Последняя сказительница

Донна Барба Игера, 2021

Через несколько дней Земля погибнет. Что ты возьмёшь с собой, зная, что никогда не вернёшься? Что останется для тебя ценным и важным за миллиард километров от дома? Главная героиня этой книги Петра уверена, что наше самое большое богатство – это истории, наше прошлое, без которого невозможно будущее. Блестящее и захватывающее путешествие сквозь звёзды к тому, что делает нас людьми! К нашему собственному сердцу, которое порой трудно услышать, но так важно.

Глава вторая

Переезд из Санта-Фе к стартовой площадке космического корабля в Национальном парке Сан-Хуан около Дуранго занимает меньше двух часов. Полчаса папа толкает речь, объясняя нам с Хавьером, что нужно перестать ссориться, быть добрее и трудолюбивее.

Сначала мне кажется странным, что правительство специально выбрало леса Колорадо, а не военную базу. Но когда вижу пустые дороги и километры густого леса, я понимаю. Здесь будут незаметны даже три огромных межзвёздных корабля, предназначенных для переселения с Земли.

Роскошные корабли сконструировали в корпорации «Плеяды», чтобы с комфортом перевезти богатых людей через галактику. Вдоль площадок для взлёта и посадки вертолётов я видела огромные рекламные плакаты интерьера корабля, похожего на пятизвёздочный отель.

Тёмно-фиолетовые люстры фирменного цвета корпорации освещали улыбавшиеся лица актёров в нарядной одежде, державших бокалы с мартини и смотревших на воображаемую туманность. Голос человека, словно каждое утро полоскавшего горло маслом авокадо, говорил под фортепьяно: «Корпорация «Плеяды». В межзвёздное путешествие с комфортом! Роскошная жизнь среди звёзд для предприимчивой элиты».

Я размышляла о том, какие корабли сейчас. Люди с белозубыми улыбками на рекламных щитах были совсем не похожи на нас: учёных, специалистов по терраформированию планеты, руководителей, которые, по мнению правительства, заслужили право прожить дольше других. А каким образом в их ряды попала моя семья? Как эти политики выбирали? Что, если бы мама с папой оказались постарше? Сколько политиков пролезло без очереди?

Мне кажется несправедливым удирать с Земли, когда многие остаются.

Родители даже не знали, куда летим, вплоть до вчерашнего дня.

Папа говорит, что корабли «Плеяды» строили в огромном подземном помещении у старого аэропорта Денвера. Предполагалось, что они не покинут Землю ещё года два. Первые пробные полёты в космос оказались успешными, но поскольку с вылетом пришлось поспешить, это будет первое межзвёздное путешествие.

Если бы вспышка на Cолнце неделю назад не сбила комету с курса, мы бы наблюдали, как через несколько дней Огненный Змей пройдёт мимо Земли, не причинив ей вреда, как это происходило с незапамятных времён.

Корабли будут стартовать со старой преобразованной базы спасателей за входом в Национальный парк. Я стараюсь не думать о том, что видела у входа. От базы нас с остальными пассажирами направляют в лес по тропе. Вслед за нами собирается всё больше семей, они ожидают своей очереди сесть на корабль. Роща из осин и сосен пропускает солнечный свет, как грязный стеклянный витраж с пророком Ионой и китом в церкви. Над головой раздаётся внезапный гомон птенцов: я вздрагиваю.

Подняв глаза, вижу, как мамаша, деревенская ласточка, вспархивает с гнезда за кормом. Без неё чириканье смолкает. Мама-ласточка знать не знает, что все её хлопоты — напрасная трата времени. Я разглядываю крохотные головки, высунувшиеся по краю гнезда, и жалею их — такие они маленькие и беззащитные. Но потом понимаю, птицам, считай, повезло. Они даже не узнают, от чего погибли.

Мы идём к кораблю по тропе, по которой многие наверняка прогуливались. Всё это мало напоминает официальное переселение с планеты Земля. От родителей я узнала, что, судя по экспертной оценке разговоров в Сети, очень многие неформальные и преступные группы подозревают неладное. Оказывается, не зря. Мой братишка, Хавьер, неожиданно замирает, когда мы выходим из-под завесы кедрового полога на открытое зелёное поле. Перед нами появляется чудовищных размеров корабль, похожий на богомола из хрусталя и нержавеющей стали.

— Петра?..

Хавьер хватает меня за руку.

На противоположном краю поля виднеется точная копия нашего корабля. Он так далеко, что кажется будто наполовину меньше нашего великана. Осталось только два корабля, и я понимаю, что один уже улетел. Папа сказал, что связь с ними исчезла, когда они приблизились к Альфе Центавра.

— Всё нормально, — успокаиваю я Хавьера, хотя и сама убежала бы в лес.

Из головы не идут Лита, учителя, одноклассники. Гадаю, как они там. Не хочется думать, что в панике прячутся, ведь от судьбы не уйдёшь.

Представляю, как Лита и Тиа Берта лежат под красно-чёрным одеялом с бахромой, пьют кофе с секретной добавкой и смотрят, как Огненный Змей возвращается домой.

«Берта! Жадничать нет смысла».

Лита хватает коричневую стеклянную бутылку и наливает густую жидкость того же цвета в кофейную кружку.

«Наверное, ты права, — отвечает Тиа Берта. — Рождество всё равно отменяется, так что нечего и экономить».

Берте Лита нальёт побольше. Они чокнутся глиняными кружками, долго будут потягивать кофе, прислонившись бок о бок к столетнему ореховому дереву Берты.

Такими я их и запомню.

Ещё до того, как родителей выбрали в полёт, многие занялись грабежом.

Когда я спросила маму, с чего это они вдруг, ведь добро скоро пропадёт, её глаза подозрительно заблестели.

— Люди в панике. Некоторые пускаются во все тяжкие, совершая то, чего и сами не ожидали. Но не нам их судить.

Я до сих пор не понимаю, как некоторые сохраняют спокойствие, а другие бесчинствуют.

Я должна быть счастлива, что родителей выбрали для полёта на новую планету Саган. А чувство такое, будто дали на Земле последний стакан воды, и я её глотаю на глазах у всех.

Я смотрю на комету и вздрагиваю. Ненавижу!

Мы с семьёй молча идём по лугу, за нами несколько учёных и ещё одна семья со светловолосым подростком — как муравьи организованным маршем в муравейник. Подойдя ближе, я замечаю вместо зацементированной стартовой коммерческой площадки свежескошенную траву.

Мама тихо говорит:

— Когда взлетим, вы даже не заметите, что прошло время. Так что нервничать не из-за чего.

Но приглядываясь к ней, я ловлю её на том, что она плотно зажмуривает глаза и трясёт головой, словно от этого всё улетучится.

— А прибудем на Саган, — продолжает она, — и все начнём сначала, как в фермерском хозяйстве. Там будут и другие дети вашего возраста.

Как-то мне от этого не легче. Новые друзья мне ни к чему. Я даже Торопыжку отпустила на свободу за домом Литы. Может, черепашка как-нибудь переживёт удар кометы, уйдя глубоко в свою нору, и заживёт без меня.

— Глупости, — бормочу я. — Может, рассказать им про мои глаза, и нас не пустят на корабль.

Мама с папой переглядываются. Мама берёт меня за локоть и отводит в сторону, улыбаясь другой, проходящей мимо нас семье.

— Что с тобой, Петра?

У меня на глазах наворачиваются слёзы.

— А как же Лита? Вам всё равно, что ли?

Мама прикрывает глаза.

— Ты не представляешь, как нам всем тяжело. — Она вздыхает и смотрит на меня.

— Тебе больно, понимаю, но сейчас не время.

— А когда оно наступит, это время? — говорю я, повысив голос. — Через сотню лет, когда её не будет в живых?

Светловолосый мальчик, обогнавший нас, оглядывается. Отец толкает его локтем в бок, и он отворачивается.

— Петра, мы точно не знаем, что произойдёт.

Мама украдкой косится на другую семью и теребит свою косу.

— Мне кажется, ты врёшь.

Мама переглядывается с отцом и накрывает ладонью мою руку.

— Сейчас, Петра, Земля не вращается вокруг тебя. Ты не задумываешься о чувствах других людей?

У меня чуть не срывается с языка, что Земля может вообще перестанет вращаться, но рука, за которую меня держит мама, вздрагивает. Обернувшись, я вижу, что мама вся дрожит.

Она кивает на вход, откуда мы пришли.

— Ты заметила за воротами людей?

Я отворачиваюсь. Мне не хочется вспоминать женщину, снимающую обручальное кольцо и подталкивающую ребёнка к вооружённому охраннику.

— Ну, пожалуйста, пожалуйста, — просит она одними губами, когда мы проходим через во — рота.

Как и предсказывали, эта молодая семья и сотни других каким-то образом выяснили, что правительство что-то скрывает.

— Да они отдадут всё, что угодно, лишь бы оказаться с нами на борту. — Мама наклоняется и смотрит мне в глаза.

— Ты хочешь улететь?

Я думаю о матери с маленьким ребёнком и о том, что могу никогда больше не увидеть папу, маму и Хавьера.

— Нет, — отвечаю я.

К нам приближаются женщина с девочкой. Они держатся за руки.

У девочки из капюшона торчит серебряный рог. Проходя мимо, она подозрительно меня оглядывает.

— Сума, тсс, — шепчет её мама, и девочка отворачивается.

Моя мама смотрит им вслед, и я понимаю, что она видела их взгляды.

— В общем, придержи сейчас своё мнение при себе, пожалуйста.

Мама проходит вперёд и догоняет папу с Хавьером.

Папа поднимает брови и качает головой. Я понимаю, что даже его терпению пришёл конец. Хавьер бежит ко мне и спотыкается о камень на тропе. Он падает на меня, и я ставлю его на ноги. Он берёт меня за руку.

— Всё хорошо, — говорит он, совсем как я ему раньше. На этот раз он ведёт меня.

Мы приближаемся ко входу корабля-богомола, и я делаю глубокий вдох.

Над нами нависает передняя часть корабля, размером с футбольное поле. Окна впереди похожи на длинные зубы в разинутой пасти от макушки до нижней челюсти. Две задние ноги врезались в землю, удерживая корабль на месте.

Вдали видны крохотные полоски на брюхе другого корабля-жука. Он взлетит вслед за нами.

Хавьер показывает на два отделения, похожие на крылья в конце корабля.

— Наши места там? — спрашивает он.

Папа кивает.

— Он больше моей школы, — шепчет Хавьер.

— Да, — притворно улыбается мама, словно пытается убедить, что мы идём в Диснейленд. — Не каждый корабль может перевезти так далеко столько людей.

— И мы будем спать? — спрашивает он.

— Да, как будто вздремнём, — отвечает мама.

Сон и его блага — единственная радость, которая сглаживает предстоящее путешествие. Однако, если Хавьер засыпает после обеда на полчаса, нам предстоит проспать триста восемьдесят лет.