Зараза 3: Королева

Евгений Александрович Гарцевич, 2022

Эпидемия в Сьерра-Леоне не утихает, количество зараженных растет с каждым днем. Спасти город уже нельзя, но есть шанс остановить заразу и уничтожить первоисточник. Если, конечно, уже не слишком поздно…

Глава 2

Следующие три дня я опять спал. И ел. Мучился неизвестностью, ругая воображение за те картинки, что рисовались про сестру, Астрид и парней и медитируя, что они уже где-то близко к дому и у них все хорошо. Гулял вокруг лагеря, пока безуспешно пытаясь разобраться в видениях, воспоминаниях и реальности. Каждый день увеличивал километраж и пытался участвовать в тренировках, которые регулярно устраивали камаджоры, чтобы тренировать свою малышню.

Их учили драться — какой-то древний аборигенский стиль больше похожий на танец и заточенный на работу с длинной острой палкой из темного дерева. Основная цель — проткнуть противника, причем желательно в голову, при этом не дать себя схватить. Прям отработка ликвидации ходячих, и гибкая вертлявая школота выделывала такие кульбиты перед деревянными манекенами, что крылатая фраза: «порхай, как бабочка, жаль, как пчела» приобретала вполне реальный смысл. Манекены по конструкции напоминали китайские вин-чуны, только торчащие штыри длиннее и больше механизмов, чтобы махать крючковатыми конечностями.

Я в такие игры не играл. Хватало пары-тройки приседаний и начинала кружиться голова. А после попытки отжаться, я, как правило, засыпал прямо на земле, отползая, чтобы на меня не наступили.

Постепенно тело начинало слушаться и, несмотря на то, что я прибавил несколько килограмм, становилось легче его контролировать. Процентов девяносто времени. Остальные десять, причем это случалось совершенно неожиданно. Я не контролировал ничего. Мог просто идти и рухнуть от прострелившей ногу судороги, мог спокойно сидеть, а потом встать и пошатнуться. Так бывает иногда во время пьянки, пока сидишь, кажется, что все ты в полном порядке, а стоит подняться, так все плывет, и лицо летит навстречу полу.

Также фигня творилась со всем. То ослепну на мгновение, то оглохну, один раз даже штаны обмочил. Неудобно было капец как, особенно от заботливых и всепонимающих взглядов камаджоров. Мол, не ссы, дело житейское, все через это прошли. Но я даже сквозь жуткий и корявый говор креольского понял, что это сарказм. Моментально в голове раздался далекий шепоток с призывом не скрывать своих желаний и прибить кого-нибудь.

Шепот стал частым гостем. Чаще всего приходил во сне, провоцируя на всякие мерзости. Я старался игнорировать, но довольно быстро срывался, сквозь сон знакомя Шекхед с богатым и могучим русским матом. Но она возвращалась, а вот камаджоры вежливо отселили меня спать отдельно.

Справиться со всей этой жестью помогал Дедушка Лу и два совсем дряхлых колдуна. Первый успокаивал словом — поддерживал и обещал, что скоро станет лучше. Что контроль должен вернуться, по их опыту и хитрой математике процентов на девяносто восемь точно. А колдуны продолжали поить какой-то приторной гадостью и наносить на свежие татуировки вонючую зеленую мазь. Из чего она сделана, мне не сказали, но комаров и прочую мелкую живность отгоняла на ура.

Хотелось сдать кровь на анализы, может дело вообще в ней, а не в мази, и даже москиты брезгуют.

Но клиник поблизости не было. Как и лаборантов, врачей и ученых. Еще не было связи и было непонятно, пропала ли она совсем или просто место слишком глухое. Не было и транспорта. Старый мопед с небольшим кузовом, где меня везли, как мешок с картошкой, заводиться отказывался. А ни запчастей, ни знаний Вадика, у меня не было. А камаджоры лишь кривились. Пожимали плечами и задирали ноги, сверкая светлыми мозолистыми пятками.

Чего было в избытке, так это старых винтовок Мосина в разных форматах и состояниях и баек дедушки Лу про первых охотников на демонов.

Камаджоров винтовки особо не интересовали, у каждого было по одной и достаточно. И глядя, что они делают на тренировках со своими заостренными бильярдными киями, я был с ними согласен. «Мосинку» сказали брать любую, и часа за три, перебрав все ящики, я обзавелся сносным карабином образца сороковых годов, ремнем, подсумком для патронов и штыком. А вот кий-зубочистку мне не дали. Типа не положено, да и сырья нет.

Дедушка Лу рассказал, что копье готовят заранее к рождению будущего охотника и хоронят вместе с ним, когда приходит время. Взять в руки чужое — самое страшное оскорбление, которое можно нанести охотнику.

Технологию создания я проспал, как раз в этот момент выключило, запомнил только, что это долго и геморно, и дерево там какое-то особенное. Типа железного, которое они называют — бонгосси, и найти его не так уж и легко, тем более теперь.

— А если сломается? — спросил я, показав на тонкий кий, лежащий возле камаджора, когда мы уселись ужинать.

— Как это? — Дедушка Лу поперхнулся, — Бонгосси нельзя сломать! Там особое дерево, особая обработка, наговоры сильнейших колдунов.

— А…ну тогда, конечно, — я подложил себе добавки и стал дуть на еду, только-только прошли ожоги неба и языка, боль от которых пришла не сразу.

— Не смейся, — вздохнул Лу, будто собирался прочитать лекцию маленькому ребенку, — Ты можешь не верить, это нормально.

— Я хочу верить. Честно, — я махнул рукой в предполагаемую сторону Фритауна, — Но не могу понять, как вот это там все связано с обычным алмазом.

— А кто сказал, что он обычный?

— Понятное дело, что магический.

— Вот опять ты за свое. Подожди спорить, я постараюсь объяснить так, чтобы ты понял, — Лу задумался, — Так, как это понимаю я.

И он рассказал. Медленно и терпеливо, повторяя те моменты, на которых я выключался.

Дело было не столько в алмазе. Это не был какой-то там магический уничтожитель всего и вся. Это был замок и сразу же ключ.

По версии Дедушки Лу, а его версия годами передавалась предками из уст в уста и, скорее всего, видоизменялась и обросла дополнительными мифами и байками, первые камаджоры не смогли полностью уничтожить источник заразы. Но смогли заблокировать глубоко под землей, сделав некое подобие гробницы. Создали там какой-то магический кувшин, а алмазом заткнули, как пробкой.

Что-то уж больно это напоминало детские сказки про джиннов и пещеру Алладина, но я сдержался.

— Ну, допустим, не понимаю, но приму, — я постарался сделать максимально серьезный голос. — Но какой смысл тащить алмаз обратно, если зараза уже расползлась по всей стране?

— Так учат старейшие, — Лу разворошил угли в костре, так что в воздух взметнулись горящие искорки, зловеще так, будто голову монстра с рогами изобразили, — Шекхед, прародительницу надо убить, потом сжечь, а прах вернуть и запечатать алмазом.

— Оукей, — вкрадчиво спросил я, — А я-то вам зачем? Чего вы со мной возитесь?

— Ну, знаешь, я хоть и старый туземец, — улыбнулся Дедушка Лу, оглядываясь, что нас никто не подслушивает, — но еще не совсем ку-ку. Мы что палками эту зверюгу запинать должны? Защекочем ее до смерти? Ну уж дудки! Мы даже не знаем, с чем там придется столкнуться.

— А что нет каких-то описаний? Наскальная живопись в конце концов? Глиняные таблички со схемами? На чем там еще в древности потомкам послания оставляли?

— Есть, но я предпочитаю в них не верить. Так спокойней для психики. Надежда хоть какая-то появляется.

— А я по-вашему ядерную бомбу должен собрать из подручных средств? — теперь уже я улыбнулся.

— Ядерную не нужно. Но технологии и способы насильственного умерщвления сильно изменились со времен, когда мои предки смогли только запереть Шекхед, а ты в этом явно больше понимаешь.

И так пафосно он это сказал, что похоже даже не шутил. А мне нужно во Фритаун, узнать, что с нашими. В идеале еще и Астрид найти, чтобы осмотрела меня и лечение какое-то назначила. Но и Шекхед надо убить, даже не ради того, что камаджорам должен, но, чтобы зараза дальше в мир не пробралась.

— Мне нужна машина или мотоцикл, — триста километров, как говорится, бешеной собаке не крюк, но все же.

— Это только в Сефаду, — покачал головой Лу. — Но нам туда и надо. Город возле алмазных шахт “Койду Лимитед”. Это дочерняя компания «Глобал корп». А мы не знаем в какой именно шахте гробница Шекхед. Даже не знаем, где именно «Глобалы» нашли алмаз.

— А легенды, предания? Новости, пресс-релизы на худой конец?

— Предки были немногословны, — вздохнул Дедушка Лу. — В преданиях, если адаптировать на современный язык, написано, что это старая глубокая пещера с дырой почти до центра земли. Что можно интерпретировать по-разному.

— Даже как простую сказку, — пронеслась неконтролируемая волна злости, и я уже не удержался, забив на возможность ранить верования старика. — Ну, хорошо. А «глобалы»? Пресс-конференция же была?

— Они ушли от ответа. Не сказали, откуда именно алмаз. Мотивируя это коммерческой тайной и опасностью диверсий со стороны конкурентов.

— Ясно, — довольно быстро меня отпустило и даже как-то стыдно стало, что на старика голос повысил, — Идеи есть?

— Есть три, максимум четыре шахты, которые могли бы подойти под описание. И ближайшая рядом с нами. Выспись, завтра пойдем на разведку. Там и машину тебе подберем.

* * *

Я чувствовал себя аборигеном. Выглядел как абориген, пах, как абориген, ел, то что ели аборигены и ходил пешком, как аборигены.

Мне выдали кожаную сумку через плечо, куда я сложил запасные патроны и большой запас еды: рис в глиняных горшочках, зеленое рагу из листьев маниоки и связку бананов. Мяса у камаджоров практически не было, а есть я хотел постоянно. Не то чтобы они все тут веганы, просто и раньше это дорого для большинства жителей страны, а спрятать склад с консервами в лесу, почему-то никто не догадался.

Дедушка Лу вызвался идти со мной и взял с нами Али. Винтовки на плечо, у меня штык, у камаджоров их острые палки, котомки за спиной — буденовок только не хватало, а так прямо бодрые черноармеецы.

Никакой информации, что происходило в городке и на прииске, не было. Камаджоры предпочитали, чтобы до поры до времени, об их лагере никто не знал и сами лезть никуда не торопились. Оттого и сидели на своей банановой диете, веганы чертовы. Аж бесило, как они радостно чавкают и причмокивают, а ты сдерживаешь набат в голове: «гооолод, гооолод», причем не вызванный паразитом, а собственный реальный.

Когда за лесом, наконец, открылся вид на город, мы сделали привал. Мне нужно было подкрепиться и отдохнуть. Я чувствовал в себе силы, я мог бегать, прыгать — быстрее, выше и дальше, чем раньше. Но вот только недолго. Чувствовал себя кроликом из рекламы, у которого на глазах садится заряд батареи.

Перезаряжала меня еда и короткий отдых. Я молотил бананы один за другим, будто дрова в очаг подбрасываю, где они и сгорали за мгновение. Плюс десять-пятнадцать минут перекура воображаемых сигарет и батареечка пополнялась, а кролик во мне радостно бил в ладошки.

Хотя то, что мы видели, радости никакой не вызывало — с левой стороны метров через пятьсот начиналась старая деревня, одноэтажные постройки, некогда яркие краски на крышах, давно никто не обновлял. Косые дохлые заборчики, ржавые ставни на окнах и ни одной машины в поле зрения. Справа промзона. Один высокий холм с ровно срезанной верхушкой, несколько маленьких — в одном из которых виднеется черный провал тоннеля. Повсюду грязь, камни, редкая зелень и следы от протекторов здоровенных шин, ведущих от холмов до разбросанных по округе пластмассовых зданий — типа обычная строительная бытовка, мутировавшая в самолетный ангар.

И вот там машины были — желтые сорокатонные самосвалы John Deere, похожие на муравьев, мордатые с кабинкой на одного человека по центру. Здоровенные погрузчики, экскаваторы, бульдозеры — то ли стройка века, то ли съемка сериала «Золотая лихорадка» от Discovery.

Все же съемка — построили декорации, решили свои задачи и бросили все. Если в карьере ТВ шоу про старателей, то в деревне снимали вестерн — знойная жара, пыль, скрип дверей на ветру (который я очень четко услышал в момент слухового скачка).

Народу — ноль. Все вокруг вымерло, и живое, и ожившее.

Первым, бесшумной тенью, к домам проскочил Али, следом мы с Лу. Не торопились, Лу, как на трость, опирался на свою палку, а я вертел «мосинкой» на каждый подозрительный звук или движение.

Заглянули в ближайший дом с открытой дверью. Маленькая кухня сразу без коридора, потом две тесных комнаты метров по десять. Скромненько, но живенько — кровать, телевизор, деревянные шкафы с потрескавшимся лаком на дверках, письменный стол, шкаф с книгами на незнакомом мне языке, но судя по картинкам, что-то анимешное. И повсюду бардак, как после обыска или срочного побега.

Шкафы распахнуты, часть вещей разбросана, часть отсутствует. В холодильнике запах тухлятины и протухшая еда. В раковине грязная посуда, пара почерневших бананов в вазочке на столе уже даже пылью покрылись. Трупов нет, крови нет.

— Сбежали все, — прошептал дедушка Лу.

— Куда и с чего вдруг такие продуманы оказались?

— Куда не знаю, но если «глобалы» вовремя смекнули, к чему все идет, закрыли шахту и сбежали, то местные могли поступить так же. Это хоть и деревня, но тут только работяги жили, кормились от шахты.

— Главное, чтобы машину оставили, а то на самосвале я могу далеко и не уехать.

Лу пошуршал в бумажках, валявшихся на столе, поднял рекламный буклет, торжественно потряс им и отдал мне. Yamba Motor Garage — вырви глаз яркая надпись, фотография гаража с белыми пикапами и купон на скидку.

— Пойдем, это недалеко.

Мы выборочно проверили еще два дома, но везде картина повторилась. Все разбросано, а народа и след простыл. В третьем доме повезло, и я набил свою авоську мясными консервами, похожими на нашу тушенку. Тот же тип банки, только с логотипом «Global Corp Food».

Спасибо тебе, добрый человек, что прихватил такое счастье с работы. Я на ходу вскрыл одну банку, шел и, чавкая, разговаривал с Дедушкой Лу.

Гараж «Ямба Мотор» нашелся через километр, мы уперлись в него, просто идя по главной улице. Г-образный навес на восемь машин, вместо домкратов и подъемников, глубокие ямы, будто под могилки. Машин под навесом было целых две — белый пикап «тойота» стоял с открытым капотом, но, к сожалению, без двигателя. Со второй тачкой было все еще хуже (тоже «японка», только фургончик), у нее просто не было колес. И заднего моста, как она держалась, я не понял, но с виду просто несколько листов из рессоры выпало и в землю уперлось.

Вернулся Али и сказал, что в городе везде так. Пусто, тихо и мертво.

Дальше по дороге нашли пустую заправку. Машин там не было, но бензин был, и целенаправленно маленький внутренний магазинчик никто не грабил. До меня.

Я тихонько, чтобы камаджоры не видели, выкинул всю выданную мне в лагере еду и, придавливая, в несколько слоев утрамбовал разные шоколадные батончики. Потом соорудил еще одну авоську из десятка пакетов, запихивая один в другой, и набил его водой и газировкой. Пока я объедался и мародерил, Дедушка Лу нашел автомобильный атлас Сьерра-Леоне.

Потом прошли мимо довольно милого и уютного отеля, построенного в Средиземноморском стиле с аккуратными колоннами на террасе. Уперлись в Т-образный перекресток перед мечетью и свернули к карьеру.

Вышли на пустырь и минуя административные и прочие здания направились к ряду брошенной техники неподалеку от въезда в тоннель. Помимо самосвалов и погрузчиков там мелькнуло несколько белых кузовов поменьше.

Поход по открытому пространству нервировал, но еще больше нервировало отсутствие зомби. Не верю. Так не бывает. Мозг уже не соглашался верить, что где-то может быть безопасно, зато рисовал целое множество подвохов. От «черепашки», который стаскивает куда-то тела и сейчас метнется на нас из-за кустов, до совсем какой-нибудь новой невидимой твари, как хамелеон, прячущейся в камнях.

Мы прошли мимо въезда в тоннель — метра три в ширину и пять в высоту, самосвал аккуратненько проскочит, но не развернуться, ни встречку пропустить уже не сможет. По бокам метра на полтора от земли белая краска, выше только неровные каменные сколы, даже сеток нет. Под потолком висит гирлянда не работающих сейчас фонарей.

— Не верится, что она там, — я подошел чуть поближе и потянулся к тоннелю, пытаясь принюхаться, — Грязью пахнет и камнем. Не чувствую зова.

— Я тоже сомневаюсь, что глобалы бросили бы место, где они нашли алмаз, — ответил Лу и, присев, поднял кусок глины и раскрошил его в пальцах, — Вероятно, это не здесь.

Я не стал спорить. Если можно сюда не лезть, то лучше сюда не лезть. Мы обошли вход, поднялись выше на холм и оказались на накатанной пыльной дороге. Где на обочине, как по заказу стояло несколько самосвалов, а из-за угла дальнего выглядывала узнаваемая морда старого «Дефендера». Того самого олдскульного поколения, дизайн которого тридцать лет не менялся, жесткого, аскетичного и с отличной проходимостью.

Этот оказался машиной скорой помощи. Небольшой белый фургон с надписью AMBULANCE и запаской прямо на капоте. И, наконец-то, с зомби внутри. Один в кабине, пристегнутый на водительском сиденье — совсем тощий облезлый мужик, у него даже сил не было кидаться в нашу сторону. Только подгнившими пальцами, устало поскреб по стеклу и уронил голову на грудь. У второго судя по звукам долбежки о стенки кузова, сил было побольше.

— Осторожней, может быть опасно, — прошептал Дедушка Лу.

— Зато, гарантированно сразу с ключами, — я поманил Али за собой.

Занял позицию напротив дверей, поднял «мосинку» и кивнул Али, чтобы тот открывал дверь. И только он потянул за ручку и щелкнул замком, дверь распахнулась, и оттуда вывалилось тело местного работяги в спецовке. Я не успел выстрелить, Али опередил меня, взмахнул копьем и пробил затылок поднимающегося зомби.

С водителем оказалось еще проще, я даже не полез, пропустил вперед Али. Приоткрыли дверь ровно настолько, чтобы просунуть острый кончик копья и аккуратно тюкнули в висок. Брр, реально, будто, как кием по шару в бильярде.

Ключи на месте, бак заполнен больше, чем наполовину, завелась влет. Но воняло внутри жутко, на стеклах и стенах мутные разводы слюней вперемежку с гнильцой. Нашли в аптечке спиртовые салфетки и минут тридцать проветривали и драили машину.

И только когда уровень вони снизился до терпимого значения, открыв все окна загрузились внутрь (я за рулем, Али рядом, а Лу в кузове), и поехали на заправку за запасом. Дорога повела чуть вверх и в объезд вокруг холма, неровная, со следами самосвалов и колеей от гусеничных самосвалов, так что мы особо не гнали.

«Рваааать, уууубиииваааать…»

Я резко дал по тормозам, услышав зов. Только какой-то странный, будто не меня зовут, будто чужое эхо разносится вокруг. Я вертел головой, пытаясь понять, откуда идет эхо, заодно переглядываясь с камаджорами. Дедушка Лу напрягся, не понимая, что происходит, а Али, будто тоже что-то услышав, вдруг заорал: «Гоу, гоу, гоу!»

Одновременно с ревом мотора я услышал гул, идущий из-под земли. Тряхнуло, машина задрожала вместе с землей и метрах в двадцати перед нами вздыбилась земля, показав морду «опарыша». А между нами начала оседать земля.

Дорога перед нами рухнула вниз. Дорожное полотно или плита, которая была под нами, обвалилась с одной стороны, превратившись в горку. И создала новый наклонный въезд в тоннель прямо под задницей застрявшего “опарыша”. Я не успел ни вильнуть, ни вовремя сдать назад и с криком: «Держитесь!», вдавил педаль газа.