Тимьян

Ева А. Гара, 2021

Яна всегда плыла по течению, не ценила того, что имела, – попросту не замечала. Но неизлечимый вирус омрачил её жизнь, вынудил взглянуть на реальность, лежащую за пределами её восприятия. Теперь у Яны есть две недели, чтобы принять болезнь и смириться со смертью.

Глава 3

Яна спала плохо, просыпалась от собственного скулежа, но не помнила приснившихся кошмаров. Сорочка неприятно облегала вспотевшее тело, волосы спутались, и подушка намокла. Ресницы слиплись от слёз.

Отгоняя прочь гнетущее чувство, Яна с болезненным стоном поднялась на ноги, и, нажав боковую кнопку, посмотрела на экран мобильника. Там по-прежнему высвечивалось непрочитанное сообщение от Сони. От Тима — ничего.

Приняв душ и заварив травяной чай, Яна открыла окно, уселась на подоконник и обняла колени. Небо робко наливалось красками нового дня, ещё горели самые яркие звёзды, и в предрассветной тишине звонко звучала песня соловья. Прохладный воздух пах свежестью и цветами, к нему примешивался аромат скошенной накануне травы. Притихший мир казался невинным и нежным, но Яна знала, как он жесток: забирает у людей всё самое ценное, демонстрируя, что все они — стандартные винтики крошечной части мироздания, которым легко и своевременно найдётся замена. Все они умрут, а он с тем же величественным покоем будет встречать своё слепое солнце.

Яна больше не ложилась. Сначала она читала, но не помнила ни строчки из полсотни страниц, потом вручную выстирала постельное бельё, развесила его на балконе и взялась за уборку. Отрешённо и медленно она перебирала содержимое ящиков, методично выбрасывая всё, что казалось неважным. Сложила в пластмассовый контейнер школьные грамоты, скопленные за годы открытки, старые фотографии и сертификаты. Сверху бросила исписанную собственными стихами тетрадь, оделась и вышла во двор. Воровато оглядевшись, скинула мусор в каменную урну, бросила вслед зажжённую спичку и некоторое время молча глядела, как огонь услужливо и равнодушно пожирает память, от которой она предпочла отказаться.

Вернувшись домой, Яна тщательно вымыла руки, выложила на раскалённую сковороду пару сырников и нехотя ответила на телефонный звонок:

— Алло.

— Привет, подруга! — воскликнула Соня. — Ты чего меня игноришь? Давай рассказывай, как с Тимкой погуляли? Он делал тебе непристойные предложения?

Яна поджала губы, посмотрела на потолок, умоляя себя не плакать, и шумно вздохнула.

— Ты чего? Всё в порядке? — забеспокоилась Соня.

— Да. Просто… — Она замолчала, глядя, как сырники растекаются по сковороде.

— Что «просто»?

— Чёртовы сырники опять развалились.

Соня помолчала и спросила:

— С тобой точно ничего не случилось?

— Точно.

Снова пауза, неприятная, удушающая, будто Соня, как проклятый полиграф, считывала её биоритмы, чтобы уличить во лжи.

— Ладно, звони. Пока.

— Пока.

Видно, Соня не такая дура, раз знает, когда надо попрощаться.

Прождав до одиннадцати часов, Яна беспомощно захныкала: абонент не отвечает, сообщения не прочитаны. Её вдруг обожгло мыслью, что она не успеет извиниться, и страх мгновенно обратился в безумие. Руки дрожали и не слушались, бесконечная тревога жужжала в голове, кровь пульсировала в висках, вызывая мимолётные приступы ломовой боли. Яна мерила комнату шагами, а стоило сесть — беспокойно раскачивалась, как умалишённая. Она то тихонько выла, то нервно хохотала, то безмолвно плакала. И сломала два ногтя, безотчётно ковыряя паркет.

Яна Латина. 13:48. «Пожалуйста, ответь!»

Яна Латина. 13:52. «Тим!»

Яна Латина. 13:59. «»

Яна Латина. 14:08. «Тим. Прошу тебя, хотя бы просто открой диалог. Просто дай понять, что увидел мои сообщения».

Через несколько минут она хотела написать снова, но остановила себя. Отбросила телефон подальше и, прислонившись к стене, осмотрела ногти.

Она звонила целый день, и монотонные гудки прочно засели у неё в голове. Сообщения так и остались непрочитанными, а дверь никто не открыл. Совершенно отчаявшись, она дрожащим пальцем пролистала список контактов и нерешительно нажала вызов.

— Яночка, — радостно воскликнула мать Тима. — Как я рада твоему звонку. Извини, конечно, но уже поздно, так что давай недолго.

Яна рассеянно взглянула на часы: половина девятого, — значит, у них половина одиннадцатого. И как она сразу не подумала о разнице во времени?

— Простите, Марина Анатольевна. Я просто хотела узнать, как у вас дела.

— Всё замечательно. Сегодня ездили в лес за ягодами. — Она беззаботно рассмеялась. — Ничего не нашли. Да и какие ягоды в мае, скажи мне? Зато прогулялись на свежем воздухе. А у тебя как дела?

Яна осеклась, сглотнула и заставила себя улыбнуться, чтобы наглая ложь звучала непринуждённо.

— Всё хорошо, спасибо. Работаю, как три кобылы, чтобы внеочередной отпуск получить.

— Ой, как здорово. Если получится, приезжай к нам в конце июня, у меня день рождения двадцать шестого, помнишь?

— Ну конечно помню. Если всё сложится, обязательно приеду.

— Ну ладно, Яночка, мы спать ложимся, завтра на работу. Тимошеньке привет передавай, когда увидитесь.

— Передам. Доброй ночи.

— И тебе.

«Матери он ничего не сказал», — мелькнула первая мысль. Марина Анатольевна никогда не умела скрывать эмоции, да и скажи он ей об этом, она бы сама Яне позвонила. А тут неподдельная радость в голосе.

Яна заставила себя подняться с пола, прошлась по комнате, съела бутерброд. Несколько раз просмотрела, прочитал ли Тим сообщения. Снова позвонила. Набрала ванну с лавандовым маслом, чтобы расслабиться, но всё время безутешно проревела, пока вода совсем не остыла. Босая и мокрая, Яна прошла в спальню, легла на кровать и, свернувшись креветкой, уставилась в стену.

Позвонила Соня — Яна не ответила. Не стала читать её сообщения. Проигнорировала и второй звонок. Она бы отключила телефон, но боялась пропустить звонок Тима. А мысли всё крутились и крутились, затягивая её в водоворот отчаяния и пустоты, на самое дно, где только боль и мрак, — не стал бы Тим так глумиться над её чувствами. Значит, всё правда.

Яна заскулила от безысходности, сжалась в комок и крепко обняла себя за плечи. Слёзы сами катились по лицу, она не могла их контролировать, а в груди разгорался пожар, пожирая беспокойное сердце.

— Хватит! — заорала она и, зарыдав в голос, шепнула: — Хватит.

Проревевшись, Яна впала в апатию, и где-то на задворках сознания возникла мысль, что это лучше, чем непреходящее страдание. Лучше не чувствовать ничего, чем корёжиться от невыносимой боли, скулить от тоски и ненавидеть себя за беспомощность. За бесполезность! Уж лучше умереть вперёд, чем пытаться смириться со смертью другого.

В тишине раздался звук сообщения. Телефон, пробудившись, осветил потолок. Яна лениво перевела взгляд на экран: Соня прислала восьмое сообщение.

13.05.2018

Сегодня я впервые поняла, что «со мной» и «у меня» это разные вещи. Соня спросила: «С тобой точно ничего не случилось?» А я вдруг подумала, что со мной всё в порядке, а вот у меня… У меня друг умирает.