Чувства

Евгений Владимирович Сивков, 2018

Вам никогда не приходила в голову мысль, что нашими чувствами кто-то управляет? Что кто-то по своей прихоти может вызывать в нас любовь или ненависть, страх или голод, стыд или радость. Мне приходила и не раз. Причем, отрицательные чувства для них гораздо интереснее, или, как я говорю, «калорийнее». Я даже нарисовал в своем воображении некую фантастическую картинку. Вот представьте… Содержит нецензурную брань.

Глава 8

Что сыграло решающую роль — доносы сотрудников филиала или результаты очередной налоговой проверки, так и осталось для Кеши загадкой. Скорее и то, и другое. Хозяин головной компании был в шоке, когда на его стол лёг отчёт о деятельности руководимого Батуевым филиала: масштабные хищения, сомнительные договоры с контрагентами, явные контакты с однодневками, чудовищный беспорядок в бухгалтерской отчётности, серьёзные налоговые недоимки… Всего этого с лихвой хватало для того, чтобы закрыть Кешу на вполне увесистый срок в тюрьме. Но руководство «Бахуса» приняло решение: сора из избы не выносить. И, самое главное, не выставлять себя на посмешище. В течение трёх лет крупным филиалом с миллионными оборотами руководил откровенный махинатор, дерзкий и беспечный жулик. Кадровая политика компании находилась под угрозой ощутимой дискредитации. Решено было расстаться по-тихому. Кеша написал заявление по собственному желанию. Перед увольнением ему были вручены корпоративная грамота «Директор года» и прощальный подарок — ящик ординарного армянского коньяка. С чем и распрощались.

Но Кеша не стал унывать. По его заданию Ганя написала пару десятков резюме, которые были разосланы по различным адресам. Кеша внимательно просматривал сайты, на которых работодатели подыскивали руководителей для своих филиалов. Батуев руководствовался при выборе будущего места работы одним важным принципом: минимум ответственности при максимуме свободы. Новую должность он нашёл очень быстро. Впрочем, так же быстро с неё и слетел. В филиале фармацевтической компании Кеша орудовал так же, как в «Бахусе». Но ему не повезло: налоговая проверка состоялась всего через полгода после того, как Батуев занял хлебную должность. На этот раз обошлось без грамоты и прощального подарка. Затем в течение двух лет Кеша ещё трижды искушал судьбу, занимая руководящие должности в различных компаниях, но нигде дольше четырёх месяцев не задержался. Потом как отрезало. Видимо, Батуев попал в негласный чёрный список, и перспективные работодатели перестали обращать внимание на заманчивые резюме, которые Ганя писала с редкостной изобретательностью.

Через полгода после того, как Батуев был уволен со своей последней работы, деньги в семейной казне Гани и Кеши иссякли. Две недели супруги питались консервами и домашними запасами. Потом Ганя предъявила мужу ультиматум: или он находит деньги, или развод. И Кеша нашёл выход. Он обложил поборами посетителей шалман-салона. Хотите отдохнуть весело на природе? За свой счёт. Плюс подкормите хозяев. Можете привозить друзей, знакомых. Но этих уже за деньги. Завсегдатаи Кешиной усадьбы быстро усвоили новые правила, однако устроили они далеко не всех. Солидная публика скоро перестала сюда ездить, поскольку у Батуева можно было встретить очень странных персонажей: не только богемных художников и поэтов, но и татуированных с ног до головы недавно откинувшихся сидельцев, кокаинистов с безумными глазами, средних лет барышень облегчённого поведения. Однажды проняло даже невозмутимую Ганю, хотя она привыкла снисходительно относиться к чудачествам своих гостей. Художник Рыбарь привёз на празднование своего дня рождения целую компанию развесёлых девиц, которые, на радость имениннику, исполнили разухабистый канкан, сверкая потными ляжками. Пытаясь отдышаться после исполнения этого зажигательного номера, одна из артисток села в уголке патио рядом с Ганей и завела с ней задушевную беседу. И через пару минут хозяйка салона узнала, что девочки — самые настоящие профессионалки. Только не в танцевальном искусстве, а в искусстве любви. Но любви не бескорыстной. Бессовестный Рыбарь, оказывается, по оптовой цене закупил на вечерок услуги команды проституток из знаменитого на весь город стрип-клуба «Мухоловка».

— Ты, Рыбарь, охренел окончательно! — Голос разъярённой Гани перекрыл звуки музыки, под которую лихо отплясывали гости именинника. — Притащить шлюх в приличный дом! Чтобы духу их здесь не было!

— Что ты, голубушка, — Рыбарь растянул в пьяной улыбке свои полные губы. — Всё нормально. Я политесу с детства обучен. В приличный дом — ни-ни! Только к тебе!

Ганя отвесила наглецу такую мощную оплеуху, что тот кубарем полетел под стол, сбивая, как кегли, ошарашенных таким оборотом дела гостей. Кеша конфликт ликвидировал довольно оперативно: шлюхи уехали на заказанном за счёт именинника такси, а Рыбаря тихонько увели на мансарду, где он благополучно заснул в старом кресле-кровати.

Наутро Ганя поставила Кеше новый ультиматум: никаких сомнительных гостей. Или развод. Муж ласково кивал разбушевавшейся супруге, соглашаясь со всеми её требованиями. Больше проститутки в доме Батуева не появлялись, по крайней мере откровенные профессионалки. Но репутация дома была основательно подпорчена.

А вот Кешу репутация салона совсем не беспокоила. Его волновали другие проблемы. Жена с некоторых пор категорически отказывалась исполнять супружеские обязанности. Говорят, что для некоторых женщин роль важнейшего вторичного полового признака мужчины исполняет толщина его кошелька. Ганя явно входила в их число. Как только Кеша перестал зарабатывать — он тут же утратил для неё всяческую сексуальную привлекательность. Она уже основательно позабыла, какие страдания её «деликатному размеру» доставлял гигантский половой орган предыдущего мужа, и начала злобно попрекать Кешу его микроскопическим сексуальным оснащением.

— На его конец вполне можно ватку намотать и уши им от серы почистить, девочки! — громогласно оповещала она подруг после того, как Кеше после долгих уговоров удавалось затащить её в постель. — Даже в носу толком не поковыряешь, хотя нос, как вы сами видите, у меня не самых гигантских размеров.

Кеша стоически сносил публичные оскорбления и не реже одного раза в неделю пытался добиться от супруги взаимности. Удавалось ему это нечасто. От этого страдало Кешино самолюбие, но отнюдь не его половые аппетиты. Его мужская харизма с возрастом не ослабла (если не принимать в расчёт Ганины настроения), а возможностей для того, чтобы завязать ни к чему не обязывающий лёгкий роман, у Батуева было предостаточно. Вообще он считал всех женщин, приезжающих в Ганин салон, своей законной добычей. Всех без исключения, невзирая на возраст, внешние данные и социальный статус. Кеша игриво поглаживал приглянувшуюся ему человеческую самку по спинке, незаметно его лапища опускалась на ягодицы жертвы, тем временем пузатенький донжуан что-то нашёптывал в розовеющее от смущения ушко и подталкивал даму к дверям баньки. Кеша заслуженно пользовался репутацией замечательного банщика. Он мог так отходить клиента парой веников с двух рук, что дух счастливчика отделялся от бренного тела и возносился к покрытым паром вершинам физиологического наслаждения.

— Нет, нет, дорогуша, только голенькой. Спускай-ка, дорогуша, трусишки. По нашему русскому обычаю париться нужно на голое тело. И нечего стесняться, здесь все свои: ты да я, — ласково приговаривал Кеша, помогая очередной любительнице парилки освободиться от нижнего белья.

Что потом происходило с осоловевшими от оздоровительной банной порки дамами — не составляло секрета для большинства гостей Ганиного салона. Сколько раз её подруги, не вовремя заглянув в предбанник, становились свидетельницами весьма откровенных сцен и с пунцовыми лицами бежали к Гане, стремясь просветить несчастную жертву супружеской измены.

— Ой, Гануся, что я сейчас в предбаннике видела, ты вот Наташку подругой считаешь, — стрекотала, выпучив маленькие белёсые глазки, Жанна Сатановская, у которой были все основания насолить Кеше. Тот только раз попарил её в заветной баньке, а потом стал отказывать в этом удовольствии назойливой бабёнке по причине её редкостного плоскожопия и фантастической стервозности.

— Они там с Кешей твоим…

— Стоп! Ни слова, подруга. Позвольте мне не знать о грехах моего мужа.

Ганя, приподняв надменный подбородок, покинула изумлённую Жанну и отправилась на традиционную прогулку к расположенному поблизости пруду, покрытому густой ряской. Вечерами здесь то звучали изумительные хоры сексуально озабоченных лягушек, то насвистывали в ближайшей ольховой роще соловьи.