Жизнь как она есть. Свободна. И точка

Евгения Иконникова

Сюжет книги основан на реальных событиях. Героиня романа Люба столкнулась с предательством, горем и утратой веры в свои силы. Она оказалась перед выбором – забыть о себе или отправиться за мечтой. Роман-исцеление психолога Евгении Иконниковой содержит простые, полезные техники и поможет поставить точку в разрушительных отношениях. Если вы устали отдавать, ничего не получая взамен, если для вас любить – значит страдать, то вместе с Любовью вы найдете путь к себе и измените жизнь к лучшему!

— 2 —

Дома меня ждут голодные коты и полное отсутствие мужа. Машинально, как робот-няня, насыпаю питомцам корм. Так же механически достаю из холодильника полуфабрикат — замороженные блинчики с творогом. Мне они не нравятся, но каждый раз разогреваю и ем вместе с мужем, потому что он их любит.

Как-то раз, разливая по тарелкам только что приготовленный вкусный, наваристый борщ, предложила ему:

— Давай я буду готовить обычную еду, вместо твоих резиновых блинчиков? Что ты любишь?

— Я люблю полуфабрикаты! Опять ты всякой ерунды наварила.

Я тогда съела свою «ерунду» и больше не пыталась порадовать мужа домашней пищей.

Разогревая блины в микроволновке, чувствую, что они мне надоели до отвращения, и выбрасываю всю пачку в мусорное ведро. Завариваю себе кофе, тот самый, который так хотела еще утром. Отмечаю про себя, что вообще не чувствую его запах. Внутри такая пустота, которую не заполнить никаким кофе.

Коты и Барон, похрустев сухим кормом, готовятся выяснять отношения. Пусть теперь сами решают, кто же из них главный кот. Иду в спальню, оставив на столе нетронутую чашку с черной дымящейся жидкостью.

Устраиваюсь поудобнее на кровати, открываю альбом, оставленный там перед прогулкой, и мысленно переношусь в прошлое.

Семь лет назад…

На этих фотографиях наши общие друзья — Ксения, Саша и Юля. Мы отмечаем Сашкин день рождения. Довольный именинник восседает в центре любовного треугольника: слева — Юля, высокая эффектная блондинка, его законная жена, справа — Ксюша, невысокого роста стройная брюнетка, его официальная любовница. Слава чуть в стороне, не может оторвать взгляд от Ксюши. Все улыбаются, только глаза выдают напряжение, в котором находится эта компания. Я немного выпадаю из общей композиции, потому что у меня вообще отсутствующий взгляд.

Из далекого прошлого, словно наяву, до меня доносятся звуки праздника — шутки мужчин, женский смех. Запах курицы, запеченной в духовке. Звон бокалов. Ксюша, хозяйка квартиры, накрывает на стол. На этом дне рождения мы и познакомились со Славой.

Именинник, высокий, смуглый красавец, и две его женщины, которых он каким-то непостижимым образом примирил между собой, веселились «как в последний раз». Слава тогда был влюблен в Ксению, любовницу лучшего друга. Кисюша — так он любил ее называть. Он улыбался невпопад, когда Ксюня просила его что-то принести из кухни, у него все валилось из рук, и вообще, весь вечер он смотрел только на нее. Я же наблюдала за этим всеобщим оживлением с отрешенной улыбкой, не принимая в нем никакого участия.

Да, Шурик оказался мастером создания интригующих отношений: когда из комнаты выходила одна из его женщин, другую он уверял в том, что любит только ее. И поэтому каждая была уверена, что любимый мужчина наконец-то определится и останется именно с ней.

Именинник предложил играть в бутылочку, я же, чтобы в этом не участвовать, вызвалась крутить пустую тару из-под вина. Когда провидение указывало на Сашу и Ксюшу, законная жена Юлька демонстративно начинала считать секунды, громко напоминая о своем присутствии. А если фортуна поворачивалась лицом к Славику и ему выпадало целовать Кисюшу, он с нескрываемым трепетом жадно припадал к ее губам. Несколько раз судьба-злодейка сводила вместе соперниц, и тогда мне казалось, что у обеих капает ядовитая слюна, прожигая пол. Но ситуацию спасали лучшие друзья: встретившись нос к носу, Сашка и Славка, бывшие однокурсники, хохмили и шутили, вызывая у девушек смех до слез. Или смех сквозь слезы. Пространство между этими четырьмя людьми искрило, словно наэлектризованное.

Все устали уже ближе к ночи, Саша вызвал для жены такси, а сам остался у любовницы. Небольшой зал хрущевской двушки был гостевой комнатой, где и обитали многочисленные друзья этой удивительной пары. Слава тоже решил остаться, а мне вообще никуда не нужно было ехать, так как я в то время жила у Ксении, своей подруги.

Когда наконец-то все уснули, я вышла на лоджию — последние полтора месяца только ночью могла подумать о том, как мне жить дальше. Я люблю ночь. Стихает шум большого города, небо укрывается покрывалом темноты, и звезды подсказывают путь одинокой душе. В ночи можно раствориться, исчезнуть, спрятаться от чужих глаз. Ночью можно плакать, и спасительная темнота сохранит мои тайны.

Не заметила, как и когда подошел Слава, не успела вытереть слезы, не смогла приглушить рыдания…

— Люба? — сказал он и положил мне руку на плечо.

Я повернулась к нему, и он тепло посмотрел в мои заплаканные темно-карие глаза, словно увидел и почувствовал боль в моей душе.

— Ксюша и Саша рассказали про Алексея. Понимаю, как тебе сейчас тяжело.

— Да, мы очень любили друг друга, и все два года нашей совместной жизни, каждое утро я просыпалась счастливой. Я думала, что наше счастье будет вечным, и я до сих пор не могу поверить в произошедшее. Иногда мне кажется, что все это страшный сон и, когда я проснусь, мы снова будем вместе, — уже не пытаясь сдерживать слезы, прорыдала я.

— Расскажешь потом, если захочешь, — тихо произнес он.

Его голос был настолько проникновенным, мягким, завораживающим, голубые глаза смотрели с таким пониманием и сочувствием, казалось, что это самый душевный мужчина на свете. От него пахло дорогим табаком, спокойствием и надеждой на утешение моей израненной души.

— Люба, а ты не хочешь вернуться домой, к родителям? Может, поддержка семьи поможет быстрее вернуться к жизни? — спросил Слава, меняя тему.

— К родителям? Ага, особенно к маме, — с горечью ответила я, и слезы моментально высохли у меня на глазах.

Мы удобно устроились в креслах, поставленных на большой лоджии, и еще долго сидели, окутанные теплотой ночи.

— Помню, как мама рыдала, встретив меня с чемоданами на пороге: «Ой, горе-то какое! Какое горе!» — продолжила я, немного успокоившись.

Наплакавшись, мама неожиданно произнесла: «Ну зачем ты уволилась с работы, когда переехала жить к Леше? Ты хоть понимаешь, какую ошибку совершила?! Я тебе говорила, что нужно было продолжать работать медсестрой и учиться в институте. А теперь ты осталась без работы и без денег. И без жилья! Общежития в институте ведь у вас нет? Где ты теперь будешь жить? Ты, конечно, можешь пока жить у нас, но тебе все равно нужно строить свою жизнь».

Слава сочувственно слушал мой рассказ, а я не в силах остановиться, не замечая, как текут слезы, рассказывала этому первому встречному свою историю возвращения домой.

— Мамины упреки были для меня полной неожиданностью. Алеша был состоятельным человеком и полностью меня обеспечивал, у меня и сейчас есть свой счет в банке, на котором достаточно денег, чтобы оплатить последние два года обучения в институте. Понимаешь, у меня не было необходимости учиться на дневном факультете и работать по ночам медсестрой. Разве я могла знать?

Вернувшись домой, я нуждалась в понимании и сочувствии, а не в критике и упреках. Да, я ошибалась, согласившись полностью финансово зависеть от мужчины, но это моя ошибка и я имею на нее право!

Маме же я ответила: «Конечно, начну строить свою жизнь, найду подработку. Сниму жилье. Перееду от вас. Сейчас главное — доучиться последние два года в институте, получить диплом. Закончу институт — устроюсь по специальности».

«Что это за специальность — психолог? — возразила мама. — Ты не найдешь себе такую работу никогда. Кому нужны психологи? Это сейчас не востребованная профессия!»

Но я твердо стояла на своем, уверенная, что за психологией будущее!

«Даже если и устроишься — будешь всю жизнь работать за копейки, — не могла успокоиться мама. — Какое жилье ты себе снимешь, о чем ты? Будешь сидеть на моей шее… Ой, горе-то какое. Какое горе!» — опять зарыдала она.

«А-а-а-а… Так вон ты про какое горе. Не волнуйся, мама, я тебя сильно не обременю. И как-нибудь устроюсь в жизни. Сама».

И с этого дня каждый разговор с мамой в нашей семье заканчивался ссорой. Помню, однажды сестра-подросток даже охрипла, ругаясь с ней, и могла только шипеть в ответ. Отец старался приходить домой как можно позже, за что каждый день выслушивал мамины упреки. А еще давили на психику молчаливые вздохи отца, который по-своему переживал мое неожиданное, как снег на голову, возвращение. Уже через месяц после переезда к родителям я почувствовала, что в «родном доме» схожу с ума.

Я ушла в никуда. Свой первый «день бомжа» я встретила в городской библиотеке, где есть ночной абонемент. Жила как придется и где придется. В голове остался калейдоскоп лиц и событий того времени. Где-то жила. Что-то ела. Иногда не спала сутками. Училась.

Теперь ты знаешь, почему я не хочу возвращаться домой. Жить так легче, чем жить там, неся непомерный груз вины и упреков.

— Любаша, я понимаю тебя! — с большим сочувствием сказал Слава. — Я знаю, что такое рассчитывать только на себя и свои силы, знаю, что значит остаться без поддержки родителей.

Он достал дорогой импортный табак и не спеша начал набивать трубку.

— Я родился в селе и рос простым деревенским мальчишкой. Родители мне всегда говорили: «Выбирай: не хочешь учиться — останешься в деревне навоз месить, хочешь уехать и увидеть мир — учись!» А в тринадцать-четырнадцать лет мне вообще не хотелось учиться, помню, набегаемся с друзьями по деревне, вечером прихожу домой — уроки не сделаны. Родители уже ждут: «Не хочешь учиться — значит, лопату в зубы и вперед! Навоз за свиньями убирать!» Наработавшись в свинарнике до кровавых мозолей, ночью, когда другие дети давно спали, делал домашние задания. Такая вот трудовая терапия. Ты не представляешь, как я тогда злился на своих родителей, как возмущался и спорил, но они были непреклонны. Но если я сам садился за уроки, меня не заставляли работать: «Учись-учись, глядишь, может, профессором станешь». И так каждый раз, пока до меня наконец-то не дошло — лучше учиться, чем убирать навоз за свиньями!

Поэтому после школы уехал в Новосибирск, поступать в вуз. К моему большому удивлению — поступил! Но самое сложное оказалось продержаться! Я был парнишка из деревни, многого не знал, многое не мог понять, у меня не было поддержки из дома — рассчитывал только сам на себя. Как сейчас помню, постоянно хотел есть, спасали только полуфабрикаты, которые я до сих пор люблю, ночами не спал и грыз гранит науки, потому что не хотел возвращаться домой убирать навоз. Для меня тоже так было лучше, чем там, в свинарнике с лопатой в зубах, поэтому как мог завоевывал свое место под солнцем.

Он наконец-то раскурил свою трубку, и лоджию заполнил сладковатый запах табака, напоминающий аромат свежеиспеченного хлеба.

— Слав, Ксюша рассказывала, что ты недавно вернулся из-за границы, — вспомнила я наш разговор с подругой.

— Да, после того как закончил институт, долго жил и работал за границей, собирал материал для диссертации. Защитил кандидатскую диссертацию, сейчас работаю над докторской, доцент, читаю в университете лекции для студентов, в общем, занимаюсь наукой. Другим это трудно понять, но я не разделяю свое время на работу и выходные, моя научная деятельность — это непрерывный процесс, это образ жизни. Студенты приходят ко мне в любое время, и мы, бывает, засиживаемся до ночи над какой-нибудь интересной темой. Люба, я тебя приглашаю в гости, будет возможность — приезжай. Если нужно где-то переночевать — не стесняйся, мой дом всегда открыт для хороших людей.

Он замолчал, не желая больше рассказывать о себе. Мы молча смотрели на звезды, прислушиваясь к отдаленным звукам большого города.

— Люба, а почему ты начала учиться на психолога? — он снова перевел разговор на меня. — Почему не захотела поступать в мединститут? Ведь ты выбрала медицину, могла бы учиться дальше и стать врачом.

— Стать врачом… — эхом повторила я. — Это была мечта моей бабушки. С самого детства я только и слышала от нее: «Вот вырастешь — станешь врачом, будешь всю семью лечить».

А мне всегда была интересна психология, самопознание и саморазвитие, а еще я очень люблю читать книги и писать дневники. Вспоминаю себя в семь лет: слыша, как кричат родители, я каждый раз недоумевала: «Почему они ругаются, они же взрослые? Почему они никак не могут договориться? Можно ведь просто поговорить, нужно только найти правильные слова».

С раннего детства я чувствовала силу слов и все свободное время проводила в библиотеке, а потом, приходя домой, писала дневник, записывая свои впечатления о событиях, о людях, которых встретила за этот день. У меня всегда было много вопросов — о самой себе, о других людях, об окружающем мире, — и многие ответы я получала через свои сны. Это такие необыкновенно яркие переживания, больше похожие на реальность, чем на сон, и мне всегда хотелось узнать, откуда они приходят.

— Значит, медицина — это был не твой выбор?

— Да, но только я закончила одиннадцатый класс, как на автопилоте отнесла документы в медицинский институт. Мне не хватило нескольких баллов, поэтому я поступила в медицинское училище и получила специальность фельдшера. А на факультет психологии я пошла учиться, чтобы в первую очередь разобраться в себе.

— Ну и как, разобралась? — спросил он с усмешкой.

— Я еще молодая, а процесс самопознания и саморазвития бесконечен, так что я в процессе, — засмеялась я. — Но у меня никогда не было сожаления о том, что пошла в медицину. Работая с людьми и слушая их истории жизни, я получала бесценный опыт и начинала понимать, что все болезни — это следствие нашего образа мышления, подавленных чувств, отношения к себе и своему телу.

— Я тоже не жалею о трудностях в детстве. Я сейчас понимаю родителей и благодарен им за все. Они помогли мне выбрать свой путь.

— Да, ты прав. Они хотели тебе только добра и, как умели, направляли тебя на путь истинный, — произнесла я с улыбкой. Слава, представляешь, слушая про твоих родителей, я сейчас многое поняла! Мама тоже хотела мне только добра, но она не могла сказать об этом по-другому, правильными словами. Бывает, что людям нужен «переводчик», потому что они не могут понять друг друга, хотя и говорят на одном языке.

Если отбросить все обвинения и найти правильные слова, то, возможно, ее послание прозвучало бы так: «Дочь, я боюсь, что у тебя ничего не получится в жизни, так же как не получилось у меня! Мне больно от того, что ты ошибаешься, но я не могу поддержать тебя и помочь исправить твои ошибки — у меня на это нет сил, у меня не хватает сил, чтобы поддержать даже саму себя. Но у тебя есть все, чтобы решить свои задачи, поэтому ты справишься! Становись самостоятельной! Строй свою жизнь так, как хочешь! Сама!»

Если увидеть смысл послания и понять, в чем задача души, то все встает на свои места. Она не хотела меня обидеть, она хотела научить, только вот других слов у нее не нашлось.

— Люба, как верно ты сказала, — удивленно произнес Слава, — я подумал, что если бы каждый человек смог отбросить все обидные слова, сказанные ему кем-то другим, и понять суть послания, то на земле прекратились бы все ссоры и конфликты.

После минутного молчания он добавил:

— Есть одни обидные слова, которые мне до сих пор больно вспоминать… И я бы очень хотел понять смысл ее фразы. Только пообещай, что этот разговор останется между нами, хорошо? Кисюша твоя подруга, и я не хочу, чтобы ты напоминала ей об этой странице нашего прошлого.

— Хорошо, я ей ничего не скажу…

— Ты наверняка знаешь, что несколько месяцев назад Ксюша и Саша решили расстаться, Саша вернулся к жене, а его любовница начала строить новую жизнь, — произнес Слава, и голос его заметно дрожал от напряжения. — И в этой ее новой жизни появилось место для меня. Она мне нравилась, и наши отношения закрутились как бешеный ураган. Я влюбился как мальчишка и через месяц сделал ей предложение, она согласилась, я был счастлив. Мы всем друзьям объявили о помолвке и собрались по этому случаю у меня дома. Сашу и Ксюшу мы тоже пригласили.

В самый разгар поздравлений и всеобщего веселья я зашел в спальню, чтобы взять трубку. Представь, какой шок я испытал. Моя невеста и мой лучший друг занимались любовью у меня на кровати, ничуть не смущаясь в моем присутствии.

— Продолжайте, продолжайте, — все, что я тогда смог сказать. Я вышел из комнаты.

Через какое-то время Кисюша подошла ко мне и сказала: «Слав, прости, что я так с тобой поступила, но я не могу без Саши, я по-прежнему его люблю».

Я спросил: «Зачем тебе тогда был нужен я? Зачем ты согласилась выйти за меня замуж? Чтобы Саша ревновал? Чтобы он понял, что может потерять тебя навсегда?»

Она ответила: «Да, так уж вышло, ты был нужен, чтобы вернуть его».

Она меня использовала. И я до сих пор не могу забыть эту фразу, но продолжаю ее любить.

— Ммм… дай мне минутку, сейчас подумаю…

— Ты о чем?

— Я постараюсь найти те слова, которые передадут суть ее послания. Если бы она могла сказать по-другому, возможно, это прозвучало бы так: «Слава, я виновата перед тобой, и мне стыдно за то, что я тебя использовала, но ведь ты сам позволил мне сделать это. Да, я не права. Я поступила жестоко, я сожалею и хочу загладить свою вину. Но и ты совершил ошибку — ты поторопился с предложением руки и сердца. Мы строили наши отношения с Сашей много лет, и я при всем своем желании не смогла бы его забыть так быстро. Если бы ты не спешил, тебе бы не было сейчас так больно.

Понимаешь, не нужно подбирать то, что «упало с чужого стола». Научись сам «накрывать на стол» и быть хозяином своей жизни, выстраивать полноценные отношения, в которые нужно вкладывать много времени и сил, тогда ты перестанешь страдать и начнешь получать удовольствие на этом празднике жизни».

Слава смотрел на меня в изумлении.

— Как ты это увидела? Все очень точно! Ты права, я сам позволил себя использовать! Я действительно поторопился и закрыл глаза на их чувства, хотя умом понимал, что они не могут расстаться вот так быстро. Спасибо, я все понял!

Нас объединила боль утрат, не радость, не любовь, а именно боль стала основой наших отношений. Мы были словно два обломка кораблекрушения, выброшенные жизненным штормом на берег. И каждый нуждался в тихой гавани, где можно было передохнуть и исцелить свои душевные раны.

Мы проговорили всю ночь, время пролетело незаметно, и утром у нас появилась общая тайна, о которой я никогда не рассказывала Ксении.