Созвездие феникса

Егор Тульский

«Созвездие Феникса» – это связанная паутина из отрывков одной истории об утрате, приобретении и поиске самого себя. Рассказы автора о своих переживаниях в форме фэнтезийных и загадочных стихотворений. Море символизма и океан эмоций, которыми захотелось поделиться с бесстрастным читателем.

© Егор Тульский, 2023

ISBN 978-5-0050-7292-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ром, Феникс и Ванильные свечи

РОМ

«Попробуй взять другие свечи…»

Попробуй взять другие свечи,

Твои уже давно не загорались так,

Чтобы сияние их было словно вечным,

От ветра на балконе этот свет иссяк.

Быть может ты напрасно ждешь,

И каждый вечер создаешь тот милый образ,

Ведь на балконе снова моросящий дождь.

И снова кашель будет резать ребра.

Хотя, тебе уже плевать на это.

Огонь в глазах твоих на загорался так давно,

Что я забыл то время, когда звал тебя поэтом,

И то сияние, как Божеством тебе дано.

Признайся, ты не веришь в свой талант.

Писал лишь только о ее умильных фразах,

Ее глазах и волосах… Но, как Атлант,

Она терпела ношу твоих сказок.

Возьми другие свечи, пусть их воск

Больнее обожжет тебе ладони,

Поэт внутри ушел, но он с собой унес

Эмоции, мечты в расколотом флаконе.

И даже если вдруг вернется, никогда

Он не заменит того юного капризу,

Как деву не заменят орды дам.

И джентльмены деве

Не заменят милого подлизу.

Ром плещется в желудке, как тайфун,

И лед стекла не тает на балконе.

Холодный дождь не прекращается уж десять лун.

Все десять лун молчишь в задумчивом поклоне.

Ты знаешь, мне приелся воск с ванилью.

А в зажигалке кончился бензин.

Сегодня полная луна, и взмахи крыльев

Чайки бодрят приятней, чем кофеин.

Ты слышишь? Затухают сигареты

И засыпает моросящий дождь.

И в этой тишине есть все твои ответы.

О, неужели ослабела дрожь.

Твое лицо уже не выглядит усталым.

И кажется, глаза уже закрыты в мирном сне.

Стакан в руке нагрелся и растаял.

К нам повзрослевший гость вернется

По утру в пенсне.

Как много он расскажет о Вселенной.

Он путешествовал и столькое узнал.

Да, жизнь его останется все той же бренной,

Но бренным может быть

И самый важный радиоканал.

Он будет не похож на того парня,

Что нас с тобой покинул так давно,

Но ты его узнаешь, благодарней

Его взгляда не бывает. Лишь одно

Он скажет, оказавшись у порога.

— Спасибо за свободу, Милый Друг.

Он вновь вернется к нам,

В трехгранные чертоги.

В наш дивный мир без палачей и слуг.

Ах, да… Та дева будет с ним.

Ее бессмертный образ с его сердцем скован.

Уже не будет глупой клятвы на крови,

Лишь чистое сознание слова.

Вот и потухла наша мертвая свеча.

Ты спи, я сам возьму другую.

Она пуста,

И так не горяча.

А воск ванильный все еще с тобою?

Черные розы

В том мире нет цветов прекрасней,

Чем те, что не растут уже давно,

Но юноши все рвутся чрез опасность,

Чтобы добыть один букет и все равно,

Пусть поиски их сотни лет

Кончаются лишь горем неудачи,

Пусть ал кровоточащий след

На их рубахах, не может быть иначе.

Но блеск росы на Солнце опьянял,

Услышав раз о нем в легендах каждый,

Стремглав бросался хоть в девятый вал

И на корабль без команды рвался в саже.

В сиянии Луны переливаясь

И отражая звездной пустоты восход,

За прелестью на смерть пускаясь

И верность ей храня, они клевали в брод.

Так, вожделением, усладой и отрадой

Гонимые на подвиг под пучину волн,

Ища годами шипастую растущую награду,

Никто и не вернулся, не тронувшись умом.

И лишь недавно был так храбр,

Так молод, но безумен до чертей и гроз,

Впередсмотрящий телескопом Хаббла

Один из тех, кто ищет берег черных роз.

Фениксы

Фениксы питаются любовью,

И птице созидания нужен корм,

Процеженный сквозь сито болью

И страданием фильтрованный отбор.

Фениксы живут без крова,

Они не ищут дом под крышей чердака.

Уютного тепла не хочется бескровным.

Им нужен мир, опущенный к ногам.

Фениксы летают лишь ночами,

Долг дозора пламени неся,

Утром, в зеркалах у звезд изъяны обличая,

Гордо зори плавят из себя.

Фениксы не знают жизни такт,

И жизни, в общем то, они не знают.

И времени не слышат, но к ногам

Им падают стеклянные кривые сваи.

Бесполезны

Четыре часа утра,

И четыре слога утрат.

Будто все мы с одной болезнью.

Будто мы навсегда бесполезны.

Нет ни смысла, ни цели, ни воли,

Нет и капли на мокрой ладони.

Пусть мы смотрим на все это лестно.

Только мы все равно бесполезны.

Пусть дождям нет конца и преграды,

Когда светятся Солнца каскады,

Обливая обивку у кресел.

Этот миг все равно бесполезен.

Свет не знает, мгновенья не вечны,

Когда в сладость полезностью мечет,

Да и эти мгновения слезно

Все равно, как и все, бесполезны.

Прозрачное зеркало

Я не слышу свое отражение,

В зазеркалье мне строя гримасы,

Насмехаясь и криво сужением

Только тычут мне трое из массы.

Каждый жест как по ветру флажок,

Только смесью акцентов и драм

Они колят все в сердце ножом,

Окровавленным пламенем травм.

Я собрал в своем зеркале лишь

Самых глупых позывов фантомов,

Что за годы на смерть поглядишь,

Чтоб принять ее родненьким домом.

В темной комнате стук за стеной

Не пугает их больше рассвета,

Как и мне под стальной пеленой

Не привидится краше крас цвета.

В черно-белых тонах утопают

И за ласковый миг у окна

Предлагают стеклянную сваю

Закопать, чтобы только Луна

Освещала зеркальные глади,

Отпечаталась чтобы ладонь,

И горящего птенчика ради

Чтоб сменился властитель на трон.

Вместо трех оборванцев тюремных

Восседал на зеркальном престоле,

Золотой, пусть он все еще смертный,

Что не чувствовал яд алкоголя,

Без короны и власти взойдет он,

Без эмоций займет свою роль,

До скончания дней он примотан

Грузной цепью — Шипастый Король.

Ложь или заблуждение

Ты есть или ты притворялся?

Или сцена театра твой дом?

Тот остров, где ты потерялся,

Не был ли ареной потом?

Закаты, рассветы — и что же?

Говоришь, там ты врос в эту сеть,

Берега обратились вдруг в ложи,

Вместо люстры пусть Солнцу висеть,

А Луна тебе будет прожектор,

Освещающий соло твое,

Океан — дофамина инъектор.

Самому себе слово даешь,

Что ты понял вращение планеты,

Что запомнил движение звезд,

Что в презренном безоблачном сне ты

Покоишь принятие грез.

Только ль этим ты кличишь рассудок?

Только так побеждаешь судьбу?

Или в яде и похоти судеб

Ты в плеяде теряешь свою?

Где ты был, когда скалы ревели,

Разорвав твою лодку, и так,

Утонув в громовой колыбели,

В отражение бросил: «Дурак»?

Ты запутался в собственной вере

И сломал драгоценный компас,

Ты раскрыл вероятностный веер

И не знаешь, где проснешься сейчас.

За тобой лишь печаль и уныние,

Смрад от памятной грузной волны,

От бездонности долга, и именно

За волной и за долгом идешь ты.

Тишина номер 5

Кажется, я разучился страдать,

И кто-то оторвал кусок моей рубашки,

И здесь, терпя победу темноты

В той рукопашной,

Я снова падаю лицом в дырявую кровать.

Зажгите свечи мне с ванильным воском,

Поставьте на столе, накройте одеялом,

Откройте окна, чтобы холодный космос

Мне прозрачная тоска не подменяла.

Без образа в подобии играя свою роль,

Она стучится в двери моим сердцем,

Клонировать, совсем не повторяя боль,

Пытается, ударив миокардой сталь без герца.

Прозрачная, густая и тупая гниль —

Бьет в нос мне запах крови у виска.

В той тишине уже не слышится ваниль,

И в дверь стучится поездом тоска.

«Лишь быть похожей, но не повторять,

Клонировать, не исполняя правил».

И как бы вид его я не исправил,

Ей не захочется заправить свою прядь.

Уж столь привычная прозрачная тоска,

Я много слов сказал и много обещал ей,

Она все ждет, надеется и смотрит свысока,

Не понимая, что я уже морально обнищалый.

Вы видите в ней просто женщину,

А я уже не вижу даже дверь.

Вы смотрите, порой вам нужно меньше, ну

А мне не хватит

Даже тридцати дверных петель.

Сон

Мне снова снился дивный сон,

Как ты сидишь на подоконнике и ждешь,

Как лучик света лунного коснется плеч

И он,

Щекотно пробегает мимо, вызывая дрожь.

Во сне ты смотришь вниз

С невиданно высокого восьмого этажа,

И шелестя венком из черных роз,

Твой лист

Упал и скрылся, в темноту сбежав.

Там под окном некошеный газон,

А здесь горшки с цветами, и они

Такие же,

Как этот сон

В бесчинстве жизни и подобной болтовни.

Во сне моем ты так красива,

Как некрасива и пустынна брешь

Между глотками рома,

Или потоком синим,

Коль я не прав, ты воздух перережь.

Конец ознакомительного фрагмента.