Слепой мачо

Ева Файнд (2024)

Я уехала в деревню, чтобы отдохнуть от сожителя-абьюзера. Но я не подозревала, что встречу там весьма странного незнакомца, после встречи с которым моя жизнь уже никогда не станет прежней…

Глава 8. Ксюша

— Ксюня, когда тебя встречать? Или, может, самому за тобой приехать? Вот только дел у меня полно…

Терпеть не могу, когда он называет меня"Ксюня". Словно, кличка животного. Я пытаюсь придумать, что ответить. Когда слышу его голос, то впадаю в нервозное состояние и неспособность нормально мыслить…

— Э… Я тут заболела… Состояние плохое… Побуду здесь ещё… Бабушка не отпускает… Ты же её знаешь…

Вся моя речь сопровождается паузами, и мне кажется, что Толик догадывается о моём вранье.

— Ну, что ж ты так, Ксюнечка, — слишком уж наигранно отвечает он. — Что ж, крошка, поправляйся!

Где-то внутри себя я радуюсь, что всё так легко получилось. Видимо, у Толика, действительно, много дел в компании.

— Только пришли мне фото своей карточки с записью от врача. Я же переживаю о своей девушке… — добавляет он напоследок.

Короткий разговор, но такой напряжённый. Я обессиленно сажусь на диван и стараюсь дышать глубоко.

— Что-то случилось? — ко мне подходит Олег.

Я пытаюсь придать своему лицу спокойный вид, как будто Олег может его увидеть.

— Всё нормально. С работы звонили…

— Отлыниваешь от работы? — улыбается он. — Ты, вроде, не болеешь…

Значит, всё слышал. Хорошо, что мы с Толиком не выясняли отношения по телефону. Когда у него есть время, он всегда устраивает сцены, даже дистанционно.

— Не болею, но не хочу уезжать из деревни, у меня ведь отпуск… — уклончиво говорю я.

— Я рад, — говорит Олег.

И я почему-то тоже рада. Ведь получается, что он не хочет, чтобы я уезжала…

Мне пришлось пойти в поликлинику и разыграть спектакль. Вместо того, чтобы идти, я прыгала на одной ноге до фельдшерского пункта.

— Ногу сильно ударила. Не могу ходить… — объяснила я нашему единственному медику в деревне.

Очень повезло, что здесь нет даже рентгена, поэтому фельдшеру пришлось верить мне на слово. Мне сделали тугую повязку (которую я сняла, как только доковыляла до дома) и прописали полный покой на неделю. Однако, когда я протянула фельдшеру коробочку конфет, она переписала больничный на две недели. Это было очень кстати. Получается, мы успеваем съездить с Олегом в столицу на диагностику. Мне верилось, что поездка будет продуктивной, и у Олега появится шанс выздороветь…

— Зачем мы здесь? — ворчит Олег. — Детский сад какой-то…

— Это же парк, — объясняю ему.

— Понятно…

Мы приехали в город рано, чтобы не опоздать. И в итоге у нас ещё больше двух часов до приёма. Решила снизить наше волнение и сходить в прогуляться. Только вот, если я хоть и немного расслабилась, то нервозность Олега только усиливается. Его не интересует, что происходит вокруг. Есть он тоже не хочет. И веселая клубная музыка его тоже раздражает…

Внезапно я вижу рекламный стенд с афишей симфонического концерта. Вот-вот начнётся. Кажется, это то, что нужно.

— Идём! — тяну его за руку.

— Куда?

— Оркестр слушать.

— Не хочу…

— У нас ещё много времени, посидим послушаем классику.

— Я не люблю классику, никогда не ходил в такие места, — говорит Олег, но послушно идёт за мной.

— Я тоже не ходила, — признаюсь я. — Не с кем было. Но очень хотелось. Так что составь мне компанию.

— Умеешь же ты уговаривать…

Перед самым началом концерта, когда полностью гаснет свет, я на миг представляю, как выглядит мир Олега. Тёмная пропасть. Хоть он и говорил, что улавливает яркий свет, и на освещённом фоне может видеть силуэты, это совсем непохоже на полноценную жизнь. Через несколько секунд свет в зале включается, и все собравшиеся снова видят и сцену, и музыкантов, и вычурное оформление занавеса. Все, кроме Олега…

Музыка играет. Мы слушаем композиции мировых композиторов. Я изредка сообщаю Олегу подмеченные мною детали.

— В ложе сидят какие-то важные шишки. Блондинка с большими губами скучает, а её папик пожирает взглядом скрипачку…

— Яна, — борясь со смехом, обрывает меня Олег.

— Кстати, у трубача такие огроменные усы. Как они не мешают ему играть?

— У меня на прошлой неделе тоже были усы, пока ты их не сбрила, — ухмыляется Олег. — Ничему они не мешают.

— Говорят, целоваться неудобно, — зачем-то сообщаю я.

— Не знаю, не пробовал с ними… — задумчиво отвечает он.

— Молодые люди, может вы будете слушать концерт?! — доносится откуда-то рядом.

Это разбавляет нашу неловкую фразу, и мы успокаиваемся. Во время антракта съедаем по бутерброду, и возвращаемся обратно в зал. В какой-то момент, когда уже во всю играет симфония, я чувствую, как рука Олега находит мою руку. Сначала он слегка касается меня, а затем полностью обхватывает ладонью кисть.

Я, нешевелясь, искоса смотрю на него. Он как ни в чём не бывало с интересом слушает мелодию. Я же больше не могу сосредоточится на концерте. Все мои рецепторы сейчас работают только в направлении моей руки, которая охвачена жаром его ладони. Может, у него температура? Или это я опять так реагирую?

Мне, и правда, становится жарко. И дышу я как-то рывками… Ненормальная! Он просто взял меня за руку. Наверное, ему так комфортнее. Мы ведь ходим за руку, чтобы Олег не упал или не врезался куда-либо. Но сейчас ему ничего не угрожает. Значит, ему просто так захотелось. И он даже не представляет, как выбивает почву из под меня таким простым жестом.

— Это было, правда, здорово, — с восхищением говорит Олег, когда мы выходим из концертного зала. — Спасибо. Мои уши довольны.

— Ну, вот и прекрасно!

Мы снова идём за руки. Теперь это необходимо. Направляемся в первую клинику, где у нас назначен самый ранний приём и диагностика. Так началась череда врачей, кабинетов, аппаратов и анализов.

Мы съездили в три клиники, провели исследования на разных оборудованиях и выслушали мнения троих врачей-окулистов. И все они сказали примерно одинаковое.

–…К сожалению, пока мы ничем не можем помочь. Слишком запущенный случай…

–…Если бы вы обратились раньше, то возможно мы бы смогли восстановить правый глаз…

–…У вас необратимый процесс…

Всё это крутилось в моей голове, но я доконца не могла поверить.

По мере того, как нам отказывали в операции сначала в одной клинике, потом в другой, настроение Олега кардинально менялось. Последняя надежда в центре микрохирургии глаза тоже разбилась.

Мы возвращались в деревню в полном молчании. Всю дорогу в автобусе Олег делал вид, что спал. Я не стала его беспокоить. Думала, что сказать, когда мы приедем.

Зайдя в дом, Олег обессиленно падает на кровать и отворачивается к стене. Я сажусь рядом. Дотрагиваюсь до его плеча, но он резким движением смахивает мою ладонь. Наверное, лучше оставить его ненадолго. Решаю, уйти в зал.

— Зря ты дала мне эту надежду. Не нужно было… — слышу я, дойдя до двери.

Олег лёг на спину и равнодушно смотрит перед собой.

— Нет, не зря. Мы будем продолжать искать способы…

— Нет, не будем! — начинает кричать он. — И тебе нечего со мной возиться!

Ну вот, опять двадцать пять! Что-то подобное уже было.

— Нельзя всё бросать, — спокойно говорю я. — Обратимся за границу. Организуем сбор…

— Ну сейчас! — злится Олег. — Чтоб надо мной ещё смеялись бывшие конкуренты!

Нашёл о чём думать! Неужели он так зависим от чужого мнения?

— Да, какое тебе дело до всех?! — не выдержав, повышаю голос. — Почему ты такой упёртый баран?!

Ну, может и не баран, конечно. Но упрямый ужасно.

— Ксюша, отвали, — неожиданно жёстко говорит Олег.

Я аж замолкаю. Столько в его голосе холода и раздражения.

— Но я просто…

— ПОШЛА ВОН!!!

В шоке смотрю на него. Да, раньше он часто выгонял меня из своего дома. Но сейчас… Когда мы подружились… Когда стали так хорошо общаться… Вот так наорать…

Выходит, плевать он хотел на меня. Ну, что ж. Пошёл он сам! Ноги моей больше не будет здесь!

— Прощай, — стараясь сделать голос равнодушным, говорю ему и, громко хлопнув дверью, ухожу…