Aber Sellenberg. Исповедь контрабандиста. Левобережье Днестра. Темная сторона Луны

Евгений Тимофеевич Тимошенко

Вы не поверите, но события, что описаны в этом произведении, изменили судьбы многих людей. Осталось только понять, почему это произошло.

Глава шестая

Расставшись с приятелями, я недолго был в одиночестве. Налаженный канал сбыта никогда не пустует. Сначала пришлось вновь познакомиться с братьями Ласкерами — Сашей и Геной. И хотя они бизнес раздельно, нужно было знать, кто и чем из них, чем дышит. Гена начал гонять водку в Калининград, а Саша спирт перевозил на Кишинев из Чечельника.

Почему вновь? Да потому, что наши матери учились вместе в одном институте, мой отчим и их отец дружили, но я с ними до этого времени практически не общался. У Генки был достаточно налаженный бизнес, своя команда. Сашке было сложнее, любил выпить, а в таком состоянии много не наработаешь. Не знаю уж как так получилось, но однажды я и Саша встретились в городе, разговорились. Он пожаловался, что его бизнес хиреть начал. Предложил поработать вместе. Мы ударили по рукам, и снова начались поездки в Таганрог. Но мне уже хорошо сели хвост, и однажды, когда забрал деньги у очередного покупателя, ко мне подъехал некий Эдик. Дело происходило в районе ДК Авиационного завода города Таганрога. Он передал мне привет от общего, как оказалось, знакомого в Рыбнице. Я не был сильно удивлен, но насторожился. По приезду домой я отогнал машину на профилактику к мастеру Валентину, которого знал весь город. В ожидании осмотра я просто стоял и курил возле мастерской. В этот момент подъехала вишневая девятка, и из нее вышел человек маленького роста с темными волосами в перхоти. Представился Володей Штейном.

— А, это ты тот самый Абер, что водку в Таганрог гоняет? — спросил он.

— Предположим, а тебе что за дело? — ответил я.

— Да вот, — говорит, — ребята недовольны, что ты ездишь к ним в город, а ничего и никому не платишь, ни им, ни нашим.

— Это кто же придумал такое двойное налогообложение? — спросил я.

Он что-то промямлил, но толком ничего не ответил. У меня не было желания разговаривать с ним. Как оказалось, он был «добрым знакомым» для всех, в том числе и для Сашки Ласкера. Используя его алкогольную зависимость, Вова смог его убедить в том, что лучше справится с той работой, которую мы с ним, с Сашкой, делали. И Ласкер повелся. А Штейну вовсе не он нужен был, но я. С ним Саша прогорел на первой же сделке. Я же возвращать разорванные отношения не захотел. А потом тот и вовсе в Израиль уехал. Что с ним теперь я не знаю.

Блуд

Мы познакомились с ней на рынке, возле магазина «Дружба», что в центре Рыбницы. У меня был свободный день, и к обеду я позвонил Сереге Васлуяну с предложением выпить пивка на природе. Шел июль 1995-го. Приехав на рынок, мы потолкались по рядам, поболтали с валютчиками. И вдруг я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. К слову сказать, я носил в это время бороду и был похож на шкипера. Ощущение не проходило, и я попытался найти его причину. Увидел.

Она стояла среди валютчиц. Девчонки о чем-то болтали, а она смотрела на меня, не отрываясь, будто пыталась приворожить. Высокая (выше меня на голову), волосы стрижены под «каре», крашеные хной. Глаза просто огромные — карие. Фигура была такой, что можно было захлебнуться. Ноги, как тогда говорили, от ушей. Наташа.

У меня никогда не было проблем в общении с женщинами, так что я просто подошел к ней и заговорил. Ее острый язык, шуточки, отнюдь не сальные, понравились. Разговаривали, шутили, смеялись. Слово за слово и ее рабочий день закончился. Подвез ее к дому, она переоделась, и поехали к озеру. Оказались там вдвоем. Вечерело, и мы, разогретые слегка коньяком, решили искупаться нагишом. Выйдя из воды, я обтерся полотенцем, она не спешила, плавая возле берега и оглядывая меня. На воде появилась лунная дорожка. Устав плавать, он тоже выбралась из воды и присела рядом со мной. Повернувшись к ней лицом я уткнулся взглядом в ее красивые губы и прижался к ним. Пели цикады и пахло свежее скошенной травой… Наши руки сплелись.

Новый поворот

Однажды проезжая мимо сахзавода, я встретился с Анатолием Андреевичем Ивашкевичем. Его к этому времени вернули на завод директором. Обнялись, и я его поздравил с назначением.

— Анатолий Андреевич! Подскажи-ка, что сейчас на заводе творится из-за этой войны? — спросил я. — Работает? Ведь поставки прекратились.

— Да, Абер, хреново, — ответил он.

— А может я смогу чем-нибудь быть полезен? Как думаешь?

— Так. Слушай, Абер (он всегда называл меня по имени)! Я знаю твою семью, ты меня тоже знаешь, хочешь заработать — приходи. Но помни — не светись! И о чем-то, что даже издали, напоминает взятку, забудь! Понял! — ответил Анатолий Андреевич.

— Да. — говорю.

— Тогда так. Привозишь на завод патоку, взамен получаешь спирт. Договор в бухгалтерии. А что ты будешь со спиртом делать — это твоя проблема. Идет?

При совсем не тихом развале Молдавии образовалась трещина, куда сваливалось все и вся в это бурное время.

Поставки свеклы в адрес завода со стороны молдавских хозяйств еще полностью не прекратились, но вот долги за прошлые годы им уже никто не собирался возвращать. Впрочем, это касалось и территории Приднестровья. Долг завода рос, но правовых последствий не было. Об этом я начал думать чуть позже, а начал с того, что стал ездить по хозяйствам и скупать патоку будущего урожая. Никто из руководителей не верил, что им и патоку-то отдадут, не то что спирт, так что дело было только в цене. Первый «сезон» я отработал сам, но уже к началу декабря 95-го я работал с напарником — Вовой Штейном. Нас поближе познакомила Наташа.

Мне было важно поставить дело на поток, так что пришлось над этим крепко подумать. Так родилась схема переуступки долга между хозяйствующими субъектами. Проще говоря, я затрачивал минимум усилий, а результат получался сногсшибательный. Но все оставались довольны. Ведь лишняя патока на заводе тоже никому не была нужна. К середине декабря 95-го у меня на балансе было накоплено приличное количество тысяч декалитров спирта. Зима выдалась снежная. Сбыт оказался делом не простым. До этого времени я уже был знаком с Олегом Волку (он теперь в Питере холдингом руководит) и его помощником Леонидом Михайловичем из Кишинева, так как помог им решить кое-какие вопросы на заводе в период уборки. Они тоже спиртом занимались. В то время напряженность между двумя берегами Днестра сохранялась, мост в Дубоссарах был разрушен, через Каменку пропускали только легковой транспорт. Через Рыбницкий же мост проехать с таким грузом на виду у всех было просто не реально. Так что оставался пригодным для грузового только мост в Вадул — Луй — Водэ, который восстановили только наполовину. И на каждом из них стояли миротворцы. Но надо было знать Вову Штейна. Он нашел лазейку. У него была любовница, совсем еще девчонка, Оксана, но ее какой-то родственник служил в Дубоссарах в штабе миротворцев. Для того, чтобы большегрузный автомобиль проехал через мост в Вадул — луй — Водэ, необходим был специальный пропуск, а со спиртовозами дело обстояло сложнее. Вывоз сырья этой категории официально не был запрещен, да и документы проходили все проверки, но налоговая уже обрастала крыльями, а жрать хотели все, вне зависимости от должности и погон.

Все это время Наташа находилась рядом, но перед самым Новым Годом устроила истерику. Это сейчас я понимаю, что таким образом она пыталась меня о чем-то предупредить. Боялась последствий. Только вот о том, что за этим стояло, я узнал много позже. Встречи с ней я не прекращал, и Вова был всегда рядом со своей Оксаной, всегда поддерживал: попить и погулять он был мастак. Так вот во время одной из очередных истерик, она проговорилась, что хорошо знает Сергея Сморжона, так как он сильно помог ей и ее семье в каком-то деле. Сморжон был «предводителем местного дворянства» в Рыбнице, то есть криминальным авторитетом. Тогда особого значения ее словам я не предал. А зря.