Последний год Первой эры

Евгений Назаренко (2025)

Последний год Первой эры («ориг. 2920, The Last Year of the First Era») — книга в жанре исторического романа в мире The Elder Scrolls, автором которого является Карловак Таунвей (Карловак Градопут в версии The Elder Scrolls III: Morrowind от 1С). Он повествует о событиях, послуживших началом Второй эры Тамриэля: гибели династии Реманов и перехода власти к потентату Версидью-Шайе. В этом произведении данные события изложены с точки зрения популярной версии о том, что все произошедшие события были результатом предательства цаэски, совершённого с целью захвата власти в Империи. Так начался новый период Второй империи, известный как «Акавирский потентат» (или правление властителя-акавири) и продлившийся 430 лет. Также данная книга повествует об окончании Восьмидесятилетней войны между Империей и Морровиндом.

Глава 2. Месяц Восхода солнца

3, месяц Восхода солнца, год 2920-й

Остров Артейум, Саммерсет

Сота Сил наблюдал, как послушники один за другим доплывали до дерева оассом, срывали плод или цветок с его высоких ветвей прежде, чем упасть на землю с различной степенью изящества. Он улучил момент и одобрительно покачал головой, выражая восхищение дню. Побеленная статуя Сирабана, для которой, по слухам, великий маг сам позировал в незапамятные времена, высилась на краю утёса, словно обозревая бухту. Бледно-лиловые цветы проскато покачивались в такт мягкому ветерку. А внизу — океан и туманная граница между Артейумом и главным островом Саммерсет.

«В целом, приемлемо», — объявил он, когда последняя ученица бросила ему добытый плод. Взмах руки — и плоды с цветами вновь очутились на дереве. Ещё один взмах — и ученики образовали около чародея полукруг. Он достал из-под своих белых одеяний небольшой волокнистый шар, около фута в диаметре.

«Что это?»

Ученики поняли это задание. Им предстояло применить чары определения на этом загадочном предмете. Каждый послушник приблизил взор и вообразил этот шар в стихии вселенской Истины. Его энергия имела уникальные резонанс, как и у всех физических и духовных сущностей, отрицательную сторону, двойника, связанные пути, истинное значение, песнь в космосе, структуру ткани пространства, грань бытия, которая всегда существовала и будет существовать.

«Это шар», — сказал молодой норд по имени Веллег, что вызвало смешки у некоторых послушников помоложе, но большинство, и сам Сота Сил, нахмурились.

«Если уж ты дурак, то будь хотя бы забавным дураком, — проворчал чародей, а затем посмотрел на юную темноволосую альтмерскую девчушку, казавшуюся смущенной. — Лилата, а ты знаешь?»

«Это гром, — неуверенно предположила Лилата. — То, что дреуги меффуют, когда они испытывают к-к-кр-кревиназим».

«Карвиназим, но всё равно очень неплохо, — похвалил Сота Сил. — А теперь скажи мне, что это значит?»

«Не знаю», — призналась Лилата. Остальные ученики тоже покачали головами.

«Есть несколько уровней понимания всего сущего, — сказал Сота Сил. — Простой человек смотрит на предмет и находит для него место в соответствии со своим образом мышления. Те, кто искушён в Старом пути, в пути Псиджиков, мистицизме, способны видеть предмет и определять его надлежащее предназначение. Но чтобы достичь понимания и отделить зёрна от плевел требуется ещё более глубокий уровень. Вы должны определить предмет по его роли и по истине в нём и истолковать его значение. В данном случае, этот предмет действительно называется гром. Он представляет собой субстанцию, образованную дреугами, подводной расой, обитающей в северной и западной частях континента. Один год в жизни они испытывают карвиназим, в это время они выбираются на сушу и ходят по ней. А потом они возвращаются в воду и меффуют, то есть переваривают кожу и органы, необходимые для жизни на суше. А потом они выбрасывают всё это, эта субстанция имеет форму шара. Гром. Выделения дреугов».

Ученики смотрели на шар, борясь с тошнотой. Сота Сил всегда любил этот урок.

4, месяц Восхода солнца, год 2920-й

Имперский город Сиродил

«Шпионы, — пробормотал император, сидя в ванной и уставившись на свои мозоли на ногах. — Все вокруг меня предатели и шпионы».

Его любовница Риджа мыла ему спину, обхватив ногами за талию. После стольких лет она знала, когда нужно быть просто чувственной, а когда страстной. Когда император пребывал в настроении, подобном нынешнему, требовалось успокоительная, умиротворяющая чувственность. И нельзя было сказать и слова, пока он сам не задаст прямого вопроса.

Что он и сделал: «Как тебе это нравится: какой-то олух наступает на ногу его императорскому величеству и бормочет: „Сожалею, ваше императорское величество“? Не думаешь ли ты, что „Простите меня, ваше императорское величество“ было бы более уместно? „Сожалею!“ — да это прозвучало почти так, словно этот аргонианский выродок сожалеет, что я его императорское величество. Будто надеется на наше поражение в войне с Морровиндом — вот как это прозвучало».

«Что бы вас утешило? — спросила Риджа. — Почему бы вам не приказать его высечь? Он всего лишь, как вы говорите, воевода Соулреста. Это научило бы его смотреть, куда ступает».

«Мой отец выпорол бы его. А мой дед убил бы, — проворчал император. — Мне же всё равно: пусть хоть все ноги оттопчут, только бы уважали. И не плели против меня заговоров».

«Вам нужно кому-то доверять».

«Тебе одной, — император улыбнулся, слегка обернувшись, чтобы поцеловать Риджу. — И моему сыну Джуйлеку, хотя ему не помешало бы чуть больше осмотрительности».

«А вашему совету, а потентату?» — спросила Риджа.

«Шайка шпионов и гадюк», — засмеялся император, снова поцеловав служанку. Когда они предались любовным утехам, он прошептал: «Пока ты мне верна, я справлюсь с целым миром».

13, месяц Восхода солнца, год 2920-й

Морнхолд, Морровинд

Турала стояла перед чёрными, украшенными драгоценными камнями воротами. Ветер завывал вокруг, но она ничего не чувствовала.

Герцог пришёл в ярость, узнав, что его любовница забеременела, и прогнал её с глаз долой. Она вновь и вновь пыталась встретиться с ним, но его стражи прогоняли её. Наконец, она вернулась в семью и поведала им правду. Если бы только она солгала и сказала, будто не знает, кто отец ребёнка! Солдат, бродячий актёр — да кто угодно.

Но она призналась, что отец — герцог, член Дома Индорил. И они поступили так, как и полагалось гордым членам Дома Редоран.

На её руке был выжжен знак Изгнания — родной отец заклеймил её, проливая слёзы. Но гораздо больше её ранила жестокость герцога. Она смотрела то на ворота, то на обширные зимние равнины. Корявые, спящие деревья и небо без птиц. Никто теперь не возьмёт её во всём Морровинде. Нужно уходить отсюда подальше.

И она отправилась в свой путь — медленной, грустной поступью.

16, месяц Восхода солнца, год 2920-й

Сеншаль, Анеквина (в наши дни Эльсвейр)

«Что тебя беспокоит?» — спросила королева Хасаама, заметив кислую мину супруга. В конце Дней Влюблённых он пребывал в отличном настроении, танцевал на балу с гостями, но сегодня ушёл необычно рано. Когда она его нашла, он лежал, свернувшись, в постели, насупленный.

«Этот проклятая песнь барда про Полидора и Элоизу, совершенно расстроила меня, — пожаловался он. — Зачем сочинять такие печальные песни?»

«Но разве она не правдива, мой дорогой? Разве они не были обречены в силу жестокой природы этого мира?»

«Да неважно, в чём правда — он испортил мне настроение своей мерзкой песней, и я не хочу, чтобы он делал это и впредь, — король Дро-Зел соскочил с кровати. В глазах его были слёзы. — Так откуда, говорят, он пришёл?»

«Кажется, из Гильвердейла, что на самом востоке Валенвуда, — сказала королева, растерявшись. — Муж мой, что ты собираешься сделать?»

Дро-Зел выскочил из комнаты одним прыжком и побежал по ступеням наверх, в свою башню. Если бы королева Хасаама знала, что собирается сделать её муж, то не пыталась бы его остановить. В последнее время его настроение сделалось переменчивым, он стал подвержен вспышкам гнева и даже припадкам. Однако она не представляла себе всей глубины его безумия, равно как и ненависти к этому барду и его песне о злобе и порочности смертных.

19, месяц Восхода солнца, год 2920-й

Гильвердейл, Валенвуд

«Послушай меня ещё раз, — сказал старый плотник. — Если в третьем ящике лежит ничего не стоящая медь, то во втором ящике — золотой ключ. Если в первом ящике лежит золотой ключ, то в третьем ящике — медь. Если во втором ящике медь, то в первом ящике — золотой ключ».

«Я поняла, — сказал дама. — Вы мне объяснили. Итак, золотой ключ — в первом ящике, верно?»

«Нет, — ответил плотник. — Начнём сначала».

«Мама?» — позвал маленький мальчик, дёргая мать за рукав.

«Потерпи минутку, дорогой. Мама разговаривает, — сказала она, поглощённая головоломкой. — Вы сказали, что в третьем ящике лежит золотой ключ, если во втором ящике — медь, верно?»

«Нет, — терпеливо возразил плотник. — В третьем ящике — медь, если во втором ящике…»

«Мама!» — закричал мальчик. Его мать, наконец, оглянулась.

Яркая красная дымка накатывала на город волной, поглощая дом за домом. А перед ней шагал краснокожий великан. Даэдра Молаг Бал. Он улыбался.

29, месяц Восхода солнца, год 2920-й

Гильвердейл, Валенвуд

Альмалексия остановила своего скакуна посреди огромного болота, чтобы дать ему напиться из реки. Тот не стал пить, будто отшатнулся от воды. Это показалось ей странным: они скакали от самого Морнхолда, и его наверняка мучила жажда. Она спешилась и присоединилась к своей свите.

«Где мы сейчас?» — спросила она.

Одна из дам ткнула в карту: «Думаю, мы приближаемся к городу под названием Гильвердейл».

Альмалексия закрыла глаза, но тут же вновь открыла их. Видение было невыносимо ярким. На глазах у спутников, она подобрала осколки кирпича и обломки кости и прижала их к сердцу.

«Мы должны скакать в Артейум», — тихо приказала она.

Год продолжается, наступает месяц Первого зерна.