Аракчеевский подкидыш

Евгений Салиас де Турнемир, 1889

«Аракчеевский подкидыш» – роман Е.А. Салиаса (1840–1908 г.), популярного писателя, которого современники называли «русским Дюма», впервые опубликован в журнале «Исторический вестник» за 1889 г. Роман повествует о дальнейшем развитии событий и судеб героев романа «Аракчеевский сынок».

XII

Шумский тихо двинулся от реки и побрел, глубоко задумавшись и опустив голову, обратно в усадьбу. И только когда он был в доме, а лакей снимал с него шинель, снова мысли о действительности вернулись к нему и ему пришло на ум спросить об Аракчееве и вообще о том, нет ли чего нового.

Перед ним стоял его любимец, гру́зинский швейцар.

— Что граф, как себя чувствует? — спросил Шумский.

Пожилой дворовый, исправлявший должность швейцара, по имени Григорий считался в Гру́зине самым умным из всей дворни.

— Ничего-с, — отозвался Григорий, тихо, вежливо, без какого-либо оттенка в голосе.

Это была его привычка разговаривать с господами и в особенности с графом. О чем бы не зашла речь, хотя бы о чрезвычайном событии, Григорий отзывался однозвучно и говорил, как журчащий ручей. Ни любви, ни злобы, ни хвалы или порицания, досады или довольства, ни какой-либо тени какого-либо личного чувства, не проскальзывало в звуке его голоса. Григорий был самая воплощенная осторожность. Шумский еще юношей часто подсмеивался над Григорием, называл его куклой, балалайкой, колокольчиком и приравнивал звук его голоса ко всем однообразным звукам, но все-таки молодой барин относился к швейцару всегда ласково и приветливо, ибо знал, что он умнее и тоньше всех остальных.

— Нового ничего нет? — спросил Шумский.

— Доктор из Новгорода приехал-с.

— Ну что же?

— Был у его сиятельства и, сказывают люди, просто беседовал с графом, так как его сиятельство чувствует себя совсем хорошо.

«Славно», хотел произнести Шумский с ядовитой усмешкой, но вспомнил, что с Григорием он никогда не позволял себе шутить об Аракчееве. Он не делал этого потому, что Григорий каждый раз на шутки или злые остроты молодого барина насчет графа потуплял глаза и каждый раз аккуратно испускал протяжный вздох, говоривший ясно: «ты делай, что хочешь, да других-то зря не губи».

— Ну, а еще что нового? — спросил Шумский.

— Новый, сказывают, у нас будет управительский помощник.

— Вот как! Кто же такой?

— Аптекарь.

— Что-о? — протянул Шумский.

— Точно так-с. Сегодня утром его сиятельство призвали его к себе и приказали состоять в доме сначала в помощниках дворецкого, а затем обещали сделать помощником управителя.

— Почему же так? Чем он отличался?

— Неизвестно-с.

— Да он свой крепостной?

— Никак нет-с. Он всего недели с две как в Гру́зине, а откуда не могу доложить вам. Из Новгорода, что ли? Кто говорит, с Москвы. В аптеке он больше все по ночам дежурил. Парень молодой и с виду хороший. Напужался только теперь — страсть!

Конец ознакомительного фрагмента.