Шрамы

Евгений Киреев

Цель повествования — не только и не столько рассказать о судьбе главных героев, сколько заставить задуматься о многообразии оттенков людских характеров, об отсутствии белоснежно-нежных и идеально-чёрных персонажей, их косвенном или прямом воздействии на окружающих, а также о колоссальных последствиях, абсолютно каждого нашего поступка и помысла.

Глава VI

Блаженный

К Разгонову подошёл недавно прибывший по этапу молодой парнишка, имя или прозвище которого тот ещё не успел запомнить, но, что он знал о нём точно, так это то, что парню сильно не повезло — дело даже не в статье и тяжести преступления, а в том, что девятнадцатилетнему парню, согласно решению суда, до выхода из колонии, предстояло отбыть двадцатилетний срок заключения. «Тебя Седой к себе зовёт», — произнёс он, сел на лавочку и потерял интерес к жизни. Тело обмякло, а зрение расфокусировалось на воображаемой точке. Олег, имевший уже две ходки за плечами, отсидел уже больше половины нового срока по 144 статье — кража и выйти раньше, по условно-досрочному освобождению, не рассчитывал. «Здравствуй, Лев Николаевич, звал?» — обратился Олег к улыбающемуся ему старику, сидящему на кровати. «Здравствуй, Олеженька, не заходишь давно, никаких новостей не знаю, поговорить даже не с кем, не жизнь, а старческие посиделки какие-то. Вот и пришлось за тобой послать… Как здоровье? На работу-то ходишь? Присаживайся», — не дожидаясь ответа, он продолжил — Ты знаешь, что завтра нам приведут сватать нового начальника отряда? Вот я и подумал, давай не будем тянуть кота за причиндалы, а сразу и познакомимся с ним, не против? Вот и придумай что-нибудь, а мы посмотрим. Вот и хорошо. Ладно, бывай, не забывай старика — заходи», и дед засеменил на выход из отряда. Спорить с вором в законе, мягко говоря, не принято…

Ничего лучшего, чем скрутить с потолка огромный круглый светильник и приладить его к своей прикроватной тумбочке, Олег не придумал. Перформанс был рассчитан на то, что пройти мимо чудесной инсталляции было, в принципе, невозможно. Судя по реакции сотрудников, нужный эффект был достигнут, но, чем закончится его выходка, Олег даже не догадывался. На следующий день его вызвали в дежурную часть, надели наручники и отправили в ШИЗО*, где его уже ждали… Наручники перестегнули в камере таким образом, что Олег остался лежать на полу, прикованный к лавочке, вмонтированной в цементный пол. «Проси прощения у нового начальника отряда, — обратился к нему старший лейтенант Решетников, — проси и расходимся». Олег выматерился и плюнул на пол, добавив в конце своей тирады, что больше ни слова от него никто не услышит. Сергей протянул резиновую дубинку Игорю: «Давай, так нужно». Игорь отказался. «Ну что ж, не зря же мы тут все собрались, как в той песне», — продолжил старлей и первым нанёс удар ниже спины… Разъярённые поведением Олега и особенно его демонстративным плевком, сотрудники дежурной смены так душевно охаживали Олега, что тот периодически терял сознание. Как только тело переставало реагировать, его обливали водой, из стоящего в углу ведра, а, опершийся о косяк дверного проёма, военный доктор, подходил и участливо мерил пульс. В очередной раз, теряя сознание, Олег заметил, что у того, у кого требовали просить прощения за выходку, потекла кровь из ушей, и он всё ещё пытается остановить происходящий беспредел… «Да он блаженный», — подумал Олег и снова потерял сознание.

*Штрафной изолятор (ШИЗО) — отделение исправительного учреждения, где расположены камеры для нарушителей режима содержания.

Прощения он всё же попросил, уже в отряде, выйдя из ШИЗО, через месяц с небольшим: «Извини, лейтенант, — сказал он Игорю, — не знаю, что на меня тогда нашло… Ты был прав, а упёрся как баран..» «Да ничего, всё позади, проехали», — ответил начальник отряда, в ответ — ты напомнил мне тогда Овода из фильма, стойкий такой, идейный, но если тот был революционером и «против всего плохого ради всего хорошего», то, как ты верно заметил — ты был не прав. Ну да ладно, с кем не бывает. Будет желание заходи, чайку попьём». Спасибо, гражданин начальник, — оживился Разгонов, — в знак примирения, я тут нарды вырезал, хорошо получилось, могу вам практически даром, за пару пакетов чая, подарить». «Как же я вынесу из зоны, подарок за два пакета чая? — улыбнулся Игорь. «Всему приходится учить, — расплылся в улыбке Олег, — мы же делаем нарды на продажу, так? Платите в кассу восемьдесят рублей, берете чек, заходите с этим чеком в зону, я вам отдаю нарды и вы выходите… Для контролёра на КПП неважно какие нарды! Нарды и нарды… Оплаченные, всё чин чинарём, следовательно, к вам вопросов нет. Получаете вместо ширпотреба шикарные нарды! А я — два пакета чая… Не забудьте!» «Ох, ты и мошенник, — засмеялся Игорь, — хорошо, договорились».

С тех пор за Игорем закрепилось прозвище — «Блаженный» и это, как он для себя отметил, не худшее прозвище сотрудника внутренней службы, колонии строго режима.