Долг наемника

Евгений Шалашов, 2020

Много лет назад граф д’Арто стал «псом войны» Артаксом. Дорога привела его в волшебную страну, где он нашел дом и любимую девушку. Но свадьба опять откладывается, потому что Артакс не может отказаться исполнить просьбу правителя – отыскать пропавшего сына. И бывшему наемнику придется вернуться туда, где его когда-то предали.

Глава пятая

«Задушевная беседа»

Конечно же, на рассвете мы выехать не смогли. Бедный слуга, выпив моего снадобья, бегал в кусты до тех пор, пока я не надрал черемуховой коры, не заварил новый отвар, укрепляющий брюхо. По моим прикидкам, тронуться в путь мы сможем только после полудня, не раньше. Что же, надо использовать время с пользой.

Первым делом, я разобрал мешки с оружием и доспехами Габриэля. М-да… Все было даже хуже, чем я думал. Я-то считал, что это обычные рыцарские доспехи и маг сможет использовать хотя бы кирасу. Увы, доспехи оказались турнирными. Если доедем до Швабсонии, можно отдать кузнецу, выручим талер! Авось, накует из этого металлолома сотню подков, или пару топоров. Но ради одного талера возить их с собой нет смысла. Лучше припрятать под ближайшим кустом, а будем возвращаться назад (Я поймал себя на предательском, «если будем», но отогнал нехорошие мысли.) заберем. А нет, невелика потеря. Светлейший маг человек не бедный.

Похоже, волшебник был изумлен не меньше меня.

— Я думал, у меня здесь кольчуга и шпага, — растерянно сказал Габриэль. — Обычно, шпагу я с собой не ношу, но владею сносно. Как-никак, воевать довелось.

Ни шпаги, ни даже меча (ладно, пусть бы тяжелого двуручника — все лучше, чем ничего) не было. Из оружия имелось только копье — прекрасной работы, прочное. Длинное, словно оглобля и тяжеленное, как бревно. Тупое, правда, но зачем на состязаниях острые копья? На турнире нанести удар в щит противника, съехать с ристалища, передать копье оруженосцу — любо-дорого. А вот в дорогу я бы такое не взял.

Придворный маг растерянно переводил взгляд с меня на слугу и обратно. Высказывать какие-то претензии к лакею — а смысл? Он ответит — мол, передал приказ хозяина оружейнику, а что тот ему выдал, то и взял. И будет прав! Я только вздохнул. Как-то, за всю свою немаленькую жизнь, еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь — хоть простой драбант, хоть воин с золотыми шпорами, передоверял кому-нибудь свое оружие! Даже мой дядюшка, имевший при себе и оруженосцев, и слуг, обязательно перепроверял заточку клинка, не говоря уже о выборе меча. С другой стороны — а что взять с дворцового мага? Свое оружие я ему точно не дам! Может, посох ему вырубить, что ли? Да, а это идея!

— Господин Габриэль, а вы владеете посохом?

— Посохом? — призадумался маг. — Не так хорошо, как хотелось бы, но кое-что умею. Но, понимаете ли, быстро вырастить деревья все равно не получится, а если и получится, они будут очень слабыми. Растениям нужно укрепить корневую систему, зацепиться за грунт. Если хотите, я могу вырастить цветы.

Это он о чем? Какие цветы? Тьфу ты, он же решил, что начитавшись книжек, я всерьез заинтересовался магией.

— Нет, господин Габриэль, — помотал я головой. — Нам не нужно оказывать воздействие на растения. Вопрос такой — сможете ли вы треснуть посохом по башке, если понадобится?

— А, сумею ли я использовать посох, как оружие? Разумеется. Думаю, в юности нас с вами учили одинаково. Мой наставник, например, обучал меня приемам боя с граблями!

С граблями — это что-то новенькое. Приемам боя с граблями меня не учили, да я про них и не знал, а вот то, что крестьянский цеп в умелых руках может «ужалить» не хуже, нежели моргенштерн, а метко брошенная подкова, попав в забрало, вомнет его в лицо рыцаря — это да. Это я не только хорошо знал, но и умел.

Мы отправились с магом вырубать ему посох. Дубов поблизости не нашлось, сосну и ель он забраковал (правильно, кстати), зато магу приглянулась рябинка. Я бы на его месте взял черемуху, но рябина — тоже пойдет. Пока Его светлость маг старательно обрубал ветки, заострял конец посоха (при надобности, за копье сойдет!), я попытался вытянуть из него еще хоть что-то.

— Господин Габриэль, а почему ваш выбор пал именно на Бастида?

Габриэль отвлекся от работы, хмыкнул:

— А вот я сам сейчас гадаю — почему? Обычно, меня сопровождает мой старый слуга — Солий, но он как-то некстати заболел. А кто-то посоветовал взять Бастида — мол, парень толковый, в дороге такой и нужен. Я подумал — какая разница?

— А он у вас давно служит?

— Не очень, — помотал головой маг. — Месяца два, или три. Если честно, я даже и не знаю. Набором слуг заведует мой дворецкий. Но он всегда берет людей с хорошими рекомендациями, или, напротив — из дальних деревень, не служивших еще никому. А Бастид… Кажется, он у кого-то служил, рекомендации неплохие.

— Ясно, — кивнул я.

— Я понял, что он вам чем-то не нравится. Ну, не догадался взять ни крупы, ни сухарей. Бывает. И по оружию с доспехами — какие к нему претензии? Претензии только ко мне самому. Зато — он очень верный и услужливый. Из таких, как он, получаются хорошие слуги. А опыт и навыки придут со временем. Да, что-то он там опять кричит. Пойду, посмотрю.

Наверное, у меня паранойя. Теперь кажется, что Бастид нарочно завопил, чтобы помешать нам поговорить. Ну, не верю я в «услужливого дурака», хоть ты тресни! Что же такое со мной? Старческий маразм? Недоверие ко всем и вся? Или, мне не дает покоя случайно перехваченный взгляд Бастида, кинутый им в сторону мага? Это был не взгляд дурака-лакея, скорее, прищур опытного лучника, выбирающего цель. Но ведь мне могло и показаться?

А я еще хотел порасспросить мага о его внучатом племяннике, или, кем ему приводится наследник престола? О его привычках, о друзьях, о книгах. Понимаю, что все дела, поступки и даже мечтания мальчишки уже разобраны и проверены, все его друзья-близкие опрошены и допрошены, все книги, что он читал, прочитаны или хотя бы перелистаны. Но все-таки, должна быть какая-то мелочь, выпущенная из внимания. Не факт, что на нее наткнулся бы именно я, но почему бы и нет? Да, глянул бы «свежим» глазом и обнаружил причины — дескать, мальчик решил податься в лес, стать отшельником. Теперь дело за малым — обыскать окрестные леса, и пустить по следу легавых собак.

В конечном итоге, мы выехали чуть-чуть до полудня. Не самое лучшее время для дороги, но придется терпеть. С магом опять-таки поговорить не удалось — Габриэль был опять каким-то сонным и квелым, на вопросы отвечал односложно, а то и вообще мычал. Ну, хорошо хоть с седла не свалился.

Вечером, выбрав место для бивака и, отпустив коней, я пошел за хворостом. Притащив охапку, кивнул Бастиду — мол, разведи костер. Отправившись за новой партией, невольно повернул голову — и, обомлел. Сидевший у костра лакей вскинул левую руку и, сухие ветки вспыхнули.

Вот так так… Стараясь сохранять спокойствие, чтобы не выдать себя раньше времени, я набрал новую охапку и, делая недовольный вид, потащил ее к костру. Высыпал рядом.

— В следующий раз ты пойдешь за хворостом, — сказал я парню, возившемуся около мага. Вроде бы, лакей снимал с него сапоги.

— Да сходит он, сходит, — с раздражением в голосе сказал маг. Подняв голову, Габриэль сказал: — Могли бы ему сразу сказать, что нужен хворост, а не делать недовольный вид.

Бастид же ничего не сказал, а только скользнул по мне взглядом, в котором, как мне показалось, было легкое самодовольство — вот, начинаются ссоры, а потом вернулся к прерванному занятию. Сняв сапоги с хозяина, начал разминать тому стопы, растирать пятки.

Придворный маг постанывал от удовольствия, а я, тихонько зайдя со спины слуги, вытащил из ножен кинжал и, ухватив его за кончик, приложил рукоятку к голове Бастида.

— Артакс, что вы делаете?

Придворный маг вскочил и, если бы он был обут, наверняка кинулся бы спасать своего любимца. Глядишь, еще и посох бы схватил. Я, между тем, содрав с лакея его же собственный пояс, связал ему обе руки за спиной, а потом и ноги, благо, веревочка была прихвачена заранее.

— Господин Артакс, — взял себя в руки маг. — Может, вы вся таки объяснитесь?

— Сейчас, — кивнул я. — А еще рот ему не стоит пока заткнуть?

— Артакс?!

Я просто приложил указательный палец к губам и, к моему удивлению, придворный маг перестал орать.

— Ложитесь, — прошептал я Габриэлю почти в ухо. Потом добавил слово, которое сам не любил произносить, но которое очень любил слышать от других: — Ну, пожалуйста… Ваш слуга — маг. Я видел, как он зажег костер без огнива. Если я ошибся — встану перед ним на колени, и буду вымаливать прощение. Если ж нет…Пусть он думает, что вы тоже связаны.

Маг, онемев от удивления (за два дня он успел убедиться, что я не страдаю от лишней вежливости), улегся на живот, а потом также покорно позволил обмотать себе руки. Кроме того, он был придворным магом, стало быть, сентиментальностью не страдал.

— Если вы ошиблись, я превращу вас в корову. То есть, вы останетесь человеком, но будет мне послушны!

— Хорошо, — вздохнул я.

— Вы его не убили, надеюсь? — поинтересовался маг, пошевелив кистями. Убедившись, что путы можно легко скинуть, кивнул.

— Опыт! — хмыкнул я, не вдаваясь в подробности.

— Юноша, — услышал я женский голос.

Я обернулся. Это была монахиня, чей возраст и внешность было не угадать под мешковатым хитоном и куколем. Сестры из монастыря святой Иринии выполняли свой обет послушания — оказывали помощь раненым в госпиталях доброго короля Руди. Сюда я попал после неудачной разведки, получив одну стрелу в бок, а вторую в ногу. Бок, к счастью, был только оцарапан, да и нога пострадала не сильно — мякоть. Лекарь меня осмотрел, махнул рукой — мол, пустяки, и передал сестрам, а уж те вытаскивали стрелы. Думаю, оно и к лучшему. Монахини, по крайней мере, старались обращаться с моим мясом более аккуратно. Да и швы накладывали, не в пример изящнее. Пролежав неделю в бараке, заполненном стонами, кровью и нечистотами, неделю, я решил, что пора бы и выздоравливать, тем более, что раны неимоверно зудели и чесались. Говорят — это верный признак выздоровления. Тем более, что все лечение сводилось к тому, что «Optimum medicamentum quies est»^[5]. После перевязки я собирался вернуться в полк, а пока ждал своей очереди.

— Да матушка?

— Смиренная сестра Джулия, — поправила меня монахиня.

— Простите.

— Юноша, я слышала, что вас называют студентом? Вы не медикус?

Прозвище «Студент» я получил в лагере для новобранцев, после того, как выловил злополучный талер из пивной кружки. Ну, не говорить же было, кто я такой? А сказать, что бакалавр, язык не повернулся. Степень-то мне присвоили, но я даже тему диссертации не помню.

— Увы, сестра, я учился на правоведа.

— Но все равно, вы ученый человек. Вы не хотели бы помочь нашему хирургу?

От такой просьбы я пришел в легкое замешательство. Откровенно говоря, не хотелось бы. То, что я мельком увидел, пока сестры вытаскивали из моей икры засевшее древко, повергло меня в такой ужас, какого я не испытывал и на поле битвы… Я бы с удовольствием отказался, но от просьб сестер — иринеек отказываться не принято.

Видимо, сестра Джулия все поняла правильно.

— Это ненадолго. Помощник хирурга отлучился по личной надобности, вернется завтра. А на сегодня есть несколько больных, которым нужно срочно ампутировать конечности. Увы, мы всего лишь слабые женщины…

В палатке, предназначенной для проведения операций, стоял стол, на котором лежал раненый солдат. Сестра-монахиня была занята тем, что срезала с бедолаги остатки того, что было штанами. Похоже, парню здорово не повезло — обе его ноги превращены в кровавое месиво, из которого торчали кости.

Хирург — длинный дядька с худым лицом, не имеющий половины волос на голове (вторая половина была рыжая), в фартуке, покрытом бурым налетом, встретил меня достаточно благодушно.

— Новобранец? — поинтересовался он, а я, хотя и отслужил уже почти год, не стал отнекиваться, а только сказал:

— Почти.

— Почти новобранец, это хорошо. Значит, силенка уже есть, но сам не окончательно оскотинился. Значит, берешь вот это, — подал мне хирург здоровенный деревянный молоток, — и бьешь вот сюда вот.

Лекарь показал мне точку, чуть ниже затылка, и выше основания черепа.

— Уйдешь вверх, только по черепушке скользнет, еще раз придется лупить, вниз — парню конец! И бить надо так, чтобы он лежал в отключке десять минут. Очнется раньше — помрет от боли, а позже — либо совсем не очнется, либо спятит. Запоминай движение! Понял? Ну, давай…

Что было дальше, я вспоминать не хочу. Однако, я вытерпел целый день, потом еще половину ночи и, никого не убил. А утром, к счастью, пришел помощник лекаря. Не понял только — почему для этой работы понадобился «ученый» человек, но точку, куда следует бить, запомнил.

Навык, полученный в бытность мою «помощника хирурга», несколько раз мне пригождался. Особенно, если было нужно взять «языка».

— Как ваш слуга начнет очухиваться, можете меня поругать. Исходите из того, что я предал и вас, и вашего верного слугу. Но не увлекайтесь. Чрезмерная брань тоже выглядит подозрительно.

На всякий случай, я отрезал от одного из мешков веревочки, обвил их вокруг пальцев Бастида — кто же этих магов знает?

«Слуга», между тем, начал подавать признаки жизни. Простонал, зашевелился. Я кивнул Габриэлю, и тот начал меня оскорблять.

— Артакс, вам говорили, что вы тупая скотина? — сказал маг, а потом, войдя во вкус, продолжил: — Вы не просто скотина, вы неблагодарная скотина!

— Ну и что? — парировал я. — Лучше быть живой скотиной, чем дохлым магом.

— Как вы собираетесь возвращаться в Силингию, предав меня?

— А кто сказал, что я собираюсь в Силингию? Зачем мне зачуханное герцогство, когда впереди Швабсония? За твою голову, драгоценный маг, мне дадут кучу денег!

Лжеслуга лежал лицом вниз, слушая наш разговор. О чем он думал, какие делал выводы, пока непонятно. Что ж, надо его немножко потревожить.

Я ухватил Бастида подмышки, перетащил к дереву и усадил, прислонив к стволу. Сам же, нарочито спокойно, поставил на костер котелок с водой и, начал копаться в своем мешке, вытаскивая оттуда всякие мелочи — помазок, кусочек мыла и чашечку для взбивания пены. Пока вода грелась, принялся затачивать кинжал — потрогал пальцем кромку, похмыкал, начал править.

Нарочито медленно принялся взбивать пену, намыливать щеки, а потом, глядя в поверхность воды, принялся бриться (могу и на ощупь, но так лучше).

Я брился, с удовольствием убирая щетину, не обращая внимания на связанных магов, а мои пленники (ладно, один был настоящим пленником, а второй изображал такова) изнывали от любопытства. Никто не задумывался, что обыденное занятие может сработать гораздо лучше пытки? Еще чуть-чуть, они сами расскажут мне, безо всякого воздействия.

— Артакс, вы кому служите? — поинтересовался маг.

— А тебе-то, какая разница? — буркнул я, отвлекаясь от своего занятия. — И вообще, не мешай. Я из-за тебя чуть не порезался!

— А все же?

— А служу я тому, кто больше платит.

— Сколько вам заплатили за мою голову? — не унимался маг.

Кажется, господин Габриэль уже и сам начал увлекаться процессом переговоров. Ну, это хорошо.

— Не так много, как хотелось бы, но достаточно, чтобы вас продать, — радостно заржал я, стараясь, чтобы выглядело естественно.

— Я готов дать вам сумму, вдвое превышающую вашу плату, — твердо заявил маг.

Я, к тому времени, уже закончил бриться, а теперь споласкивал лицо. Закончив, достал полотенце (Кэйт, спасибо!) и начал вытираться.

— Заманчиво, — хмыкнул я. — Ради этой суммы можно нарушить и кодекс наемника. Но, видите ли, господин маг (тут я опять перешел на вы, стараясь, чтобы это звучало издевательски) в чем дело. Во-первых, нет гарантии, что вы мне заплатите. Во-вторых, где гарантия, что когда я вас освобожу, вы не начнете метать в меня молнии, или не превратите в козла? Слышал, от одного умного человека, что хороший маг — это мертвый маг!

— Артакс, я могу дать вам клятву на крови. Клятву в том, что вы останетесь живы-здоровы, на свободе. И что вы получите свои деньги.

— Маг, не смеши меня. В каждой клятве есть оговорки. Ну, ты скажешь — я не трону, не причиню зла Артаксу — и что? Ты не тронешь, так твой племяшка меня вздернет на первом же суку. К тому же — не вижу у тебя мешка с деньгами.

— Я напишу расписку.

— Маг, это даже не смешно. Расписку ты можешь написать Мантизу, или кому-то другому.

— Вы мне не верите? — оскорбился маг.

— Конечно верю, — примирительно сказал я. — Верю, что вы готовы отвалить мне целую кучу денег, поможете бежать из страны, да еще и ручкой помашете. Верю. Когда тебе глотку режут, ты еще и не такое можешь пообещать, да и сам в это же поверишь. Вон, твой болван, — пренебрежительно кивнул я на Бастида, — он тоже умирать не хочет. Сейчас скажет, что у его тетушки в деревне есть знакомый колдун, а если я его оставлю в живых, так он этого колдуна попросит мне молодость вернуть.

Лакей, сидевший до этого с непроницаемым лицом и, хранивший молчание, вдруг подал голос:

— Молодость тебе ни один колдун не вернет, а вот здоровья и силы добавить — это я могу сделать.

— Вот видите, господин маг! — радостно вскинулся я. — Что я вам говорил? Вы мне золотые горы сулите, а ваш холуй — здоровье и силы! А ведь еще и сам в это верит.

— Артакс, теперь можно заканчивать представление, — заявил вдруг Габриэль. — Я уже все понял.

Придворный маг стряхнул с запястий «путы», встал и, как был, без сапог, подошел к «слуге». Склонился к Бастиду, потрогал того за плечи, ощупал руки (только что в зубы не заглянул!), покачал головой.

— Господин Артакс, приношу вам свои извинения, — сказал Габриэль, прижав руку к сердцу. — Вы были правы. Этот человек — маг. Причем, очень сильный маг.

Примечания

5

Покой — лучшее лекарство (лат.)