От мыльного пузыря до фантика (сборник)

Евгений Клюев (2011)

Этот самый большой на сегодняшний день сборник сказок Евгения Клюева, главного российского сказочника из Копенгагена, полон смеющихся и плачущих, мечтающих и ошибающихся, философствующих и дурящих предметов повседневной действительности. У каждого из них есть сердце, и этим они напоминают нас: они живые, и их можно осчастливить и окрылить, но так же легко — обидеть или обмануть. Ребенок, прочитавший сказки Евгения Клюева, на мгновение станет взрослым. А взрослый непременно захочет наведаться в детство и посмотреть, не осталось ли там чего-нибудь важного, чего ему так не хватало потом — когда он научился измерять расстояние от Земли до Луны, но забыл, как измеряют расстояние от мыльного пузыря до фантика, от клубка до праздничного марша и от шнурков до сердечка.

Пешеходная Зебра, витавшая в облаках

До чего же всё-таки глупо называть меня зеброй!» — размышляла Пешеходная Зебра.

У неё, правда, имелись ещё и другие названия… непонятно только было, как ими пользоваться…

«Вот тоже… назовут — не подумают! Разве по зебрам ходят? Зебра — это животное такое полосатое… сильно напоминающее осла, — при чём тут оно? Ну и что же, что — полоски… Разве у одной только зебры полоски? У тетради в линейку тоже полоски. И у пианино тоже полоски — нет чтоб назвать меня «пешеходное пианино»!

А по ней всё шли и шли.

Денно и нощно.

Так оно, впрочем, и должно быть… если ты Пешеходная Зебра. Смешно ведь мечтать о другой какой-нибудь судьбе — лёжа на асфальте, да ещё в самом центре города — да ещё самого главного города в стране! Тут уж не замечтаешься особенно — тут тебе каждую минуту напоминают, кто ты такая и для чего существуешь.

Ты Пешеходная Зебра.

И по тебе ходят.

Кто-то рождается для того, чтобы им украшали, кто-то — чтобы им освещали, кто-то — чтобы на нём играли. А кто-то рождается для того, чтобы по нему ходили… Вот и Пешеходная Зебра родилась для того, чтобы по ней ходили. Другой судьбы, значит, Бог не дал. Хотя, конечно… «Вон тому без конца подмигивающему господину наверху повезло гораздо больше, чем мне: он называется «Светофор», и у него есть три огонька — красный, жёлтый и зелёный, и он ими подмигивает всё время. А как его слушаются! Сменит огонёк — все замирают, ещё раз сменит — все суетиться начинают, а уж в третий раз сменит — все срываются с места, только их и видели…» — с горечью размышляла Пешеходная Зебра. И наконец осмелилась спросить:

— Господин Светофор, Вы довольны своей жизнью?

— Ещё бы! — воскликнул тот.

Доволен, значит. Оно и понятно…

«А вот если бы меня назвали “Пешеходное Пианино”…»

Ночью всё-таки можно было хоть немножко помечтать. Если бы её назвали «Пешеходное Пианино» — всё в её жизни было бы не так. Она проводила бы время в обществе композиторов, музыкантов, певцов, и на ней, может быть, играли бы вальсы… Или марши: наступят на белую дорожку — тон, наступят на тёмную — полутон… И так, из тонов и полутонов, складывалась бы музыка…

Хотя… музыка-то, конечно, у неё едва ли получится, музыку ногами не играют — ее руками играют: музыка — штука нежная, даже и марши.

Пешеходная Зебра усмехнулась в темноте, представив себе топочущих по ней пешеходов в тяжёлых ботинках… Хороша музыка, нечего сказать! Танец слонов на водопое… Кто бежит, кто медлит, кто на месте стоит, а кто шаг вперёд сделает — и тут же назад! Нет, такой музыки никому, конечно, не надо. Мало ли что её полоски напоминают клавиши! Они только ей самой клавиши напоминают, а другие о таких вещах даже и не задумываются: просто ступают на Пешеходную Зебру — и вперёд… само собой, если господин Светофор разрешит!

Правда, особенно Бога гневить не стоит… у других судьба ещё хуже!

Взять, например, хоть вооон тот люк на мостовой. Лежит себе, бедный, посреди дороги — и какую-то непонятную дырку собою закрывает! Машины прямо по нему едут — и не замечают: есть он, нет его — всё равно. То-то он иногда грохочет от возмущения — правда, негромко: бум-бум, бум-бум, бум-бум… обратите, значит, внимание! Да только — увы: никто внимания не обращает.

— А Вы, господин Люк, довольны ли своей судьбой?

— Доволен ли я? Да, в общем, доволен!

В общем, доволен, значит. Ну и молодец…

Впрочем, какой с него спрос? Что он, несчастный, вообще-то видел — пролежав свои сто лет на одном и том же месте! Наверное, и понятия не имеет, что в жизни есть музыка… Есть клавиши, по которым этак вот небрежно пробегает рука — и из-под руки возникают аккорды! Есть струны — и едва их коснётся смычок, они начинают петь. Есть золотые трубы — они преобразуют воздух в божественные звуки: подуешь в такую трубу воздухом, а он по изгибам пойдёт, пойдёт, пойдёт — и рождается мелодия… Нет, люки о таких материях, конечно, не задумываются.

— Ещё как задумываются! — ответил Люк, и Пешеходная Зебра, опомнившись, поняла, что, кажется, давно размышляет вслух — тихой ночной порой, когда даже мысли особенно хорошо слышны!

Конец ознакомительного фрагмента.