Альтераты: миссия для усопших

Евгения Кретова, 2018

ФИНАЛИСТ конкурса "Новая детская книга 2018" в номинации "Фэнтези. Мистика. Триллер". Только одно решение, и твой мир больше никогда не станет прежним. Думала ли Лерка о последствиях, когда вмешалась в судьбу человека? Когда согласилась быть тем самым карающим мечом, орудием возмездия? Обостренное чувство справедливости, жажда новизны ощущений и стучащий в висках адреналин неожиданно привели её к пониманию, что она – альтерат. И единственная возможность выжить – выполнить миссию, миссию для усопших. Монстр, объявивший на нее охоту, тайны, загадки и любовь, дающая ростки там, где её совсем не ждешь – это мистический триллер "Альтераты".

Памяти Егора

Пролог

25 декабря

По улице Фестивальной, между домами семнадцать и девятнадцать, стояли два дома, брата-близнеца: облупленная бирюзовая краска, стены в неприличных лохмотьях штукатурки стыдливо хмурились покосившимися карнизами. В одном, хоть и приговорённом к расселению, ещё теплилась жизнь, пульсируя ароматами бабушкиного борща да редким топотом детских ног. Тот, что левее и ближе к проезжей части, уже стоял в ожидании сноса, пялясь на торопливых прохожих пустыми глазницами оконных провалов. Осенние дожди заливали его нутро, разлетаясь шумливым эхом по безлюдным квартирам, зимняя стужа кралась узкими тёмными коридорами.

Мальчишки из дома напротив рассказывали, что по ночам чёрные прямоугольники окон озарялись бледным гнилушно-зелёным светом. И в нём, они клялись и божились, неистово тараща глаза и выпячивая губы, медленно скользили невесомые тени. Словно искали кого-то.

Гришка Столпов не верил россказням. В свои одиннадцать лет он уже давно не ждал Деда Мороза, пересмотрел разоблачения всех телевизионных шоу про магов и экстрасенсов и был скорее практикующим скептиком, чем недоверчивым подростком.

— Вот пойдём сегодня к дому, сами всё и увидите, — кривился он, пряча длинные руки в карманы широких, изрядно поношенных брюк. — Нет никаких привидений.

Друзья смотрели на него с восхищением, тревожно вглядываясь в худое веснушчатое лицо.

И тем же вечером, часов около девяти, когда холодные зимние звёзды светят высоко и равнодушно, он притащил их к пустому жутковатому дому. Они устроили засаду в кустах неподалёку.

Окна соседнего, ещё не расселённого брата-близнеца бросали тусклые жёлтые квадратики на лысый неухоженный двор. Гришка посмотрел в небо:

— Луна полная. Если и есть там что — появится.

— Почему? — душно шептали Витька, Крош и Стомыч, Гришкины ближайшие друзья.

— Потому что в полнолуние открываются врата. И ведьмы шабаш устраивают, — деловито пояснил он, устраиваясь удобнее, точно не зная, что такое «врата» и как они «открываются».

А в следующее мгновение в окнах подвала мелькнул неверный серебристо-зелёный свет.

— Видел?! — Крош вытаращил глаза, толкнул Гришку в бок.

Тот скривился:

— Бомжи небось. Пойдём, посмотрим ближе…

И он, пригнувшись, направился к дому. Крош и Стомыч, промычав что-то невразумительное, остались в кустах. Только Витька выдвинулся вперёд, последовал за другом и замер за углом:

— Гри-иш, не надо. — Сердце бешено колотилось у самого горла, отдаваясь в барабанных перепонках. Он высунулся из своего укрытия почти по пояс, вгляделся в темноту и нерешительно сделал ещё один шаг вперёд.

Гришка лежал ничком, вглядываясь в черноту подвального оконца-отдушины, того самого, в котором недавно мелькнул загадочный огонёк.

— Гри-иш, — снова позвал Витька, оглядываясь на мелькающие за кустами фигуры прохожих.

— Щас-щас, — прошелестел тот, елозя по обледенелой земле.

Он достал из кармана телефон, включил в нём фонарик. Яркий синеватый луч полоснул по Витькиным глазам, и Гришка направил его внутрь, в черноту подвала.

И в следующее мгновение его душераздирающий крик запутался в неживых ветвях одинокой вербы, рассыпался над заваленным хламом двором. Витька, вжав голову в плечи, замер и, уже не разбирая дороги, падая и поскальзываясь на тонком льду, бросился к притаившимся в кустах товарищам. Он успел лишь заметить, как Гриша Столпов выронил телефон, подскочил и опрометью бросился к нему.

В несколько прыжков добравшись до друзей, Витька выскочил на освещённую фонарями детскую площадку соседнего дома, только в этот момент сообразив, что Столпова рядом с ними нет.

— А где Гришка? — задыхаясь и хватаясь за грудь, прохрипел Стомыч.

— За мной бежал, — прошептал Витька и оглянулся в пустоту: в квадратных глазницах брошенного дома бродили серо-зелёные тени, бледные гнилушечные блики падали на синий снег. Гришки нигде не было видно.

Помешкав, троица вернулась назад, к дому: Гришки там не оказалось.

— Может, домой убежал…

Витька шагнул к притихшим стенам, включил фонарик телефона.

На углу, аккурат в том месте, с которого несколько минут назад он выглядывал, что-то темнело. Сердце тоскливо сжалось, предчувствуя беду, ноги сами придвинулись ближе: синяя куртка, съехавшая набок вязаная шапка в красно-белую полоску, неловко вывернутые ноги.

— Гриш, — тихо позвал Витька и толкнул друга в плечо.

Тот не пошевелился.

Тогда Витьке пришлось наклониться и перевернуть его на спину.

Яркий свет фонарика выхватил бледное лицо в сетке мелких красно-малиновых царапин и замершие в немом крике неживые Гришкины глаза.