Тетрадь в клетку

Екатерина Вадимовна Михайличенко, 2022

Как вы представляете жизнь в доме престарелых? Больные и брошенные пожилые люди, доживающие свой век в казенном доме. Запах больницы и сырости. И ощущения тлена и безысходности, пронизывающие каждый уголок здания. А, что, если все совсем не так, как мы привыкли думать. Что, если жизни там намного больше, чем смерти… Тетрадь в клетку поделиться с вами своими историями. Содержит нецензурную брань.

Комната #65. По поручению президента.

Обычная дверь.

Белая.

Такая же, как у остальных обитателей этого дома.

Я стучу, ответа нет. Стучу снова, потому что мне сказали, что житель комнаты всегда внутри.

— Ну, кто там? — раздается скрипучий и явно раздраженный голос.

— Меня зовут Екатерина, я психолог и хочу с вами познакомиться — бодрым тоном выдаю я заученную фразу, которая, за пару месяцев работы здесь, въелась в мое бессознательное. И эхо пустых коридоров разносит мои слова, придавая им больничный оттенок.

Дверь открывается и из-за нее высовывается голова седого лысеющего мужчины с темными глазами-пуговками.

— Давайте познакомимся, но только быстро, у меня очень важные дела — протараторила голова и лишь слегка приоткрыла дверь.

— Хорошо, что я худенькая — думала я, протискиваясь внутрь.

Вся комната была завалена белыми листами. Они лежали неуклюжими стопками на полу, столе и кровати. Заполняли шкаф так, словно он уже объелся ими, но никак не мог остановиться. А подоконник у балконной двери готов был обрушиться с жутким грохотом от обилия на нем этих белых листов.

Обладатель лысеющей головы быстрыми шажками добрался до единственного свободного пространства — обшарпанного стула с серой обивкой — и уселся на него, взяв кипу бумаг в руки.

— Я понимаю, почему вы захотели со мной познакомиться. Конечно, конечно… — бормотал мужчина воодушевленно, но не отрывая взгляда от листов в руках.

Я продолжала стоять у входа, прижимая к себе зеленую тетрадку с записями.

— Конечно, конечно. Я ведь столько всего сделал. Для Казахстана, для общества, для подрастающего поколения, для литературы. Я как раз заканчиваю задание главы государства. Допишу и обязательно почитаю вам — донеслось из лысеющей головы, которая неожиданно посмотрела на меня, удивилась и вскинув руки, выронила ручку.

— Наконец-то он предложит мне сесть — обнадежилась я.

— И как же я это упустил, старею. Конечно, конечно. Вы же сначала должны…записать мою биографию. Пишите. Родился в Северо-Казахстанской области, в семье инженера и учительницы. Время было послевоенное, тяжелое, но мы не жаловались. Работали, восстанавливали село, жили в согласии с партией. Хорошая у нас партия была, вон сколько достойных людей воспитала — и меня, и нашего главу государства. А почему вы не записываете? Не успеваете? Эх, молодежь! Конечно, конечно — лысеющая голова завертелась по комнате в поисках ручки и довольно быстро обнаружила ее у шкафа.

А я заметила, что листы покрыты печатным текстом, расположением напоминая стихотворные строчки.

— Детство и юность закалили мой характер и воспитали любовь к родине. Вот послушайте. Я был рожден в ауле, рос мальчишкой босоногим. Но я умею Казахстан любить и мой народ. Работать, честно жить… — с выражением рассказывала лысеющая голова, важно сотрясая воздух листами в руках. В его дальнейших стихах было все — горы, реки, работящие люди, юрты, светлое будущее, только рифмы не было.

— Впечатлены? Конечно-конечно. Не зря же мой талант оценил сам глава государства — с довольным видом произнесла лысеющая голова, положив листы возле тарелки с заветренной жареной колбасой и полезла в глубь шкафа.

Я вспомнила, что сегодня на завтрак в столовой как раз была яичница с колбасой и рассказ санитарки с первого этажа о том, что она приносит сюда еду в обмен на одну плиточную шоколадку, которыми в огромных количествах спонсоры снабжают каждого обитателя дома. Лысеющая голова с торжественным видом достала из шкафа рамку.

— Алғыс хат! — глаза-пуговки смотрели на меня, блестящие от гордости. А руки лысеющей головы молниеносно маячили рамкой перед моим лицом, словно драгоценным трофеем, виртуозно спрятав ее обратно в шкаф через пару минут.

Пишу я может и медленно, но вот читаю быстро. Это была грамота с признательностью за вклад в развитие страны и многолетний труд, с пожеланиями дальнейших успехов и подписью президента в конце. Мария Ивановна из 12 комнаты говорила, что такие однотипные благодарности им присылают на каждый праздник, добавляя, что я могу"остатки копченой скумбрии завернуть в эту писульку, чтобы холодильник жиром не заляпать".

Грустное выражение растеклось по моему лицу.

— Не расстраивайтесь, милочка. Если вы будете усердно трудиться всю жизнь, то наш замечательный глава государства это обязательно оценит. Конечно, конечно. Давайте я вам свой сборник стихов подарю с автографом — и лысеющая голова достала большую картонную коробку из-под кровати, наполненную голубыми брошюрами.

— Я сам распечатал, в цвет нашего мирного неба — услышала я ответ на мой немой вопрос.

— Спасибо — произнесла я первое свое слово с момента появления в комнате.

— Мне не жалко. Я понимаю, что для вас молодых мои произведения очень важны. Конечно, конечно. А теперь не мешайте мне работать, у меня задание от главы государства, не могу его подвести. Я поэму пишу про наш Казахстан. Приходите, когда я закончу.

Мужчина торопливо подвел меня к выходу.

— Всего доброго! — произнесла я, но услышала это лишь закрытая белая дверь.

Каждый из нас выдумывает себе смысл жизни. И лысеющая голова явно в восторге от своего.