Французский поцелуй

Дон Шарр, 2023

Короткий роман о любви начинающего итальянского писателя к французской девушке Фионе. Случайная встреча, предопределила судьбу Анджело, сделав его всемирно знаменитым писателем благодаря собственной истории жизни вошедшей в основу единственного романа.

Анджей! Приехал Лучано! Пойдем, сходим и поглядим на этого пижона!))...меня зовут Анджело. Бонжурно сеньора. Я живу в этом маленьком доме, в южной части Неаполя. В эти дни сентября у нас самое знойное солнце. Все жители нашего городка проводят эти дни у берегов неаполитанского залива рождённого в щедрых лопастях средиземного моря. Я лежу в постели, смотрю через щели в моей стене на картину сеньоры Гнадески. И думаю над тем, как же я все таки стану великим писателем, если не имею всего каких то пару лир на новую записную книгу,4 лира на портсигар с крепкими миланскими папиросами, и 200 лир на новый вельветовый костюм с иголки сеньора Витте, этого старого еврея. Мой отец спас его в годы правления Муссолини. Спрятав всю эту Коломну иезуитов в пригороде Неаполя. И он мог бы сшить костюм мне бесплатно. Дарственной за прежние заслуги моей семьи перед ним. И спасение его ничтожной жизни. Если полицаи снова пройдут по нашим переулкам, я его обязательно сдам! Я написал всего пару маленьких рассказов про морские приключения рыболовецкого судна Антонио Бертуччо. И один из них даже напечатали в местной газетенке.16 лир, были моим первым гонораром. С моей итальянской фамилией, дорога к большому читателю закрыта и поэтому как и всякий провинциальный писатель я придумал себе псевдоним. Ричард Уоллес...Мои родители давно оставили этот мир, а вместе с ним и меня. Сделав досрочно меня сиротой. Как в Мон-Траше. В деревушке на юге Франции, где немцы заживо сжигали до костей сотни людей. Рождая армию сирот. Голодных, и забытых всеми. Мой отец, был одним из фаворитов Муссолини. Во времена фашистского регистра по Европе. Он вывел его в ряды авторитетных министров, отдав ему сатрапии на юге Италии. На Сицилии прошло все мое детство. У нас был роскошный дом в Палермо. Но времена были не спокойные и моя мать так и не решилась на продолжение рода. А в 43-ем союзные войска разбили страны Оси. И Их вилы дотянулись до каждого из нас. Начало на площади святого марка казнили генерала Монти,а годом позже и моего отца. О, Санта Мария! Я всегда осуждал своего отца, хотя в политике, я понимал всегда, не больше чем сейчас. И чем бы он не согрешил перед военным трибуналом, и обелиском нашего католического креста, он был моим отцом, и он дал мне имя. Мать пережила отца, всего на неделю. Она умерла у его зависших над землей, окровавленных, босых ног. От горя умирают даже собаки, а люди умирают еще быстрей...Вот собственно и все о моей странице, которую я стараюсь не открывать. Сейчас мне 30,и я уехал далеко от тех мест, к двоюродной бабушке, после смерти которой мне досталась эта ветхая хибара на берегу неаполитанского залива. Здесь у меня есть друг. Его зовут Лоренцо. Он с детства сирота, как и я. Торгует свежей прессой на площади трех улиц. Рвя связки с раннего утра, выкрикивая скандальные заголовки. А после обеда подрабатывает на местном рынке. Воруя овощи у рассеянных и уморенных дневным солнцем торговцев. Прибегая ко мне и вытряхивая их из карманов, он всякий раз придумывает какие-нибудь небылицы. Стесняясь признаться, что он их просто украл. Вечерами мы жарим их на берегу со свежей рыбой. Я ему читаю одни и те же рассказы. Каждый раз, говоря про то, что я когда-нибудь напишу большой роман и стану по настоящему известным. А он улыбается и говорит, что мой псевдоним будет трудно выкрикивать на площади продавая газеты. Однажды он прибежал ко мне с огромными помидорными пятнами с давившихся по пути, и взахлеб стал рассказывать про какого то французского магната. Приехавшего к нам открывать свою текстильную фабрику. Про то что сегодня утром ему не выдали газеты и дали выходной. Что на площади трех улиц не работало не одной кофейни. Все жители собрались на него поглазеть. Столпившись у собора Святого Франциско. Мэр города с почетным полком карабинеров лично встречает этого француза. Не дослушав продолжение рассказа Лоренцо про то что у него костюм лучше чем у сеньоров из Милана, мы побежали с ним на площадь примкнуть к толпе зевак и всеобщему любопытству. Когда мы прибежали, он уже был на самой верхней лестницы собора, словно со сцены обращаясь к толпе. Он говорил про что у него десятки фабрик по всей Европе и что его костюмы носят первые лица государств которые теперь будут доступны и обычным жителям. Рядом с ним стоял наш изумленный от всего происходящего мэр, и какая то синьорина из за ее кружевной шляпы с белыми бутонами роз я не мог разглядеть ее лица. Позже я оторвался от Лоренцо и подобрался чуть ближе к ступеням собора и увидел все что скрывала ее шляпа. Наверно со стороны мои глаза были еще более завороженные, чем у полководца цезаря, Антонио, когда он впервые увидел Египет и Клеопатру. Может поэтому для ее глаз я не смог спрятаться даже в такой толпе. Она посмотрела на меня дважды и один раз даже улыбнулась. Позже старый французский магнат уехал с мэром в свите бесконечных воплей и аплодисментов, а с ним исчезла и толпа. Храня последнюю сигарету на сегодняшний вечер с Лоренцо, я совершил великое святотатство и закурил ее прямо у лестниц собора, подстелив на ступени свой пиджак. Позже он меня нашел ровно на том же месте где час назад я потерял себя. Лоренцо: Хей, Анджело! Ты слышал, что сказал этот француз? Неужели и я смогу когда нибудь носить такой же костюм как и у него? Интересно, французам можно верить...Ну что, пойдём к тебе? Только я забегу по пути в одно место, старик Джузеппе обещал мне корзину помидоров, за то что я ему приношу каждое утро газету прямо домой. Интересно где он их взял...Анджело: прости Лоренцо, пожалуй не сегодня. А и к тому же я совсем не голоден. Лоренцо: ты в порядке Анджей? Анджело: абсолютно. До завтра.

Пытаясь заснуть с десятой попытки подряд, я встал и беспомощной походкой подошел к раскрытому окну. Ужасно хотелось курить. Я достал старую газету, и, оторвав от нее маленький кусочек, туго скрутил его. Пожалуй, это лучше чем ничего, подумал я. Я думал об этой французской синьорине, о нашей встречи возле основания собора. О ее двух взглядах и одной улыбке. Мне страшно хотелось узнать, как ее зовут и где она живет, что бы еще раз ее увидеть. Я подумал про Лоренцо. И подумал про то, что этот проныра сможет мне помочь. Он может все. И при этом странно, что он ничего не имеет. Может от того что судьба сделала его сиротой на несколько лет раньше чем меня. Он на голову живее и шустрее меня. С утра я отправился на площадь. Искать Лоренцо. Найти его было совсем не сложно. Я знал, где он стоит еще за сотни метров до него. Идя к нему на слух..)) Лоренцо: Бонжорно, сеньор Уоллес!!! Желаете газетку? Анджело: Прекрасное утро не правда ли? Лоренцо,одолжи мне лучше пару лир. Лоренцо: простите сеньор Уоллес, они у меня будут когда я распродам всю эту газетную стопку. Если желаете, можете мне помочь. Анджело: Давай скорей сюда свою стопку. День едва начался, а я уже успел умориться. И как ты стоишь здесь каждый день. Лоренцо: Не беспокойтесь за меня. Для меня это совсем не сложно. От жары она вас все равно не спасет, вы лучше предложите эту газету вон тому синьору. Анджело: Ну что, старик Джузеппе выполнил вчера свое обещание? А то я жутко голоден. И еда, это все о чем я сейчас способен думать. Лоренцо: старик...Нет. Он вчера был не в настроение для честного помидорного жеста. Мы что-нибудь придумаем. Забудь.

Вечером все было по привычному обычно. Лоренцо снова где то раздобыл овощей и почти свежею рыбу. Только в этот раз я не читал ему своих рассказов. Вечно заканчивающихся одним и тем же концом. Весь Божий день я думал только о еде и о том, как бы разузнать у него побольше про вчерашних гостей. К тому моменту я уже был сыт, но мои мысли так и не нашли за весь день своего ответа. Застряв у меня в голове. Грозили наказать меня снова бессонной ночью. Я смотрел на Лоренцо и не знал, как начать разговор. Я подкинул в костер пару сухих бревен и подвинулся поближе к нему. Едва я успел открыть рот, как он сам заговорил со мной. Лоренцо: Я видел как ты вчера смотрел на нее. И почему ушел домой один я тоже знаю. Анджело: На кого? На мэра? Вот еще чего! Что я там не видел. Лоренцо: Причем здесь этот пузатый жулик. Ты знаешь про кого я говорю. Анджело: Ты про француженку? С чего ты взял? Ну переглянулись пару раз. Лоренцо: И как она? Хороша? Ведь ты стоял ближе. Анджело: Да обычная. Ничего особенного. А почему ты спрашиваешь? Лоренцо: Просто интересно как Ричард Уоллес за один день превратился в Анджело Пецонни из Палермо. У тебя взгляд потерянный и беспризорный как десять лет назад, когда мы встретились с тобой на пристани у затонувшего корабля. Это было всегда моим местом. Я очень удивился, когда тебя там увидел. И подумал о том, что раз нас тянет в одни и те же места, у нас есть, что то общее, и мы непременно подружимся. Анджело: пожалуй ты прав. Так и вышло. Это здорово, что я тебя нашел. Даже не знаю с кем бы я еще вот так вот ужинал на берегу. А эта француженка, правда, чертовски хороша. Я всю ночь не спал. Знаешь...Даже немного стыдно. Весь Апенинский полуостров сражался с французами годами, а я вот так вот сдался за один день. Не выстрелив из ружья ни разу...Я о ней думаю и сейчас. Лоренцо, ты случайно не знаешь где они теперь живут? Лоренцо: кажется в пригороде. Недалеко от особняка мэра. Этот жулик теперь будет спать спокойно, только если будет знать что французский кошелек живет у него под боком. И на его дочь счеты у него наверняка тоже есть. Пойми такую удачу как она, нам на наши кривые удочки ни за что не выловить. На них то с каждым днем все труднее выловить простую рыбы с пирса. А такая как она, даже в нашем заливе не водиться. Она как Сикстинская Капелла. Ее можно только любоваться. Из далека...Анджело: из далека говоришь...скорей! Может мы еще успеем на автобус! Из далека так из далека! Вторую бессонную ночь я лучше проведу у ее забора, чем в одиночестве в своей ветхой хибаре. Лоренцо: Ты сумасшедший! Дороги ты не знаешь, придётся тебя проводить...))

Конец ознакомительного фрагмента.