотела… И права! Он хоть и красив, но мизинца ее не стоит и вообще, цена ему грош в базарный день, уж я-то в людях разбираюсь.

Он стал думать, поехать ли на каток на метро или лучше на машине? На машине, решил он. После катка тащиться куда-то на метро… Ну, она-то точно без машины будет, живет совсем недалеко. Надо же, пиджак ей мой понравился… Страшно вспомнить, сколько я за него заплатил, хоть и на распродаже. Но не зря… А сегодня на каток надену зеленый свитер, он тоже жутко приятный на ощупь… А как она вздрогнула, когда я прижал ее… И это было так здорово…

Марта шла к назначенному месту, пристально вглядываясь в толпу ожидающих. Сердце отчаянно колотилось. Неужто он и вправду разведчик? Бывший разведчик. Значит, он провалился и его арестовали, а потом обменяли на какого-нибудь шпиона? Он вернулся в Москву, на родину, и теперь страшно одинок… Хотелось бы знать, почему из нас пятерых он выбрал именно меня? Я ему понравилась? Определенно понравилась! Эх, жалко Петька уехал, он наверняка что-то знает о нем, если он шпион… Тьфу, разведчик! Хотя, конечно, все равно шпион… — засмеялась она.

— Марта!

— О, здравствуйте! Я не опоздала?

— Нет-нет, вы замечательно точны. Знаете, я ненавижу непунктуальность!

— Я тоже! Мне с детства внушали, что я не имею права красть время у других людей.

— Я страшно рад вас видеть! Пошли.

…Ах, как прекрасно было на катке! День морозный, градусов двенадцать. Оба раскраснелись и почему-то все время смеялись. Сперва катались порознь, потом он взял ее за руку. Она обрадовалась.

— Миша, чего мы, как дурные, все время смеемся? — давясь от смеха спросила Марта.

— Не знаю… — еще пуще рассмеялся Бобров. — Смех без причины… Знаете, чего это признак? Да нет, ерунда, мы смеемся от радости, по крайней мере я. Мне сейчас так хорошо, как давным-давно не было. Москва, морозец, каток… И такая прелестная женщина рядом…

Ему страшно хотелось поцеловать ее, но он не решался, не был уверен, что она не оттолкнет его. Куда ты спешишь? — одернул он себя. На ней была голубая ветровка поверх голубого же свитера, и голубая вязаная шапочка. И все это так ей шло… Но все равно он чувствовал себя счастливым.

Как хочется, чтобы он меня поцеловал, думала Марта. А может, поцеловать его первой? Нет, нельзя, инициатива всегда должна принадлежать мужчине, так учила бабушка. И Петька всегда твердил, что терпеть не может девушек, которые сами лезут к парню. А впрочем, и так все замечательно, просто прекрасно! И она снова засмеялась и он тоже! Это ведь такое наслаждение — кататься на коньках в морозный солнечный день, а рядом такой интересный мужчина, кажется, бывший разведчик.

— Не замерзли? — спросил он.

— Нет, мне так хорошо! А вы замерзли?

— Нисколько! Мне тоже хорошо! Так хорошо, что даже удивительно! Не думал, что на такое способен!

— Я рада, я правда очень-очень рада!

— Чему вы рады?

— Тому, что вам хорошо!

Он резко притормозил. Она чуть не споткнулась.

— Марта, — он пристально посмотрел ей в глаза. — Почему?

— Что почему?

— Почему вы так радуетесь за меня?

— Просто когда мне хорошо, то хочется, чтобы люди радом тоже… чтобы им тоже было хорошо… Вот и все!

Ей вдруг показалось, что он разочарован. Он что, думал, я сейчас буду ему в любви объясняться? Еще чего!

— Знаете, Миша, я что-то притомилась…

— Ну еще бы! Два часа катаемся, не присев! Ну что, пошабашим?

— Пошабашим!

— Поехали обедать!

— О, с удовольствием, я так проголодалась!

И она снова рассмеялась, и он тоже. Хорошо!

Они ели обжигающий борщ. Бобров специально попросил официанта, чтобы борщ был с пылу с жару!

— Я тоже терпеть не могу остывшую еду, — кивнула Марта.

Борщ был очень вкусным.

— Миша, а расскажите о себе, я же совершенно ничего о вас не знаю, только что вы преподаете политологию.

Он как-то загадочно улыбнулся. Точно, шпион!

— Что ж вам рассказать? Я много лет прожил в Лондоне, работал там… Я не женат, детей нет. Мне сорок два. Из родственников только старая тетушка, очень милая интеллигентная дама, живет за городом, я ее очень люблю, ее зовут Милица Артемьевна, она сестра моего отца.

— Надо же, Милица… Какое редкое имя…

— Ну, тетушка вообще редкий экземпляр.

— Вы ее любите, да?

— Очень.

— А как вас по батюшке?

— По батюшке? Андреевич. А почему вы спросили?

— Так… Просто. А я Петровна.

— Здорово. А можно я буду звать вас Петровной? — улыбнулся Бобров.

— Можно, Андреич!

Она так ему нравилась! И с ней было просто и уютно.

— Ну, может, перейдем на ты, Петровна?

— Давай, Андреич!

— Жаль, я за рулем, не выпьешь на брудершафт!

— Считай, что наше конькобежное приключение было вместо выпивки на брудершафт!

— Принимается! А теперь, Петровна, расскажи о себе, а то так нечестно!

— Согласна. Я окончила журфак, работала сперва в газете, потом в издательстве, выскочила замуж сдуру, развелась, детей у меня тоже нет, из родных остался только старший брат, но он работает в Нью-Йорке. Он хороший брат, заботится обо мне… Иной раз даже слишком.

— Слишком? Это как?

— Тут недавно со мной случилась такая история…

Он напрягся.

— Я была у знакомых в другом районе, засиделась допоздна и решила зайти в супермаркет. Закупила продукты, села в машину и мне вдруг стало плохо… Я потеряла сознание… И тут какой-то человек увидел меня, подошел, привел в чувство и отвез домой на моей машине.

— Видно, ты ему понравилась.

— Не думаю. Он даже не спросил, как меня зовут, и сам не назвался, просто довез и все. А на другой день я обнаружила, что у меня пропали очень дорогие золотые часы, Шоппард.

— Этот мужик свистнул?

— Нет, мне такое и в голову не пришло! Там был слабый замок, я все никак не могла собраться его починить. Нет, как ты мог подумать…

Господи, какая же она прелесть, подумал Бобров.

— Но, если я не ошибаюсь, на тебе вчера были часы Шоппард?

— Слушай дальше! Вскоре приехал мой брат. Он взял мою машину, а у меня аэрография, мартышка нарисована.

— Тебя в детстве звали Мартышкой?

— Ага, брат и сейчас меня так зовет. Короче говоря, Петька, это мой брат, вдруг обнаружил на лобовом стекле записку: «Я нашел ваши часы! Мой телефон такой-то»! Брат позвонил, и тот человек вернул ему мои часы. Говорит, опознал по мартышке! Можешь себе представить, какой благородный человек…

— А ты думаешь, это был один и тот же человек?

— Думаю, да. Я попросила у брата его телефон, чтобы позвонить, поблагодарить, но брат сказал, что выбросил ту бумажку. Так жаль…

Сказать ей или не стоит? Пожалуй, не стоит. Это будет перебор! Я хочу, чтобы она… полюбила меня независимо от той истории.

— А что же с тобой было? Отчего случился обморок? Ты обратилась к врачу?

— Нет, конечно! Ну было и было, подумаешь, большое дело! С тех пор ничего такого больше не случалось. Просто я, видимо, переутомилась.

— Но если такое случится за рулем?

— Да ну… — засмеялась Марта, — зачем думать о плохом. Не люблю! Я же работаю на радио «Солнце»! А ты на какое радио ходишь?

— «Резонанс».

— А! Андреич, ты почему так грустно на меня смотришь?

— Завидую!

— Чему? — поразилась Марта.

— Способности аккумулировать солнце! Ты не женщина, а солнечная батарейка…

— Вот даже как! А ты? Хочешь сказать, что ты мрачный тип?

— В основном да, мрачный тип.

— Не сказала бы! По-моему очень даже предприимчивый и довольно веселый мужик! Сколько хохотал на катке!

— Да, в самом деле, видно, от тебя подзарядился.

Он взял ее руку и поцеловал.

Ей это понравилось.

— Скажи, а ты был женат?

— Давно, да и то недолго. Просто я совершенно не гожусь для семейной жизни, — как-то сухо проговорил он, зачем зря обнадеживать женщину. — А скажи-ка ты мне, кто был тот красавец, которого ты вчера так явно отвергла?

— А, это так, фантом из прошлого.

— А он красивый!

— Знаешь, Андреич, это я по молодости западала на красивых, а теперь…

— А теперь на каких западаешь?

— На умных. И обаятельных. Таких, как ты.

— Хочешь сказать, что ты на меня запала?

— А ты разве на меня не запал?

— Определенно запал, — засмеялся он. — Только мы же совсем еще друг друга не знаем. А первые впечатления часто бывают обманчивы. Поэтому мы не будем спешить, да?

Он накрыл рукой ее руку и посмотрел ей в глаза.

— Не боись, Андреич, я никогда первая к мужикам не лезу. Так воспитана.

— Ты обиделась?

— Даже не собиралась. Я провела чудесный день, пообщалась с понравившимся мне человеком, вот и буду радоваться этому обстоятельству! А вдаль я не люблю заглядывать. Так что живи спокойно. И почему вы всегда думаете, что женщине непременно нужно вас захомутать?

У нее зазвонил телефон.

— Извини! Алло, Вика! Нет, я не дома, но через час уж точно буду! Конечно, обязательно! Ну вот, Андреич, мне пора домой, я тут недалеко живу, а ты сиди тут сколько хочешь!

— Нет уж, девушка, я тебя отвезу!

— Не обязательно!

— Обязательно!

Бобров довез ее до знакомого подъезда.

— Я позвоню! — сказал он.

— Не обязательно!

— И все-таки я обязательно позвоню!

— Дело хозяйское! И спасибо за чудесный день! Всего доброго.

И она скрылась в подъезде.