Старик. Документальная повесть

Евгений Иоников

В повести рассказывается о судьбе Василия Семеновича Пыжикова – командира партизанской бригады «Старик», предпринявшего осенью 1942 г. попытку объединить в дивизию отряды северо-восточной части Минской области. Его несанкционированная партийным руководством деятельность привела к длительному конфликту с Пантелеймоном Пономаренко. Конфликт завершился лишь в мае 1943 года, после роспуска дивизии (декабрь 1942), расформирования бригады «Старик» (май 1943) и ареста Василия Пыжикова (1 мая 1943 года)

© Евгений Иоников, 2018

ISBN 978-5-4490-7759-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие автора

О партизанском комбриге Василии Пыжикове долгое время умалчивали историки и редко упоминали в мемуарах участники событий. Даже его реабилитация в 1955 году лишь отчасти изменила ситуацию. Первые сообщения о Старике ограничивались, как правило, признанием факта его участия в партизанском движении, при этом практически все источники не вдавались в подробности развернувшейся на Палике в 1942—1943 годах драмы. К тому времени, похоже, в отечественной историографии окончательно сформировался крайне осмотрительный подход к описанию неоднозначных эпизодов прошедшей войны. В соответствии с ним возникла и до сих пор поддерживается гладкая и бесконфликтная концепция развития событий в Борисовской партизанской зоне в самый сложный период ее становления.

В таком ключе историю Старика описывали едва ли не все авторы первых послевоенных десятилетий. В наиболее кратком, концентрированном виде ее изложил бывший командующий партизанским соединением Борисовско-Бегомльской зоны Роман Мачульский. В своих воспоминаниях он уделил Василию Пыжикову пол страницы текста. Ссылаясь на состоявшуюся у него беседу с Петром Лопатиным (командиром партизанской бригады «Дядя Коля»), Мачульский следующим образом рассказал о произошедшем: «В сентябре [1942 г.]… состоялось совещание командиров и комиссаров трех соседних бригад — «Старика», «Дяди Коли» и «Дяди Васи». Василий Семенович [Пыжиков], выступая на совещании, правильно говорил о необходимости объединения партизанских сил для нанесения более мощных ударов по оккупантам. Но достаточного опыта у командиров тогда еще не было, и они по совету некоторых военных товарищей решили создать соединение на армейский лад, точно скопировав форму стрелковой дивизии Красной Армии. На первый взгляд, это вроде и неплохо: три бригады имеют единое командование, общие тыловые службы, действуют по единому плану. Но то, что хорошо для армейских фронтовых частей, оказалось непригодным для условий, сложившихся в тылу противника. Получилось громоздкое, неповоротливое формирование.

ЦК КП (б) Б и Белорусский штаб партизанского движения отменили решение совещания и предложили Пыжикову расформировать партизанскую дивизию.

Василий Семенович вернулся к руководству бригадой «Старика»»¹.

Справедливости ради отметим, что Роман Мачульский не принимал прямого участия в событиях, он появился в Борисовской зоне (у озера Палик) лишь во второй половине 1943 года, но с ситуацией, безусловно, он был знаком. В соответствии с озвученной выше концепцией Мачульский вполне благожелательно отзывается о Пыжикове, но сглаживает острые углы в весьма непростых взаимоотношениях Старика с партийными властями: «Это был толковый командир, коммунист с 1917 года, настоящий боец ленинской закалки.… Мы многому научились у Василия Семеновича… Правительство высоко оценило боевые заслуги В. С. Пыжикова, наградив его в канун 50-летия Великого Октября орденом Ленина»².

Василий Пыжиков (Старик)

Увы — в контексте воспоминаний Мачульского невозможно судить о том, как разворачивались дальнейшие события — а это и погром, устроенный в отношении бригады «Старика», и арест командира, и его реабилитация. Замалчивание этих фактов в биографии Василия Семёновича Пыжикова делает совершенно непонятными причины проведенных против него репрессий.

Даже в изданной уже в 1990 году энциклопедии «Беларусь у Вялікай Айчыннай вайне. 1941 — 1945» статья о Старике содержит лишь общие сведения о его довоенной биографии и никак не прокомментированное сообщение об аресте комбрига³. Ненамного больше информации этот источник дает и о судьбе партизанской бригады, созданной Стариком — энциклопедия лишь констатирует факт ее расформирования в мае 1943 года⁴.

И сегодня, когда большинство существовавших в советские времена гласных и негласных ограничений сняты, многие из хранящихся в архивах документов рассекречены, а в городе Борисове его именем названа улица, о Старике известно не много и говорить о нем не принято. И хотя в официальных изданиях, в научных трудах и мемуарах время от времени появляются упоминания о Старике, но это все еще отрывочные сообщения, связанные со второстепенными событиями, которые позволяют составить только поверхностное представление о разворачивавшихся на Палике в период с августа 1942 по май 1943 года событиях. До сих пор не существует ни одного отдельного посвященного ему исследования — только несколько упоминаний в книгах, написанных о других героях⁵.

В нескольких предлагаемых Вашему вниманию главах мы расскажем о деятельности Василия Пыжикова (Старика) на протяжении девяти месяцев 1942 — 1943 гг. и, надеюсь, сможем заполнить отдельные пробелы в биографии этого человека, устранив тем самым некоторую недосказанность в истории партизанского движения на Палике.

Все сколько-нибудь значимые суждения, содержащиеся в нашем исследовании, мы сделали на основании доступных архивных материалов. В основном это несколько десятков дел из фондов Национального архива Республики Беларусь — документы партизанских формирований Минской области (приказы командования, отчеты вышестоящим штабам и инстанциям, дневники боевых действий и другая внутренняя информация из отрядов и бригад — Фонд №1405), а также документация Белорусского штаба партизанского движения (Фонд №1450: приказы и распоряжения штаба, отчеты партизанских формирований, протоколы собеседований с прибывшими из-за линии фронта партизанами и т.п.). Третий большой пласт информации содержится в фондах бывшего партархива при Институте истории партии ЦК КП (б) Б, в основной своей массе это документы фонда №4п.; опись №33а этого фонда аккумулировала в себе относительно редкие сведения о развитии партизанского и подпольного движения и представляет в этой связи особый интерес для нашего исследования. О взаимоотношениях партизан с минским подпольем говорят документы фонда №1346.

Положение дел на оккупированной территории в этот период (мероприятия оккупационных властей и местных администраций, сотрудничавших с ними, информация о немецких гарнизонах и опорных пунктах полиции, о жизни гражданского населения на подконтрольных немецким властям территориях и партизанских зонах и т.д.) мы изучали на основе материалов и документов, хранящихся в Минском областном архиве.

Довольно широко мы использовали также воспоминания участников событий — в основном это мемуары партийных и военных руководителей действовавших в Борисовской зоне партизанских формирований.

Ни сам Старик, ни кто-либо из его близкого окружения не написали воспоминаний, если не считать нескольких страниц Бориса Бывалого, комиссара бригады Старика, помещенных в вышедшем в 1970 году сборнике «Сквозь огонь и смерть». В этом отношении отличились скорее его оппоненты, однако их мемуары были написаны уже после реабилитации Василия Семеновича, поэтому содержат своеобразную доброжелательно-негативную характеристику его деятельности. В первую очередь, это относится к книге давнего оппонента Старика Ивана Титкова, нетерпимо и крайне отрицательно относившегося к нему в годы войны и сменившего гнев на милость в книге «Бригада «Железняк». Впрочем, в послевоенных партизанских мемуарах можно встретить и прямое и безоговорочное восхищение Стариком, — например у Ивана Дедюли, что, собственно говоря, тоже объяснимо, так как последний являлся протеже и ставленником Старика в должности комиссара партизанского отряда «Смерть фашизму». В связи со сказанным мы остерегались доверять оценочным суждениям мемуаристов, а использовали только содержащиеся в их книгах факты.

Исследования отечественных и зарубежных историков также применялись нами только в качестве источника информации — начиная от довольно интересных сведений о партизанах 1941 года, собранных работниками архивов для книги Лаврентия Цанавы⁶ и вплоть до диссертации белорусского историка Семена Грабовского⁷ — в той ее части, в которой речь идет о Старике.

При этом мы вполне отдавали себе отчет в том, что архивные материалы, а тем более мемуары участников событий далеко не всегда объективны — и в том и в другом случаях они создавались людьми — с их амбициями, интересами и оценками событий. Исходящая от них информация в большинстве случаев носит субъективный, а иногда и предвзятый характер — по понятным причинам в своих воспоминаниях, письмах, отчетах и показаниях они должны были защищать свою позицию, что в некоторых случаях неизбежно вело к искажению фактов.

Мы надеемся, однако, что достаточно широкий выбор изученных документов позволил нам беспристрастно и достоверно рассказать о происходивших на Палике событиях. В описании случившегося мы старались придерживаться нейтральной позиции, по большому счету ограничив свое участие в исследовании всего лишь тем, что расположили имевшуюся в нашем распоряжении информацию в хронологической последовательности.

В своем исследовании мы использовали документы, исходящие из двух лагерей — как из лагеря Пыжикова и его сторонников, так и от его оппонентов. Полагаем, что такой подход позволил нам взаимно проверять, подтверждать или опровергать поступившую от сторон информацию. Впрочем, многое в нашем изыскании осталось недосказанным, поскольку происходившие в годы войны события были настолько сложны, а переплетение интересов их многочисленных участников настолько многогранно, что установить истину во многих случаях оказалось нам не по силам.

События, ставшие предметом нашего изучения, разворачивались с середины лета 1942 по май 1943 года в небольшом по площади уголке Беларуси на северо-востоке Минской области. Его границы приблизительно ограничиваются треугольником Борисов — Бегомль — Лепель. Западная сторона этого треугольника проходит по реке Березине (точнее, лежит чуть западнее реки), две другие ограничены дорогами: шоссе Бегомль — Лепель (северная сторона) и большаком Лепель — Борисов (восточная)⁸.

Северо-восточная часть Минской области на довоенной карте

Примыкающие с востока к этому региону территории (восточная часть Холопеничского района вместе с административным центром — собственно Холопеничами) практически лишены крупных лесных массивов, ее земли составлены в основном равнинами с невысокими каменистыми холмами, поросшими кустарниками и редкими перелесками с обилием озер, крупнейшими из которых являются Селява и входившее в состав района Лукомльское озеро. Западнее от условной линии, по большей части, совпадающей с большаком Лепель — Борисов, леса и болота постепенно берут свое и переходят в сплошной лесной массив озера Палик (на старых довоенных картах озеро обозначено как «Пелик»). На берегах этого озера были разбиты базы Василия Пыжикова (Старика), именно здесь развернулись основные события, ставшие предметом нашего повествования.

Примечания

1

Мачульский Р. Н. Вечный огонь. Партизанские записки. — Минск, 1978, с. 244.

2

Мачульский Р. Н. Вечный огонь. Партизанские записки. — Минск, 1978, с. 244 — 245.

3

Беларусь у Вялікай Айчыннай вайне.1941 — 1945. Энцыклапедыя. Мінск, «Беларуская Савецкая энцыклапедыя» імя Петруся\ Броўкі. 1990. Стар. 513.

4

Беларусь у Вялікай Айчыннай вайне.1941 — 1945. Энцыклапедыя. Мінск, «Беларуская Савецкая энцыклапедыя» імя Петруся\ Броўкі. 1990. Стар.449 — 450.

5

Смотри, например: Иоффе Э. Лаврентий Цанава. Его называли «Белорусский Берия» — Минск, 2016, с. 208.

6

Цанава Л. Всенародная партизанская война в Белоруссии. Минск, 1949. Часть 1, стр. 161 — 162, 317 — 318, 334 — 335.

7

Грабовский С. К. Борьба подпольщиков и партизан Борисовско-Бегомльской зоны против немецко-фашистских оккупантов (июль 1941 — июль 1944гг). Диссертация на соискание научной степени кандидата исторических наук. Мн. 1986. Стр. 28, 40 — 45.

8

До 1960 г. эта местность большей своей частью входила в состав Борисовского и не существующих ныне Холопеничского и Бегомльского районов. В 1960 г. в связи с укрупнением административных образований БССР последние два района были упразднены, а их территории разделены между Борисовским и Крупским. Северная часть этой территории отошла к Чашницкому, Лепельскому и Докшицкому районам Витебской области.