Африканская пленница

Ева Файнд (2024)

Я прилетела в Африку с особой миссией — лечить людей и оказывать им помощь. Однако сама оказалась в беде. Каково это — молодой девушке очутиться в племени настоящих дикарей? И один из этих дикарей явно положил на меня глаз…

Глава 3. Яна

— Как тебя зовут?

Сквозь замутнённое сознание слышу этот вопрос. Ему, правда, интересно? Замечаю, что африканец тащит меня не в хижину, откуда я сбежала. Совсем в другую сторону. Вдали от других соломенных строений стоит огромная палатка по типу шатра. Туда-то мы и направляемся.

— Яна… — всё-таки, решаюсь ответить.

— Яна… — повторяет он. — Не слышал такого имени. Сколько тебе лет?

— Девятнадцать…

— Отлично, значит уже можно, — улыбается он.

Дура! Надо было сказать семнадцать! Неужели он правда собирается меня насильно взять?

— Нет, не можно. Без согласия это не законно! — возражаю я.

— Не говори мне про законы, — усмехается, показывая зубы. — На этой территории свои правила.

— Не думала, что окажусь на территории какого-то дикаря!

— Зови меня Оскар, — невозмутимо говорит он, и открывает проход в шатёр.

Заносит меня внутрь и усаживает на пухлое одеяло, лежащее на полу. Осматриваю всё вокруг. Здесь намного уютнее, чем в соломенной хижине. Всюду лежат покрывала, пледы и подушки. В центре располагается небольшой столик на коротких ножках.

Пытаюсь не смотреть на то, как Оскар стягивает с себя майку, брюки, а затем и трусы… Отворачиваюсь, пытаясь не сбить дыхание. Но взгляд предательски косится на его голое тело.

Отмечаю, его налитый мышцами торс, широкую грудь, мощные ноги, рельефную спину… Всё это может находится в одном человеке? Опускаю взгляд чуть ниже и вижу выступающие ягодицы, которые вскоре скрываются за короткими пляжными шортами с рисунком пальм.

— Косоглазие так заработаешь! — бросает он, заметив мой интерес.

Я растерянно отворачиваюсь. Щёки обдаёт жаром.

— Тебе нужно раздеться…

Оскар подходит сзади и берётся за застёжку лифчика. Отпрыгиваю от него, как ошпаренная.

— Ты вся мокрая, — спокойно говорит он.

Я бы и сама с удовольствием избавилась от этого белья. Оно неприятно липнет к телу. Солёная вода щиплет многочисленные ранки. Но не могу ведь я оказаться перед ним голой.

— Мне нужно во что-то переодеться, — заявляю ему.

Оскар задумывается.

— Возьми вот это.

Достаёт из большой дорожной сумки белую майку и протягивает мне. Быстро забираю её и разворачиваю. Длинная, как платье. Это лучше, чем ничего.

— Отвернись!

— К чему это? Скоро я всё равно изучу каждую часть твоего тела…

Да, что ж он всё заладил одно да потому! Я не собираюсь показывать никакие части своего тела. Впрочем, он итак уже почти всё видел. Мокрое бельё совсем не скрывает ничего.

А, пошло оно всё! Встаю, отвернувшись от него, и принимаюсь снимать лифчик. Бросаю его под ноги, туда же отправляю стринги. В шатре вдруг становится очень тихо. Поспешно пытаюсь справиться с его майкой, но не успеваю её надеть. Спиной чувствую его присутствие буквально в сантиметре от меня. По телу пробегают мурашки, словно от мороза. Шеей ощущаю его горячее дыхание.

Не успеваю ничего понять, как его руки оказываются сомкнутыми на моём животе. Вздрагиваю, будто обожглась кипятком.

— Отпусти, пожалуйста… — тихо прошу.

— Нет, — твёрдо отвечает.

Захват на животе становится сильнее. Из последних сил держусь, чтобы не задрожать от странного чувства. До невозможности яркого и ранее никогда не испытываемого.

Я в западне. Мне никто не поможет. Впервые в жизни понимаю, насколько властным может быть мужчина. Без оружия, богатств… Он только лишь одним своим словом способен сделать так, чтобы его слушались.

— Ложись на живот, — говорит мне на ухо.

Чтобы чувствовать себя ещё более беззащитной? Я итак обнажена. И не только телом, но и душой…

— Хватит упрямится. Ты же видишь, к чему это может привести. Куда в следующий раз побежишь? С одной стороны обрыв, с другой джунгли, а дальше только бескрайняя пустыня…

Он прислоняется ко мне своим прессом. Я готова просто рухнуть на пол. Это так горячо, так интимно. Быть прижатой голой спиной и ягодицами к его телу. Понимаю, что чувствую кожей не только кубики на его прессе, но и ещё что-то твёрдое, упирающееся в меня сквозь его шорты…

— Яна, — выдыхает моё имя в шею. — Не испытывай моё терпение.

Я выхожу из оцепенения. Немного отстраняюсь от него. Но Оскар не отпускает меня. Заводит ещё дальше вглубь шатра. Здесь располагается что-то наподобие спального места. Несколько одеял разложены друг на друге, создавая большой многослойный матрас.

Укладывает меня на живот. Как приятно оказаться лежащей на мягкой постели. Было бы приятно, если бы не обстоятельства…

Он присаживается сбоку от меня. Прячу лицо в одеяло. Зажмуриваюсь, приготовившись к своей участи. Надеюсь, будет не слишком больно.

Его рука касается спины. Вздрагиваю. По звукам понимаю, что он что-то выдавливает мне на кожу. Похоже на крем. Аккуратно распределяет по всему телу. Руки скользят по моим плечам, лопаткам, спине, ягодицам и переходят на ноги. Я что, попала на сеанс массажа? А как же…

— Да, расслабься ты уже! — ворчит Оскар. — Нужно обработать твои ссадины и укусы… Это масло карите.

Я, и правда, немного расслабляюсь. Поворачиваю голову на бок и облегчённо вздыхаю.

— Не переживай. Отсрочка будет недолгой, — заметив мою реакцию, с ухмылкой говорит он.

Его сильные руки нежно мнут кожу. По телу распространяется десятки тёплых волн. Я готова прямо сейчас закрыть глаза и уснуть. Вся усталость разом навалилась и вместе с руками Оскара всё сильнее придавливает меня к прохладному одеялу.

— Не спать. Переворачивайся на спину.

О, нет! Если прикосновения к моей попе я ещё как-то могу терпеть, то оказаться полностью во власти его рук совсем не готова. Но моего мнения не спрашивают, а просто берут и переворачивают самостоятельно. Я тут же прикрываюсь, как могу, руками.

Сначала он выдавливает масло из тюбика себе на ладони, а затем наносит мне на живот. Тёплая жидкость льётся по коже. Вдыхаю приятный запах каких-то пряностей. Чувствую шероховатость на его ладонях.

— Хочешь меня?

Каждый его вопрос вгоняет меня всё сильнее в ступор.

— Нет!

— Да, ты вся дрожишь… А за бортом сорокоградусная жара. Так, что вряд ли от холода.

Сама не понимаю, почему лежу перед ним, как безвольная кукла. Я словно во власти этого африканца. А может, просто жду удобный момент, чтобы сбежать? Он ясно дал понять, что мне никуда не деться. Но наш лагерь располагался неподалёку от побережья. А это значит, что если я пойду вдоль берега то, смогу найти пляж, где мы были с Иваном. Вот только знать бы, в какую сторону идти…

Сейчас мне кажется вчерашний день таким далёким. Этот нелепый поцелуй. На фоне Оскара Ваня бы выглядел совсем не созревшим юнцом…

Резко дёргаюсь, когда африканец добирается до моей груди. Он уверенным движением убирает мою руку и наносит масло на нежную кожу. Ошарашенно смотрю на него.

— Москиты не выбирают, куда кусать, — с наигранным сожалением выдаёт он.

От этих прикосновений мой мозг начинает плыть. Кажется, я сейчас готова расплавиться, как шарик мороженного в горячем кофе.

Но всё-таки, он решает долго не мучить меня и убирает руки с груди. Опускает их на живот, задевая тысячу нервных окончаний. Как бы невзначай проводит по моему лобку…

— Там у меня нет укусов! — бросаю злобный взгляд на этого недоделанного массажиста.

— Значит, показалось… — пожимает плечами.

Вот козёл!

Свожу ноги, как можно сильнее. Его тёмные омуты глаз прожигают меня насквозь.

— Да, лежи ты спокойно. Я еще не закончил. Схватишь инфекцию, я с тобой нянчиться не буду…

Ах, вот оно что! Беспокоится о своём комфорте.

— Верни меня в лагерь, не придётся нянчиться, — осторожно предлагаю я.

— Ну, сейчас! Ты мне итак нервы потрепала с утра, будешь отрабатывать.

Снова перед глазами эти высокие волны, голые камни. Это чувство нехватки воздуха, когда меня смыло водой…

— Спасибо, что спас меня…

— Не подлизывайся, — сверкает на меня глазами.

Переходит на бёдра, голени, берётся за щиколотки, а затем принимается массировать ступни. Несмотря на мелкие порезы от камней, мне очень приятно. Начинаю потихоньку расслабляться. Прикрываю глаза. Усталость наваливается с новой силой. Может, это всё было лишь сном? А когда я снова проснусь, то окажусь в нашем лагере и пойду лечить пациентов. С этой по-детски наивной надеждой я засыпаю…