Книга, написанная на листьях

Евгений Олегович Челахов

Перед Вами книга о жизни. В одной кабине с действующим пилотом вы перенесетесь в Африканскую прифронтовую глубинку. Зададите и ответите вместе с ним на вечные философские вопросы. Погладите пушистую шерстку питерского невоспитанного кота по кличке Фараон. Дадите достойный отпор многочисленным человеческим порокам и слабостям. Отправитесь на самое дно темного ущелья, совершите головокружительный полет через время и пространство. Эта книга способна сделать нас лучше!

Загнутая страничка

— Моя любовь шире озера Виктория, — доносится голос певицы Шадэ из портативной магнитолы, прикреплённой тонким кожаным ремешком к потёртому брезентовому походному рюкзаку одного из наших пассажиров.

Вот оно перед нами, озеро круглой формы, расположенное на экваторе.

Сегодня мы привезли оборудование и ребят из международной научной экспедиции, изучающей богатую флору и фауну здешних мест. Им предстоит долгое, увлекательное путешествие отсюда до одноимённого водопада.

От Виктории до Виктории.

У этой странички своего дневника я загибаю уголок. Я к ней обязательно вернусь, когда придёт время, когда и я отправлюсь в путешествие.

— Мне тоже хочется отправиться в путешествие, — оживился мой листок.

— Посмотреть на закат из самых разных уголков этой бескрайней планеты. Побывать даже на её заснеженных полюсах.

— А ты знаешь, что такое полярная ночь или бесконечный полярный день? — сказал я.

— Долго же тебе придется ждать заката там, за полярным кругом.

— Я умею ждать, — едва слышно, словно вспомнив о чём-то грустном, прошептал он.

— Там очень холодно и ты легко можешь замёрзнуть или заблудиться в лабиринте ледовых торосов.

— Я умею ждать, — опять повторил он, на этот раз голос его звучал более твердо. Он знал то, о чем говорил.

— Я верю, — продолжил он, — что рано или поздно найду свою звезду. Она укажет мне верный путь и выведет из любого, пусть даже самого сложного и запутанного лабиринта.

Я смогу увидеть Северное Сияние во всей его красе, ведь ты рассказал мне о том, что нужно гораздо больше времени для ночной адаптации глаз.

Я теперь доверяю чувствам и умею их контролировать.

Холод мне не страшен, я давно не чувствую ни холода, ни боли. Я уже почти стал книгой.

Когда мы допишем ее, я усну на книжной полке. Среди миллионов других книг. Но я знаю и верю в то, что однажды один из тех людей, кто внимательно прочтёт нашу книгу, сможет оживить меня.

Когда маэстро коснётся смычком чувственных струн, спящие на бумаге ноты, так долго ждавшие этого прикосновения, превратятся в звуки. Словно птицы полетят они над бушующим океаном.

— Я тоже умею ждать, — в третий раз медленно произнес он.

— Ведь я дождался нашей встречи. Разве наша встреча не чудо?

Если хочешь встретить настоящее чудо, надо верить в него… и ждать!

За те чудеса, которые мы создаём своими руками, надо уметь бороться.

— Порой одного ожидания тут недостаточно, — сказал я, перевернув очередную пожелтевшую от времени и влаги страницу африканского дневника.