Теория струн. Цикл R.E.L.I.C.T.

Дмитрий Янковский

Первый роман серии R.E.L.I.C.T.Три миллиона долларов – сумма немалая. Но именно столько предлагает глава японской корпорации «ХОКУДО» двум нью-йоркским аферистам за участие в таинственной миссии, пройти которую способны лишь патологические везунчики. Уолтер Хант и Ганнибал Мэтью соглашаются, но быстро понимают, что все не так просто, и участие в этой миссии шаг за шагом загоняет их в смертельную ловушку. Чтобы спастись, друзьям придется полностью поменять свое представление о реальности.

Глава 5

в которой Уолтер Хант и Ганнибал Мэтью едва не погибают от взрыва, находят тайник, и становятся свидетелями удивительного явления.

Один из личных самолетов Таидо Хокудо оторвался от взлетной полосы и взмыл в небо, пробив затянувшие город тучи. Вместе с ярким солнечным светом, залившим салон, радости Ханту добавила такая же яркая, как солнце, улыбка молодой японки, которая выполняла, по всей видимости, роль стюардессы. Может, она выполняла и другие роли, от японцев чего угодно можно ожидать, но Ханту пока было не до того. Он обдумывал правила предстоящей игры.

Они с Ганни сидели друг напротив друга в удобных креслах, еще одно, у другого борта, занимал задремавший Ичин, а четвертое было свободно.

Ганни откинул столик, расположив его между собой и приятелем.

— Что-нибудь желаете? — произнесла японка таким тоном, словно имела полное представление, что могут пожелать от нее двое мужчин.

— Минералки, — попросил Уолтер.

— Со льдом, — добавил Мэтью.

— Минуточку!

Стюардесса скрылась в проеме овальной двери.

— Мне задача кажется невыполнимой, — признался Хант. — Нет, ну, правда. Это бред какой-то.

— Мне тоже. Но мы взяли деньги за то, что попытаемся ее выполнить. И мы попытаемся.

— Логично, — со вздохом ответил Уолтер. — Но сама постановка вопроса!

— Тут да. Трудно не согласиться. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. С одной стороны и логика есть, с другой — странно все это.

— Какая к чертям логика? — недоуменно спросил Хант. — Я ее в упор не вижу.

— А вот я вижу. Вот смотри. Мы выполняем задание, допустим, находим нужный тайник и узнаем что в нем. Есть логика?

— Ну, тут да. Но почему бы ему не сказать сразу!

— А вот почему. Если мы не найдем тайника, то и не узнаем что в нем должно было быть. Есть логика?

— Есть. — Хант кивнул.

— Вот Таидо и не хочет, чтобы мы знали это без необходимости. Если найдем — дело другое. Это уже оправданная степень риска. А если нет, то на нет и суда нет. К тому же для самих поисков вообще не важно, что мы должны в конечном итоге добыть. Просто любопытство искажает твое восприятие.

— Ага, и ты туда же, — фыркнул Уолтер. — Кажись, мы оба с тобой слишком много общались с японцами.

— Скорее с японками. С ними мы общались больше.

— С кем поведешься…

— А что тебе, собственно не нравится? — напрямую спросил Мэтью.

— Ну, не знаю. Просто не привык к таким туманным заданиям.

— Я тоже. Но за четкие нам что-то с тобой столько не платили.

— Факт.

— Остается принять правила игры, как данное. — Ганни подмигнул. — Лично меня они даже возбуждают.

— Рад за тебя. Но это за пределами моей ориентации — возбуждаться от возможности попасть на Аляску осенью, промерзнуть до костей, прочихаться…

— И, возможно, заработать еще три миллиона.

Этот аргумент не оставил камня на камне от унылых построений Уолтера.

— Ладно, — согласился он. — Что у нас в активе? Известны примерные координаты тайника. Но дальше что?

— Дальше ключ.

— Это ты называешь ключом? Двигаться на северо-запад непонятно какое расстояние? На собаках, на оленях? Бред! Пока не упремся в то, о чем не имеем представления.

— Ну, таковы правила игры, старик. Мне так даже интересно. Просто посмотреть, что получится. Нас же никто за неудачу журить не будет. Мы не можем ничего проиграть, понимаешь? А вот выиграть можем до фига.

— Вечно у тебя такая логика, что все хорошо, — усмехнулся Хант. — А я когда думаю, одно дерьмо впереди.

— Это потому, что ты пессимист, — охотно пояснил Ганни. — А я оптимист.

— И что? Какая разница?

— Да есть разница. Понимаешь, дружище, мир не таков, каков он есть, потому что мы его, как он есть, воспринять не можем при всем желании. В мире до фига такого, чего ни мы, ни наши приборы вообще не могут заметить.

— И что?

— А то, что мир это то, что мы воспринимаем. И он таков, каким мы его воспринимаем. Вот я живу в хорошем мире, потому что воспринимаю его таким. Я вижу хорошие последствия у любого события. А ты нет.

— Это гребаная восточная философия?

— Мои наработки, — улыбнулся Мэтью.

— Хреновина это, а не наработки. Впрочем, не важно. Мне вот важно, что нам придется померзнуть. А я этого до крайности не люблю. Но за три миллиона… Да, готов. Тут ты прав.

— Видишь, и мир сразу изменился к лучшему!

Японка принесла минеральную воду. После вчерашних возлияний живительная влага показалась истинным нектаром, очищающим душу. Но радоваться пришлось не долго. Через несколько часов облака под крылом сменились поначалу темной канадской тайгой, а затем белыми проплешинами полярной тундры. А еще через полчаса все затянуло туманом, и в иллюминатор смотреть стало не интересно.

Ичин проснулся, сходил в кабину к пилотам.

— Нас примет небольшой частный аэродром, — сообщил он, вернувшись.

— Погоди… — поразился Уолтер. — Не важно какой?

— Да кто их разберет! — Ичин пожал плечами. — Тут погода меняется постоянно. Одни принимают, другие нет.

— Нет, ну а как же инструкции? Сказано, что с места высадки нужно двигаться на северо-запад. Но если место высадки другое, значит и направление на тайник должно быть другим!

— Почему? — спросил японец.

— Как почему!? Потому что невозможно из точки «Эй» в точку «Би» попасть тем же путем, что и из точки «Си». Если с одного аэродрома нам надо идти на северо-запад, то с другого никак не может быть так же!

— Может, — успокоил его Ичин, перемолов под черепной коробкой суть вопроса. — Вы просто думаете, что «северо-запад», это направление из точки высадки на тайник. Но это не так. Где тайник, никто точно не знает. И «северо-запад» — это просто одно из правил игры, не более. Никак не точное направление.

— Гениально! — не без иронии произнес Ганни. — А почему бы нам тогда прямо из Нью-Йорка нельзя было пойти на северо-запад?

— Далеко, — просто ответил Ичин. — Тайник на Аляске.

— А, отлично! Просто замечательно! — констатировал Хант. — Я становлюсь оптимистом. Мне хорошо!

— Я правильно понимаю, что из случайной точки мы просто двинемся по случайному направлению? — уточнил Мэтью.

— Не совсем. Где бы мы ни сели, вы двинетесь на северо-запад. Это правило игры. А вот доберетесь вы до тайника или нет, это уже вопрос случайности и удачи, на которой все в этой системе и держится.

— Да, заводит, — прислушался к собственным ощущениям Ганни. — В такое мне играть еще точно не приходилось. Просто обсад.

Хант не понимал, серьезно говорит его друг или стебется.

— Хорошо, а как мы узнаем, что нашли тайник? — подлил масла в огонь Уолтер.

— Это совсем уж просто. Искомый предмет упакован в контейнер. На контейнере логотип «ХОКУДО».

— Да, действительно просто, — хмыкнул Ганни. — Как все гениальное. Ладно, а как мы узнаем, что не нашли тайник? Мы же не можем искать его вечно?

— Это тоже просто, — успокоил его Ичин. — Через сутки после высадки вы, где бы ни находились, и что бы с вами ни происходило, нажмете на тревожную кнопку. И я вас заберу.

— А если на нас волки нападут?

— Тогда тоже жмите на кнопку. И я постараюсь добраться до вас раньше волков. Но это уже не желательно.

— Почему? — насторожился Хант.

— Потому что тогда игра для вас будет считаться законченной, вы вернетесь домой, и будете наслаждаться своими тремя миллионами.

— Неплохой вариант, кстати, — честно озвучил мысли Уолтер.

— С одной стороны да, — в тон ему произнес Мэтью. — С другой — плакали еще три миллиона.

— Все, понятно! — Хант откинулся на спинку кресла и уставился в иллюминатор, за которым ничего не было, кроме серой кисеи. — Но будешь подкалывать меня по поводу этих бабосов, я обижусь.

— Ладно, дружище. Это я для поднятия духа.

Дальше летели молча. Атмосфера была сонной, и Хант даже задумался, а не проверить ли, какие еще желания может исполнить симпатичная борт-проводница. Но вставать с кресла даже ради такого было лень.

Посадка оказалась жесткой. Дул сильный боковой ветер, и пилотам из кожи пришлось вылезать, чтобы уместить реактивный самолет на полосу, предназначенную для маленьких поршневых аппаратов.

— Надеюсь, нам не пешком топать? — на всякий случай спросил Уолтер.

Он уже, как и Мэтью, оделся в шубу, меховые штаны и унты. На голову оба натянули огромные меховые шапки. В этой амуниции приятели выглядели, как покорители полюса начала двадцатого века, готовые сойти на льдину.

— Нет. У нас есть снегоход, — ответил Ичин.

— Один?

— Да, двухместный. Еще у вас будет запас еды, воды, компас…

— Почему не навигатор?

— Если у навигатора на морозе сядут аккумуляторы, а такое бывает, у вас не будет никаких шансов. Компас тут, бывает, тоже шалит, но это все же немного другое дело.

— Чем другое? — не унимался Хант.

— Тем, что это случайные флюктуации. А они, как и любые случайности, являются частью игры и могут вывести вас на нужное место.

При помощи двух местных парней из аэродромной обслуги Ичин скатил снегоход с задней рампы самолета, проверил провода, ведущие от гибридного привода, после чего поставил пластиковую крышку капота на место.

— Все готово, — сообщил японец. — Северо-запад, это во-о-он там!

Он выразительно махнул рукой. Шутка была смешной, но приятелям было уже не до веселья.

Хант без малейших споров уступил место за рулем Ганни, помня, как он лихо управлялся с машиной во время погони. Ветер не собирался стихать, дул с востока, поднимая над бетонной взлеткой змеящиеся полосы поземки. Туман висел достаточно высоко, не снижая видимости, а вот солнце сквозь него пробивалось еле-еле, превратившись из источника тепла и света просто в туманный круг на небесах.

Впрочем, толстые меховые одежды не пропускали ни ветра, ни холода. К тому же они изрядно весили, что заставляло прилагать больше усилий при каждом движении, а это тоже разогревало. Пока усаживались на снегоход, Ханту даже жарко стало, но было ясно, что в неподвижной позе избыток тепла быстро сойдет на нет. Ичин выдал обоим очки от снега — дымчатые, чтобы не слепило глаза, если выйдет солнце, и герметичные, чтобы изморозь не налипала на ресницы.

Без лишних слов Мэтью, запустил мотор генератора, повернул рукоять реостата, и снегоход, взвыв электромотором, устремился прочь от аэродрома в северо-западном направлении. Уже минут через десять при взгляде назад нельзя было различить ни одного строения. А еще через несколько минут начался лес. Снегоход бодро продвигался по целине. Сначала пришлось петлять между деревьями, но потом на пути попалась просека, пробитая для прокладки ЛЭП. Сами вышки местами тоже смонтировали, и даже начали натягивать провода, но, чаще всего, кабели просто свисали с опор. Если не считать самой просеки и редких стальных вышек, места кругом простирались дикие.

— Я бы скинул скорость, — рекомендовал Уолтер. — А то таким темпом за сутки мы окажемся в России и нас заберут в Кей-Джи-Би. С пожизненным сроком и невозможностью прокутить три миллиона.

— Не окажемся, — возразил Мэтью. — Тут пилить еще и пилить. К тому же Кей-Джи-Би у них давно отменили.

— Да ладно!

— Точно тебе говорю! У них теперь Эф-Эс-Би. Но тоже… Лучше не попадать.

Сначала просека шла по равнине, но уже через час пути начали появляться холмы. Солнце стремительно тянуло к горизонту, еще пара месяцев, и наступит полярная ночь.

— Ни хрена себе, как тут рано темнеет! — Хант поежился.

— Может тогда загодя устроим привал? — предложил Ганни. — А то ковыряйся потом по темноте.

Так и решили. Хант не стал ничего говорить, но ему показалось, что тяга к приключениям на морозе уменьшилась и у Мэтью. Похоже, он решил забить на свою страсть к игре, переночевать, потом проехать еще немного на северо-запад, дождаться, чтобы прошли ровно сутки, и нажать «веселую кнопку». В общем, слить тему. И Хант, если честно, не был против. Три миллиона — это тоже до фига.

Спешившись, Ганни сверился с компасом и показал его Ханту. Оказалось, что просека вела скорее точно на север, чем на северо-запад и они уже прилично отклонились от задуманной территории.

— Я думаю, это по фигу, — успокоил приятеля Уолтер. — Главное ведь начать двигаться в указанном направлении. А дальше все должно происходить по воле случая. Вот первая случайность себя и проявила.

— Но не думаю, что приблизила нас к тайнику, — признался Мэтью. — Чем дольше мы едем, тем большей чушью мне кажется теория Таидо.

— А где же твой оптимизм?

— Иди ты в пень! — беззлобно рекомендовал Ганни.

Поземка поднялась и превратилась в настоящую метель. Ветер гнал тонны снега через серое безжизненное пространство, между черными разлапистыми елями, мимо брошенных, и уже никому, наверное, не нужных стальных опор.

— До опупения жизнерадостная картина, — прокомментировал Хант. — Палатка у нас есть?

— Есть, — успокоил его Ганни. — Я еще на аэродроме проверил.

Оказалось, что это не совсем палатка, а скорее нора, собираемая из непромокаемой ткани и дугового каркаса. Но оно даже лучше — не повалит ветром.

— Костер? — спросил Уолтер.

— На кой черт? Ты представляешь, где тут найти хоть одну сухую ветку?

— А от медведей?

— В пень!

Хант не ошибся, искрометный оптимизм Ганни улетучивался стремительно.

Забравшись в нору, приятели вынуждены были прижиматься друг к другу, так как ширины и на это едва хватало. Ни одному, ни другому это не нравилось, даже говорить не хотелось. Солнце село. Навалилась бездонная тьма, а вместе с ней пришел сон.

Проснулся Хант от странного шипения снаружи. Словно кто-то кидал снег на раскаленную сковороду. Уолтер тут же растолкал приятеля.

— Слышишь? — спросил он.

— Кажется что-то со снегоходом.

Они мигом выбрались из норы и поняли, что Ганни прав. Со снегоходом творилось нечто странное. Пластиковый капот, скрывавший литий-полимерные аккумуляторы, съежился и провалился внутрь, как от жара, а провода, идущие от неработающего генератора, раскалились до красна. Изоляции на них уже не было, но горелым еще воняло.

— Вот те здрасте… — Ганни с недовольным видом склонился над машиной.

В этот момент с юга донесся скрип и треск, словно кто-то огромный там, в темноте, гнул через колено вековые ели.

Ганни оторвал взгляд от раскаленных проводов, и генератора, который уже начал дымиться.

— Что так может шуметь? Ветер?

— Понятия не имею. Что будем делать? Снегоходу кабздец, как бы аки не рванули.

Ганни задумался. Треск в ельнике усиливался.

— Ну, так что? — нервно переспросил Хант.

— Хороший вопрос. Только ответа у меня нет. Надо рвать когти. Ты прав, если что-то с полимерным аккумулятором, он так шандарахнет, что нам не поздоровится.

Упрашивать Уолтера оказалось излишним. Приятели, не сговариваясь, рванули через глубокий снег подальше от снегохода, ругаясь и проваливаясь по колено на каждом шагу. Треск в лесу за спиной нарастал, это начало навевать мысли о разбушевавшемся тролле, крушащем все вокруг огромной дубиной.

— Что-то стремный звук! — задыхаясь от бега в тяжелом тулупе, выкрикнул Мэтью. — На здоровенного зверя похоже.

— Гонишь? Может, земля там провалилась в старую шахту. Не было такой версии?

Когда они удалились на полных сто метров, яркая вспышка осветила окружающее пространство, на миг превратив ночь в день. Следом, треща еловыми сучьями, пронеслась упругая ударная волна, сбив беглецов в снег. Обернувшись, Хант увидел на месте снегохода огненное грибовидное облако, взметнувшееся к небесам. Через пару секунд от него осталось только небольшой клуб дыма. А вот от снегохода и палатки не осталось вообще ничего, кроме нескольких, догорающих в снегу, кусков пластика. Похоже, взорвался не только и не столько аккумулятор, сколько запас бензина для генератора.

— Переночевали! — сплюнул, поднимаясь на ноги, Уолтер.

— Нет, ну еще повезло, что проснулись! — Ганни отряхнул рукава шубы. — А то бы сейчас ногти в одну сторону летели, яйца в другую.

— Повезло? — насторожился Хант.

— Ты чего?

— Повезло! Мы случайно проснулись, старик!

— И?

— Ты говоришь, что теория Таидо — бред. Но за несколько часов произтшла уже вторая случайность, кардинально меняющая наши изначальные планы. Сначала просека не туда. Теперь это.

— А если старая узкоглазая обезьяна все это банально подстроила? Не думал об этом? Что известно было, на каком точно аэродроме мы сядем, в какую сторону поедем, куда поведет просека. А насчет аккумулятора, вообще смешно. Простейшая схема, замыкающая его по таймеру, и привет бабушке.

— Чтобы нас угробить? — с недоумением спросил Хант. — На кой это надо? Могли пристрелить. Или Ичин мог помедлить чутка, и негры забили бы нас трубами до смерти. Нет?

— Ладно, хорошо. Пусть случайности. Что нам это дает?

— Еще по три миллиона, возможно.

— Губу закатай обратно! — посоветовал Ганни. — Это непроходимый квест. В принципе. Я, как спец по случайностям, заявляю тебе это со всей ответственностью.

Он хотел сказать что-то еще, но остановился, поскольку неприятный треск начал стихать. Правда, теперь он вроде бы приближался, а шум приобрел такой характер, словно кто-то огромный продирался сквозь ельник, пытаясь догнать беглецов.

— Не хочется говорить, но это похоже на шаги горного тролля, — зачем-то произнес Ганни.

— Не хочется, так помалкивай! — огрызнулся Уолтер. — Двигаем отсюда! Двигаем!

Они снова рванули точно на север. Снег был глубоким и рыхлым, двигаться по нему было тяжело, но оставаться на странном месте не хотелось тем более. Через какое-то время и просека осталась далеко за спиной. Пугающего треска больше слышно не было, только ветер подвывал в еловых ветвях.

— И что дальше? — спросил Ганни. — Жмем на «веселую кнопку».

— Подожди! Ты же не думаешь, что там правда тролль?

— Я уже не знаю, что думать. Все как во сне. Но на провал земли не похоже, ты уж не обижайся. Похоже на что-то огромное и живое.

— Да, словно в ночном кошмаре. Но вряд ли мы спим. Давай выкопаем яму в снегу, как делают медведи на полюсе. Метель сверху заметет, будет берлога. Не замерзнем. А там поглядим.

Копать снег руками оказалось проще, чем можно было подумать. Он оказался пушистым и легким, первые полметра дались вообще без труда, и приятели решили еще чуть углубиться, чтобы крышу над ними намело потолще. Внезапно руки Ганни наткнулись на промерзшее до каменного состояния бревно.

— Упс! — произнес он, разгибаясь.

В темноте трудно было разглядеть подробности, но черное пятно на белом снегу однозначно выглядело инородным.

— Тайник? — выдохнул Хант.

— С чего ты взял?

— А что еще?

— Да кто знал, что мы именно тут будем рыть! Это немыслимо! — Мэтью помотал головой.

— А никто и не должен знать! Сказано же, нас к тайнику может привести только цепь случайностей и ничего больше. Никто ничего не подстраивал! Подстроить такое невозможно!

— Это уж точно! — Мэтью был вынужден согласиться, хотя история и казалась ему туманной.

Не сговариваясь, оба начали раскапывать яму вширь. Под ними действительно был бревенчатый настил, причем на глубине сантиметров шестьдесят под снежной целиной. Минут через десять докопались до дыры, видимо служившей дымоходом.

— Рискнем? — Уолтер показал на дыру.

— Наверное, есть смысл! — Ганни присел на корточки и первым соскользнул в дымоход.

Хант незамедлительно последовал за ним.

Внутри было темно, как в гробу. Но под ногами ощущались наваленные поленья и хрустели угли. Значит это очаг, а попали в землянку приятели именно через дымоход. Все было промерзшее насквозь, сырое, мертвое.

Мэтью достал зажигалку из кармана шубы. Звонко открылась крышечка, чиркнуло колесико, высекая искры. Трепещущее бензиновое пламя высветило пространство землянки, построенной явно для жилья. В углу деревянные нары в два яруса, а у стены массивный стол. Посредине очаг с готовыми к растопке поленьями. Вокруг них даже валялись скомканные листы газеты. Один из них, с заголовком, Мэтью его подобрал, остальные подсунул под поленья и поджег. Огонь поднял языки и начал потихоньку разгораться. Сразу стало лучше.

— Пятнадцатое сентября тысяча девятьсот тридцать второго года. — Прочел Ганни дату выпуска газеты. — Ничего себе. Тайником это точно не может быть.

— Пожалуй, — Ханту не хотелось это признавать, но похоже Мэтью был прав. — Хотя уж так случайно нашли, что дальше некуда. Собственно, демонстрация системы Таидо в действии. Его везунчики, возможно, так тайники и находят.

— Бред. — Ганни уселся на массивную дубовую лавку. — Нас водят за нос. Только не могу понять, как и зачем.

— Кто? Старая узкоглазая обезьяна, по-твоему?

— А кто еще?

— Нет, Ганни. Вот тут я с тобой кардинально не соглашусь. Смотри. Допустим, Таидо знал, на каком аэродроме мы сядем. Допустим, нам нарочно подсунули заранее подготовленный аккумулятор, который должен был взорваться. Все это возможно. Но невозможно другое! Как можно было узнать, сколько и в какую сторону мы пробежим, спасаясь от взрыва? И в каком точно месте начнем копать? И на какую глубину? Ты понимаешь, что это абсолютно случайные параметры? В принципе, Таидо не мог знать даже где мы остановимся для привала, не говоря уже об остальном.

— Ну. Да, согласен. Эдак ему пришлось бы ставить землянки по всему пути следования, вплотную друг к дружке, чтобы мы хоть одну нашли.

— И то бы мы ее не нашли! Вот не копнули бы так глубоко, и не нашли бы.

— Согласен. — Мэтью развел руками. — Но поверить в теорию Таидо не могу. Точнее не могу поверить, что он это в промышленных масштабах использует на практике. Нет, ну ты сам представь.

— С трудом, да. Но мы ведь в землянке!

— Но это ведь не тайник! Как это может быть тайником, если тут все столетней почти давности? Газеты эти, бумаги…

Он осекся. Замолчал, выпучил глаза и замер, глядя на что-то, лежащее рядом с ним на столе. Огонь бодро потрескивал в очаге.

— Что там? — осторожно спросил Хант.

Ганни выругался. Длинно, витиевато, на грани возможностей английского языка. Затем взял со стола лист бумаги и протянул его Уолтеру. На бумаге было написано:

«Приветствую вас, „Игроки“! Добро пожаловать в настоящие игры!»

Подписи под запиской не было. Ганни держал в руке не пожелтевший лист бумаги столетней давности, но тот не был и новым. Похоже, его положили на стол прошедшим летом, когда в округе еще не было снега. Но летом еще не существовало и команды «Игроки», придуманной прикола ради. И никто, решительно никто, не мог знать, что кто-то назовет ее таким банальным и дурацким названием. И уж тем более, летом, не мог знать об этом Таидо.

— Это не старая узкоглазая обезьяна, — уверено заявил Хант. — Нет, старик, мы спим. И видим друг друга во сне. Или нас убило взрывом, и теперь глючит посмертными глюками. Этого быть не может. Потому что не может быть никогда.

— Трудно не согласиться, — серьезно ответил Ганни. — Рациональные объяснения тут точно не катят.

— Никакие не катят. Можешь придумать иррациональное объяснение?

— Легко! — Мэтью немного повеселел. — Мы с тобой, допустим, вернулись, соединили наши капиталы, и построили, прикинь, машину времени. На ней вернулись в прошедшее лето и сами себе оставили записку? Катит?

— За каким гребаным дьяволом нам это понадобилось? — хмуро спросил Уолтер.

— Чисто по приколу.

— Ну, если это твои шутки с машиной времени, я еще поверю. Я бы так делать не стал. Вот только есть тут одна весомая неувязочка. Почерк не твой.

Почерк, действительно, был чужим. Причем буквы неизвестный писец выводил не бегло, а достаточно старательно, словно писал на чужом языке.

— Японец! — уверенно воскликнул Ганни. — Сто пудов японец! Ему латиница дается с некоторым трудом! Чувак привык писать иероглифами!

— Таидо придумал машину времени? Потом узнал, где мы копали яму. Летом устроил тут землянку, накидал старых газет и подложил эту записку. Старая узкоглазая обезьяна ведь знает, как мы назвали команду, поздравил нас с крещением, помнишь?

— Бредово, но все факты в эту теорию укладываются, — признал Ганни.

— Почему бредово? «ХОКУДО» специализируется на чем? На всяких высокотехнологичных разработках. А я слышал, по «Дискавери» говорили, что машина времени возможна, просто в нее гребаную прорву энергии надо вложить. Есть ведь логика!

— Есть, — согласился Мэтью. — Но за каким чертом? Вот на фиг старой узкоглазой обезьяне это надо? Чего он вообще до нас докопался?

— Трудно сказать. Но может и разберемся. В любом случае нам надо Ичину о землянке сказать. Вдруг она все же имеет отношение к тайнику?

— Не имею возражений.

Осмотрев землянку при свете огня, разгоревшегося в очаге, и ничего больше интересного не обнаружив, приятели забрались на нары, радуясь, что они раздельные. Оба достаточно быстро уснули.

К утру огонь погас, но под нарами обнаружилось еще достаточно дров, чтобы, при необходимости, можно было снова разжечь огонь и согреться. Через дымоход уже проникал дневной свет, хоть и скудно, но освещая пространство землянки. Хант подсадил Ганни, потом тот помог выбраться приятелю. Друзья перемазались свежей сажей, поэтому походили на двух чертей, выбравшихся из адского пекла.

Туман рассеялся, солнце светило гораздо ярче, чем вчера, ветер стих, да и вообще поутру страхи склонны поджимать хвосты и прятаться в тенях прошедшей ночи.

— Сходим, посмотрим? — спросил Ганни.

— Что осталось от снегохода? И так понятно.

— Нет… Я про вчерашнего тролля. Что там на самом деле могло происходить?

— Ладно, идем.

Уолтер не хотел выглядеть трусом, но, если честно, сам бы он предпочел держаться подальше от странных мест. Он вспомнил фильм про перевал Дятлова. В той истории тоже полно загадок, причем загадок очень нехороших. Есть даже люди, считающие, что русских туристов убили в горах фантастические существа, то ли тролли, то ли злобные духи. Когда сидишь в кинотеатре, пожевывая попкорн, это воспринимается в одном ключе. Но когда ты сам в снегах между елок — как-то все уже намного ближе переживается.

— Может, дерево упало? — Хант решил приободрить сам себя.

— Дерево падает за секунду, ну за две. А там несколько минут что-то трещало, — возразил Ганни.

Добравшись до места, где взорвался снегоход, ничего нового приятели не обнаружили. Небольшая воронка, расплавленные куски пластика и вывернутые дуги палатки. Хант хмыкнул и нехотя двинулся дальше, а Мэтью зачем-то отклонился чуть в сторону.

Конец ознакомительного фрагмента.