Песня стихий

Евгений Борисов (2024)

Древняя мощь пробудилась, полностью изменив жизнь Маргариты Варзанид. Она слышит голоса, видит кошмары, которые начинают преследовать ее наяву. Что это? Игра юного воображения или предостережения о неизбежности грядущего? В день семнадцатилетия к Маргарите попадает старинный амулет. Он пробуждает в ней силы, о которых та даже не догадывалась. Все некогда сокрытое от глаз становится явным. Маргарита узнает, что ее семья принадлежит к древнему роду чародеев и в чем повинны перед ней мать и тетки. Девушке предстоит выяснить, почему амулет выбрал именно ее и какое могущество даровал. Сумеет ли она совладать со своей новой силой? Ведь пока это никому не удавалось.

ГЛАВА 3

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Михаил Варзанид ждал сестру супруги на выходе из аэропорта. Он был взволнован и метался из стороны в сторону. Обычно Миша так себя вёл, когда пытался найти какое-то решение, но оно ускользало от него. В такие моменты мужчина мог даже вскрикнуть, а то и вовсе впасть в депрессию. Екатерина прекрасно знала, что делать в эти минутные агонии. Мужа могли успокоить только её миндальные кексы. Именно они возвращали его в равновесие и успокаивали яростный мозговой штурм. Всего парочка кексов меняли супруга до неузнаваемости: он начинал напевать и приплясывать, а некоторое время спустя решение закрадывалось в голову само собой. Но сейчас даже хвалёные кексы не смогли бы успокоить Михаила и подсказать решение. А волнение, которое выбило его из колеи радужной жизни, наступило несколькими минутами ранее.

Миша уплетал пончики в сахарной пудре, когда позвонила жена. Голос супруги дрожал и был обеспокоенным. Михаил не понимал причины этого волнения и просил её объяснить всё спокойно и в два раза медленнее. Катя рассказала о том, что случилось с их дочерью. Просила сразу, как встретит сестру, вернуться домой. Он заверил, что как только Виктория выйдет к нему, они тут же приедут.

Пончики больше не лезли в горло. В ожидании он прокручивал телефонный разговор, который ускорял ритм дыхания.

— Всё же было так хорошо, ну что там могло произойти? — гадал он. В какой-то момент Михаил поймал себя на мысли о том, что вообще не помнит, зачем сюда приехал. И если бы в дверях не появилась Виктория, он прыгнул бы в машину и уехал.

— Вы не меня ждёте? — кокетливо спросила женщина с чемоданом в руках. В отличие от сестёр, Вика была несемейным человеком. Детьми не обзавелась, как и мужем. Работа заменяла всё, только ей она отдавала время и силы. По обеспокоенному лицу Михаила прибывшая поняла, что отпущенная шутка совсем не удалась.

— Что так долго?! — рыкнул он, хватая багаж.

Виктория опешила не от вопроса, а от интонации. По её лицу проскользнуло удивление, судя по поднятой тоненькой брови. Длилось это недолго и было сравнимо со вспышкой фотокамеры. После чего она просто ответила:

— И тебе привет, зятюшка.

Всю дорогу Михаил сидел, будто на иголках. Он суетился и управлял машиной, словно первый раз сел за руль.

— Что случилось? — не выдержала Виктория. — Моя племянница опять что-то учудила?

— Нет, не в этот раз. Я и сам не знаю. Катя мне толком ничего не рассказала, — затараторил он.

Виктория терпеть не могла бессвязную речь. Это раздражало и выводило из себя. Она щёлкнула пальцами и, словно по команде, зять замолк. Он будто потерял контроль над своим ртом. Родственница выдохнула с таким наслаждением, будто всё это время испытывала какое-то неудобство. Достав из маленькой сумочки любимую пудреницу, Вика начала неспешно приводить лицо в порядок.

— Не люблю, когда мямлят или тараторят. Ничего же понять нельзя, — очень чётко выговаривала она. — Если человек прибегает к таким способам общения — это говорит о многом. Например, что он не воспитан. Плохо учился в школе и не владеет самыми простыми правилами приличия. А теперь давай ещё раз, дорогой друг, расскажи мне всё чётко, медленно и по порядку.

Она щёлкнула пальцами во второй раз, и отнятая речь вернулась. Миша хотел высказать недовольство за проделанный фокус, но побоялся. Для Виктории не составило бы труда провернуть подобное ещё раз, а снова становиться безголосым ему не хотелось.

— Последнее время с Маргаритой происходит что-то странное, — начал он. — Она меняется, как бы это сказать, выглядит как моя дочь, а на деле — нет… Понимаешь, о чём я? Понимаешь?

— Ты начинаешь меня раздражать, — прорычала Виктория.

Миша тут же прикусил нижнюю губу как пятилетний мальчишка, которого отчитывают за провинность. Взяв себя в руки, он произнёс то, что хотел сказать уже давно:

— Мы думаем, что силы вновь возвращаются к ней, — мучительно выдавил он, и глаза налились слезами, которые Михаил с трудом сдерживал.

Виктория прекрасно понимала, о чём он говорил, но всячески не хотела верить этим словам.

— Невозможно, — заикаясь, прошептала она. — Вы в этом уверены?

Михаил Варзанид молчал. Он не находился под действием фокуса, которым проучила его сестра жены. Отец Риты просто ничего не мог сказать. У людей так бывает: от радости или сильного потрясения. Ответ на вопрос был написан на его лице, и без всяких фокусов Вика могла прочитать его.

— Ей уже есть семнадцать? — опустив глаза на панель с часами, спросила она.

— Исполнится только на следующей неделе.

— Тогда какого чёрта у вас тут происходит?! — взорвалась Виктория. — Всеми правдами и неправдами вы должны были оберегать её от мира, из которого она вычеркнута. Она не может обращаться в нашу веру! Объясни мне, Варзанид, как это возможно?!

Родственница напоминала закипающий чайник, такой её Михаил ещё не видел. Викторию было очень трудно вывести из себя по-настоящему. Она всегда сохраняла холодное спокойствие, которому могли позавидовать даже мужчины.

— Долго нам ещё ехать?

— Минут сорок — и будем на месте.

Виктория мучительно простонала, как будто эти слова причинили резкую боль, и сказала только одно-единственное слово:

— Долго.

Хлопнув в ладони, она образовала светящийся шар. И улыбнувшись, покосилась на зятя, будто ждала его реакции.

— Ты спятила?! Кругом люди, они могут заметить!

Очень бережно, словно живое существо, она переложила шар в левую руку, а правой стала водить над ним. Сфера начала вращаться вокруг своей оси и с каждым оборотом светилась ярче.

— Люди слишком заняты своими проблемами, — сказала она совершенно спокойно. — Ты бы держался крепче, а то получится как в прошлый раз… Тебе напомнить, где ты оказался?

— Я отлично помню, где и как вы меня нашли, — разозлился Михаил. — Не нужно об этом напоминать при каждой встрече!

Синий шар крутился с бешеной скоростью, он походил на миниатюрный торнадо. Вика слегка подтолкнула его, он соскочил с руки и стал метаться по всему салону автомобиля, заполняя пространство.

От страха Михаил зажмурил глаза, вцепился что есть силы в руль и закричал, чтобы хоть как-то заглушить ужасный свист, который издавал этот воздушный поток.

Через секунду мелькнул синий свет, и всё стихло. Михаил боялся открыть глаза и продолжал кричать. Когда же воздух заканчивался в лёгких, он вновь жадно заполнял их и снова вопил. Что странно: каждый раз этот звук имел ту же высоту. Это продолжалось минуты две или чуть больше, хотя могло бы длиться и час, если бы слова Виктории не заставили его замолчать.

— Сумасшедший за рулём, — хихикнула она.

Он медленно разомкнул глаза и увидел через лобовое стекло, что дорога, по которой они ехали, люди, машины — всё пропало. Не сразу пришло к нему и осознание того, что старшая сестра его жены уже больше минуты снимает всё на видео.

— Мы в моём горожу… э-э-э… гараже? — с опасением спросил он.

Виктория улыбнулась и коротко кивнула.

— Ты что, снимаешь меня? — возмутился Михаил и попытался отнять маленькую камеру.

— Не так быстро, дружок. Теперь, когда мне будут нужны насекомые, ты не сможешь отказать. Или я разошлю это видео всем нашим. Они до сих пор умирают со смеху после твоего предыдущего мерцания, а это видео их просто добьёт.

— Шантаж! — кричал Михаил, требуя удалить запись. — Нечего ты от меня не получишь!

— Решать тебе, зятёк.

Мама и девочка были в гостиной, когда они вошли в дом. У Виктории резко закружилась голова. Михаил подхватил родственницу, давая время оправиться.

— Ты в порядке? — подлетела к сестре Екатерина. — Наверное, это из-за перелёта.

— Нет, — твёрдо сказала Виктория. — Перелёт тут ни при чём, это из-за неё.

Тётя указала на свёрток, который племянница держала в руках. Раненая кошка стала практически серой, чёрная кровь всё ещё вытекала из раны, и дышало животное, издавая тихий сип.

— Ей можно помочь? — обратилась Рита к отцу. — Ты же лечил животных раньше. Нужно же что-то сделать!

Миша посмотрел на жену, потом на Викторию, будто ждал от них чего-то, но они молча смотрели на свёрток. Выдохнув, мужчина сказал, что не сможет спасти её. Это Рита боялась услышать больше всего.

— Нам нужно вызвать специальные службы! — поумничала Татьяна. — Не каждый день встретишь подобное существо. Может, нас и в новостях ещё покажут.

Она уже представила, как даёт интервью всем телеканалам и газетам об этой находке, как вдруг Виктория вернула девушку в реальность.

— Этого ещё не хватало! Ты вообще кто?

— Подруга Риты, — представилась та. — Таня.

Виктория окинула её взглядом, потом щёлкнула пальцами и сказала:

— Значит так, подруга, сейчас ты идёшь домой, ложишься спать, а после пробуждения всё, что ты видела и слышала сегодня, забудется.

Таня была словно под гипнозом. Она не возражала, как это бывало обычно, а молча слушала то, что ей говорили. Рита не могла понять, как так легко тётка смогла управлять ею. Девушка повторила с каменным выражением лица всё, что ей внушила Виктория. Затем взяла свою куртку и направилась в сторону входной двери.

— Что ты сделала?! — вскрикнула Рита. — Таня, вернись!

— Она не вернётся, — сказала мама. — Не сможет.

Рита ничего не понимала. Из-за всех этих странных событий она чувствовала себя ненормальной. Её прорвало как газовую трубу, и она потребовала объяснений.

Екатерина держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. Слёзы дочери разрывали ей сердце и причиняли такую боль, которая ведома только любящим матерям. Она закрыла лицо руками, будто желала укрыться за ними от всего мира и от этого огромного чувства вины перед своим ребёнком, так как знала, что именно из-за её решения теперь страдает Маргарита.

— А я говорила тебе, Катя, что так будет. Я говорила! — из раза в раз повторяла тётка. Виктория понимала, что сестра не готова открыть правду дочери. В одном лишь была уверенность: то, что они пытались скрыть, стало пробиваться наружу. — Отпусти кошку, — попросила она племянницу.

Марго вообще не собиралась слушать её и уж тем более — выполнять приказы. Но, не успев и возразить, невольно опустила свёрток на диван.

— Как ты это делаешь? — требовала объяснений Рита.

— Прости, но дальше наш разговор будет проходить без тебя, — одним щелчком пальцев Виктория погрузила племянницу в сон.

В полной тьме Рите чудилось, что она летит по огромной бесконечной трубе. Время то нещадно тянулось, то начинало мчаться в бешеном ритме.

Голоса её родных доносились лишь эхом и казались какими-то причудливыми, поэтому она не была уверена, что это тот разговор происходит взаправду.

— Мы не должны были этого делать! Я с самого начала знала, что это плохая идея, — звучал в темноте голос тётки. — Вы же с Еленой всё равно настаивали. Как я могла согласиться на ваши уговоры?

— Ты согласилась, потому что только втроём мы могли совершить сокрытие, — напомнила мама.

— А ты помнишь про последствия? Что будет, если она не обратится в нашу веру? Чёрт тебя дери, отвечай! — ругалась Вика.

— Успокойтесь, ваши склоки делу не помогут! — вмешался в спор отец. — Нужно решать, что теперь со всем этим делать.

Раздался звук разбитого стекла, сменяющийся хрустом костей. Это было у Риты в голове. Она уже не летела, а пробиралась через груды мусора и щепок туда, откуда доносились голоса. Но чем больше боролась, тем больше утопала в этой нереальности.

— По-видимому, что-то ослабило чары, — донеся голос тёти Лены до ушей Риты.

— Ага, или кто-то, — фыркнула старшая сестра. — И я догадываюсь, кто мог это сделать.

* * *

Екатерина посмотрела на старшую сестру испепеляющим взглядом. Виктории показалось, что она хотела запустить в неё чем-нибудь тяжелым, лишь бы та не сказала о своих предположениях.

— Я не желаю слышать! Ты поняла?!

В комнате нависла тишина. Все словно воды в рот набрали. Мама крутила обручальное кольцо на безымянном пальце и лишь изредка смотрела на диван, где спала дочка. Папа стоял позади, он хотел успокоить супругу, сказать, что вместе они найдут решение и всё будет как раньше, до этого злополучного дня. Но выражение мрачных лиц всех трёх сестёр говорило об обратном.

— Может, нам… — не успела договорить Елена, как Михаил перебил её.

— Я знаю, что ты хочешь предложить. Мой ответ — нет.

— Это решать не тебе, — возразила она.

Елена развернула куртку, в которую было завернуто животное, и мучительно скривила лицо. Шерсть стала пепельно-серой, кошка выглядела истощенной, казалось, что она превращается в камень.

— Ты сможешь помочь ей? — спросила Екатерина у старшей сестры.

— Сделаю, что смогу, вот только нет гарантии. Она уже вся пропитана ядом.

— У нас нет выбора, милый, — взяв супруга за руку, сказала Екатерина. — Потеряем её, потеряем и Риту.

Елена положила кошку на стол, перед старшей сестрой. Виктория закатала рукава и протянула левую ладонь прямо над раной.

— Мне нужно ведро, полотенце, порошок ромашки, подорожник и стакан чистой воды.

Михаил был готов броситься на кухню за нужными вещами, но этого не потребовалось. Как только Вика закончила перечислять, на кухне забренчала посуда, а в чулане раздался звук, будто на пол рухнула полка с садовыми инструментами.

Минутой позже двери в гостиную распахнулись, и через порог звеня перескочило алюминиевое ведро. В три прыжка оно оказалось около Виктории и замерло возле её ног. Следом за ним влетели белое махровое полотенце, порошок и стакан с водой. Сделав один оборот вокруг люстры, они выстроились перед ней в ряд.

— Зрелище будет не из приятных, — предупредила Виктория, набирая порошок. — Мне нужно вытянуть из раны яд, — она раскрыла ладонь, на которой был выбит знак, и стала произносить мелодичные слова. Рисунок, напоминающий цветочный бутон, омылся белым светом, и падающий от него луч начал вытягивать и поглощать из раны черноту. Шерсть кошки постепенно принимала истинный цвет, зрачки становились прежними, а серебристо-голубая кровь очищалась от чернильных пятен.

Когда яд полностью вывелся, Вика смазала рану травянистым порошком и накрыла её полотенцем.

— Теперь остаётся только ждать. Я сделала что смогла.

— А ведро зачем было нужно? — поинтересовался Михаил и тут же пожалел о своём вопросе.

Лицо Виктории стало бледным как мел, она схватилась за горло и начала задыхаться. Из её рта вырвалась чёрная жижа: ещё гуще, чем до этого. Рвотные позывы не позволяли женщине дышать. Словно пробка, слизь забивала глотку и не хотела выходить наружу.

Виктория чувствовала, как изнутри вырывается кипящая лава, выжигающая внутренности. С каждым новым позывом чёрная жидкость причиняла такие страдания, которые Вике с трудом удавалось стерпеть. То кипящая, то режущая, отупляющая боль растекалась по всему телу. Казалось, по пищеводу блуждали острые осколки чёрного стекла.

— Не трогать меня, — выдавила она лишь одно, когда сёстры кинулись к ней.

Всё прекратилось так же неожиданно, как и началось. Виктория жадно поглощала воду, глоток за глотком.

— Что это было? — в один голос спросили все трое.

— Подарок от старого друга, — отдышавшись, ответила Вика. — Подарок от А.Д.

Екатерина сразу поняла, о ком вела речь сестра. Она не изменила прямого направления взгляда, но лицо её стало холодным как лёд. Две буквы заставляли закипать кровь в жилах. Две буквы, которые она старалась забыть полжизни, но так и не смогла этого сделать.

* * *

Когда Рита очнулась, она увидела спящую на стуле маму. Приподняв голову от подушки, девушка обвела комнату сонными глазами.

Всё было так же, как и обычно, ничего нового. Тот же шкаф, письменный стол, её ноутбук, туалетный столик у входа — всё на своих прежних местах. Но теперь вещи будто преобразились, словно до этого предметы не имели цвета.

За окном стояла чудесная погода. Доносилось пение птиц, и над городом сияло чистое голубое небо. День обещал быть солнечным и жарким.

Маргарита не могла вспомнить, как она оказалась в своей кровати, но сознание немедля напомнило о событиях вчерашнего вечера. Перед глазами мелькнули сотни картинок с эпизодами ушедшего дня.

— Уже проснулась, — услышала она сонный голос матери.

На её лице читалась усталость, а по красным глазам и тёмным кругам вокруг них было понятно, что она спала всего пару часов, а то и вовсе не спала.

Рита хотела улыбнуться, ведь мама любила её улыбку, говорила, что она солнечная, и, возможно, это прогнало бы тревогу Екатерины, но не могла. Дочка молча смотрела отрешёнными глазами. Матери показалось, что Рита смотрит как бы сквозь неё — это невыносимо, Екатерина просто опустила взгляд.

— Она жива? — нарушил молчание вопрос Риты.

— Вика сделала всё, что могла. Ей тоже сильно досталось.

— С ней-то что? — неожиданно для себя самой спросила Марго.

Мама заверила её, что всё хорошо. Виктория отдыхает, а кошка на чердаке.

Рита почувствовала приятную лёгкость внизу живота. Она спустила ноги с кровати и села на самый край. Теперь она была напротив матери. Чуть наклонившись вперёд, Маргарита заговорила о вчерашнем вечере.

— Я знаю, вы с отцом что-то скрываете от меня, — сказала она еле слышно. Слово «отец», непривычно порезало слух Екатерины. Дочка ни разу так не называла Михаила: папа или папуля, но не отец.

Серые глаза заметили, как мама начала крутить обручальное кольцо. Она всегда так делала, когда нервничала.

— Давай я тебе приготовлю что-нибудь, — предложила мама, желая избежать серьезного разговора.

Маргарите ничего не хотелось, кроме одного: услышать правду. Ей надоело чувствовать себя сумасшедшей. Мало кому понравится, что от него скрывают нечто важное, особенно когда это связано с ним самим.

Деваться было некуда, Рита настроилась решительно, и мама это понимала, но раскрыть тайну, которую хранила, она не могла. Сейчас нужных слов, которые могли бы объяснить дочери всё, попросту не было.

— Я тебе расскажу, но не сейчас. Пока я не готова.

Рита не стала возражать. Она кивнула и попросила маму сделать омлет. Екатерина удивилась такому выбору, но виду не показала. Маргарита терпеть его не могла и утверждала, что яйца можно испортить, нужно просто приготовить это блюдо. На завтрак она обычно ела хлебные тосты с жареным беконом либо молочную кашу. Но в это утро Марго почему-то решила нарушить привычное меню.

Она заплела густые волосы в хвост, умыла лицо, почистила зубы — всё то, что по утрам делает человек, чтобы окончательно проснуться.

Выйдя из ванны, Рита увидела, что дверь, за которой на чердак поднималась крутая лестница, была открыта. Обычно мама её запирала.

— Нечего там лазить, пылью дышать, — говорила она дочке, когда та тайком пробиралась туда.

В детстве Рите нравилось проводить время под крышей дома, несмотря на то что на чердаке бывало темно, страха она не испытывала. Там находился её секретный домик, дети называют такие шалашами или балаганами. Места, где собираются только лучшие друзья, прячась от взрослых. Каждый приносит что-то своё: одеяла, подушки, игрушки и, конечно, сладости — главный атрибут. Эти места хранят тайны и шалости. В детстве Риты Варзанид лучшими друзьями были её плюшевые игрушки и куклы. Она не росла замкнутым ребёнком, даже наоборот: ей очень нравилось дружить со всеми, но по какой-то необъяснимой причине дети сторонились её. Она думала, что это нормально. Так повелось еще в садике, потом — в начальной школе.

Всё изменил один случай. Тогда Маргарита заканчивала последнюю четверть в третьем классе. Предстояли экзамены, их нужно было сдавать, чтобы подтвердить знания и перейти в четвёртый класс.

Одноклассники вспоминали о ней только в тот момент, когда просили списать или выпрашивали конфеты. Никто даже не знал, какого числа у неё день рождения, это было им неинтересно, но однажды классный руководитель объявила об этом всем.

Так случилось, что из-за зимнего карантина педсовет принял решение продлить учебный год, чтобы восполнить пропущенные часы. По этой причине сдвигались и сами экзамены, один из которых выпал на день рождения Марго.

Когда работы были сданы, учительница сказала:

— Ребята, а знаете ли вы, что у нас в классе сегодня есть именинница?!

Все ученики стали переглядываться.

— У Маргариты Варзанид сегодня день рождения. Давайте поздравим её, ребята! Ну, все вместе! С днём рождения!

Рита чувствовала себя неловко. Оказаться в центре всеобщего внимания было для неё самым страшным кошмаром. После поздравления девочка поспешила уйти из школы, чтобы к ней не пристали с расспросами, почему она не принесла угощения. Но на школьном дворе один из одноклассников толкнул её с такой силой, что она упала и ударилась подбородком об асфальт.

— Вареник, что, жалко конфет? — смеясь, кричал он.

Рита впервые в жизни ощутила такую дикую боль, до этого она ещё ни разу не испытывала нечего подобного. Марго даже не закричала и не заплакала, она не могла доставить одноклассникам такого удовольствия, хотя внутри эмоции бились как пойманные птицы. Она подскочила с земли и кинулась с кулаками на самого сильного мальчика в их классе, на того, кто обидел её.

Драку прекратила педагог из параллельного класса, она же отвела их в учительскую.

С того момента одноклассники поняли, что Маргарита не так проста и может дать сдачу. Теперь они стали называть её силачкой. И именно в этот день она подружилась с Татьяной.

Маргарита поднялась по лестнице на чердак. Таким она его и запомнила. Куча неразобранных вещей, старые книги, коробки с детской одеждой и даже стол, под которым она построила детский домик. Шалаш был таким же, каким она его оставила. Старая простынь, привязанная к ножкам стола, служила для домика стенами. На одной из них висел рисунок с изображением открытого окна, а под одеялом спали её игрушки. Бо́льшую часть времени своего детства, она проводила с ними.

Как-то мама хотела выкинуть часть старых кукол и плюшевых зверей, потому что они были потрепаны, но Рита не дала ей этого сделать: она уверяла родителей, что игрушки — её друзья, они живые и могут разговаривать. В итоге мама не стала выбрасывать их, а вместо этого убрала по коробкам. Взамен Марго получала новые. Чтобы не обидеть старых друзей, она никогда не приносила новые игрушки на чердак. Рита оставляла новые игрушки в своей комнате, на тумбе и шкафу, а потом тайком доставала из коробок старые и продолжала с ними играть.

Позади послышалось тихое фырканье, Рита обернулась и увидела лежащую в плетёной корзине кошку. Сейчас она выглядела почти так же, как во сне. По внешним признакам ей было намного лучше, но она всё ещё спала и лишь изредка вздрагивала, будто видела дурной сон.

Рита осторожно погладила пушистое тельце, и от прикосновения кошачья шерсть засветилась ярко-синим. А когда девушка убрала руку, свечение оборвалось. Кошка тихо подала голос, будто просила прикоснуться к ней снова.

— Она ещё очень слаба, — раздался голос только что вошедшей Виктории. Она сняла повязку с раны и пристально осмотрела её. Большим и указательным пальцем слегка надавила на рану и выдавила серую слизь. — Уже лучше, намного лучше, — растирая слизь между подушечками пальцев, довольно сказала тётка.

— А у тебя не светится, — заметила Рита.

— Что не светится? — не понимая, переспросила Вика.

Рита показала, что происходит, когда она касается кошки, но Виктория назвала это обычным явлением.

— Наверное, у тебя сильная энергетика, дорогая племянница, — отшутилась она. По глазам Рита поняла, что тётка удивилась, но, чтобы избежать объяснений, решила увильнуть.

— Что это? — указывая на сочившуюся слизь, поинтересовалась Марго.

— Не думаю, что я — тот человек, который должен тебе что-то объяснять. Это прерогатива моей сестры, — отмахнулась Виктория.

Марго прикоснулась к месту укуса, и ладонь обожгло, а кошка взвизгнула. Отдёрнув руку, Рита попятилась. Тётка прижала кошку к себе и что-то зашептала под нос.

Это тихое пение успокаивало хвостатое создание, и к тому времени, как Виктория замолчала, она снова тихо замурчала.

— Не приближайся к ней, пока не поправится, понятно? — грозно прошипела Виктория. — Я тебе запрещаю, Рита! Ты можешь сделать только хуже, я знаю, что делаю. Доверься мне.

Маргарита неестественно рассмеялась. Вике стало не по себе от этого искажённого оскала. То, что сказала тётя, ничего не вызвало у Марго, кроме смеха.

— Как вы можете просить меня доверится вам, когда моё доверие вы утратили?! — глядя прямо в лицо тёти, усмехнулась Марго, да так, что у той пробежали мурашки.

Девушке не было стыдно. Наоборот, она сказала то, что хотела высказать утром матери. Она ждала, что тётка умело парирует выпад, но та просто отступила. Это был первый случай, когда Виктория ничего не сказала в ответ. Между ними всегда происходили словесные дрязги, и всегда они заканчивались ничьей. В этот раз победа принадлежала Рите.

Когда она спустилась, на кухне никого не было. На столе ждал горячий омлет и стакан апельсинового сока. Впервые Рита завтракала одна в полной тишине. Родители избегали её, и каждый понимал, с чем это связано. Так не могло продолжатся вечно, но пока мама и папа оттягивали приближающуюся неизбежность разговора.

* * *

Уже четыре дня в доме царило молчание. Рита могла обмолвиться парой слов с родственниками лишь утром или же когда к ней обращались. Жёсткого бойкота она не объявляла, но и вести себя как ни в чём не бывало не могла.

Родители при любом случае уезжали из дома до вечера, а тётка то и дело появлялась невесть откуда. Бо́льшую часть времени она проводила с кошкой. Иногда с чердака доносились дикие визжания, которые пугали Маргариту.

Близился день её семнадцатилетия, но даже это событие не радовало. Она любила свои дни рождения, родители всегда устраивали пикник во дворе дома: папа жарил мясо на гриле, а мама пекла торт с малиновой начинкой. В этот день всегда собиралось много гостей, засыпающих именинницу поздравлениями и подарками. Но события прошедших дней говорили о том, что в этот раз праздник будет совсем другим.

Рита захлопнула учебник и откинула его в сторону. Произошедшее никак не освобождало от подготовки к вступительным экзаменам, до которых оставалось меньше месяца. Ничего не умещалось в голове — это сильно злило и сбивало с настроя. По нескольку раз приходилось перечитывать одно и то же, пока понимание не укладывалось на свои полочки в голове. В момент раздумий девушке пришла мысль, что пора оставить родительский дом. Раньше это пугало, но теперь выглядело не так ужасно.

«Все оставляют дом, — размышляла она, выводя абстрактный рисунок. — Хорошая возможность начать самостоятельную жизнь».

Перелистнув страницу, Марго наткнулась на записи, которые сделала о забытом сне. То, что снилось, случилось практически так же наяву. Звук закрывающейся двери прервал её, потом послышался тихий топот, как будто маленький ребёнок бегал по коридору взад-вперёд.

— Я не помню, какая из комнат её, — раздался тихий шёпот за дверью. — По-моему, эта.

— Нет, вон та, дальняя!

— Да нет же, эта! — спорили между собой двое.

— Ты вообще уверен, что это была она?

— Да! Только выше! — заверил тоненький голос. — Кто-то идёт! Живо наверх!

Рита приоткрыла дверь и выглянула через узкую щель. Коридор оказался пуст, ни единого намёка на чьё-то присутствие.

— Давай, толстяк, шевели задом! — донёсся до ушей Марго голос с лестницы, ведущей на чердак. — Из-за тебя нас поймают!

— Я пытаюсь, пытаюсь я! — тонко поскуливал кто-то.

Рита на цыпочках подошла к двери и резко распахнула её. На лестнице тоже никого не оказалось, лишь что-то тёмное скользнуло по ней и исчезло. Было странно, что дверь оказалась не заперта. Тётка всегда закрывала её на ключ, а его хранила при себе, чтобы Рита не могла пробраться сюда.

Воспользовавшись моментом, девушка проскользнула наверх, чтобы одним глазком взглянуть на своего пушистого друга.

На чердаке она никого не обнаружила. Сейчас здесь стало намного чище, все вещи были аккуратно разложены по коробкам и полкам. Да и дышать как-то стало легче.

Рита чуть приблизилась к корзине, где тихо сопел усатый комочек. Кошка выглядела очень красиво, её шерсть переливалась сине-голубым оттенком. С каждым днём ей становилось лучше, но она всё ещё не приходила в сознание.

— Поправляйся быстрее, — прошептала Марго. Она уже собиралась уйти, как вдруг в одной из коробок раздались голоса. Те самые, которые звучали в коридоре. Рита взяла в руки старую ракетку и слегка ткнула в картонный ящик. Коробка упала набок, и из неё с криками выскочили детские игрушки.

— Ну зачем же так пихаться? — негодовал плюшевый медведь в заплатках.

Рита остолбенела. Перед ней стояли старые игрушки из далёкого детства. Любимый плюшевый медведь Фарни, кукла Люси, черепашка Рори и львёнок Рык.

— Это невозможно! — выпалила Рита и отстранилась. — Вы же говорите!

Те звонко рассмеялись.

— Ну, конечно!

— Наверное, я снова сплю, — Рита ущипнула себя за щеку в надежде, что это ей только чудится.

— Ну что, помогло? — ухмыльнулся медведь, стряхивая с себя пыль.

— Как это возможно? — не понимала девушка.

— Но ведь оживила нас ты, — обратилась к ней кукла. — Неужели не помнишь, как ты заботилась о нас?

— Я думала, что это была лишь моя фантазия. Чего только дети не выдумывают, — объяснила Рита.

— А всё твоя мама и злыдни-тётки, это они…

— РЫК! — остановили его Люси и Фарни. Львёнок недовольно фыркнул, будто чихнул, и замолчал.

Рита не удивилась его словам. Она и без него знала, что именно родственники причастны к случившемуся. Тяжело выдохнув, Марго присела на пол и пододвинулась немного ближе к старым друзьям. Каждый день становился безумней предыдущего. Что-то необъяснимое, странное и временами даже пугающее.

Всё могло быть намного проще, если бы не эти тайны. Рита никогда не хранила секреты от родителей, всегда была честна и думала, что они тоже, но теперь она убеждалась всё больше, что в семье царила не такая уж идиллия.

— Н-да, не так мы представляли нашу встречу после долгой разлуки, — расстроилась черепашка Рори. — Думали, ты будешь рада, а ты даже нас толком и не помнишь.

— А почему вы не пришли ко мне? — завелась Марго. — Неужели было трудно как-то сообщить, что вы здесь?

— Мы хотели, вот только…

— Только что? — перебила она медведя.

Все четверо замолчали, а в поникших взглядах читалось сожаление. Сожаление о том, что они не могут раскрыть всю правду. Не выдержав, львёнок завопил и протараторил:

— Нам запретили! Твоя тётка Виктория!

— Вот болтун! — дёрнула его за ус черепашка.

— А ещё царь зверей, — с осуждением взглянула на него Люси.

— Прекратите! — прервала общее недовольство Рита. — В отличие от вас, он не пытается ничего скрыть. И если бы мог, всё мне рассказал.

Троице в момент стало стыдно от этих слов. Они тоже хотели всё рассказать, но уж очень боялись Викторию.

— Она грозилась нас выкинуть. Если мы оставим эту штуку без присмотра.

Маргарита взглянула в ту сторону, куда указывала лапа медведя, и увидела сундук, стоявший в углу чердака. В нём мама хранила то, что называла прошлой жизнью. Старые письма, фотоальбомы и кучу разных бесполезных вещей.

Рита аккуратно сняла с крышки сундука коробки и скинула пыльное покрывало. Тогда она не придавала значения словам матери. Сейчас же рассчитывала разузнать всё сама. Ходить в неведении больше не хотелось.

Старинный сундук оказался закрыт на большой амбарный замок. Тихо открыть его можно было только с помощью ключа. Попытка взлома наделает много шума, и тогда тётка пулей примчится наверх. Разбираться она не будет. В лучшем случае накричит за неподчинение. В худшем — запрёт племянницу в комнате, а игрушки отправит в мусорный бак, как и обещала.

— Фарни! — торжественно объявила Рита. — Ты же взламывал замок, когда мы спасали Люси из темницы! — вспомнила она одно из скрытых умений медведя.

Маленькие друзья переглянулись друг с другом. Фарни почесал плюшевую голову и стал перетаптываться на месте. Рори спросила, что его так взволновало, но мишка только прокряхтел и плюхнулся на мягкий зад.

— Я не помню, как это делать, — наконец признался он. — Много лет прошло, да и не такой я уже, как был.

— Вот обманщик! — начал злиться Рык. — Не ты ли говорил нам на протяжение этих лет, что всё помнишь и всё умеешь?

Фарни стыдливо потупился.

— Мой синтепон всё так же свеж и молод! — передразнивал его львёнок.

— Перестань! Забыл, как только что тебя ругали? — осадила Рита. — Фарни, ты сможешь. Я нисколько не сомневаюсь в этом.

Медвежонок вытащил из заплатки кусок толстой проволоки, потом придал ей изогнутую форму и вставил в скважину замка.

— Не поддаётся!

С третьей попытки раздался долгожданный щелчок, и замок открылся. Рита тихо сняла его с петель и откинула крышку сундука. Внутри лежало много разных вещей: связанная пачка писем, шкатулки, травы и благовония.

— Тут не мешало бы хорошенько прибраться, — сдувая толстый слой пыли, сказала Люси.

Рита открыла старый альбом, из которого выпали черно-белые фотографии. На снимке были изображены в юном возрасте мама и тётки. На обороте фото она прочитала: «Виктория, Екатерина и Елена, дочери рода Браун». Это семейный альбом. На других снимках Рита мало кого узнавала. Судя по подписям на оборотах, некоторые фото сохранились ещё с девятнадцатого века.

На одном из них Маргарита увидела женщину, точь-в-точь похожую на её бабушку.

— Герцогиня Элизабет Фор-Тис Браун. Гонщица диких ветров, — прочитала Рита. — Странными титулами владели мои родственники.

— Что это у неё? — указывая на шею герцогини, спросил Рык. — Какая необычная штука.

— Это не штука, — улыбнулась Марго. — Это кулон.

По маленьким бусинкам, которые смотрели на неё стеклянным взглядом, Рита сообразила, что игрушки многого не знают. Когда мама запретила ей здесь играть, они остались совершенно одни. Мысль о том, что столько времени друзья провели здесь в полном одиночестве, просто ужасала. Она ведь даже не подозревала, что наверху её кто-то ждёт. Из-за этого Рита злилась на отца и мать ещё сильнее.

— Кулон — такое украшение, его носят на шее, — добавила Люси и похвасталась своим, который шёл с ней в комплекте.

— Смотрите, а это что? — показала Рори найденное фото. Надпись была зачёркнута, да так, что невозможно прочитать и узнать, кто на нём запечатлён. Рита попыталась вглядеться сквозь засохшие линии чернил и разобрать хотя бы что-то.

— Чёркали прям сильно, — заметил Рык полосы от оставленной ручки.

— Смотрите, здесь ещё такие же соты! — вскрикнул Фарни. — Ой, фото! — исправил себя он.

— Зачем уничтожать семейные снимки? — не понимала Рита. — Мама всегда говорила, что фотография — это величайшее изобретение человека. Через годы и века можно увидеть своими глазами то, чего давно уже нет. Это память.

— Гляди! У женщины на снимке такой же кулон, как и у той герцогини. Может, это какая-то реликвия? — предположила Люси.

— Возможно, — согласилась с ней Рита.

На самом дне сундука Рита нашла свёрток, перемотанный шерстяной нитью, и конверт. Немедля она раскрыла письмо и начала читать его вслух: «Страж! Если ты это читаешь, значит, меня уже нет в живых. Прости, что я не подготовила тебя к этой миссии. Скажу лишь в своё оправдание, что меня тоже не готовили к этому. Самопознание и обучение воспитают в тебе силы и храбрость. Укрепят все те качества, которыми должен обладать страж амулета четырёх стихий. Твоя основная задача — оберегать его ценой своей жизни. Ты должен беречь его до той поры, пока не придёт в этот мир тот, кому он принадлежит по праву, тот, кто станет с ним единым целым. Со дня сотворения мы оберегаем артефакт, пока не придёт час передать амулет владельцу.

Существовало всего шесть истинных владельцев. Последней была наша родственница — Графиня Браун. Я рада, что он останется храниться в семье истинного чародея. После её смерти амулет уснул.

Когда придёт час, он вновь проснётся и призовёт того, кто по силе будет равен ему.

Надеюсь, тебе повезёт больше, чем мне. С великим уважением и верой в тебя

Т.С.Б»

— Что это значит?! — хором спросили игрушки.

Маргарита не могла ответить на этот вопрос. Чем больше она хотела разобраться, тем сильнее запутывалась. Она разорвала бечёвку и развернула свёрток. Внутри лежал тот самый кулон форме солнца, который она видела на шее герцогини и на других снимках.

Он был небольшой, чуть меньше ладони. В центре круга выдавлены четыре символа, украшенные камнями. Контур круга устелен мелкими бусинками, напоминающими жемчужины. А от них развевались волнистые лучи. Амулет сверкал и переливался, притягивая взгляд. В жизни он выглядел намного эффектнее, чем на снимках.

— Давайте всё сложим обратно. Если заметят, что мы тут лазили, нам ой как влетит, — начала переживать кукла.

В коридоре послышался голос Виктории. Быстро вернув всё на свои места, Рита подхватила игрушки на руки и спряталась за дверью чердака.

Через секунду вошла тётка. Она замерла прямо у входа, будто что-то невидимое её остановило. Оглядевшись по сторонам, она как ни в чём не бывало продолжила тихо брюзжать себе под нос.

Пока она врачевала, Рита тихо проскользнула из-за двери к лестнице и вернулась в свою комнату.

— Фух, чуть не попались, — прошептал Фарни.

И правда, если бы Люси не поторопила их, кто знает, какой скандал сейчас мог разразиться.

— Какая у тебя комната, — немного опешил Рык. — Она не такая, какой я её запомнил.

— Ну, конечно, я же расту! — улыбнулась Марго, поправляя на полке книги. — Я выросла из старой кровати, теперь-то она мне мала. Да и с игрушками уже не играю.

То, что она сказала, сильно расстроило друзей. Они не могли понять, почему Рита так изменилась.

— Неужели мы чем-то тебя обидели?

Рита попыталась объяснить, что, когда дети становятся старше, у них появляются новые потребности и интересы. Это не значит, что их чем-то обидели, просто, когда приходит время, детские развлечения забываются, но память о них остаётся.

— А потом этим забавам учат своих детей, — закончила она.

— СВОИХ ДЕТЕЙ! — в голос вскрикнули игрушки.

— У тебя есть дети?! — прошептал Рык так тихо, что едва было слышно.

— Нет, конечно, нет! — смеялась Марго.

— А почему нет? — удивился Фарни. — Ты у нас вон какая красивая.

Девушка похлопала по голове мишку и продолжила:

— Потому, что я ещё маленькая.

— Ты же сказала, что выросла, — не понимала Рори.

Маргарита не знала, как ответить на эти вопросы. Как только она отвечала на один, игрушки тут же задавали новые, смущая и заставляя её чувствовать себя глупой.

— Ну, я выросла не до конца, — закатив глаза, сказала она, поняв, какую глупость только что озвучила.

Люси и Рори тут же принялись выяснять, насколько же конкретно она выросла.

— Настолько? — показывая три пальчика, спросила черепашка. Рита отрицательно покачала головой. — Настолько? — показала она снова три пальца, только на другой лапке.

— Рори, нет, у тебя всего по три пальца на каждой лапе, и даже их общая сумма не покажет, насколько я выросла.

— Сумма? — протяжно выдохнула черепаха. По выпученным глазам казалось, что голова Рори стала увеличиваться.

— Всё, не думай. Никаких вопросов. Мне через два дня будет семнадцать.

— Ух ты, — в унисон, восторженно пропели друзья. — А это сколько?

Рита начинала краснеть, теперь ей было понятно состояние её преподавателей, которые пытались вдолбить им элементарные вещи.

— Вы что, не умеете считать?

Все четверо переглянулись друг на друга и ответили наперебой:

— Нет! Нас никто не учил этому.

— Ты начинала, а потом — всё.

— И до скольких я вас научила считать?

— Раз, два, — начала Рори загибать пальчики, но после цифры три замолчала и с ужасом вскрикнула: — А где остальные?!

— До десяти! Мы умеем считать до десяти, — ответила Люси, успокаивая черепаху.

Рите в голову проникла гениальная идея. Она открыла свой ноутбук и вбила в поисковике: «Математика для дошкольного возраста».

— Смотрите сюда, — указала она на монитор. Игрушки настороженно пододвинулись к экрану и стали слушать голос, который в стихотворной форме объяснял, что же такое число, и начал учить их счёту.

* * *

Рита мыла посуду в тот момент, когда с криком на кухню забежала Рори, а следом за ней влетел Рык. Он бежал так быстро, что в тот момент, когда нужно было остановиться, у него это не получилось. Львёнок врезался в кухонный ящик. Хорошо, что внутри друга простой мягкий наполнитель, он-то и смягчил удар.

Несмотря на то, что Рори черепаха, в скорости она не уступала другим, к тому же она была очень ловкой. В несколько прыжков она вскарабкалась по ноге Риты и уселась к ней на плечо.

Помотав головой из стороны в сторону, Рык сжался как пружина и прыгнул вверх. Если бы Рита не успела его поймать, он точно сбил бы Рори.

— Успокойтесь оба! — требовала девушка. — Что я говорила вам про беготню в доме?! Хотите, чтобы тётка «прописала» вас в мусорном баке?

— Это она начала! — рыкнул львёнок.

— Ты лжёшь, усатый! — передразнивала его Рори. — Рита, это всё они!

— Ну погоди, черепаха, я до тебя доберусь, — угрожал неминуемой расправой Рык.

— Чем она тебя так рассердила?

— Она меня поранила карандашом. Вот, видишь?

На правом боку у львёнка красовался пятисантиметровый разрыв по шву, из которого торчал кусочек белого синтепона. Рита успокоила его, что в этом нет нечего опасного. На уроках труда в школе она научилась шить и ремонтировать одежду. Этот малюсенький разрыв она сможет без особых трудностей восстановить.

В её комнате царил полный беспорядок, когда она вошла туда. Игрушки всё перевернули вверх дном. Повсюду разбросали тетради и книги, по которым они должны были заниматься. Лиловый тюль сорвали с карниза. Люси стояла на подоконнике и привязывала его край к своей угловатой талии. Фарни лежал на подушке, усыпанной разноцветной стружкой и огрызками недоеденных им карандашей.

— Это не я! — пробубнил он с набитым ртом.

Комната выглядела так, будто в ней проходят военные действия, не хватало только костров и взрывов вокруг.

— Что вы тут натворили? — опешила Марго. — Вы решили весь дом разгромить? Я просила сидеть тихо, а если бы зашли родители или Виктория? Представляете, что случилось бы?!

Всем четверым стало не по себе от этого. Столько времени они были предоставлены сами себе. Делали, что хотели, играли, когда хотели. В конце концов игрушки для того и созданы, чтобы веселиться.

За столько дней впервые раздался голос мамы, который просил дочку спуститься. Рита сильно занервничала, сотни мыслей сразу полезли в голову.

— Мне всё равно, кто это сделал, — перешла она с грозного голоса на шёпот, — но к моему приходу, чтоб тут была идеальная чистота! И не забываем про правила, которое вы уже нарушили.

Когда Марго перенесла игрушки с чердака, ввела для них ограничения. Первым пунктом воспрещалось выходить из комнаты и бегать по дому. Вторым — шуметь и устраивать беспорядок. Третье условие говорило, что, если кто-то заходит без стука, они прячутся под кроватью. И наконец четвёртое правило обязывало их всегда держаться вместе. Нарушение правил влекло за собой наказание: они должны были выполнять специальные задания, связанные с учёбой, которые Марго придумывала для них.

В гостиной Риту ждали родители и тётка. Они сидели за столом и обсуждали завтрашнее торжество. Рита не намеревалась отмечать. Она так сразу и сказала, когда мама спросила, что дочка хотела бы видеть в праздничном меню.

— Блюдо под названием правда, — сухо сказала она. — У меня нет настроения праздновать, мама, и причину вы знаете.

— Милая, зачем ты так? Мы же хотим как лучше, — улыбнулся Михаил, он ждал, что в ответ она тоже улыбнется, но Марго стояла хмурая.

Екатерина не смотрела на дочь. То ли от неловкости, то ли от нежелания. Рите показалось на долю секунды, что матери всё равно.

— Может быть, прежде чем праздновать, поговорим о том, что происходит? — предложила Рита в очередной раз.

Родственники поменялись в лице. Снова то же напряжение пробежало между всеми. Она была готова услышать объяснение, но вместо этого мама попросила её уйти.

Рита даже не удивилась этой просьбе. Недолго думая, она объявила о своём решении уехать от них. Как только сдаст экзамены, переедет в общежитие при университете.

— И давно ты это решила? — поинтересовалась Виктория. Мама закусила нижнюю губу в ожидании ответа. Она знала, что дочь может принять подобное решение, но верить в это не хотелось.

— Если это всё, то я, пожалуй, пойду.

— Тебя никто не отпускал! — попыталась остановить её тётя.

— Не надо мне приказывать! Я не твоя дочь! Хочется кем-то командовать, заведи собаку!

Рита очень рассердилась. Её злило, что все вокруг вели себя так, будто ничего не произошло. Она быстро поднялась в свою комнату и хлопнула дверью.

— Это только наша вина, — сказала Виктория.

— Да хватит уже! — рявкнула Екатерина, сминая листок с завтрашним меню. Душевные терзания метались в ней, и от этого неведения становлюсь только хуже. — Узнав правду, она не простит нас, Вика, — голос её дрожал.

— Это уже ей решать. Ясно только одно: чем дольше мы с этим тянем, тем хуже будет для всех нас.

Рита уткнулась в подушку и сжала её изо всех сил. Ещё чуть-чуть — и перья вырвались бы наружу. Она не понимала, почему родители так упрямы и всячески пытаются избежать разговора. И не догадывалась, насколько эта тайна изменит её жизнь и какой выбор в дальнейшем ей предстоит сделать.

В комнате стояла подозрительная тишина. Девушка и не заметила сразу, что теперь тут был полный порядок, всё вернулось в прежний вид. Вот только проказников глаза не наблюдали. Рита думала, что они опять вышли из комнаты и уже хотела пойти их искать, но вовремя вспомнила одно из своих же правил.

Они спрятались под кроватью и сидели не шевелясь.

— Выходите, тут только я, — поднимая края покрывала, сказала она.

— Мы слышали, как вы ругались.

Рита улыбнулась и сказала, что тётка, как обычно, пыталась покомандовать, вот она и не выдержала. Достав из шкафчика шкатулку, Рита стала подбирать нити в тон шерсти львёнка.

— Вот эти подходят ближе всего, — взяв бежевого цвета катушку, сказала она.

Рык одобрительно кивнул и лёг к ней той стороной, где был разрыв. Маргарита продела нить в игольное ушко, завязала маленький узелок и принялась накладывать шов.

У Люси и Рори скривились в ужасе лица. Впервые они видели такую процедуру. И только Фарни соблюдал невозмутимый вид. Он рассказал, как на фабрике, где его выпускали, работницы так же вручную пришивали к нему цветные заплатки. Он даже помнил, что чувствовал в тот момент, когда вытягивали нить: ему казалось, будто его щекочут.

— Почему ты злишься на родителей? — пропищала Рори, не отрывая взгляда от иглы. Рите было сложно рассказать им о том, что происходит у неё внутри. Хоть они и говорят, но всё же не живые, а значит, не смогут понять её до конца.

— Я злюсь на их тайны. Понимаете?

Рори кивнула и подошла чуть ближе. Она слушала Риту очень внимательно, вникая в каждое слово.

— Чего они боятся, не понимаю? Чем дольше они молчат…

–… тем больнее делают, — продолжила за неё черепашка.

Губы Маргариты расплылись в улыбке, она закончила последний стежок и, сделав петлю, затянула нить. Рык всё не мог наглядеться на себя в зеркало, уж больно ему нравился теперешний вид.

— Они любят тебя и просто хотят защитить. Родители всегда так делают. Пытаются уберечь от опасностей. Может, тебе и не нужно знать эти тайны? Ведь до этого тебя они не волновали.

Слова черепашки заставили Риту пересмотреть своё отношение к родным. Плюшевые игрушки указывали ей на то, о чём она забыла. Возможно, сокрытое и вправду могло причинить вред.

— И мы хотели поесть праздничный торт, — заявил Фарни. — Не каждый день исполняется семнадцать лет. Верно?

Рита согласилась со старыми друзьями и поспешила сообщить родителям о решении всё-таки отметить своё семнадцатилетие.

Мама впервые улыбнулась за эти дни. От слов дочери в глазах снова блеснул свет надежды и радости. Какая-то её часть говорила, что теперь всё образуется. Но другая холодно и нудно шептала, что это лишь недолгое затишье перед ужасающей бурей.

* * *

Рано утром Рита поехала с родителями в торговый центр за покупками. Нужно было купить продукты для праздничного торта и напитки для гостей.

Тётка осталась дома, сославшись на важные дела. По правде говоря, никаких дел у неё не намечалось, не считая ухода за пушистым другом. Виктория просто не любила ходить в магазины, это занятие утомляло и навевало на неё сон.

Они приехали как раз к открытию торгового центра. И первым делом родители повели дочь в бутик модных платьев.

— Нам сюда, — указала мама на серебряную вывеску с чёрными буквами.

— Лякотэр, — прочитала Марго название магазина.

На витрине стояли высокие манекены в красивых вечерних нарядах. Сам магазин оказался не очень большой, чуть больше их гостиной. Повсюду были развешаны платья для любого торжества и для самых привередливых модниц.

Рита же не относилась к их числу, она узнавала о моде лишь от своей подруги Тани и кузины. Сама же носила то, что нравилось: футболки, джинсы и кроссовки. Даже на выпускной надела бордовый костюм с широкими летящими штанами, которые отдалённо напоминали длинную юбку. Против платьев она ничего не имела, просто в них ей было неудобно. Чувствовался необъяснимый дискомфорт. Что-то подсказывало Рите: именно сейчас она получит подарок в честь дня рождения. «Лишь бы не платье, — повторяла она про себя без остановки. — Книгу, духи — что угодно…»

Мама вела беседу со светловолосой девушкой в белой рубашке. Рита не слышала, о чём они говорили, но, когда девушка вынесла коробку, перевязанную лентой, мама попросила дочку подойти к ним.

Внутри лежало невероятное платье фиолетового цвета. Марго даже забыла о том, что несколько минут назад не хотела ничего подобного. Сейчас же впервые ей самой захотелось примерить его.

— Тебе нравится? — напряглась мама, заметив шокированное лицо дочери.

— Трудно сказать, — как-то неопределённо ответила Рита.

Родители переглянулись. Папа что-то буркнул и уже собрался объявить продавцу о том, что покупка не состоится.

— Трудно сказать, пока оно в коробке, а не на мне, — звонко засмеялась девушка.

Мама приглядела наряд ещё несколько дней назад и попросила отложить его. Платье оказалось впору и, что самое странное, в нём Рита чувствовала себя очень удобно. По плечам были нашиты кружева, оттуда они спускались по спине и переду, до талии. Финальным штрихом стал тонкий ремешок с серебряной бляшкой.

— Я надену его сегодня вечером! — объявила она, кружась перед зеркалом.

Родители никогда не видели, чтобы дочка любовалась собой. Конечно, это не первое платье, которое они дарили, но то, что Рите самой нравилось смотреть на себя, случилось на их памяти впервые.

Они вернулись домой в обед. В доме Риту ждал ещё один сюрприз. Повсюду парили разноцветные воздушные шары, висели мерцающие гирлянды, а на стенах — плакаты с её детскими фотографиями. Карниз террасы украшали связанные между собой флажки, на которых были также её изображения, но уже во взрослом возрасте.

Из гостиной выплыла Виктория с улыбкой на лице.

— Так вот какие у тебя дела, — осматривая плакаты, сказала Екатерина.

— Ну, надо же было как-то разукрасить дом и придать праздничную атмосферу, — промурлыкала та. — Я всё думала, как мне это сделать, и вы не поверите, решение нашлось у моей племянницы в комнате.

У Маргариты засосало под ложечкой. Стало казаться, что тётка всё-таки разузнала о секрете и без всяких колебаний раскроет его матери и отцу.

— Ты что, все фото порезала? — донеся крик папы с кухни.

— Ох-х-х… — протянула Виктория. — Конечно же нет. Распечатала их на принтере твоей дочери. Кстати, не думала, что ты настолько любишь себя.

Маргарита от неожиданности прикусила язык.

— Ты заходила в мою комнату? — переспросила она.

— Ну, мне нужно было как-то снимки распечатать. Или ты хотела, чтобы я резала твои настоящие фото, как ты это сделала.

Рита не понимала, о чём говорила Виктория. Какая любовь к себе, о чём она вообще?.. Девушка ничего не резала, и в мыслях не было заниматься подобным. Если только опять четверо друзей не учудили что-то.

— Надеюсь, ты не всю краску использовала, — сказала Марго и быстро направилась в комнату.

Постучав в дверь, она зашла в комнату и поразилась увиденному. Все стены украшали её фотографии и детские рисунки, как внизу. А на двери висел плакат с надписью: «С днём рождения!»

— Тебе нравится? — тут же спросил Фарни.

— Красота! Это просто бесподобно! — похвалила их Рита.

— Н-да, вот только сюрприз не удался. Твоя тётка украла нашу идею, — пожаловалась Люси, — Заходила сюда, пока вас не было, нас она не заметила, мы спрятались под кроватью.

Рита крепко обняла маленьких друзей и сказала, что у них получилось намного лучше, чем у тётки.

— Это ещё не всё! — улыбнулся Фарни и подарил ей свою любимую пуговицу, которую хранил как талисман на удачу. Рори подарила заколку, которую Марго оставила ей ещё в детстве, а Люси и Рык сочинили для неё стих на фантике из-под конфеты.

Уже давно Рита не ощущала это чувство лёгкости и спокойствия. Обиды и сомнения исчезли сами собой. Родители готовили угощения на пару с тёткой и лишь периодически начинали спорить по поводу правильности приготовления блюд.

Да, этот вечер обещал быть полон радости и улыбок. Именно таким хотела запомнить его Маргарита Варзанид, но, к сожалению, этому желанию не суждено было сбыться.