Аромат морозной вишни

Егор Алексеевич Громов (2022)

Иногда такое в жизни случается: ты просыпаешься и видишь, что твою квартиру изящно обокрали; в целом ты ничего не потерял: денег у тебя не было, да и вещи не выделялись высокой ценностью, но всё же среди разбросанной одежды и распотрошённых шкафов ты не находишь именно то, что и составляет самую высокую ценность для тебя. Что это — сложно сказать, герой не особо многословен по этому поводу. Да и догадаться достаточно сложно. И вот он уверенно отправляется по следам вора, который оставил лишь пару улик.

Лапша за 24.50

Я закончил натирать голову полотенцем — боже, как же от него вкусно пахло; я до сих пор чувствую этот аромат сирени. Не то, чтобы это был аромат моего детства и вызывал воспоминания о бабушкиных пирожках летом на даче; что в принципе, можно сказать о воспоминаниях моих долбоёбов друзей. Не то что я плохо отношусь к бабушкам, но объективно говоря, пирожки и в Африке пирожки. И сказать честно, как и моя бабушка, так и тысяча других готовили их также хорошо, иначе бы каждый мой знакомый не уповался в такие воспоминания.

У меня конечно было и другое воспоминание, связанное с сиренью и её запахом: как-то в мае — это был уже почти конец месяца — сирени так пахли, и вот под одной из сиреней, меня, наивного, заставляла признаваться в любви одна девчонка, — что в принципе, совсем было и не обидно, — награда последовала незамедлительно. А потом я помню ветреную погоду, мы лежали под сиренью, над нами собирались густые облака; ветер подул, нарушив их густоту и разбросал по небу, затем он сделал тоже самое, но уже сильнее, видно было, что собирался дождь; через секунд 20-ть, облаков перед нами на небе не осталось, они ушли, и на место их уже подходили дождевые тучи; а мы лежали и кайфовали от ещё минутно-чистого неба: я, она и запах сирени на её теле. О бабушкиных пирожках я тоже конечно помню, но так сильно не ностальгирую, ведь ностальгировать нужно не по пирожкам, а по бабушке.

Я ещё был застывший над раковиной в воспоминаниях, медленно протирая левую подмышку. Не знаю, насколько данное воспоминание является важным, я просто стараюсь сохранить максимальную точность. Слева послышался звонкий голос:

— Эй, романтик! Ты там уже о нашем сексе мечтаешь? Дааже не думай, я тебя мыться не за этим отправила. Хотела бы секса, нашла бы кого-нибудь получше — тут целых 9-ть этажей получше.

— Ага, сексом ты всё-таки занимаешься, — с радостью сказал я, подняв палец в пожелтевший потолок, — ведь, попробовав лишь раз, привычка вырабатывается на всю жизнь. Это можно сказать — пол пути уже пройдено!

— Если не вернёшься на полпути назад, жрать будешь воспоминания.

— Боже, сколько ты уже в России? Спросил я, обратив внимание на её идеальную речь.

— В сумме 5-ть лет. Но у меня по маме русские корни, поэтому разговорную часть я уже начала учить с лет 6-ти — 8-ми, хоть и кое-как. Сейчас уже чувствую себя абсолютно комфортно, хотя небольшой акцент всё-таки закрепился.

— Ещё немного и ты окончательно превратишься в русскую бабу, завязывай с этим. Иностранки они для того и иностранки, чтобы быть другими. Ты, когда одну и туже кашу по утрам ешь, тоже, наверное, наскучивает?

Она будто бы хотела возразить и побороться за права женщин, но я уже начал есть и не замечал её попытки, моё внимание занимала лапша за 24.50 — откуда я помню? — теперь это моя любимая лапша.

Сказать честно, — это был самый приятный ужин с девушкой за всю прожитую ранее жизнь. Обстановка была отличная: в окно залетала музыка нижних и верхних этажей, мелодии русского рока отчаянно конкурировали с южноамериканской школой рэпа. Комната была из разряда «ничего особенного»: две старые кровати у окна и тумба между ними, стол со светильником напротив входа, а рядом с ним холодильник и две маленькие табуретки, заставленные книгами, полок на стене не было, видимо, они были выгнаны ободранными обоями с множественными обложками из модных журналов, которые поглотили всё дизайн пространство. Возможно, новая соседка по комнате тоже вскоре будет составлять всему этому компанию, — когда комнату решат заселить новым её членом, — а пока, моя рыжая принцесса жила одна. Жаль, что она точно знала, что есть свободная кровать и совершенно не имела понятия, какой потрясающий любовник сидит напротив неё. Кстати вопрос: если разговор идёт о женщине, то корректна ли формулировка «Новый её член»?

Мы сидели на корточках, на ковре, который повидал жизнь, возможно две мировые войны. Стол мы не использовали, он был занят книгами и косметикой, кровати тоже, — они были набиты надеждами, — но меня это не смущало, меня вообще мало что смущало тогда, даже в такой странной ситуации я оставался невозмутим.

— И что будешь дальше делать? — спросила она меня, нарушив шум моих мыслей. — Есть какие идеи? Поделись.

Я не очень хотел, чтобы молчание было прервано, — не люблю, когда девушки говорят, люблю смотреть на них, просто рассматривать красивые черты их лиц. Кто-то спросит: «А если черты некрасивые»? Я отвечу, что: «Нет не красивых черт, всё зависит от того как ты смотришь». Кто-то скажет: «Cорняк!», а кто-то: «Цветок…» — всё зависит от восприятия. Но моя новая подруга была определённо цветком, большой такой подсолнух; фанат банальных роз саркастически скажет: «Отличное сравнение!», а я отвечу: «Что нужно лучше смотреть на растение, которое даёт такие волшебные плоды, как семечки и опиум».

И вот настал момент, мне нужно было что-то сказать.

— Знаешь такую русскую поговорку: «Когда я ем, я глух и нем».

— Я так вижу, что ты и спать собираешься на ковре?

В голову пришла какая-то едка мысль, но она была оборвана мною же; я понял, что начну перегибать, ведь главное держать нужный темп; я не́хотя, но ответил:

— Дальше?.. Не знаю. Я тут глянул куда летел её самолёт, когда ещё был в аэропорту: «Волшебно, Канада, город NEWMONT, что может быть лучше: снег и хоккей, словно не уезжал из дома, можно сказать, второй родной дом, — может они нам всё ещё мстят за суперсерию 72-го года?»

— Что за серия 72-го года?

— Да забей, уже просто событие, по которому до сих пор снимают ремейк за ремейком.

— Кстати, могу попросить сестру тебя встретить, поможет сориентироваться.

— А ты тоже из Канады?

— Да.

— А она симпатичная?

— А если нет, то откажешься?

— Возражение принято. Но я всё-таки откажусь, и так слишком много женской помощи на этой неделе.

— А как будешь её там искать? Ты хоть знаешь, кто она, где живёт, учится? У тебя пока только пропуск в общежитие.

— Я надеюсь добыть эту информацию, например, у тебя, вы же с ней были соседками и, наверное, лучшими подружками, ногти там друг-другу красили…

— Она спиздила у меня фен, как думаешь, какими мы были соседками?

— Обещаю вернуть твой фен!

— Единственное, что я знаю, так это её имя, но тебе оно и так известно. Знаю, что она учится в университете NEWMONT, по-моему, на дизайнера, я точно не помню. Приехала она сюда на год, по обмену. Мы были подругами первую неделю, потом она начала совать свой рот в мою еду и…

— Совать руки в мою еду, — немного поправил её я.

— Да, именно. И после того, кроме презрения она у меня ничего больше не вызывает.

— Я вижу, что у неё в генах заложено брать чужие вещи.

— А что она у тебя взяла, почему ты так за ней бежишь? Что может быть таким важным?

— Во-первых — это дело принципа, не стоит с пренебрежением относиться к тому, кто обеспечил тебе волшебную ночь.

— Это ты так думаешь? Или мы можем послушать другие мнения, — рассмеявшись, сказала она, — не то, что я сомневаюсь, но и у монеты две стороны.

— Во-первых, я уже немного облокотился на край кровати и расслабился, во-вторых, лапша достигла цели, что привело меня в состояние абсолютного комфорта и нежелания продолжать этот глупый спор. — В-третьих, в нашей стране женщины не спорят — это написано в конституции, — добавил я и немного выдохнул, ослабив резинку на шортах. — И чтобы удовлетворить и одновременно подкормить твоё любопытство, скажу: спиздила футболку с сомом и оставила в моём холодильнике огурец, что не является особо важным, хотя футболка для меня ценна, я её купил на каком-то рыбном рынке. Зачем? Без…понятия! Тогда она мне показалась очень забавной.

— Я чувствую, что должно быть и в-четвёртых.

— А в-четвёртых, она взяла кое-что важное мне, очень личное, оно так ненавязчиво лежало в коробке и никому не мешало, но она взяла это и упрятала в свой маленький карман, своими маленькими ручонками.

— Так что там было? — не удовлетворившись ответом, спросила меня она, — что заставляет тебя сорваться и лететь в другую страну?

— Это слишком короткая и одновременно наивная история… я не хочу её рассказывать, чтобы не показаться символичным романтиком с Урала.

Вечер уже заканчивался и плавно переходил под власть лунного света, я стоял на общажном балконе и курил. Это знаете, такие большие бетонные открытые балконы, которые обычно находятся на каждом пролёте общаги, туда в длину может поместиться человек 7-мь — свободно. Вообще, на них даже можно организовать неплохие вечеринки для тех, кто не боится высоты и открытого пространства.

Я стоял и курил, смотря на захудалый двор за общежитием, заполненный битыми тачками и многоэтажками на заднем фоне. Сомбреро уже всё ниже и ниже сползала мне на глаза; я не хотел видеть этот день, я не хотел видеть лица студентов, смотрящих на меня. «Что это за идиот в шляпе» — думали, наверное, парни, только вышедшие компанией покурить, в то время как девушки, синхронно вошедшие с ними, определённо были рады мне. Вообще, девичья душа любит всё за рамки выходящее: яркое, то, что даёт эмоции выше средне статистических — в этом конечно очень тонкая грань, но не такая уж… Можно быть с ними увеврренным, но нести полную чушь, без чувства юмора, и они забудут о тебе, а можно быть слегка скромным, но иметь чувство юмора и нести тоже полную чушь, но это им запомнится. Конечно, время общения зависит от их конечной цели, но в среднем, пока ты говоришь с девушкой и даёшь ей эмоции, она будет с тобой болтать даже без цели. Им нужны эмоции и эмоции, и пока ты им их даёшь, они не будут отлипать от тебя; я не говорю, что они сразу накинутся на твои штаны — это с этим не связано, ты просто неплохой утолитель скуки и это тоже неплохо, это уже неплохое начало.

Я помню их взгляд на мне: я немного старше их, мой взгляд kind of careless, я покуриваю немного, облокотившись на стену, неплохо сложен, у меня сомбреро, — и вишенка на торте, — мне совсем на них всё-равно. Я лишь условно очертил взглядом толпу и увёл взгляд вниз через металлическую балюстраду, продолжив дальше высчитывать, вопящих у помойки котов.

— Эй, чувак! — всегда найдётся такой уёбок, который попробует тебя высмеять; признаюсь, сомбреро на голове — это странно, но это может быть и круто, ведь вcё зависит от того, какую историю ты с ним носишь.

— Эй! Классная шляпа, где взял такую? — в очередной раз спросил он, усмехаясь, что сопроводилось поддерживающими улыбками других парней. «Ревность» — подумал я; девчонки ждали моей реакции.

Я не хотел ничего отвечать. Я спокойно вытянул вторую сигарету и закурил, лишь немного повернув в их сторону голову. Они смотрели на меня; я курил; затем перевёл взгляд на девчонок, и еле заметно, лениво, улыбнулся из-под клубящегося табачного дыма; затем отвернулся и уткнулся взглядов в сторону тех-же котов. Атмосфера напряглась — мой ответ не последовал. Почувствовав, что воздух сгустился (а я не люблю сгущённый воздух, он не даёт дыму быстро проскальзывать в лёгкие, ускоряя сердцебиение).

— Я когда-то пошёл в дэнс клуб, многие называют это стрипухой… но я называю их дэнс клубами… они же там танцуют?.. И вот в один мой поход, а мне очень нравилась атмосфера в них, была мексиканская вечеринка: все властительницы шестов были облачены в непонятные, на одну треть открытые накидки (из соображений цензуры я уберегу ваши юные уши от уточнений) и сомбреро. Так вот, последнее, что я помню, как я зализывал чили с чьего-то пупка и выпитый после этого шот — БАХ!.. Затмение… Утром просыпаюсь в какой-то гостиннице: чуть ниже живота сомбреро, вокруг красный чили порошок, втёртый в наволочки. С тех пор я чили перец больше не использую…Жжётся.

И это мой принцип номер 10-ть:«Никакого перца чили!»

Девчонки заулыбались — и это не насмешка; кто будет смеяться над самоиронией?

— «Пора идти, пока они не настоят на продолжении бессмысленного разговора и игры кто тут круче» — Всегда главное вовремя уйти, не поддавшись соблазну закрепить свою маленькую победу. Так сделал и я, в последнюю затяжку сбив пепел до самого фильтра, аккуратно высвободил бычок и, увидев, как он разлетелся об асфальт, повернулся, и пошёл обратно в комнату.

Зайдя в номер, где равенство полов превыше всего, я увидел, как она уже дремала. Я лёг на свою (в прошлом её) кровать и накрыл лицо сомбреро. Там ещё был её запах: непонятный фруктовый аромат с сладко-кислой нотой. Я повернулся и увидел на краю тумбочки, подсвечиваемой светом фонаря из-за окна, кучу не убранного хлама Кейт и смятую пачку из-под сигарет. Поднеся пачку к носу и вдохнув, я узнал тот самый запах, которым были пропитаны покрывала, и судя по всему, наволочки у меня дома. На пачке было написано: «Аромат морозной вишни».

— «Моя таинственная воровка, теперь я знаю твой запах, а точнее морозный, вишнёвый аромат твоих сигарет, теперь если я и не найду тебя глазами, я найду тебя по запаху» — отправил я ей мысленное послание и представил себя в виде маленького длинношерстного шпица, принюхивающегося к каждому углу города NEWMONT, о котором мне тогда было ещё ничего не известно.