Аггент. Книга 1. Отпечатки Света

Евгений Новый, 2021

Много веков назад на Землю прибыл Даракт. Он намеревался захватить ее, для чего создал семь своих копий – аггентов. Но те взбунтовались и пошли против своего создателя, погрузив его в ледяной сон. Сотни лет прошли с тех пор, аггентов стало больше, выросли города, появились отдельные государства. Аггенты узнали тайны гравитации и алферации, создали кибермир. Сторонники Даракта тоже не дремали все это время, они плели козни, пытаясь пробудить повелителя. Но есть среди аггентов одна двенадцатилетняя девочка, даже не подозревающая о том, кто она, и как с ней связано исчезновение таинственного Кристалла Света, и какую роль в ее жизни и жизни ее друзей сыграют Отпечатки Света.

Глава 1

События, о которых нельзя умолчать

Иван Иванович Ложкин сдержал свое обещание, данное странному посетителю почти одиннадцать лет назад. Он заботился о девочке по имени Наташа и хорошо заботился. Так хорошо, что за все эти годы с ней ничего катастрофически ужасного не случилось. И директор детского дома был рад, что ему ни разу не пришлось побеспокоить ее дядю, при мысли о котором у Ивана Ивановича пробегали мурашки по спине. Но не будем скрывать, что граф, а в своих мыслях гражданин Ложкин называл себя только так, томился ожиданием и считал дни, прошедшие с назначенного Эдвардом Малахитовым срока. Коротышка задерживался уже почти на два года. Сегодня утром этих дней минуло ровно 651.

А Наташа ничего не считала и ничего не ждала. Она просто жила в детском доме, и ее жизнь нельзя было назвать самой плохой.

За эти годы Наташа сильно изменилась, она вытянулась так сильно, что оказалась самой высокой девочкой в классе. Сначала она стеснялась своего роста, но потом решила, что стоять на уроке физкультуры в шеренге первой — это здорово. И на доске писать удобнее, когда можешь дотянуться до ее верхнего края.

У Наташи была длинная шея, бледная с голубоватым отливом кожа и маленький острый носик, точная копия носа ее дяди, о существовании которого она даже не подозревала. С возрастом светлые пушистые завитки волос превратились в густую каштановую гриву до пояса, которую Наташа каждое утро заплетала в аккуратную косу и перетягивала на конце простой черной резинкой.

Осталось добавить, что глаза у девочки так и остались карими, с небольшими золотыми пятнышками на радужке. Эти пятнышки ужасно нравились Наташе, и она частенько рассматривала их в зеркало, замечая, что иногда их становится больше, а иногда меньше. Почему и с чем это было связано, девочка понять не могла, а воспитателей об этом спросить не решалась.

Как девочка себя помнила, ей всегда говорили, что она круглая сирота. Но так как большинство ее друзей тоже жили без родителей и не жаловались, Наташа последовала их примеру, тем более что долго грустить она не умела. На лице у девочки всегда сияла искренняя улыбка, хотя многим это не нравилось, и ей часто доставалось, особенно от учителей в школе.

Наташа только что закончила шестой класс и была этому безумно рада. Свою классную руководительницу, а по совместительству и учительницу математики, она не любила. Та вечно к ней придиралась, то задачу Наташа решит не тем способом, то расскажет материал из следующего параграфа, который они еще не проходили, то получит на уроке физкультуры сразу две пятерки.

Но чаще всего Наташе доставалось за ее внешний вид. Девочка на дух не переносила платья и юбки. В них просто невозможно перелезать через высокие заборы и прыгать с деревьев! И будь у нее такая возможность, она бы все время ходила в спортивном костюме или на худой конец в джинсах.

Наташе нравилось учиться, она не боялась трудностей и могла часами заниматься, обложившись книгами и тетрадями. А так как при всем своем упорстве она была и достаточно сообразительна, то школьная программа не вызывала у нее никаких сложностей. На самом деле девочка тратила на домашнюю работу не более часа в день, а все остальное время она изучала различные энциклопедии, которых в библиотеке детского дома было пруд пруди.

Самая любимая ее книга — «Детская астрономия». Наташа читала ее в третий раз и уже выучила все характеристики планет Солнечной системы. Особенно ей нравилось представлять, что наша Земля — это космический объект, несущийся по своему пути-орбите со скоростью 30 километров в секунду.

А если ей удавалось ночью улизнуть из кровати и пробраться на чердак, Наташа была самой счастливой на свете. Там ее ждали старая подзорная труба, которую девочка отыскала среди хлама под крышей, и небольшой сундучок с сокровищами. Конечно, сокровища были ненастоящие, но для Наташи они были всей ее жизнью.

* * *

Было самое начало лета, погода стояла теплая и солнечная, и Иван Иванович решил, что пора перевозить детей на летнюю дачу. Тем более что накануне он получил письмо из Министерства, где говорилось о выделении денег на ремонт детского дома. Иван Иванович давно хотел превратить чердак в мансардный этаж и установить там столы для настольного тенниса.

И теперь, похоже, его желанию суждено было сбыться. Директор, позабыв, что он взрослый человек и что в его жилах течет графская кровь, бегал по всем комнатам и рассказывал о том, какие турниры они будут проводить осенью, когда дети вернутся с дачи.

Не прошло и часа, а уже все обитатели детского дома с жаром обсуждали предстоящие соревнования и чуть не подрались из-за того, кто же должен стать победителем.

Наташа Малахитова, поддавшись всеобщему оживлению, сначала громко кричала, что готова стать тренером команды мальчиков, и что ее команда на голову разобьет команду девчонок. Но потом до нее неожиданно дошло, что столы для тенниса будут стоять на ее любимом чердаке, где в потайном месте лежат сундучок и подзорная труба. А завтра утром они все уезжают на дачу, и придут рабочие, чтобы выкинуть весь хлам из-под крыши, в том числе и ее сокровища! Ужас!

Но до завтра была еще одна ночь, целая ночь, и Наташе во что бы то ни стало надо было выручать свое имущество.

* * *

Детский дом, в котором жила Наташа Малахитова, был небольшой. В нем проживали дети всех возрастов от года до 16 лет. Причем ребята были разделены не на группы по возрастам, а на так называемые семьи. И как в каждой нормальной семье там были взрослые, это воспитатели и няни, и дети от мала до велика. Каждая «семья» жила в отдельной «квартире», в которой были свои прихожая, гостиная, столовая комната с небольшой кухонькой и четыре спальни, две для девочек и две для мальчиков. Как полагается в семьях, старшие дети помогали взрослым заботиться о малышах, кормили их, одевали, выводили на прогулку. А школьники проверяли друг у друга уроки.

Семейным детский дом сделал Иван Иванович пятнадцать лет назад, сразу как занял пост директора. Он давно вынашивал эту мысль и очень долго пытался убедить своего предшественника в ее правильности. Но предыдущий директор считал эту идею свежей, вредной и бесполезной, а своего заместителя Ложкина — романтиком, незнающим жизни.

Но время шло, пожилого директора проводили на пенсию, и вожделенная должность досталась Ивану Ивановичу, который тут же развил бурную деятельность, обегал всех министерских начальников, и уже через три месяца его детский дом получил статус семейного. Так сбылась первая мечта Ивана Ивановича.

Но была и вторая, которая упорно не желала воплощаться в жизнь. Когда-то давно, в детстве, маленький Ванечка каждое лето проводил у своей старой прабабушки в глухой деревне. И каждый вечер он слушал рассказы о том, как его прабабушка была молодой, и как она ездила на балы и приемы, и как она, графиня Ложкина, блистала своим умом и красотой в высшем обществе. Эти рассказы так захватили воображение юного Ванечки, что в один вечер он пообещал своей горячо любимой бабушке, что вырастет настоящим графом.

И вот, Иван Иванович вырос, стал образованным человеком, занял серьезное положение в обществе, а доказать своего графского происхождения так и не смог. И когда Иван Иванович совсем решил отчаяться и сдаться, появился странный коротышка в желто-синем халате и назвал его графом.

Тут опять все забурлило и закипело в голове директора, и мечта разрослась с новой силой. Честно говоря, Иван Иванович очень надеялся, что господин Малахитов поможет ему отыскать необходимые документы, если с Наташей все будет хорошо.

* * *

Итак, наступил вечер перед отъездом детей на дачу. Все вещи были уложены в чемоданы, игрушки и книги упакованы в большие картонные коробки, а дети, получив по стакану кефира, отправлены спать.

Наташа лежала под одеялом, вытянувшись в струнку, крепко закрыв глаза и ждала вечернего обхода. Их воспитательница Галя, совсем еще молодая, слегка полноватая женщина, всегда проверяла детей через полчаса после отбоя. В силу своей неопытности и, можно даже сказать, некоторой наивности Галина считала, что если дети лежат неподвижно с закрытыми глазами и ровно дышат, то они спят. И тогда Галя удалялась на кухню пить зеленый чай и смотреть старенький телевизор. Дети это знали и этим постоянно пользовались.

И вот Наташа лежала и ждала. Чтобы не заснуть, она тихонько щипала заусенцы на левой руке и постоянно прислушивалась, не идет ли воспитательница с проверкой.

В комнате, кроме Наташи, жили еще две девочки, Лена и Катя Свиридовы. Девочки были сестрами-погодками. Лена, старшая, высокая и худая, а Катя, младшая, низенькая и плотная, как колобок. Сестры обожали друг друга, все делали вместе и даже учились в одном с Наташей классе вместе, хотя Лена была старше на год. И засыпали они тоже вместе, одновременно. Как только начинала посапывать старшая, младшая тут же подхватывала, и уже через минуту они дуэтом сотрясали стены комнаты.

Полежав еще немного, Наташа услышала тихие шаги в коридоре. Дверь приоткрылась, электрический свет скользнул по лицам детей и задержался на Кате. Девочка как раз громко всхрапнула в этот момент и, причмокивая пухлыми губками, натянула одеяло на голову. Воспитательница Галина еще немного постояла, а потом, прикрыв за собой дверь, отправилась проверять мальчишек из соседней спальни.

Наташа продолжала внимательно слушать, вот Галя подошла к третьей комнате, где спали взрослые мальчики, а теперь пошла к самой дальней, в которой стояли всего две кроватки с высокими бортиками. Это была спальня самых младших девочек, Вари и Ульяны. Воспитательница задержалась здесь дольше всего, наверное, поправляла одеяльца, подумала Наташа.

Обход был закончен, и, как обычно, Галина пошла на кухню. До Наташи донеслось невнятное бормотание телевизора и шум закипающего чайника. Наступила пора действовать.

Наташа соскользнула с кровати и, как была в ночной рубашке и босиком, неслышно пошла к двери. Выйдя из спальни, в полной темноте девочка на ощупь добралась до соседней комнаты и тихонько стукнула в дверь. Досчитав до пяти, она постучала еще три раза и стала ждать.

За дверью раздались шаги и скрип деревянного пола. Дверь с силой распахнулась и звонкий мальчишеский голос пронесся по коридорчику:

— Привет! Давно не виделись! Бессонница замучила?

— Тише ты, а то Галя прибежит, — зашипела Наташа и ткнула Сережу пальцем в живот.

— Ой! Чего ты сразу драться? — скривился мальчик.

— Пошли, чего покажу, а то завтра поздно будет.

Как это не удивительно, но Наташе всегда было легче общаться с мальчишками, они разделяли ее интересы и были не прочь похулиганить, в отличие от девочек, которые вечно всего боялись. Поэтому лучшей подруги у Наташи не было, зато у нее был лучший друг. Звали его Сережа Орлов. Он был на год старше Наташи и мечтал стать моряком.

— Шагай тише! — предупредила девочка своего друга.

Дети пересекли гостиную и остановились. Им предстоял самый опасный участок пути на чердак. Надо было пройти мимо открытой двери в кухню, где находилась сейчас их воспитательница Галина. Конечно, если она их застукает, ничего страшного не произойдет, их просто отправят в кровати. Но с ночной прогулкой можно будет распрощаться, ведь Галя по своему обыкновению запрет их квартиру на замок, а ключ положит себе в карман. И тогда Наташа никогда больше не увидит свои сокровища. Это пугало девочку, и она решила быть сегодня крайне осторожной.

Придержав Сережу за футболку, она сама тихонько выглянула из-за дверного косяка и поискала Галину взглядом. Женщина сидела в единственном кресле и, громко фыркая, пила чай из блюдечка вприкуску с большой, румяной баранкой. Кресло было развернуто так, чтобы видеть дверь и стоящий на холодильнике телевизор. Но на Наташино счастье шла трансляция очередной серии самого любимого сериала всего женского персонала детского дома. Сериал был, конечно, про любовь и назывался «Бедная Роза». Взгляд Галины был прикован к экрану, и в перерывах между глотками горячего чая молодая женщина громко вздыхала и покачивала головой.

Девочка решила, что медлить больше нельзя и надо идти дальше, а то вдруг реклама начнется. Наташа жестами показала Сереже на противоположную стенку коридора, где лежала глубокая тень. И они на цыпочках, затаив дыхание и боясь лишний раз моргнуть, стали продвигаться вперед. И все вроде бы шло хорошо, как вдруг их прикрытие дало сбой: красотка Роза решила отвергнуть очередного поклонника! Этого нервы бедной Галины выдержать не смогли. Женщина, откинув недоеденную баранку, вскочила на ноги и, подбежав к телевизору, вцепилась в него и начала трясти:

— Ах, ты, мерзкая Роза! Что значит Педро недостаточно красив для тебя?!

Воспользовавшись грохотом, дети прибавили ходу и, миновав опасный коридор, а потом и темную прихожую, быстро выскочили на площадку перед их квартирой.

Теперь дело пошло веселее. Дети со всех ног бросились вверх по лестнице. Перепрыгивая через ступеньки и пытаясь обогнать друг друга, они одновременно оказались на самом верху, перед железной лестницей, ведущей к люку на чердак.

Но тут возникло неожиданное затруднение, на крышке люка висел большой черный замок. Такого никогда раньше не было! Наташа растерялась, ладони девочки вмиг сделались влажными, а в животе зашевелилось что-то очень похожее на панику. Как хорошо, что Сережа этого не заметил, вот был бы позор!

— Что ты делаешь? — дрожащим голосом спросила Наташа, наблюдая, как мальчик осторожно шарит руками по полу.

— Ищу какую-нибудь проволочку или скрепку.

— Зачем? Что ты хочешь… — не успела закончить Наташа.

— Ура! Нашел!

И Сережа быстро полез наверх. Раздалось еле слышное скрежетание, щелчок и, хитро улыбаясь, мальчик поманил Наташу к себе.

— Что стоишь как каменная? Мы идем или нет? Или ты хочешь, чтобы нас застукали? — и скрылся на чердаке.

Наташа этого категорически не хотела и поспешила следом за другом.

— А как же замок?

— Вот он. Я открыл его. Это проще простого, — похвастался Сережа.

— Теперь всегда буду брать тебя с собой, раз ты такой полезный, — сказала Наташа.

— Обещаешь? — с надеждой спросил мальчик.

— Подумаю.

От паники не осталось и следа. Девочка начала осторожно пробираться между старыми стульями, сломанными диванами и кучами другого хлама к дальней стене, в которой было проделано единственное окошко полукруглой формы. Наташа знала чердак как свои пять пальцев.

— Ты что, встал на жвачку и прилип? — обернувшись съязвила она.

— Ой, нет! Я иду!

— Только ничего не трогай, а то упадет на пол и будет грохот. Всех перебудишь.

— Что упадет?

— Да что угодно, хоть стул, хоть доска какая, а хоть и ты сам.

Наташа присела на корточки и стала рыться в куче мусора у окна.

— Уф, всё на месте, а то я так переживала! Иди быстрее!

Сережа ускорил шаг и сразу задел стопку старых газет, которая сначала вяло зашаталась, а потом рухнула под ноги мальчику, подняв клубы пыли. Дети замерли, причем Сережа застыл стоя на одной ноге и прижимая руками к своему животу несколько грязных листков, которые он успел подхватить. На лице его была гримаса, он отчаянно пытался не чихнуть. Наташа смотрела на Сережу круглыми глазами и шепотом уговаривала его вести себя тихо. Но на мальчика ее слова не подействовали, и уже через несколько секунд по всему чердаку разнесся звонкий раскатистый чих, а затем продолжительные невнятные ругательства на тех, кто развел здесь такую пыль. Наконец, Орлов, преодолев всё оставшееся пространство, плюхнулся на пол рядом с Наташей.

— Ну ты и слон! — возмутилась девочка. — Разведчик из тебя точно не получится.

— Ладно тебе ругаться. Давай показывай, что у тебя тут!

— Начнем с этого, — и Наташа протянула Сереже старую подзорную трубу. — Посмотри на небо.

Осторожно взяв вещицу из рук девочки, Сережа сначала попытался рассмотреть ее. Света из окошка явно не хватало, но даже при таком освещении было понятно, что она старинная и достаточно ржавая. Поднеся узкий конец трубы к правому глазу и сильно зажмурив левый, он принялся смотреть на небо.

— Что-то ничего не видно, всё черное!

Наташа хихикнула:

— Может, будет лучше видно, если ты снимешь крышечку?

И то верно! На широкий конец трубы была плотно прикручена железная заглушка.

— Ты ведь это специально, — возмутился Сережа.

— Ага! — Наташа была довольна собой.

Без крышечки смотреть в подзорную трубу оказалось гораздо интереснее. И следующие десять минут дети провели молча. Сережа обозревал звезды, а потом и окрестности детского дома. Наташа чем-то шуршала в небольшой коробочке.

— Ну, ладно, на сегодня хватит, — заявила она тоном не терпящим возражений и, забрав подзорную трубу у Сережи, сунула ее в кожаный футляр.

— А это что? — Сережа наклонился вперед и попытался притянуть к себе коробку, которая стояла у Наташи на коленях.

— Нет, не покажу! Это только моё! — девочка захлопнула крышку.

— Но ты же обещала? — блеснул глазами Сергей.

— Да, обещала! И показала тебе подзорную трубу и звезды!

— С трубой — согласен, со звездами — нет. Я их и раньше видел. Все равно этого мало. Давай еще что-нибудь! — мальчик недовольно заерзал на месте.

Помедлив, больше для вида, Наташа сказала:

— Хорошо, покажу тебе три вещи. Но только потому, что ты открыл замок.

— Ладно, — Сережа был доволен. — Только я сам эти вещи выберу!

Девочка согласно кивнула и поставила коробочку на пол между собой и своим другом. У коробочки была откидная крышка с круглой ручкой наверху. И можно было принять ее то ли за шкатулку, то ли за маленький сундучок. Стенки коробочки были украшены разноцветными стекляшками, слабо мерцавшими в свете звезд.

— Красивая, — тихо сказал Сережа, залюбовавшись этим блеском. — Можно?

— Давай!

Мальчик осторожно, двумя руками приподнял крышку шкатулки и взял первую попавшуюся вещицу. Это оказалась гладкая сухая палочка закругленной формы. Повертев ее перед глазами так и не поняв, что это такое, Сережа отдал ее Наташе.

— Рассказывай, — торжественно-ехидно произнес он, — надеюсь, это самый ценный экспонат твоей коллекции.

— Ой, а я про нее и забыла! Как здорово, что ты ее выбрал! — Наташа искренне радовалась. — Это одна из моих самых старых историй. Я тогда в первый раз поехала на дачу нашего детского дома. Помнишь, у нас там есть огород, а в самом углу растут малина и красная смородина?

— Конечно, помню! Я эту смородину каждый год там собираю. Она мне даже в кошмарах снится, — и Сережа поежился.

— Так вот, это был мой первый раз, когда я собирала эту самую смородину. Помню, было так жарко, что даже голова кружилась. А надо было целую корзинку набрать. Ну, в общем, села я в тень у куста и начала есть ягоды…

— Есть? Ну ты даешь!

— Не перебивай, а то не расскажу, что было дальше.

— Ой, извини, продолжай, — заерзал от нетерпения Сережа.

— Ну, значит, ела я ягоды, ела, а потом оборачиваюсь, смотрю на свою корзинку, а она доверху наполнена смородиной, да еще с горкой! И ни одной мятой ягодки!

— Это что, тебя солнечный удар хватил и тебе это всё померещилось?

— В том-то и дело, что нет! Я ведь эту смородину воспитателям отнесла и получила за это призовой стакан лимонада. Это уж точно мне не могло померещиться! А когда я корзинку двумя руками с огорода тащила, щепочка мне за юбку зацепилась. Я ее потом сняла и с собой в детский дом забрала, на память.

— Ух ты! Действительно крутая история! Вот почему ты так быстро ягоды собираешь! — восхитился Сережа.

— Эх, если бы, — вздохнула Наташа. — Это больше не повторилось. Хотя я каждый раз начинаю есть ягоды, а корзинка остается пустой.

— Ладно, давай дальше, — Сережа запустил правую руку в шкатулку и стал там шарить, пытаясь нащупать что-нибудь интересное.

Как вдруг яркий свет вспыхнул во дворе детского дома и до детей долетели звуки ровного механического урчания.

— Что там? — Наташа смотрела на друга испуганными глазами.

— Давай посмотрим!

— Только осторожнее, чтобы нас не заметили.

Дети присели у окна на корточки и медленно, косясь друг на друга, стали выглядывать во двор. Из-за яркого света, бьющего прямо в глаза, было сложно понять, что там происходит.

— Это автобусы! — радостно воскликнул Сережа и, выпрямившись во весь рост, высунулся в окно.

— Ты что делаешь? — яростно зашипела Наташа, — с ума сошел? Тебя же увидят!

И она попыталась оттащить мальчика от окна. Но было уже поздно. Женский голос, напоминающий пожарную сирену, прогремел на весь двор:

— На чердаке дети! Я их только что видела! Их надо немедленно поймать! Мерзкие мальчишки, вот уж я с вами разберусь!..

А Наташа и Сережа, который чихал уже без остановки, летели по чердаку не разбирая дороги, с грохотом роняя за собой старую рухлядь. Нырнув в люк, они даже не подумали остановиться и закрыть его за собой. Дети во весь дух неслись по лестнице. И вот уже спасительная дверь в их квартиру совсем близко! Только бы успеть добежать до нее раньше бегемота, который, топая и пыхтя, поднимается снизу по лестнице и жаждет кровавой расправы.

У самой двери дети остановились и согнулись пополам, чтобы отдышаться и успокоить сильно бьющиеся сердца. Наташа прижимала к себе шкатулку, Сережа держал кожаный футляр с подзорной трубой.

— Кажется, пронесло, — прошептал мальчик.

— Я бы этого не утверждала. — В проеме открывшейся двери стояла Галина. Брови ее были сдвинуты, ноги широко расставлены, а руки упирались в бока.

— Марш в постели! И чтобы ни звука!

Наташа, тихонько взвизгнув, чмокнула суровую воспитательницу в щеку, Сережа галантно склонил голову.

— Живее, живее! Я с вами еще потом разберусь!

Галина пропустила детей в прихожую и быстро заперла за собой дверь.

Но не успели дети добраться до своих кроватей и почувствовать себя в безопасности, как входная дверь начала ходить ходуном. Удары сыпались на нее не переставая.

— Эй, Галка, открывай! Ты что там, спишь что ли? — зарычала виновница этого шума: — Бери ключ от чердака и большой фонарь! Надо всех этих гадких детей выловить!

Галина, шаркая ногами, пошла открывать дверь. На пороге стояла женщина и фырчала от ярости. Толстой назвать эту женщину было никак нельзя, потому что она была не просто толстая, а очень толстая и даже жирная. С круглым красным лицом, с несколькими подбородками, по которым градом стекал пот от непривычной физической нагрузки. Глазки толстухи были злобными и маленькими, но это не мешало им следить за всеми обитателями детского дома, включая персонал и самого директора.

Изольда Карловна Лягушкина, а это именно она, была завхозом и считала себя самой главной персоной во всем детском доме. Иван Иванович для нее был чересчур интеллигентным аристократом, она испытывала к нему почти материнские чувства. Это, однако, не мешало ей мечтать заделаться графиней Ложкиной, то есть стать его женой. Вот тогда бы она им всем показала! Хотя что показала и кому Изольда придумать еще не успела, но все равно считала себя единственной женщиной, достойной этой почести и титула.

— Что случилось? — заспанным голосом спросила Галя, картинно зевая и потягиваясь.

— На чердаке кто-то есть, я видела их в окне. Пошли выловим их всех и накажем, а лучше сдадим в детскую комнату милиции. Будут знать, как шастать по ночам! — кровожадно зарычала толстуха.

— Но ведь чердак заперт. Как туда могли попасть дети? — удивилась Галя.

Хоть она была молодая и простодушная, но детей очень любила и всегда старалась их защитить. Дети это чувствовали и отвечали ей взаимностью. Галину можно было сравнить с курицей-наседкой как внешне, так и внутренне. И будь ее воля, она согнала бы всех своих «цыплят» в одну маленькую комнату и там стала бы за ними присматривать.

— Ключ, фонарь и за мной! — скомандовала Изольда, грузно развернулась и затопала к очередной лестнице.

Дело в том, что «квартира» Наташи была на третьем этаже, самая последняя по пути на чердак. И поэтому ключ от люка решили держать именно здесь. Галина не торопясь вынула его из ящичка около двери, взяла большой пластмассовый фонарь и пошла догонять завхоза, которая несмотря на весь свой лишний вес очень активно шагала по лестнице, ведущей на площадку под люком. Крякнув, Изольда осилила последнюю ступеньку и остановилась, загораживая своей фигурой весь лестничный проем.

— Так и похудеть недолго! Вся красота растает, и буду такой же страшной, как все эти худосочные модели. Ужас! — Изольда Карловна, покопавшись в своем кармане, достала полбатона докторской колбасы, откусила кусок и принялась его тщательно пережевывать, прикрыв глаза и при этом громко чмокая.

— Оф, как мне фкуфно-о-о! Бфала бы с меня пфимеф, — Изольда Карловна посторонилась и пропустила Галю на площадку. — Хофоший пефекус никогда никому не пофедит!

— Спасибо, я ночью не ем, — замотала головой молодая женщина.

— Гфупая тощая дефчонка, — замахала пухлой рукой с пальцами-сардельками толстуха. — Ну, тогда полезай на чердак.

Галина посмотрела на люк, но к ее удивлению он оказался запертым на большой черный замок. Воспитательница была абсолютно уверена, что Орлов с Малахитовой были этой ночью на чердаке. Ведь она знала о любви девочки к звездам и считала, что нет ничего страшного в том, чтобы Наташа изредка ходила на крышу и любовалась ночным небом. Именно по этой причине она и не запирала люк и только вчера, когда Иван Иванович привел рабочих для ремонта, решила повесить замок.

Пока Галина стояла и думала о том, куда же могли ходить дети ночью, жевание за ее спиной прекратилось.

— Раз ты такая трусиха и боишься высоты, я сама полезу, — и, отпихнув Галю, Изольда Карловна, колыхаясь всем своим телом, начала карабкаться вверх по железной лестнице. Поднявшись на две ступеньки, она обернулась:

— Что стоишь, давай ключ и придержи меня, а то вдруг я упаду.

Сделав что велено и пытаясь не думать о том, что произойдет при падении завхоза, Галина стала подпихивать ее руками в то место, которое расположено чуть ниже спины.

— Аккуратнее! У меня очень нежная кожа! — заверещала толстуха. — Наставишь мне еще синяков! Лучше отойди от меня.

Балансируя уже на четвертой ступеньке, Изольда ловко открыла замок и вынула его из ушка люка.

— На вот, подержи, а мне дай фонарь!

Изольда продолжала свое восхождение. После небольшой задержки, связанной с тем, что туловище завхоза никак не хотело впихиваться в отверстие люка, толстуха все же очутилась там, где и хотела, а именно на чердаке.

Выпрямившись во весь рост и включив фонарь, она громко крикнула:

— Эй, ужасные дети, вылезайте! Я вас поймала! Пойдемте со мной, я сдам вас в милицию!

Чердак в ответ лишь молчал.

— Ладно, я иду к вам сама.

До Галины долетели звуки тяжелых шагов. И вдруг душераздирающий вопль опять сотряс весь детский дом:

— Ааа! Спасите! На меня напали!

Галя кинулась на выручку. В темноте она не сразу поняла, что случилось. Но, увидев на чердаке фонарь, схватила его и включила. На полу, в двух шагах от люка лежал огромный ком из грязных тряпок и газет. Этот ком шевелился и издавал страшное нечеловеческое рычание. Галя в ужасе попятилась назад.

— Что у вас тут происходит? — рядом с Галиной неожиданно возник Иван Иванович. — Вы сейчас всех детей разбудите!

— Ой, дорогой мой Иван Иванович, Вы пришли спасти меня? — вдруг залепетала куча на полу голосом завхоза.

— Изольда Карловна, хватит играть со мной в прятки. Выходите и объясните, что тут творится!

— Нет, нет! У нас все прекрасно! Просто помогите мне встать.

И тут из кучи появилась толстая, пыльная рука и потянулась в сторону директора.

— Мне здесь так душно. Хочу на свежий воздух., — захныкала Изольда.

Иван Иванович вопросительно посмотрел на Галю, та угрюмо закивала, указывая на шевелившуюся гору, подтверждая догадку директора о том, где же прячется завхоз детского дома.

Совместными усилиями Ивану Ивановичу и Галине удалось вытащить толстуху из кучи грязных тряпок и спустить на лестничную площадку.

— Я просто запуталась в старых занавесках и упала, — потупив взгляд оправдывалась Изольда Карловна. Как удивительно менялась она в присутствии директора. — А Вы услышали мои мольбы и спасли меня!

— Боюсь, что Ваши мольбы услышал не только я, — вздохнул Иван Иванович, — хотя, раз уж все проснулись, можно и в дорогу собираться. Автобусы уже ждут.