Лабиринты забытых дорог

Евгений Щепетнов, 2014

У вчерашнего найденыша, а ныне мага-демонолога Неда Черного серьезные проблемы. Его бывшая супруга Санда стала королевой, но была отравлена врагами и уснула вековым сном. Чтобы пробудить ее, требуется добыть вещество, содержащееся в яде дракона. Но даже успешное пробуждение королевы не избавит Неда от других проблем. Одной из них, по имени Амела, нет и восемнадцати лет, но она влюблена в бывшего найденыша и готова на все, чтобы стать его женой, женой могущественного мага, которому явно пока не до того. Враги из тайного братства Ширдуан не дремлют, снова строят свои интриги, а Нед с отрядом сподвижников отправляется в путь, на поиски противоядия. И ждут Неда и его спутников древние знания, таинственные артефакты исчезнувшей цивилизации, скрытые в заброшенных городах Создателей. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 2

— Эй, открывайте! — крикнул Нед, постучав в дверь. — Вы там живы?! Эй, есть кто-нибудь?! Может, они все скончались там от страха? — спросил он вполголоса у своих спутников, недоуменно пожимая плечами.

— Да вроде кто-то шевелился. Даже отстреливались, — хмыкнул Харалд и взревел дурным голосом: — Да вы откроете, что ли, болваны! Не от кого уже прятаться! Путники желают есть-пить и получить комнату с чистыми простынями!

Дверь загромыхала, лязгнули запоры, и на пороге показалась… женщина! Лет пятидесяти, в шлеме, в слишком длинной для нее кольчуге, свисающей до колен, в руках армейский арбалет с наложенным болтом.

Она подозрительно осмотрелась по сторонам, сверкая глазами из-под надвинутого шлема, и, направив арбалет на Харалда, низким голосом спокойно спросила:

— Ну чего орешь-то? — Потом помолчала и добавила: — Всех побили?

Опустила арбалет и, пройдя на крыльцо, устало села на верхнюю ступеньку, положив арбалет рядом — так, на всякий случай. Сняла шлем, обнажив полуседую голову, и внимательно осмотрела трех молодых людей пристальным взглядом ярко-синих, каких-то просто сияющих «небесных» глаз.

— Путники? Комнату? Будет вам комната, — вздохнула она. — Комнат много, постояльцев мало. Из-за этих уродов тут все движение прекратилось. Боятся купцы. Хорошо, что вы их побили. Эй, вы, чего там попрятались? Выходите! Надо уборку делать, мусор прибрать… а то люди шарахаться будут!

Посмотрела на нерешительно выползающих из трактира помощников и с сожалением вздохнула:

— А вот лошадей теперь некуда поставить — кроме загона, конечно. Сожгли конюшню, твари. Мои парни пытались помешать… дурачки. Вот и получили. Ну вот скажите, какого хрена надо было жечь? Какая в этом выгода? Трактир взять — да, выгода. Деньги отобрать, продукты. А жечь зачем?

— Запугать, — вмешался в монолог Нед. — Чтобы вы видели, что с вами будет, если не вылезете наружу.

— Вот так он и сказал, — опять вздохнула женщина. Потом поглядела на Неда и с удовольствием сказала: — А ты молодец, красавчик! Видела я, как ты их косил. И ты, девочка, просто воплощенная смерть! А ты, парень, — настоящий лесоруб с твоей железякой, видела, как ты одного на две части развалил, и кольчуга не помогла. Вообще-то вовремя вы подъехали, как боги вас послали… ну что сказать — пожалуйста, комнаты вам, сколько надо. Поесть — горячего нет пока, но что-нибудь придумаем. Лошадям корма. Должна же я отплатить спасителям! Вот еще что — вы трупы обирать будете?

— Трупы? — не понял Нед. — А! Ясно. Нет. Пусть пойдут вам в компенсацию за ущерб. Оружие и все, что на трупах найдете, — все ваше. Только… они пешком пришли? Нам бы пара лошадей не помешала. Да, и вот еще что: нас больше, чем трое. Мы оставили спутников в половине ли отсюда. Дым увидели и решили не рисковать.

— А много вас? — подняла брови трактирщица.

— Ну… тут трое. Там… пятеро. Или семеро.

— Так пятеро или семеро? — усмехнулась трактирщица.

— Дело в том, что к нам должны были присоединиться еще двое, нагнать по дороге, так что я не знаю — нагнали или нет. Если нагнали, то семеро.

— Вот оно как, — кивнула трактирщица. — Найдем комнаты, не беспокойся. Тебе с женой и остальным.

— Какой женой?.. — не понял Нед. — Ясно! Она не жена. Боевой друг, — усмехнулся он, глядя на порозовевшую Амелу.

— А я думала — молодожены, — ухмыльнулась женщина. — Она так на тебя смотрит, как будто… да ладно — не мое дело. Как захотите, так и поселитесь. Зовите своих. А мы пока уборкой займемся. Надо стащить трупы на задний двор, потом их закопаем. Ведь надо же — до столицы сорок ли, а у нас такое безобразие происходит! Ну куда они там в городе смотрят?! — с досадой произнесла трактирщица, глядя на скорчившиеся трупы своих работников. — Ну что я вот их матерям скажу? Парни приличные были, честные, пришли заработать, и что?

— А разве Корпус не выбил всех разбойников? — поинтересовался Нед. — Ведь вроде всех уничтожили.

— Да прям! Уничтожили, но не всех. — Женщина ловко сплюнула сквозь зубы, попав точно в макушку одного из разбойников, лежавших на крыльце. — Основную массу побили, да. Но они разбежались и бродят по окрестностям, беспокоят фермеров и трактирщиков. А это самая крупная банда была. Черный Капрал главный. Девчонка его зарезала, молодец!

— А чего он девушке хамит? — сердито фыркнула Амела. — Начал мне гадости всякие расписывать, что и как со мной сделают. Вот и получил.

— И заслужил, — серьезно кивнула женщина. — Знали бы вы, чего он творил по деревням! Я даже пересказывать не хочу! Противно! А сколько трупов девчонок нашли со следами истязаний! В лес боялись ходить — ни грибов тебе, ни ягод, ни шишек кедровых набить! Дошло до того, что охотники отказались на охоту ходить — пойдешь, так ограбят, хорошо, если не убьют. Где-то в горах у них логово, никто не знает где. Пробовали искать, так и не нашли. Впрочем, не очень-то хорошо искали. Страшно ведь. Ну да ладно… пора.

Женщина вздохнула, взяла в руки арбалет, вынула болт, спустила тетиву, глухо тренькнувшую в вечернем воздухе, и, не оглядываясь, пошла к группе своих людей, потерянно стоявших у входа и оглядывающихся по сторонам. Тут были две женщины лет по сорок и трое мужчин этого же возраста. Двое молодых парней лет пятнадцати с грозным видом сжимали мечи — скорее наточенные железяки, ничего общего не имеющие с произведениями искусства вроде мечей Неда или Харалда. Парнишки были похожи на хозяйку — видимо, ее сыновья.

Нед внимательно рассмотрел ее, когда она рассказывала о происходящем в окрестностях трактира, и сделал вывод, что ей не за пятьдесят, а скорее слегка за сорок — жизнь, волнения, проблемы отложили свой отпечаток.

— Амела, слетай за нашими, — приказал Нед. — Хара, давай поможем им навести порядок. Их мало, сами они до ночи не управятся.

— Да конечно! — легко согласился Харалд. — Лошадей там оставим или сюда, к коновязи?

— Там пусть стоят. Они и так огня пугаются. Пойдемте…

Женщина благодарно кивнула, увидев, как парни подошли и стали таскать трупы на задний двор. Она заметно устала, под глазами залегли темные круги. Как оказалось, не спала самое меньшее сутки, держала оборону.

Пока таскали, Нед поинтересовался: как она обходилась без вышибалы? Ведь разные люди здесь бывают, мало ли что. И получил ответ:

— Сама справлялась. И за вышибалу, и за хозяйку гостиницы, и… за всех, в общем. Муж у меня был старый вояка, учил драться. А кроме того, сыновья помогали. Вон они какие молодцы у меня! — Она с гордостью посмотрела на парнишек, с пыхтением тащивших трупы недругов, оставляющие за собой кровавые следы. — Даже не пискнули, когда враги напали! Воевали, как взрослые мужчины. Они в отца, он был настоящий вояка.

— А где он сейчас? — спросил Нед, задумчиво провожая парнишек долгим взглядом.

— Погиб, — коротко ответила женщина, не вдаваясь в подробности, и снова поволокла тело разбойника.

Неожиданно он застонал и открыл глаза. Женщина вздрогнула, отпустила руку парня и, сделав оберегающий от демонов жест, растерянно сказала:

— Живой. И что же с ним теперь делать?

— Добить — чего еще-то? — пожал плечами Харалд и потянул из ножен свой двуручник.

— Погоди, — остановил Нед, — помнишь, что было сказано об их базе? Может, посмотреть, где они прятались?

— Хе-хе… хочешь награбленное найти? — ухмыльнулся Харалд. — Да вряд ли что у них осталось. Зачем тогда им сюда тащиться, рисковать?

— Есть… есть награбленное! — вдруг вмешался раненый, кривясь от боли и задыхаясь. — Если отпустите, покажу пещеру, где все лежало. Капрал говорил, что сегодня — последний выход на грабеж. Потом поделим все на всех поровну и разбежимся. Где он в пещере сокровище прятал, не знаю. Но то, что сокровище есть, это точно.

Парни переглянулись, посмотрели на прислушивающуюся к разговору трактирщицу, и Нед с сомнением спросил:

— Точно есть? Не зря время потратим? Далеко отсюда ваша берлога?

— Пятнадцать ли в горы, по реке. Вы не найдете без меня. Капрал как-то случайно нашел — там пещера, и хитрая такая. Ее еще открыть надо. Так что, отпустите? Пощадите! Я случайно к банде прибился, они насильно меня взяли…

— Насильно, — буркнула трактирщица, — врет, скотина! Я его запомнила, этого гада! Это он убил одного из моих парней! Смерть ему!

— Я защищался, — поморщился парень, — он на меня с вилами набросился! Я что, должен был свой зад подставить, что ли? Пришлось убить…

— А рубил зачем? Зачем пинал труп?! — ощерилась женщина. — Я бы тебе сама горло перерезала, тварь! Вот увидите — заведет вас в лес и сбежит!

— От нас не сбежит, — угрожающе процедил Харалд и, легко приподняв парня за шкирку, поднял его на ноги. — Куда ранен? Почему остался жив?

— Бок, видать, разрублен, — простонал тот. — Поосторожнее, что ли! Если не хочешь, чтобы я истек кровью. Кольчуга спасла. Кстати, там, в пещере, ее нашел.

— Ну-ка покажи! — заинтересовался Нед и сдернул с раненого куртку.

Парень остался в кольчуге — странной, серебристой, будто и в самом деле сделанной из чистого серебра.

— И он говорит, что оказался в ватаге случайно! — фыркнула трактирщица. — Ты погляди! Да за эту кольчугу отвалят столько, сколько она весит, в золоте! Брешешь, скот! Никакой ты не случайный! Первый помощник Капрала, да?

— Я украл кольчугу… и никому не показывал, — вяло сопротивлялся парень, — возьмите ее, мне не надо… я больше не буду воевать. Отпусти́те, пойду в свою деревню, к отцу-матери, буду работать на земле… В пещере ее нашел, в углу была закопана, в песке. Капрал бы сразу отобрал, я ему и не показал.

— Сними кольчугу, — приказал Нед. — Харалд, помоги ему. Кстати, по всему — это твой удар.

— Мой, — хмуро кивнул парень. — Только вот не понимаю, как я не развалил его пополам… Глянь, у него, похоже, ребра сломаны. А на кольчуге ни зазубринки. Что за ерунда?

— Тамил это. Древняя и дорогая штука. Очень дорогая. Сто́ит как корабль! А может, и больше. Повезло тебе. Одна эта штука оправдывает путешествие. Редкость! Делали в древние, доисторические времена. И говорят — не без помощи богов…

— Это тамил, ребята, — буркнул Нед, прочитав всплывшие воспоминания. — Древняя кольчуга. Интересно, откуда она взялась… ее не пробить ничем из существующего оружия.

— Однако от переломов и синяков она не уберегает, — усмехнулся Харалд. — Весь бок у него вспух. Лечить надо… Кстати, вон наши тащатся. И с ними… ага, вижу. Двое парнишек рядом с Герлатом. Это ты про них говорил?

— Про них, — усмехнулся Нед и добавил: — Эта кольчуга еще и от магии защищает. Заклинания рассеивает. Ценная штука. Хозяйка, мы ее у тебя забираем, уж не обессудь. Нам нужнее.

— Да забирайте, — с легкой досадой махнула рукой женщина. — А сокровищами из пещеры поде́литесь? Амбар-то надо восстанавливать, плотников везти из столицы, лес закупать…

— Поделимся, — рассмеялся Нед, глядя в хитрые глаза трактирщицы. — Теперь я понимаю, почему ваш трактир процветал. Вы своего не упустите.

— Не упущу, — тоже рассмеялась трактирщица, — мне надо о детях думать. И о работниках тоже — чтобы жалованье получили. — Посерьезнела: — И родителям парней нужно что-то выдать — хоть что-нибудь да денег дать, чтоб на погребение хватило. Они умерли, защищая мое имущество, они сражались честно, как подобает бойцам. Честь им и хвала!

— Честь и хвала! — эхом откликнулся Харалд.

Караван медленно приблизился к трактиру, и Нед разглядел новых членов группы. У одного глаз почти совсем закрылся под здоровенной опухолью, второй только сильно исцарапан, будто продирался сквозь колючие заросли.

Иса ехал довольный, будто получил подарок, Арнот и Итрок иронически усмехались, а Герлат был темнее грозовой тучи и через слово матерился, не обращая внимания на морщившуюся Амелу.

Подъехав к Неду, они спешились, и Герлат тут же подошел к командиру, гневно ткнув толстым пальцев в сторону непрошеных гостей:

— Ты видел?! Нет, ты видел?! Поганые дезертиры! Ах… твари! Ах… гады!

— Ну хватит материться! — буркнула, видимо в очередной раз, Амела. — Что вышло, то вышло. Даже веселее будет. Правда, ребята? Как на этого, с перекошенной мордой, гляну — меня смех разбирает! Веселье, да и только! — Амела закатилась в смехе, глядя на грустного парня, пытающегося улыбнуться распухшими губами.

— Герлат, ты его не подлечишь? — скрывая улыбку, спросил Нед. — Не жалко племянника?

— И ничуточки! — воинственно заявил маг, доставая из-за пазухи фляжку. — Негодникам строго-настрого было запрещено идти за нами! Мать с ума сойдет, когда узнает, что они исчезли!

— На войну можно, а в путешествие нельзя? — возмутился Игар. — Тебе не кажется, что это совсем глупо? Мы взрослые люди, сами определяем, что нам надо делать, а что нельзя! Ты нас совсем уж за детей держишь!

— Взрослые люди обладают чувством ответственности. Вы подписали контракт, и что теперь? Дезертирство?

— А зачем ты пошел и нарочно сказал, чтобы нас не отпускали?! Если бы не ты — нас бы точно отпустили! И мы не вернемся! Будем тащиться следом. Голодные, усталые, и у тебя, дядя, совесть взыграет, и ты поймешь, как был неправ.

— Видали, какие мерзавцы?! — заревел Герлат. — Да я вас сейчас…

— Хватит, — тихо сказал Нед. — Не привлекайте внимания. Нам лишний шум ни к чему. Нашумели уже… Раз так вышло — пусть едут с нами. Ты бы полечил его — рожа уж больно страшна. Кстати — молодцы, долго прятались. Не забыли мою школу, да?

— Не забыли, — ухмыльнулся Игар, — только ты и смог нас распознать. А эти…

— Что эти, что эти?! — взвилась Амела. — Я вас с полудня веду! Смотрю, как вы рожи из-за кустов высовываете! Придурки! И этому глаз подбить, что ли? Чтобы больше были похожи друг на друга. Вы же братья!

— А чего ты их не полечил? — хмыкнул Нед. — Это что-то вроде наказания?

— Ага. Пусть походит с фингалом. А если этот его вылечит — я и ему фингал поставлю. Правильно Иса их приласкал! Мало еще!

— Чего приласкал! — гордо подбоченился Магар. — Между прочим, ваш Иса настоящий увалень! Я его на землю свалил, и, если бы все это было на самом деле, у него в животе уже торчал бы нож!

— Что, правда? — укоризненно спросил Нед, поглядывая на смущенного Ису. — Неужто так и было? Я же сказал тебе — будь осторожнее. И что? Как ты мог допустить такое? Дед был бы тобой недоволен. Я ведь знал, к кому тебя посылаю. Предупредил!

— Да они такой спектакль разыграли! Один вроде как душил другого, а когда я подошел, чтобы разнять, они вместе набросились на меня. Это же коварные твари, как крысы! Мало я им наподдал за коварство!

— Да, что есть, то есть — коварные, как крысы, — с удовольствием повторил Герлат и отхлебнул из фляги, невозмутимо встречая недовольный взгляд Неда.

Нед пристально смотрел на него секунды три, потом подошел и молча взял флягу из рук мага. Отошел на шаг, подбросил емкость в воздух и, мгновенно выхватив из ножен мечи, превратил флягу в подобие нарезанного к обеденному столу мясного рулета.

Жидкость, вытекшая из фляги, зашипела, впитываясь в пыль и смешиваясь с кровавыми брызгами, а остатки сушеной тыквы глухо стукнулись о землю. В воздухе резко запахло спиртным, и Герлат с сожалением сказал:

— Пятидесятилетнее «Марцанское». Зверь ты, командир.

— Увижу, что пьешь в поездке, отправлю сопровождать братьев к их матери, — холодно сказал Нед. — Остановились на ночлег — пей. Но чтобы утром был как свежий фрукт. Я тебя не звал с собой — ты сам попросился. И ты такой же, как все в отряде. Будешь выполнять то, что я говорю, или уходи. Договорились?

— Вот так он со своим учителем! — жалобно протянул маг. — И после этого…

— Договорились или нет? — резко прервал стенания Нед, нетерпеливо постукивая носком сапога по твердой земле.

— Договорились, — со вздохом пожал плечами Герлат и тут же набросился на близнецов: — Твари вы мерзкие! Все из-за вас! Вот убил бы!

— Лошадей к коновязи. Итрок — охранять. Бордонар с ним. Остальные — помогаем стаскивать мусор.

— А с этим что? — Харалд указал на успевшего одеться разбойника.

— Хм… сейчас. — Нед поймал за рукав пробегавшую мимо трактирщицу и спросил: — Куда нам этого посадить? Есть куда? Нужно что-то запирающееся, чтобы не удрал.

— Есть! — немедленно откликнулась та. — У меня есть «холодная», для буйных и крепко пьяных, что-то вроде маленькой темницы. Изнутри не открыть, и запоры снаружи на замке, так просто не откроешь. Пойдемте, покажу.

— Хара, веди его туда, — распорядился Нед и, посмотрев на то, как Амела пристраивается тащить здоровенный труп бандита, поморщился: — Не надо, иди к Бордонару, охраняй лошадей. Не женское дело трупы таскать.

— Как скажешь! — весело и облегченно ответила девушка и, бросив посиневшую руку покойника, побежала к лошадям.

Через полминуты от коновязи пришел Бордонар и, кусая губы, предложил:

— Давай я тоже потаскаю? Помогу.

— Так противно же? — удивился Нед. — И как же тогда твое высокое происхождение?

— Да ладно, — смутился принц, — перестань. Помогу. Все таскают, и я буду.

— Ну что же… давай, — кивнул Нед и схватил за руку того здоровилу, которого оставила Амела.

Труп неожиданно легко поехал по земле, будто невесомый, Нед оглянулся — разбойник был перерублен пополам, и за верхней половинкой тянулись кишки, распространяя невыносимое зловоние.

Принц тут же согнулся в приступе рвоты, а Нед поморщился и потянул покойника дальше — кто-то же должен это все сделать? Противно, да, ну и что? Такова жизнь.

Забытая на столбике драгоценная кольчуга осталась висеть на месте, но никто и не подумал ее убрать. Потом… сейчас не до того. Да и отмыть ее надо — неприятно с чужого плеча надевать. Особенно с разбойничьего.

Уборка затянулась до самой темноты. Потом все собрались в трактире, отведя лошадей в открытый загон. Впрочем, загон был вполне приличным, с высоким непроницаемым забором, и самое главное — имелся сторож, окно которого выходило прямо в этот самый загон.

Как пояснила трактирщица, тут ставили свои фургоны купцы, которые не хотели ночевать в гостинице, боясь, что их обворуют. Они спали прямо на товарах. Это не возбранялось — плати деньги да и делай что хочешь. Только другим не мешай и не вреди.

Кормить лошадей было нечем, весь корм сгорел в конюшне. Но воды вдоволь, а овсяные лепешки на непредвиденный случай имелись во вьючных сумах путешественников — специальные лепешки для подкормки лошадей, на случай отсутствия постоялого двора. Одной травой вьючная лошадь в путешествии не насытится, ей нужна пища посытнее.

Ужин собрали на скорую руку, но вполне пристойный. Он состоял из копченой оленины, соленых грибов, фруктов, пива и сока. Лепешек из пшеничной муки тоже было вдоволь. В трактире оказалось немного темновато — как Нед и предполагал, все запасы светильного масла ушли черным дымом со склада позади конюшни. Впрочем, на какое-то время бочки в трактире хватит, а там они масло прикупят, сообщила трактирщица.

Комнаты на втором этаже оказались приличными, большими. Принца, Неда и Амелию поселили отдельно, в одиночные номера, остальных — по два-три человека. Каждому принесли ведра с теплой водой, и Нед вымылся в корыте, фыркая от удовольствия и чувствуя, как вместе с дневной пылью и грязью уходят из души тревога и опасения за будущее. Как-нибудь справится, не в первый же раз. И не в таких передрягах бывал. Корыто и ведра выставил в коридор, закрыл дверь, проверил крепость засова и достал из кармана куртки бутылочку темного стекла.

Уселся на коврик посреди комнаты, открыл бутылочку с готовым снадобьем — ее дал ему Сенерад — и сделал небольшой глоток, сморщившись от противного вкуса. Проглотил, прислушался к ощущениям — лекарство медленно опускалось по пищеводу, оставляя за собой чувство жара, будто он проглотил стакан крепкого вина двойной перегонки.

Неда охватило чувство легкости, невесомости, будто он парил в вышине и смотрел на себя из-под потолка, как если бы душа покинула тело. После этого Нед раскрыл себя магии и стал повторять заклинание, которое должно было уравновесить, прочистить каналы в ауре и во всем теле.

Все это продолжалось около получаса, пока Нед не почувствовал, что состояние парения исчезает. Это было знаком, что пора прекращать медитацию, что он и сделал.

Проделал несколько упражнений, разгоняя застоявшуюся в жилах кровь, и с чувством выполненного долга нырнул в кровать — здоровенную, двухспальную, застеленную хорошими новыми простынями, украшенными рисунками парочек в различных позах в своей бурной семейной жизни.

Впрочем, позы были вполне пристойными и лишь намекали на то, что эта пухлощекая девица готова поддаться на домогательства усатого кавалера в огромной шляпе. Кавалер отличался здоровенным носом, который должен был бы помешать его владельцу пить из кружки, отметил для себя Нед, перед тем как задуть фонарь, если только этот кавалер не высасывает жидкость этим самым носом, как клювом.

Сон навалился внезапно, будто лавина, несущаяся со склона горы. Через минуту после того, как Нед положил голову на подушку, он уже крепко спал, тихо сопя носом и устроив руку на мечах возле себя слева — он всегда клал их рядом, это стало привычкой…

Но мозг спал не весь. Где-то глубоко в нем находились участки, которые не спали. Они обрабатывали информацию, полученную за день, а еще — сторожили, отслеживали все, что происходило вокруг замершего на время тела.

Неду снилась дорога, брызги крови, разлетающиеся от врезающихся в тела мечей, он снова переживал подъем и радость, когда демоны, находящиеся в мечах, передавали ему силу, полученную от убитых врагов.

Когда засов на двери стал тихо-тихо отодвигаться, управляемый чьей-то умелой рукой, в мозгу Неда будто вспыхнул сторожевой костер, предупреждающий об опасности, нависшей над бесчувственным телом.

Нед сразу проснулся. Спросонок он не мог понять, что его разбудило, и лишь тихий шорох засова указал место, от которого нужно ждать опасности.

Вынув мечи из ножен, он бесшумно поднялся и как был, голышом, встал за косяком, прижавшись к стене, переполняемый энергией и готовый к бою.

Засов сдвинулся до конца, влекомый заклинанием отпирания, дверь тихо скрипнула, медленно отворяясь и пропуская внутрь странную белую фигуру, похожую на дух. Фигура вошла в комнату, притворила дверь и бесшумно прокралась к кровати.

— Ну что за новости? — буркнул Нед, оглядываясь по сторонам и не находя, чем прикрыть зад. Впрочем, и перед тоже. — Что ты делаешь в моей комнате в такое время? Кто тебе позволил? Уходи!

— Прости… я хотела поговорить, — пролепетала Амела, заливаясь краской стыда. Впрочем, Нед в темноте не мог видеть, как она покраснела от пяток до макушки.

Нед проскочил мимо нее, забрался под одеяло и вложил клинки в ножны. Потом снова обратил сердитый взгляд к девушке, потерянно стоящей возле кровати, и, вздохнув, спросил:

— Что хотела сказать? Что случилось? Говори — и уходи. Негоже молоденькой девушке ночью находиться рядом с голым молодым человеком. Женатым притом. Слухов потом не оберешься.

— А гоже молодой девушке убивать людей? — усмехнулась Амела. — Я и хотела с тобой поговорить об этом. Можно я присяду?

— Присаживайся, — хмыкнул Нед, — ненадолго. Как ты решилась на это? А если бы я не разобрал в темноте и снес бы тебе голову? Ты представляешь, что бы со мной было?

— А что было бы? — с живым интересом осведомилась Амела. — Ты бы расстроился, да?

— Дурочка! — захохотал Нед. — Расстроился, точно. Так, ко мне не двигаться. Вот там сиди, и все.

— Боишься за свою невинность? — коварно осведомилась Амела, придвигаясь поближе и ложась на подушку лицом к Неду. — Вроде это мне надо опасаться за мою невинность, тебе-то чего бояться? Ты же мужчина!

— Так! Ты чего пришла? Спросить? Спрашивай и вали отсюда, — рассердился Нед. — А если спрашивать нечего, а пришла меня соблазнять — пошла вон. Все уже сказано, все выяснено. Ты для меня как сестренка, и другого не будет. У меня есть жена, которую я люблю. Все. Закрыли тему. Уходишь?

— Нет, не ухожу, — вздохнула девушка, — сегодня я убила больше десятка человек. И не испытала ни-че-го. Не считая усталости и чувства удовольствия от хорошо выполненной работы. Как так может быть? Я видела — Бордонара рвало. Думала когда-то: если убью человека, как я отреагирую? Рассказывали: людей рвет, они теряют сознание, переживают. А я — ничего. Совсем ничего! Что я за монстр?

— Ну и спросила бы у Харалда. Чего ко мне-то пришла?

— К тебе? Потому что я тебя люблю. И ты мне ближе всех. Не считая дедушки, — просто сказала Амела, вызвав у Неда неожиданный приступ кашля. — К кому мне еще прийти? Да еще — в тебе память Юрагора, прожившего так долго, что и представить нельзя. Лет сто, да? Вот. Кто мне еще объяснит — нормальная я или нет? Или превратилась в кровавую убийцу, как тетка! Я не хочу быть похожей не нее. Не хочу. Она красивая, да… но это красота змеи, это холодная, жестокая красота. Не хочу быть такой. И вот теперь объясни, что со мной не так?

Нед помолчал, собираясь с мыслями, вспоминая, прислушиваясь к своим ощущениях и глядя на лицо девушки, находящееся на расстоянии вытянутой руки от него. Потом вздохнул, словно на что-то решаясь, и сказал:

— Дед сделал из тебя убийцу. У тебя сняты барьеры страха, не позволяющие обычным людям лишать жизни человека. Не каждый может убить. Люди готовы рисковать собой и своими близкими, но не в силах перешагнуть этот барьер, поставленный перед ними природой. Понимаешь… как бы тебе это сказать… человек не должен убивать себе подобных. Это заложено в нем с рождения. Если он будет уничтожать себе подобных — род людской погибнет. И лишь после многих тысячелетий этот барьер стал падать, стираться. Создатель сделал людей миролюбивыми существами, неспособными убить себе подобных, но… Я тебе расскажу историю, про крыс. Знаешь, как делают крысу-убийцу? Крысу-крысоеда?

— Нет, — шепнула Амела и, дернувшись, немного придвинулась к Неду, — расскажи.

— Ловят здоровенного крысюка, стараются взять самого сильного, самого большого. Кидают его в медную бочку, которую он не сможет прогрызть, чтобы вылезти. И выпрыгнуть не может. И держат там без еды много дней. А потом кидают умирающему от голода крысюку труп крысы. Вначале он его не ест. А потом… потом решает, что надо есть. И ест. Привыкает. Жить-то хочется. И тогда ему кидают полудохлую крысу. И не дают трупов. И тогда этот крыс решает, что и полудохлая крыса заслуживает того, чтобы ее съели. И убивает — впервые. А потом — убивает легко, просто — здоровых особей, которых к нему бросают, не ожидающих того, что их убьют. Он делается сытым, сильным. Тогда его выпускают на волю. И крыс начинает убивать соплеменников. Общество крыс быстро узнает о происходящем, и что же они делают?

— Что? — выдохнула Амела, завороженно глядя на мерцающие в темноте глаза Неда.

— Они уходят. Потому что, если уподобиться этому монстру и убить своего — пусть даже и преступника, родятся дети, которые решат, что можно убивать соплеменников. И будут убивать. И уничтожат всех. Не сразу, постепенно, но уничтожат. Вот так…

— И я… как та крыса, да?

— Да. И я. И Харалд. И многие другие. У нас нет барьера, не допускающего убийство. С детства тебе вдалбливалось в голову, что убийство — это нормально, что это в порядке вещей. Мишени выглядели как люди — с лицами, с нарисованными частями тела. И теперь ты удивляешься, что смогла безболезненно, легко убить людей?

Нед вздохнул, расправил на груди одеяло и другим, теплым голосом сказал:

— Не переживай. Ты не убила никого ради… ради… плохой цели. Вот. Ты убила негодяев, угрожавших хорошим людям и совершивших множество преступлений. Пусть тебя не мучает совесть. Думаю, она тебя и так не мучает. Иди к себе и усни. Скоро рассвет, а мы тут с тобой болтаем. Завтра поедем в горы искать бандитский склад. Или ты здесь останешься, охранять лошадей?

— Только посмей меня тут оставить! — яростно выдохнула Амела. — И в голову же придет такое! Я тебя… я… не знаю, что с тобой сделаю, если ты меня с собой не возьмешь!

— Да поедешь, поедешь, — усмехнулся Нед, — иди ложись спать. Все. Хватит.

— Я тут полежу, ладно? — жалобно сказал девушка. — Там за стеной Герлат храпит, аж треск стоит! Я тебе не помешаю, я с краешку! И одеяло у меня есть, видишь?

— Вижу, — хрипло сказал Нед, отворачиваясь от блеснувшего под светом красной луны обнаженного тела девушки, — накрывайся и спи. Будешь приставать — выкину за дверь!

Амела радостно хихикнула, завозилась и, свернувшись калачиком, улеглась на краю кровати. Через несколько минут она уже спала, выводя рулады курносым носиком.

Нед же долго не мог уснуть. Его волновала девушка, лежавшая так близко, что протяни руку — и коснешься ее упругой груди, шелкового бедра, полных губ, раскрывшихся во сне… Ему до безумия хотелось прижать ее к себе, сжать так, чтобы она пискнула, чтобы забилась в его объятьях, как пойманная птичка… а потом уснула у него на руке, улыбаясь во сне, раскрасневшаяся от любовных игр.

Но Санда? Это же предательство по отношению к ней. А еще хуже — по отношению к Амеле. Ведь она заслуживает большего, чем мимолетные соития на продавленной сотнями посетителей кровати гостиницы. У нее должна быть нормальная семья, дети, как он может ее обмануть? То, что ей безразлично, женат Нед или нет, ничего не значит. В глубине души каждая женщина хочет владеть мужчиной и не отдать его никому. Забрать без остатка, поглотить, как морское чудовище поглощает рыбацкую лодку или даже целый корабль. И если дать Амеле повод подумать, что он может принадлежать ей… последствия могут быть непредсказуемы. Влюбленные женщины коварны и неразборчивы в выборе средств, когда это касается их любви.

Пример — Санда, которая окрутила его в мгновение ока. Он и оглянуться не успел, как оказался перед алтарем в храме Селеры и жрец спрашивал, готов ли он взять в жены Санду Нитуль.

Наконец, кое-как усмирив плоть дыхательными упражнениями и медитацией, Нед успокоился и заснул, заложив себе задание: встать до рассвета и выпроводить Амелу из комнаты — чтобы не было лишних разговоров.

Рассвет он проспал. Солнце заглянуло через незавешенные окна и буквально ткнуло ему в глаза растопыренными желтыми лучами-пальцами. Нед встрепенулся — Амела!

Резко сел на кровати… Амелы не было. Будто приснилась. И лишь тонкий запах женских благовоний, идущий от постели, да легкая вмятина на подушке свидетельствовали том, что девушка и вправду была здесь ночью.

Нед улыбнулся, помотал головой, приходя в себя, — все-таки Амела, при всей ее взбалмошности, отличалась практичным умом и замечательной сообразительностью. И этим была похожа на Санду.

«Интересно, так ли похожи их фигуры?» — вдруг стукнуло ему в мозг, и, встряхнувшись, он изгнал крамольную мысль, вскочил и начал делать упражнения разминки.

Попрыгав минут пятнадцать, уселся и стал медитировать, отпив из заветной бутылочки. Каждый день, утром и вечером, без отдыха и пропусков он занимался лечебной медитацией — только так, по словам Сенерада, он мог восстановить свои магические умения.

Да, у него была заветная бутылочка с гораздо более сильным средством, но выживаемость после употребления ее содержимого составляла всего десять процентов. И Нед не был уверен, что он — один из тех десяти процентов. Рисковать Нед не мог — кто, кроме него, доставит противоядие жене и разбудит ее, спящую вечным, нескончаемым сном, который был сродни смерти?..

* * *

В зале трактира уже был накрыт стол — длинный, составленный из двух обычных столов, чтобы уместились все из компании Неда. Во главе стола сидел принц — он был благодушен, весел и с видимым удовольствием пил сок, подливая его из высокого кувшина в глиняную кружку. На его тарелке лежали кусочки лепешки — видимо, он уже успел хорошенько позавтракать. Все остальные тоже были на месте. Нед пришел последним, что, впрочем, его никак не смутило. Он поздоровался с присутствующими, уселся на свободное место в противоположном от принца конце стола и, погрузившись в свои мысли, стал меланхолично, не ощущая вкуса и запаха, поглощать то, что перед ним поставила расторопная подавальщица. Ел для того, чтобы поддержать организм в боевом состоянии, — не более того.

Его о чем-то спрашивали, он что-то отвечал, но мысли текли совсем в другом направлении…

— И что ты доказал? Ты болван, пастух! Девочка сама пришла к тебе, призналась в любви — и как ты отреагировал на ее слова? Как ты отреагировал на ее предложение? Ты тупой скот, вот ты кто!

— Заткнись! Уж не тебе, Юрагор, говорить, кто скот, а кто не скот! Ты всю свою жизнь использовал женщин лишь для удовлетворения похоти, и ты мне говоришь о любви? Это ты скот!

— И не всю жизнь. Была у меня любовь. И не раз. Так что ты врешь. Лучше бы пользовался памятью старшего товарища, и тогда бы ты знал, что следует делать с девушкой, пришедшей голышом в твою постель! Рассказать? Или посмотришь картинки?

— Твои картинки это… это грязь! Это пакость! Кстати, последнюю свою возлюбленную ты убил.

— Убил, да. Так нечего было изменять мне с молодым атроком. И атрока убил. А его причиндалы повесил ей на грудь как трофей. И она видела, как я его убиваю. Славно придумано было, не правда ли?

— Ну ты и маньяк… если она его полюбила — взял бы да отпустил ее! Раз ты ее так любил.

— Потому и не отпустил. Пусть не достанется никому! И ты — если будешь выпускать из рук то, что принадлежит тебе, в конце концов останешься ни с чем! Глупец… какой же ты глупец… ты плохо используешь мою память. Из рук вон плохо! Ты посмотри, как на тебя глядит эта девочка! Как увлажнились ее глаза! Как она хочет тебя! Почему ты не дашь ей возможность получить то, что она хочет? Ты обделил ее, ты крадешь у нее любовь!

— Вот ты гад… как все вывернул-то. Уходи. Не до тебя.

— Кстати, будь осторожен. Не нравится мне эта пещера, где обитали разбойники. Я помню старые летописи, так вот, где-то в радиусе пятидесяти ли от столицы некогда находился тайный пещерный город, невероятно древний, такой древний, что уже никто не помнил, когда он тут образовался. Столицы тогда еще не было, а подземелья под ней — это часть системы подземных ходов, идущих от этого самого подземного города. И где-то тут был храм Смерти — из храма этой богини мы все и вышли. Говорили, что Ширдуан суть остатки древнего ордена, жалкие его остатки. Я всегда мечтал возродить величие нашей веры, сделать так, чтобы она была государственной религией. Именно она одна, а не все эти сопливые верования о Создателе и богине любви. Нет ничего сильнее Смерти, и она одна повелительница сущего.

— И чем тогда она тебе не нравится, эта пещера? Ты должен радоваться, что ее нашли. Ты же искал ее.

— Искал и не нашел. Но посмотри-ка в памяти — эти пещеры заряжены множеством ловушек. Если хочешь сберечь свою задницу — будь осторожен.

— Командир! Эй, командир! Заснул, что ли? — послышался голос Харалда и потом тихий его шепот: — Это ты, букашка, его заездила? Ходила ведь к нему, я знаю.

— А по морде? — Голос Амелы бы холодным, как ледники гор. — Я взрослая женщина и хожу туда, куда мне хочется. И к кому хочется. Надо будет — насовсем поселюсь у него в комнате! А он, скорее всего, медитирует!

— За обеденным столом? Впрочем, от него все можно ожидать… Нед, нам пора! Все уже на улице, очнись!

Нед выплыл из своих размышлений, как выныривает ныряльщик из-под толщи воды, и непонимающе уставился в лица, витающие над ним в вышине. Секунду он не мог осознать, где находится. Потом встряхнул головой:

— Я готов.

— Что с тобой было такое? — Жесткое лицо Харалда было озабоченным, он искренне переживал за друга.

Амела же закусила губу и чуть не плакала. Видно было, что ей хочется броситься на шею Неда и расплакаться — так она за него перепугалась.

— Не знаю, — задумчиво сказал Нед, осматриваясь по сторонам, — похоже, я очень глубоко ушел в память Юрагора и… задержался там. Ну, ну, что ты расстроилась? Все в порядке, букашечка! — Нед улыбнулся и легонько щелкнул по курносому носу Амелы: — Все в порядке. Поехали сокровища добывать?

— Не зови меня букашкой! — насупилась девушка, но, не сумев удержать серьезное выражение лица, расплылась в улыбке и… все-таки бросилась ему на шею, впившись в губы поцелуем. Потом, оставив его, побежала к дверям, на ходу поправляя перевязь мечей.

Нед задумчиво посмотрел ей вслед и беспомощно спросил у друга:

— И вот что мне делать, а? Ты же видишь, что происходит? Что мне делать?

Харалд серьезно посмотрел на Неда, вздохнул:

— А что сделаешь? Она любит тебя. И пусть будет что будет. Я не против. Иса тоже не против. Ты — лучшее, что она может получить в этом мире. Так почему бы и нет? Она провела ночь у тебя, так? Я видел, не отказывайся.

— Она приходила поговорить, — грустно сказал Нед, проверяя, как расправлена перевязь, закрепленная на древней кольчуге, — у нас ничего не было, если ты это имеешь в виду. Мы просто разговаривали. Лежали в постели и разговаривали. Она переживала, что ненормально реагирует на убийства людей. Я ей объяснил, что все нормально. Вот и все.

— Просто лежали, — неопределенно повторил Харалд и, не выдержав, прыснул со смеху, — ты сам-то в это веришь? Нет, ну правда — веришь? С ней — и просто лежали? Да ладно тебе! Я же сказал: мы с братом не против!

— Честно, я сам не верю, — тоже улыбнулся Нед. — Но так и было. Зачем мне врать?

— И правда — зачем? — недоуменно пожал плечами Харалд. — И чего ты мне врешь? Все, все, пошли! Не кувыркались с ней — значит, не кувыркались! И дурак! Я бы такую девку не упустил, это точно! Пошли, народ ждет! Кого с лошадьми оставишь?

— Принца, наверное… да Арнота с Итроком.

— Принц вопит, что он тоже поедет, и никто не может его оставить без приключения. Вот болван!

— Мальчишка, — улыбнулся Нед. — Да пусть едет. По дороге я тебе расскажу, куда мы едем, что это такое… по крайней мере — предположительно.

— Откуда? — поднял брови Харалд. — Юрагор?

— Он, — кивнул Нед, — его знания. Сегодня я очень глубоко залез в свой мозг, так глубоко, что еле выбрался. Никому только не говори об этом…

— Ты… это… поосторожнее, — забеспокоился Харалд и совершенно мальчишеским жестом вытер нос запястьем правой руки. — Мы без тебя… а с Сандой что тогда? Все прахом ведь. Не хватало мне везти живой труп, пускающий слюни. А еще хуже — если Юрагор вылезет откуда-нибудь из уголков твоего мозга и… в общем, осторожнее со своими экспериментами.

— Да… буду осторожнее, — эхом откликнулся Нед и, выбросив из головы одурь, зашагал к выходу. Потом остановился и оглянулся на Харалда, идущего чуть позади:

— Вы за завтрак расплатились?

— Само собой. Принц расплачивался, — ухмыльнулся парень. — Видел бы ты его важную рожу! Кстати, трактирщица обещала нас бесплатно кормить и поить! А денежки-то взяла…

— Вы вот что… — нахмурился Нед. — Будьте помягче с ним. Он вообще-то хороший парень. Ты поставь себя на его место и представь себе, что должен ощущать он. Пусть вольется в команду. Если этого не произойдет — нам всем будет гораздо труднее выполнить то, что мы задумали.

— Сделаем, — кивнул Харалд, — я тоже об этом подумывал. Надо больше вовлекать его в разговоры, несмотря на то что он напыщенный болван. Но в уме ему не откажешь. И опять же — вчера помогал, сам вызвался таскать. Никто не заставлял. Блевал, а помогал. Я оценил.

— Вот-вот. Что касается трактирщицы — ей сейчас несладко, так что… пусть. За комнаты-то не берет, и то ладно. А продукты денег стоят. Ну все, пойдем.

Пройдя мимо стойки, где женщина перетирала кружки, Нед кивнул ей, толкнул многострадальную дверь со следами ударов тарана и вышел на крыльцо, под лучи солнца, довольно высоко поднявшегося над горизонтом.

К Неду подошел Арнот и спокойно спросил:

— Мне куда, командир? Неужто опять оставишь? Я хочу с тобой!

— Извини — не могу. У нас в сумах деньги… глаз да глаз нужен. Никого к ним не подпускай. Сидите в комнате и ждите меня. Никуда не выходите. Если захотите поесть — один идет в зал, другой дежурит у сумок. Ясно?

— Ясно, — угрюмо сказал приятель и пошел в трактир, махнув рукой Итроку; тот с разочарованным видом шагнул внутрь.

Принц, закусив губу, выжидающе посмотрел на Неда и покраснел, как вареный краб, но Нед подмигнул ему и кивнул. Принц понял и просиял, разом выдохнув.

Нед осмотрел всех, кто стоял перед крыльцом, и скомандовал:

— Харалд, Амела, Бордонар, Герлат, Игар и Магар — со мной. Вытаскивайте разбойника из холодной, руки вяжите — и на коня. Примотайте его к седлу, чтобы не сбежал, — Герлат его уже подлечил. Сумки возьмите… вряд ли что найдем, но… чем демоны не шутят? По крайней мере, если и не найдем, — убедимся, что разбойников больше нет. А они что стоят? — Он указал на двух парнишек, сыновей трактирщицы в полном боевом вооружении.

— Они с вами поедут! — безапелляционно заявила женщина из дверей трактира. — Ты же обещал нам долю? Вот они ее и возьмут.

— Хм… ну пусть едут, — пожал плечами Нед. — Дадим, как обещал. Ну, все! На коней! Едем!