Старик. Документальная повесть

Евгений Иоников

В повести рассказывается о судьбе Василия Семеновича Пыжикова – командира партизанской бригады «Старик», предпринявшего осенью 1942 г. попытку объединить в дивизию отряды северо-восточной части Минской области. Его несанкционированная партийным руководством деятельность привела к длительному конфликту с Пантелеймоном Пономаренко. Конфликт завершился лишь в мае 1943 года, после роспуска дивизии (декабрь 1942), расформирования бригады «Старик» (май 1943) и ареста Василия Пыжикова (1 мая 1943 года)

Глава 1. Василий Пыжиков. Отряд «Старик»

Василий Семенович Пыжиков родился 15 декабря 1893 года на застенке Ершовка (Ерошовка, Ерошевка), расположенном недалеко от Холопеничей, на полпути между деревнями Хотюхово и Клен по идущей на Докудово дороге. Их семья не отличалась особым достатком, в юности Василий Пыжиков нанимался на сезонные работы в имение Хотюхово Холопеничской волости, а чуть позже, в 1908 году, перебрался в Борисов, работал строгальщиком на местном лесопильном заводе. Образования он практически не получил — окончил 3 класса сельской школы. В годы первой мировой войны был призван в армию, с 1914 года служил на Западном фронте (с его слов — «старшим строителем саперно-минерного дела»), потом окончил учебную команду и получил унтер-офицерский чин. В 1915 году попал под газовую атаку немцев и был контужен, год спустя получил ранение. В личном деле Василия Семеновича имеются сведения о том, что он дважды (в 1916 году царским правительством и в 1917 — правительством Керенского, точнее, военно-полевым судом) за революционную деятельность приговаривался к расстрелу, оба раза «сподрасстрелу» бежал.

В том же 1917 году Пыжиков командовал отрядом красной гвардии в г. Симбирске, в декабре вступил в РКП (б). В 1918 году возглавлял партизанский отряд, действовавший в северной части Борисовского уезда против немецких оккупационных войск. В 1919 — 1920 годах служил в Красной армии, в которой последовательно занимал должности комиссара полка, а затем — бригады в 17 стрелковой дивизии. С 1921 по 1923 гг. партизанил уже в Дальневосточной республике. После гражданской войны занимал ряд должностей в партийных и советских органах власти, в основном районного масштаба: от главы волостного комитета партии в Лошнице (Борисовский район) в 1922 — 1923 гг. до секретаря Самохваловичского (1927 — 1928) и Полоцкого (1931 — 1932 гг.) районных комитетов партии. Пиком его карьеры была должность первого секретаря Зейского обкома в 1936 — 1937 годах, но это была скорее должность руководителя ликвидационной комиссии, поскольку в это время шел процесс ликвидации Зейской области (а, следовательно, и обкома) и присоединения ее к Читинской области Забайкалья. После завершения этой реорганизации он возглавлял отдел в Читинском обкоме⁹.

В феврале 1938 года Василия Семеновича Пыжикова арестовали. Обвиняли его, между прочим, в измене Родине (статья 58 — 1а УК РСФСР) и организации и подготовке (ст. 58 — 11) вооруженного восстания (ст. 58 — 2), подрыва государственной промышленности (ст. 58 — 7), теракта (ст. 58 — 8), а также в причинении вреда на транспорте (58 — 9)¹⁰. Это были статьи расстрельные, но на этот раз дело закончилось с минимальными последствиями для него: «…по клеветническим материалам [он был] заключен под стражу органами НКВД, где просидел 20 месяцев [в Читинской тюрьме] под следствием и был освобожден за отсутствием состава преступления».

После освобождения Пыжиков был восстановлен в партии с сохранением непрерывного партийного стажа и вернулся на родину, в БССР, где занимал должности заведующего отделом Минского обкома (1939—1940 г. г.) и председателя ревизионной комиссии Белкоопсоюза (1940—1941). К началу войны ему исполнилось 47 полных лет, в 1937 году он прошел воинскую аттестацию и в соответствии с занимаемыми постами в партийной иерархии получил звание батальонного комиссара. Согласно Закону СССР «О всеобщей воинской обязанности» политработники такого уровня до пятидесятилетнего возраста числились в первой категории запаса и с началом войны подлежали мобилизации в первую очередь. Однако, скорее всего по состоянию здоровья, Василий Пыжиков не был призван в армию и вплоть до февраля 1942 года проживал в Саратовской области, куда эвакуировался в июне 1941 года из Минска вместе с семьей (жена Лодзята Александра Игнатьевна и дочь Пыжикова Нина Васильевна, 1929 года рождения). Все это время Василий Семенович занимал скромную должность пропагандиста в Воскресенском райкоме партии¹¹.

Деятельная натура Василия Пыжикова, конечно, не могла смириться со столь рутинным для него делом, и он предпринял ряд шагов по партийной линии, пока не был востребован в феврале 1942 года Минским обкомом, а затем и ЦК КП (б) Б в качестве партизанского командира — считалось, что он имеет в этом деле богатый опыт времен гражданской войны. При этом в ЦК далеко не сразу уступили его настойчивости: ответственных товарищей смущал почтенный возраст Василия Пыжикова. Как утверждал уже после войны бывший начальник Белорусского штаба партизанского движения Петр Калинин, «…он настолько патриотически воспринял это дело, говорил: «Я знаю Минск, кадры, людей…», что его и послали»¹² во главе партизанского отряда в глубокий тыл противника. Соответствующее решение ЦК КП (б) Б было принято 4 апреля 1942 года¹³.

Жена и дочь Пыжикова оставались в селе Воскресенском Саратовской области и им не угрожала опасность подвергнуться репрессиям со стороны немецких властей за деятельность их мужа и отца. Однако, в Холопеничском районе (под оккупацией) оставался его брат, да и законы жанра требовали соблюдения правил конспирации и Пыжиков в тылу врага использовал сразу два псевдонима. Будучи не таким уж и старым человеком, он взял себе партийную кличку «Старик», что могло быть навеяно одним из дореволюционных псевдонимов Ленина, на несколько личных встреч с которым он ссылался¹⁴.

Вторым конспиративным именем Пыжикова в тылу врага была нейтральная фамилия «Владимиров» — так он подписывал документы в качестве командира партизанского отряда, а затем бригады и дивизии. При этом ряд документов подписан сразу двумя псевдонимами: «Владимиров», а в скобках — «Старик».

12 июня 1942 года Северо-Западной группой ЦК КП (б) Б (находилась при штабе Калининского фронта) был создан партизанский отряд «Старик». Личным составом отряд комплектовался за линией фронта (на немецкой стороне) в деревне Заполье Суражского района Витебской области. В это время еще не были закрыты Витебские (Суражские) ворота и связь между советским тылом и оккупированными территориями была налажена в обоих направлениях. В немецком тылу примыкающую к разрыву в линии фронта местность контролировали партизанские бригады Шмырева и Дьячкова (Первая и Вторая Белорусские соответственно). Эти бригады прикрывали подступы к «воротам» с севера (Шмырев) и с юга (Дьячков), а также должны были помогать идущим в тыл врага отрядам и разведывательным группам в их продвижении на запад. В нашем случае из состава партизанских бригад Шмырева и Дьячкова было выделено по одному взводу бойцов, которые, собственно, и составили отряд «Старика». Всего вместе с командованием в отряде насчитывался 71 человек¹⁵. Комиссар отряда Кузьма Потапенко и начальник штаба Николай Расторгуев также были прикомандированы к Старику из состава Второй и Первой Белорусских бригад¹⁶.

На следующий же день после завершения формирования, 13 июня 1942 года отряд выдвинулся в Борисовский район, северная часть которого была выделена ему для базирования и ведения боевых действий. На время рейда состав отряда значительно увеличился, так как вместе с ним шли три оперативные группы. Диверсионные группы Попковича и Шамрая (по 6 человек каждая) должны были работать во взаимосвязи со Стариком в Борисовском и Крупском районах на магистралях Минск — Москва. 3-я группа Павловского в составе 7 человек двигалась с отрядом Пыжикова лишь до Борисова, после чего должна была направиться для диверсионных целей на Осиповичский узел по линии железнодорожных и шоссейных дорог Минск — Осиповичи, Осиповичи — Бобруйск, Осиповичи — Могилев¹⁷.

Еще несколько человек, не включенных в состав отряда, но подчиненных Старику на время перехода, часть пути шли вместе с ним¹⁸. Всего, таким образом, под руководством Пыжикова на момент отправления числилось 103 человека¹⁹. Относительно высокой боеспособностью из них отличались только прикомандированные к отряду диверсионные группы. Остальной состав отряда был укомплектован в основном бойцами из числа мобилизованной Шмыревым и Дьячковым в Полоцком районе молодежи, военному делу не обученной и никогда не державшей в руках оружия²⁰.

Вооружены партизаны Старика были в основном винтовками, имелось также два ручных пулемета (Дегтярева и трофейный немецкий), противотанковое ружье, один ППД, и один трофейный немецкий миномет²¹.

Накануне выдвижения командованию отряда пришлось решать несколько неожиданных вопросов — бойцам недоставало белья, обуви, табаку, сахару. В результате 10 человек выходило в рейд совершенно без обуви. 50 пар белья «взаимообразно одолжили у т. Шмырева».

Еще хуже обстояли дела со связью. Отряд Старика не обеспечили радиостанцией. Отвечавшая за Минское направление служба Северо-западной группы ЦК КПБ, предписывала Пыжикову поддерживать связь посредством курьеров, которых тот должен был отправлять из каждого района, лежащего по пути следования. По прибытию на место базирования для поддержания непрерывной связи Старик должен был каждые 3 — 4 дня в обязательном порядке отправлять за линию фронта связного²².

Рейд по тылам противника редко проходил без осложнений. Обычно отряды держались лесистой местности и двигались, как правило, по ночам, из расположения одного отряда к другому. Во избежание недоразумений в отношениях с местными партизанами командование рейдового отряда имело соответствующие документы, выданные в обкоме партии или даже в ЦК.

Проложенный заранее для отряда Старика маршрут предполагал форсирование Западной Двины чуть выше Витебска, в районе деревни Курино, чтобы затем уже беспрепятственно двигаться в юго-западном направлении (Сенно — Черея — Холопеничи). По имевшимся на день выхода данным берега Двины в окрестностях Курино контролировалась партизанами из отряда Райцева, и переправа через реку не сулила особых затруднений. Однако уже на второй день пути стало известно, что противник, двигаясь вдоль Двины от Суража к Витебску, вытеснил партизан из этих краев и сжег расположенные на правобережье населенные пункты, в том числе и Курино²³. Это вынудило штаб Старика на ходу менять планы, отряд в своем движении начал резко забирать вправо, стремясь через Городокский и Меховский районы выйти к Полоцку и уже оттуда поворачивать на Ушачи, Лепель и Борисов. Такой маршрут намного увеличивал путь, но, как полагал штаб отряда, давал выигрыш в безопасности, поскольку пролегал по территории, в значительной степени контролируемой бригадами Шмырева и Дьячкова²⁴. На этом безопасном пути, правда, лежали две охраняемые железнодорожные магистрали (Витебск — Ленинград и Полоцк — Витебск). Кроме того, на новом маршруте предстояло форсировать две водные преграды — помимо Западной Двины еще и реку Оболь. Обремененному тяжелым снаряжением отряду сделать это было не просто (боеприпасы, взрывчатку и другое имущество бойцы несли в вещевых мешках).

В дневнике боевых действий отряда об этом рейде имеется всего несколько записей: 16 июня он был окружен возле деревни Шаши (на самом деле — у деревни Орля²⁵ Полоцкого района), 22 числа с боем форсировал реку Оболь, а 27 и 29 июня вел бои у деревни Медведовка Лепельского района и у шлюза Березинского канала²⁶.

На деле, однако, все прошло не так складно. О некоторых особенностях этого перехода можно судить по рассказам его участников. Так, например, следовавший часть пути с отрядом Старика связной ЦК КП (б) Б по Червенскому району Юшкевич составил по итогам перехода докладную записку на имя Пономаренко. В ней он конкретизирует маршрут движения — от отряда Воронова (Городокский район) — к отряду Волкова (Меховский район) — и, наконец, к бригаде Марченко. В деревне Орля, согласно его донесению, немцы попытались окружить расположившийся на короткий отдых отряд, благо что были своевременно обнаружены дозорами. Несмотря на то, что после короткого боя Старик сумел без потерь оторваться от противника, Юшкевич делает вывод, что у его бойцов нет опыта ведения боя и их нужно серьезно обстреливать²⁷.

Санинструктор отряда К. Иванова прошла весь путь с отрядом Старика. В своем донесении в Минский обком, составленном 1 сентября 1942 года, она указывает на ряд особенностей этого рейда. Отряд благополучно дошел до Полоцкого района. В Полоцком районе часть партизан из числа местных уроженцев покинула Старика и разошлась по домам, проще говоря, дезертировала.

В этой же местности несколько человек отстало от отряда. Произошло это, по утверждению Ивановой, по вине командира, который отпустил шестерых партизан навестить родственников, проживающих в расположенной по маршруту движения деревне. Почти сразу же после их ухода отряд вынужден был покинуть место дневки ввиду появившихся вблизи немецких дозоров. Ушедших на побывку бойцов не ждали и даже не оставили для них связного.

Самым сложным оказался участок маршрута на выходе из Полоцкого района. Лежащие параллельно железная дорога и шоссе Полоцк — Витебск, в этой местности вплотную подходят к реке Оболь, образуя тем самым, тройное препятствие. В штабе «Старика» приняли решение преодолеть его в одну ночь. Сначала, в 23.00 22 июня отряд форсировал железную дорогу и, хотя был обстрелян патрулями, все же сумел без потерь выйти к деревне Берковичи, в которой Витебское шоссе пересекало реку Оболь. При отправлении Пыжикова в тыл врага секретарь ЦК КП (б) Б Эйдинов категорически запретил ему вступать в бой с противником в пути следования. Несмотря на это и вопреки возражениям комиссара отряда Потапенко и начальника штаба Расторгуева, Старик принял решение разгромить гарнизон противника, охранявший в Берковичах мост через Оболь, вместо того, чтобы форсировать ее вброд²⁸.

На решение Старика, вероятно, повлияли полученные от местного партизанского отряда сведения о готовившейся операции по взрыву этого моста. Он вызвался помочь в этом деле, для чего выделил подчиненную ему группу Шамрая. Предполагалось, что эта группа снимет часовых и отряд сможет по мосту переправиться через реку, после чего местные партизаны его взорвут.

Однако с самого начала дело не заладилось. В 2 часа ночи 23 июня группа Шамрая выдвинулась к мосту, но немецкий караул обнаружил крадущихся партизан. В завязавшейся перестрелке был ранен Шамрай. Основные силы отряда двинулись на помощь ведущей бой группе, но были обстреляны с моста пулеметным огнем. Неопытные партизаны Старика растерялись и поддались панике, отряд вел лишь беспорядочный огонь во всех направлениях. Спас положение начальник штаба Расторгуев, отыскавший на реке в полукилометре от моста брод, что позволило ему вывести отряд из ловушки. При этом на вражеском берегу были оставлены раненые. Также не успели отступить вместе с отрядом занятая их перевязкой Иванова и прикрывавшие отступление пулеметчики. Группа диверсантов с тяжело раненым Шамраем осталась охранять своего командира, но на рассвете тот умер от ран. Наутро всех отставших подобрали в лесу подрывники местного отряда. Позднее они присоединились к «Старику»²⁹.

Остаток ночи и следующий день отряд провел в зажатом между Оболью и Западной Двиной лесу, скрываясь от прибывшего с близлежащей железнодорожной станции отряда карателей. Наконец, 25 июня в три часа ночи у деревни Шаши отряд успешно форсировал Западную Двину, боеприпасы и тяжелое снаряжение переправили на плоту, бойцы переплыли реку вплавь³⁰ и отряд вырвался, наконец, в Ушачский район. В результате всех этих событий его состав сократился до 62 чел.

Очередные проблемы возникли уже в Лепельском районе. При входе на территорию района, в деревне Воронь местной полицией была задержана разведка Старика. После допроса разведчиков началось постоянное преследование отряда, пока у деревни Медведовка противник его не настиг. В течение 3 часов «Старик» вел бой в окружении, но сумел вырваться из кольца после того, как Пыжиков застрелил руководившего операцией немецкого офицера, что вызвало некоторое замешательство среди нападавших. Бросив часть припасов, отряд ушел в болото, и, двигаясь по пояс в воде, оторвался от преследования³¹.

Другие участники событий несколько иначе описывает этот бой. По словам К. Ивановой, отряд находился в лесу на привале, когда дозоры обнаружили продвигавшихся в сторону Медведовки немцев. Старик решил дать бой и на въезде в деревню устроил засаду. Противник, однако, на дороге не появился, а ударил в тыл находящимся в засаде бойцам. В перестрелке были убиты пулеметчик, два бойца из отряда «Старика» и девушка из оперативной группы Павловского. Второй пулеметчик сдался в плен. Была пленена также разведчица отряда, позже ее повесили в Лепеле. Отряд отступил в беспорядке, бросив повозки с сумками и боеприпасами³².

О недостатках в организации этой засады рассказывает и связной ЦК КП (б) Б Юшкевич. По его словам, организовав засаду, приближения противника ждали более часа. Уставшие и голодные бойцы Старика уснули. Немцы обошли отряд с тыла, бесшумно сняли секрет, и открыли огонь. В этом ненужном бою Старик потерял 9 человек убитыми и ранеными, при этом раненые в условиях разразившейся паники не были подобраны; еще трое бойцов Старика попали в плен. Потери противника точно установить не удалось, в штабе отряда лишь предполагали, что с его стороны тоже были убитые³³.

При переходе через Березинский канал пропала без вести разведка Старика — никто из высланных к шлюзу разведчиков не вернулся с задания, и их судьба осталась неизвестной. Отряд был вынужден форсировать канал без надежных разведданных и, в результате, на шлюзе еще раз попал в засаду и был оттеснен противником в болота. Обстановка складывалась катастрофическая, канал, а затем и шоссе Минск — Витебск пришлось преодолевать днем, под обстрелом, но риск, вероятно, был оправдан: отряд оторвался от преследования и «вывалился» в Бегомльские леса³⁴. По Бегомльскому, а затем и по Холопеничскому районам движение было уже более свободным, без преследования. Партизанских отрядов в Холопеничском районе Старик не обнаружил.

9 июля шедшие с отрядом диверсионные группы отделились от него, и отправились в предназначенные им районы³⁵. Со Стариком оставалось всего 33 человека, с которыми он совершил последний переход рейда, между Прудами и Старым Янчиным перешел через большак Борисов — Лепель и остановился в Пупеличском лесу, назначенном ему в качестве места базирования³⁶.

Примечания

9

Национальный Архив Республики Беларусь (Далее: НАРБ). Фонд 1450, Опись 8, Дело 204, Листы 245 — 246

10

Открытый список жертв политических репрессий в СССР//База данных. [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://ru.openlist.wiki/Пыжиков_Василий_Семенович_(1893) Дата доступа: 20.06.2017

11

НАРБ, Ф. 1450, Оп. 8, Д. 204, Л. 244 — 245.

12

НАРБ, Ф. 1346, оп. 1, Д. 80, Л. 31.

13

НАРБ, Ф.4п, Оп. 33а, Д. 301, Л. 151

14

Дедюля И. П. Партизанский фронт. (Воспоминания комиссара партизанской бригады «Смерть фашизму») — Москва, 1975, с. 72 — 73.

15

НАРБ, Ф. 1450, Оп.4, Д. 219, Л. 22.

16

НАРБ, Ф. 4п, оп. 33а, Д 69, Л. 127.

17

НАРБ, Ф. 4п, оп. 33а, Д 69, Л. 127.

18

НАРБ, Ф. 1450, Оп.4, Д. 219, Л. 17.

19

НАРБ, Ф. 1450, Оп.4, Д. 219, Л. 1.

20

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 638, Л. 121.

21

НАРБ, Ф. 4п, оп. 33а, Д 69, Л. 211.

22

НАРБ, Ф. 4п, оп. 33а, Д 69, Л. 128 — 129.

23

Белорусские деревни, сожженные в годы Великой Отечественной войны//База данных [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://db.narb.by/search/2429 Дата доступа: 06.02.2018.

24

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 638, Л. 121.

25

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 638, Л. 121 (оборотная сторона).

26

НАРБ, Ф. 1450, Оп. 4, Д. 226, Л. 1.

27

НАРБ, Ф. 4п, оп. 33а, Д 69, Л. 211.

28

НАРБ, Ф.1450, Оп. 4, Д. 219, Л. 22.

29

НАРБ, Ф.1450, Оп. 4, Д. 219, Л. 17.

30

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 638, Л. 121 (оборотная сторона).

31

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 638, Л. 122.

32

НАРБ, Ф.1450, Оп. 4, Д. 219, Л. 18

33

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 69, Л. 211.

34

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 638, Л. 122.

35

НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 638, Л. 122

36

НАРБ, Ф.1450, Оп. 4, Д. 219, Л. 18