Легенды Сэнгоку. Пёс

Дмитрий Тацуро, 2021

Япония, середина 16-го века, период сэнгоку-дзидай. Войны не утихают по всей Хиномото и на этот раз события разворачиваются в провинции Овари, где юноша по имени Инучиё, вопреки желанию родителей, хочет поступить на службу к местному даймё. Да только этот правитель, обладает весьма дурной репутацией и слывёт самым настоящим дураком.

Глава 3,

о том, как Инучиё познаёт все тяготы и невзгоды должности косё и встречает самое прекрасное создание в мире.

Нагоя, провинция Овари.

Инучиё проспал до раннего утра и поднялся от наглого и бесцеремонного пинка по ноге.

— Просыпайся Псина, оседлай мне коня! — последовал приказ, едва юноша разлепил веки.

Делать было нечего, раз уж он пришёл служить господину, значит нужно служить и исполнять все его приказы.

Одна из особенностей Инучиё заключалось в лёгкости на подъём, поэтому, ему не пришлось долго просыпаться, потягиваться и тереть глаза. Вскочив на ноги, словно настоящая собака, он бросился к конюшням, стрелой преодолев все этажи тэнсю. Чуть не сбил кого-то, но даже не извинился и помчался дальше, в душе надеясь, что это был не Хиратэ Масахидэ.

Выбежав во двор, он начал искать глазами здание, похожее на конюшню, но ничего такого не увидел.

— Сюда, бегом! — позвал кто-то и Инучиё обернулся на голос.

Это был круглолицый, круглощёкий и опять же с округлым носом, человек, с высокими бровями, будто куполом надстроенными над небольшими раскосыми глазами, среднего роста и с ухмыляющейся миной, с прищуренным правым глазом.

— Городза! — узнал его Инучиё. — Где конюшни?

— Я же тебе кричу — сюда иди! — повторил Нива, своим, слегка гнусавым голосом. Юноша бросился к нему. — Что сказал господин?

— Приказал седлать коня!

— И всё?

— Да.

— Тогда, иди за мной.

Прошли они всего шагов пять и Инучиё уже отчётливо слышал лошадиные всхрапы и почувствовал запах навоза.

Конюшня располагалась сразу напротив тэнсю в северной части замка и была очень огромна. По сравнению с тем, что раньше видел Маэда. По славам Нивы, одних только лошадей господина здесь было голов десять, а остальные, не меньше трёх десятков, принадлежали членам семьи живущем в замке. Конюшня для вассалов, стояла следующим зданием.

— Главное, — напутствующее произнёс Нива Нагахидэ, подняв перед собой указательный палец. — это запомнить всех лошадей господина и ни в коем случае их не перепутать. Они пошли вдоль стойла, и он показывал на каждую. — Это, «Чернокрыл», — его Нобунага-сама использует для сражений. Он бился на нём в Акацука⁹, в прошлом месяце. Его ненужно путать с «Крылом ворона», они выглядят одинаково, но по характеру совершенно разные. Последний, спокойнее, старше и грива у него не такая пышная. Вот этот, буланый, — Нива указал на коня, на котором князь был при первой встрече с Инучиё в поле. — самый быстрый из всех. Его кличут «Небесной стрелой» и господин очень дорожит им. Седлай его! Утренние прогулки он совершает только на нём. Надеюсь, ты справишься?

— Конечно! — кивнул Инучиё. — Этому меня научили.

Юный Маэда зашёл в стойло, аккуратно, но без страха, прикоснулся к морде совсем молодого жеребца. «Небесная стрела» всхрапнул, отвернул голову, почуяв незнакомца, но особо противиться не стал. Нервно потоптавшись, он позволил юноше накинуть на себя потник, подушечку-намэ и сверху деревянное, лакированное седло бежевого цвета с золотистыми монами клана Ода. Инучиё закрепил подпругу, под животом, натягивая её постепенно, не раздражая жеребца, и чтобы не поранить, не сильно туго, но и так, чтобы князь не свалился во время скачки. Потом спустил стремена, что были приторочены к седлу и накинул поводья.

— Выводи! — поторапливал его Нива. — Я-я ни-ни хочу, чтоб гос-сподин меня в-видел. — начал заикаться он.

Инучиё уже давно понял, что, когда Нагахидэ нервничает то начинает заикаться, но всё равно последовал его словам. Конь, вначале упирался, ни в какую не собираясь идти у незнакомца на поводу, но потом, увидев Ниву, снизошёл и медленно пошёл за юношей.

Только Инучиё вывел «Небесную стрелу» из конюшни, как во дворе уже появился сам Нобунага, как всегда в коротких штанах, но уже в двуцветном, чёрно-красном косодэ, с монами у плеч и на спине, накинутом на голое тело. Без лишних слов и разговоров, он лихо вскочил в седло, даже не посмотрев на своего нового слугу. Конь заржал и подняв облако пыли, стремглав помчался к главным воротам.

Нива вышел, когда князя и след простыл.

— Вот так всегда, привыкай, — произнёс он уже нормальной речью. — Человек он очень энергичный, на месте не сидит и, что ему вбредёт в голову в следующее мгновение, никому неизвестно.

— Даже тому старику Хиратэ? — поинтересовался Инучиё.

— Масахидэ сама очень умён, мудр и опытен, но он человек старых нравов. Всегда поступает согласно традициям и не хочет признавать новшества. Всё, что он говорит — правильно, но давно устарело, — коротко охарактеризовал старшего вассала, Нагахидэ.

— То, есть, весь вчерашний разговор с ним и все эти правила, что я должен делать, а что нет, мне нужно выбросить из головы? — спросил юный Маэда, вспомнив, как старик монотонно вдалбливал ему местные порядки.

— Не совсем, — усмехнулся Нива, снова прищурив правый глаз. — Всё так сразу и не скажешь, не объяснишь… Ну, например, если Масахидэ-сама говорит тебе приносить господину еду по утрам и проверять её на яд, то этого делать не нужно. Нобунага-сама не ест по утрам. Он просыпается, одевается сам, бежит на кухню, берёт у кухарки два онигири, потом, в колодце наполняет две тыквы холодной водой и прыгает на лошадь. Ест он в дороге, когда не несётся, как ветер, моется у водопадов или в реках и озёрах и… ещё много чего. Ты всё сам увидишь и узнаешь, постепенно.

— Спасибо Городза! — поблагодарил его Инучиё, коротко поклонившись.

— Да, ладно! Все мы через это прошли, — беззаботно отмахнулся Нагахидэ.

— Слушай, а почему ты не захотел показываться господину? Он не любит, когда помогают новичкам? — задал вопрос Инучиё.

— Точно. — подтвердил Нива. — Каждый должен проявить себя самостоятельно, ведь именно тогда раскроется весь твой потенциал. Так говорит Нобунага-сама. — он вдруг осёкся, принюхался. — Ты, что не мылся до сих пор?

— Да, как-то не удалось, — юный Маэда даже покраснел от стыда. Может он и отличался от других своей внешностью и поведением, но мыться нужно было всегда, чем он пренебрёг и не принимал офуро со вчерашнего утра. — Сначала шёл пешком до Нагои, потом боролся, потом меня загрузил старик Хиратэ, я так и вырубился у покоев господина.

— Это плохо, — покачал головой Нагахидэ. — Давай-ка, ступай и вымойся как следует. И одёжку смени, старую отдай прачке.

— Старик сказал, что я больше не должен так ходить и одеваться скромнее, — пожаловался Инучиё. — Должен ли я его слушать?

— Одевайся, как тебе угодно. Господину всё равно, главное, чтобы ты был полезным, — успокоил его Нива. — а теперь пойдём, я покажу тебе, где можно привести себя в порядок. Господин скоро вернётся, и ты должен быть готовым ко всему.

Как и обещал Нива, Инучиё смог наконец-то хорошенько вымыться, немного перекусить и переодеться. Новую одежду ему выдали намного скромнее прежней. Однако даже здесь, юноша проявил эксцентричность, выбрав себе ярко-жёлтые хакама и зелёное верхнее косодэ, соответственно без нижнего, на голое тело. Лицо теперь его было не раскрашенным и слуги, особенно служанки, и даже Нива, отметили, что Инучиё обладает достаточно привлекательной внешностью. Свою косматую гриву он, всё-таки убрал в хвост, а на лоб повязал белую полоску хатимаки.

После этого, Нагахидэ посоветовал юноше проверить оружие Нобунаги, всё, от маленьких когай¹⁰ до больших мечей-одачи¹¹, в том числе копья и доспехи. Инучиё так и сделал. Сначала посетив покои господина, а потом спустился в личную оружейную на втором этаже. И если в покоях князя он увидел лишь один полный доспех с двумя мечами, то в оружейной у него просто глаза разбежались. Столько оружия и брони он даже во сне не наблюдал. Тут было не только вооружение господина, но и всех его ближних вассалов. Разного вида мечи; тачи, танто, вакидзаси и даже старые цуруги. Копья, разнообразной длинны и множеством вариаций наконечников. Также и стрелы для лука, блистающие своей оригинальностью. А доспехов так и вообще, неизвестных. Если раньше Инучиё видел лишь домару, харамаки и уже не практичный ёрой, то здесь он встретился с совсем уж небывалыми видами. На них было меньше шнуровки и больше цельных пластин, а некоторые совершенно со сплошными нагрудниками, полностью состоящие из металла.

Залюбовавшись оружием, он чуть не проворонил приезд господина. Благо, окна оружейной выходили во двор, к главным воротам. Инучиё услышал цокот копыт по каменной мостовой и бросился на улицу. Выбежал он как раз, когда Нобунага подъехал прямо ко входу в тэнсю. Выпрыгнул из седла, чуть ли не на ходу, бросил поводья юному Маэда и широкими шагами направился в замок, сказав на ходу:

— Почисти его, он вспотел и приготовь мне «Чернокрыла»!

— Будет сделано господин! — отчеканил Инучиё.

Уведя «Небесную стрелу» в конюшню, он как следует его отчистил от пыли, помыл, а потом и накормил уставшего скакуна. После, принялся готовит «Чернокрыла». Оседлал и вывил на улицу. Нобунага уже его ждал.

— Долго! — недовольно бросил он. Подошёл к Инучиё, рывком забрал у него поводья и вскочил в седло. — Пойдёшь со мной! — приказал он.

— Да господин! — повиновался юноша, обрадовавшись, что князь больше не собирается оставлять его в замке и выполнять скучную и рутинную работу. — Какого коня мне взять?

Нобунага повернулся к нему, удивлённо вздёрнув правую бровь, сначала ухмылялся, а потом и вовсе залился своим громким и заразительным смехом. Инучиё вторил ему ответной улыбкой.

— Где ты видел, чтобы собаки ездили верхом? Они прекрасно бегают на своих четверых. Так, что за мной Псина! Не отставай!

Он рванул коня с места и пустил его в рысь. Улыбка сразу же пропала с лица Инучиё, но деваться было некуда, и он побежал.

Вспотевший и уставший, чешущийся от пыли, юный Маэда остановился только после того, как пробежал не меньше двух ри. Он хотел свалиться на землю и отдышаться, но не мог себе этого позволить в присутствии господина. А ещё, здесь собралось не меньше двадцати его вассалов, видимо ожидавших его уже некоторое время.

Здесь, это в том самом месте, где Инучиё, ещё вчера, побил двух разбойников, решивших посмеяться над ним и его копьём. Всё та же жалкая идзакая, в дверном проёме которой, стоял её хозяин. И, всё та же толпа проходимцев. Только теперь они не галдели, не пили и не дрались, а собрались в кучку, прямо перед князем Ода и его самураями. Нива тоже был здесь и увидев запыхавшегося Инучиё, подмигнул ему, мол, всё отлично. Но, юноша так не думал.

— Сколько ещё вы будете здесь находится?! — зычным голосом обратился Нобунага к толпе бродяг. — Если вы не уйдёте по своей воле, я буду вынужден применить силу! Говорю вам честно, не нужно до этого доводить.

— Вы обещали нам службу, а сами даже в город не пустили! — обиженным тоном выкрикнул один из них, видимо, назначенный старшим. — Разве таким образом Ода держат слово?

— Моё слово нерушимо. — Нобунага был невозмутим, но его взгляд, бушующий пламенем, смотрел на этих людей с высока, будто огромный кот смотрит на мелкую мышь. — Я призывал людей на службу и брал их в свою амию за их выдающиеся таланты. Вас не взяли, это значит, что вы бесполезны для меня.

Толпа замолчала. Никто не ожидал, что князь не будет ходить вокруг да около, а выдаст всё вот так — коротко и напрямую.

— А разве для службы в ашигару нужны какие-то таланты, кроме, как махать копьём или стрелять из лука? — вновь раздался голос из толпы.

— Нужны. Но, большинство из вас даже не знают, как этим копьём «махать» и с какой стороны брать лук. — ответил Нобунага. — С таким же успехом, я могу набрать глупых крестьян и научить их всему. Зачем мне нужны пьяницы, разбойники и мародёры?

— А вот меня, даже никто не проверял на этот, как его, талант! Сразу пинка дали у ворот!

— И меня!

— И нас тоже!

Толпа загалдела, но князь даже бровью не повёл. Вместо этого он зловеще ухмыльнулся, смотря на беснующихся людей, рвущих глотки и отказывающихся убираться с насиженного места. Кто-то из вассалов призывал их к спокойствию, но всё было тщетно.

— Ицуба! — позвал Нобунага и вытянул руку себе за спину.

Один из вассалов, бородатый, уже перешагнувший сорокалетний возраст, протянул ему заряженный тэппо или, как здесь их называли — кунимото. Князь Ода принял оружие, наставил дуло над головами проходимцев и пальнул без предупреждения, утонув при этом в облаке едкого дыма. Все тут же заглохли. Кто-то даже не устоял на ногах и упал на колени, как это раньше сделал Инучиё, тоже испытав на себе подобное. Нобунага же коротко хмыкнул, отдал оружие обратно бородачу Ицубе и вновь обратился к толпе.

— Что ж, я вас услышал! И решил испытать вас! Если, вы пройдёте испытание, я выплачу вам двойное жалование, которое получают мои ашигару за месяц и возьму на службу, — он выдержал паузу, оглядев заинтересованные лица и продолжил. — тех, кто захочет пойти.

— А, что за испытание то, раз за него такая большая награда?

— Сколько вас человек? — спросил Нобунага.

— Триста, может чуть больше! — выкрикнули сразу несколько.

— Я предлагаю вам битву! Не бойтесь! Копья и стрелы будут без наконечников, а мечи деревянные, но мои, сто пятьдесят самураев и ашигару, будут в полном доспехе, так и быть, без лошадей. Кунимото, тоже не будут задействованы. Триста ваших, вместе с сотней моих, против меня и ста пятидесяти воинов. Согласны? — Ода видел, как просияли глаза большинства бродяг, но некоторые до сих пор были не уверенны.

— Заманчиво, — вновь произнёс старший. — Значит мы все, вместе сотней ваших воинов против меньших сил с вами во главе. В чем подвох?

— Подвоха нет, — покачал головой Нобунага. — Я даю вам своих воинов для того, чтобы они хоть как-то смогли наладить вашу подготовку к битве. А напротив, я покажу вам, что мои люди, действительно обладают кучей талантов, которые превосходят даже вдвое большие силы. Как я уже сказал, если побеждает ваша сторона, я выполню своё обещание, если победит моя, вы покидаете Овари, в противном случае, у меня есть пять сотен кунимото, которые сметут вас за считанные минуты. Идёт!

— Идёт! — согласился старший и обернулся к своим, те его поддержали дружным хором.

— Даю вам три дня на подготовку, — произнёс Нобунага. — Встречаемся у деревни Камено, там, где есть небольшой пруд. Советую вам заранее изучить местность. Гороэмон! — позвал он одного из вассалов. Гордого, серьёзного и уже достаточно взрослого самурая. — Ты возьмёшь над ними командование и отберёшь сотню из моего войска по своему усмотрению!

— Но господин, — с долей возмущения произнёс Гороэмон. — Почему мне командовать этим отребьем? Я чем-то провинился?

Нобунага ничего не сказал. Он развернул коня, бросил косой взгляд на Инучиё.

— Домой Псина! — приказал он и вновь ринулся вскачь.

Юный Маэда, едва сумел дух перевести, снова поспешил за господином под общий и унизительный хохот его вассалов.

На этот раз, остановился он не во дворе замка, а у ворот. Дальше уже ноги не несли. Встав на раскоряку, он жадно глотал ртом воздух. Кто-то протянул ему флягу и Инучиё, набрав в рот побольше воды, шумно прополоскал его и выплюнул всё содержимое себе под ноги. Флягу вернул, выпрямился и увидел перед собой тех двух стражников, что не хотели пускать его в город.

— Устроился всё-таки? — спросил один, тот, что отправился плавать в ров.

— Ага, — с отдышкой ответил Инучиё.

— Ну, и как служба?

— Как видишь, бегаю.

— Вижу. Ты это… не говори господину, что мы тут, ну это… а то ведь он резок бывает. Того и гляди, это… — он ударил себя по шее ребром ладони.

— Хорошо, — кивнул юный Маэда. — Не скажу. Ну, я побежал.

— Ага, удачи тебе, — с долей иронии напутствовал стражник.

Вскоре, Инучиё доковылял до замка. Ноги подкашивались, и он едва держался, чтобы не упасть. Нобунага его уже ждал, сидя на своём вороном жеребце и смотря на своего косё с высока, как на какую-то вошь.

— Ты кого мне оседлал, глупая Псина? — повелительно, но без злобы и раздражения, вопросил он.

— «Чернокрыла», — кое как выдавил слова Маэда из вновь пересохшего горла.

— Вот, как? «Чернокрыл» был со мной в бою, но он так и не привык к звуку стреляющего кунимото и дыму. Зато, «Вороново крыло» относится к этому спокойно. Этот конь, даже не шелохнулся, когда я выстрелил. Так, кто же это — «Чернокрыл» или «Вороново крыло»? — князь Ода просто испепелял Инучиё взглядом и давил своим повышенным тоном. — Разве Городза не сказал тебе, что их не нужно путать? Ведь именно он помог оседлать «Небесную стрелу», прячась в конюшне?

Инучиё упал на колени и низко поклонился.

— Простите господин! Это только моя вина, Городза здесь не причём! Я обещаю, что больше не перепутаю их!

Нобунага спрыгнул на землю и воздвигнулся над юным Маэда.

— Не перепутаешь, — утвердил он. — Будешь жить на конюшне, до тех пор, пока не выучишь лошадиный язык! Понял Псина!?

— Да господин!

Прошло немного времени, когда Инучиё перестал чувствовать на себе эту моральную давку. Поднял голову. Нобунаги уже не было видно, он, как всегда, ушёл молча, не сказав и прощального слова. Юноша поднялся на ноги, взял «Вороново крыло» такого спокойного и казалось, умудрённого и опытного годами и еле переставляя ноги, пошёл с ним на конюшню.

***

Прошло ещё два дня, как Инучиё практически не вылезал из лошадиного стойла. Он видел, как Нобунага со своими вассалами уезжает куда-то каждое утро, скорее всего на учебные бои, готовиться к предстоящему сражению. Коней он больше не путал и седлал вовремя, но это не изменило ровным счётом ничего. Князь даже не смотрел в его сторону, а его слуги только насмехались над Псиной-неудачником. Это ж надо, в первый день службы, так опозориться. Один лишь Нива навещал юного Маэда и даже принёс ему его копьё, чтобы тот мог тренироваться в перерывах. Нагахидэ уверял, что Нобунага вспыльчив, но быстро отходит и вскоре простит его. Инучиё делал вид, что верил, а на деле, глубоко разочаровался в службе у Дурака из Овари. Князь Ода был весьма непрост, загадочен и непредсказуем. Похоже, что у него действительно было не всё в порядке с головой. Зачем он вообще устроил этот, никому не нужный бой, между бродягами и своими воинами, да ещё с таким соотношением сил, почти втрое превышавшие его собственные? Не проще ли было, имея пятьсот кунимото, перестрелять этих оборванцев на месте?

— Надо было слушать родителей, — сказал Инучиё «Чернокрылу», которого, кстати, рискуя быть наказанным, объездил всего за полдня, пока князя не было в замке. — Они ведь говорили мне, что князь полный идиот, а я не верил.

Конь фыркнул и отвернулся от собеседника и в знак презрения к его словам, навалил кучу на месте.

— И ты такой же, как твой хозяин. — обиделся Инучиё и толкнул жеребца в бок.

«Чернокрыл» привстал на задние ноги и хотел лягнуть обидчика, но Маэду, будто ветром сдуло, и он мигом оказался за ограждением стойла. Погрозив коню кулаком, тот негромко заржал, видимо смеясь над ним, Инучиё решил проветриться, а потом немного потренироваться. Но, выйти из конюшни он не успел. Остолбенев на месте, он завороженно смотрел на дверной проём, в котором появилась, если не Аматэрасу, то хотя бы кто-то из богинь.

На вид, ей было гораздо меньше двадцати. Глаза, подведённые пурпуром у внешних углов, совсем не с детским взглядом, а подходящим больше уже взрослой девушке. Рот небольшой, с пухленькой нижней губой, под которой красовалась соблазнительная родинка. Её красивое лицо, с гладкой и нежной кожей, обрамляли две ниспадающие пряди, перехваченные посередине алыми лентами, образуя косы. Длинные волосы, волнами рассыпались по ярко-алому учикакэ, с оранжевыми рисунками цветов, приятно шуршащему по полу, своим длинным подолом. Под ним, три слоя косодэ, верхнего, светло-зелёного с золотой хризантемой на подоле, карминового, едва видного и белоснежного нижнего. Ступала она легко, бесшумно, будто шпион крадётся в ночи. Тонкие высокие брови лишь подчёркивали её кошачий взгляд, которым она заинтересованно обвела юношу.

Инучиё не двигался, неприлично раскрыв рот, он, точно так же неприлично пялился на вошедшую особу, поразившую его своей красотой.

— Добрый день, — коротко кивнув, промурлыкала она, слегка улыбнувшись.

— Да-да, добр… — потерял дар речи юноша.

— О, Кадзусаноскэ-сама привёл в дом очередного заику?

— Не-нет. Добрый день, — собравшись, насколько это возможно, он поздоровался и поклонился. Девушка коротко хихикнула.

— Ты новый косё господина? — вновь спросила она.

— Да.

— И он наказал тебя за то, что ты подал ему не того коня?

–Да.

— А другие слова ты знаешь?

— Да. То есть, знаю, — Инучиё так и не мог отвести от неё глаз, а слова просто утопали в глотке. Кто же она такая?

— Я видела, как ты объезжаешь «Чернокрыла». Это может быть опасно.

— В-вы, ведь не скажите господину? — всполошился юноша. — Я… мне просто нужно было чем-то заняться.

— Я говорю не о господине, — произнесла она. Загадочно улыбаясь, девушка приблизилась к нему, изящным движением подняла свою тонкую, нежную ручку и прикоснулась к его подбородку, закрыв ему рот. Тот, так и поплыл от прикосновения. — Это не самый любимый его конь. — продолжила она. — Ты мог и сам оказаться жертвой этого буйного животного.

— Я справился, — Инучиё, начал чувствовать себя неловко и постарался быть поскромнее. По крайней мере, рот не раскрывать и не так явно глазеть на неё. Вдруг это кто-то из близких родственников князя.

— Я видела. Молодец! — похвалила она. Отвернувшись от юноши, она оглядела недовольную морду «Чернокрыла», и вновь взглянула на него из-за плеча. От этого, её взгляд стал ещё более обворожительней и юношу даже бросило в благоговейную дрожь.

— Ну, так как тебе служба у моего мужа? — спросила она.

— Мужа? — удивился Инучиё. — Так вы…

— Дочь Гадюки, ты хотел сказать? — её глаза по кошачьи блеснули, и она повернулась к нему полностью. — Да, это я. Мой отец Сайто Досан князь Мино, прозванный Гадюкой из Мино.

— Простите госпожа, — юноша поклонился ниже. Блаженную негу, как рукой сняло. — Я не это хотел…

— Не ври. Никогда не ври, ни мне, ни господину, — перебила она. — Правда никогда не была сладкой, но, зато, она послужит залогом твоей успешной службы. Так, что же? Как тебе господин Кадзусаноскэ?

Инучиё посмотрел на неё и сглотнул. Чего она хочет? Она прекрасна, словно весенний цветок, но её слова, вопросы, точно не спроста. Её подослал Нобунага, чтобы проверить меня или это, что-то другое?

— Честно говоря, — начал он, пытаясь следовать её совету, однако, не ляпнуть чего-нибудь лишнего. — Вы и сами видите, как проходит моя служба. Работаю на конюшне уже третий день, разговаривать по лошадиному не научился, зато, теперь каждого знаю в лицо.

Девушка улыбнулась, уже более мило, чем это было раньше. Похоже, он её к себе расположил.

— Как твоё имя? — спросила она. — Я слышала, что Кадзусаноскэ-сама зовёт тебя Псом, но я думаю, что нормальное имя у тебя всё же есть?

— Инучиё из клана Маэда, — ответил он.

— Ты ещё не прошёл обряд гэмбуку? — удивилась она. — Такой красивый и высокий! Сколько же тебе?

— Пятнадцать.

— Уже пора бы обзавестись взрослым именем, — озадаченным тоном сказала девушка. — Я Кичё. Но тебе лучше звать меня госпожа Но. Но — сокращённое от Мино. Меня так все здесь называют.

— Я так и сделаю госпожа Но, — Инучиё вновь поклонился.

— Не волнуйся о том, что господин на тебя разозлился. Думаю, он уже отошёл от своего гнева. И, всё же, я советую тебя как-то себя проявить, он это любит, — она заглянула ему в глаза снизу-вверх. — Что ты умеешь?

— Драться.

— Неужели?! — лицо Но приобрело ироничную усмешку. — Все воины и самураи умеют драться, по крайней мере большинство. Что-то ещё можешь?

— Я отличный копейщик, лучший в этих краях! — гордо заявил юный Маэда.

— Вот, как? — она громко и звонко расхохоталась, почти как Нобунага. — И кого же из местных мастеров яри ты победил?

— Из мастеров, никого, — Инучиё даже поник немного. — Но, я точно знаю, что мне в этом искусстве, нет равных!

— Хвастун! — Но прикоснулась указательным пальцем к его носу. — Не задирайся раньше времени. Кстати, завтра, Кадзусаноскэ-сама собирается провести учебное сражение, думаю, там ты сможешь себя проявить.

— Вы думаете он возьмёт меня с собой? — Инучиё даже немного приподнялся духом.

— Конечно. Он возьмёт всех и тебя в том числе. Не унывай! И не думай, что господин наказал тебя просто потому, что так ему захотелось. Он весьма странный, на первый взгляд, но на самом деле очень чуткий и глубокий человек. Если что-то делает, то это не спроста, — она вдруг лукаво улыбнулась. — Когда меня выдали за него замуж, я тоже думала, что он откровенный идиот, совершенно неподдающийся пониманию. Я даже хотела его убить.

Инучиё всполошился и огляделся вокруг, не подслушивает ли кто. Однако, его поведение вызвало у Но лёгкий смешок.

— Да-да! Именно убить! — она нарочно повысила тон голоса. — Но потом, убедившись, что господин Кадзусаноскэ отнюдь не тот, за кого себя выдаёт, я оставила эту затею.

— То есть, он прикидывается? — вопросил Инучиё заинтересованно. — Все эти выходки, одежда… всё это ради какого-то замысла?

— И да, и нет, — уклончиво ответила девушка. — Ты и сам всё поймёшь, со временем. А теперь, оседлай мне «Кленового листа», я решила прогуляться!

— Я же не конюший, — со слегка возмущённой интонацией ответил юноша. — Я только за конями господина присматриваю.

— А я, значит, не твоя госпожа? — Но выстрелила взглядом, словно из тэппо, ярко, эффектно и наповал. — Седлай говорю, иначе, я расскажу господину, что ты объезжал его «Чернокрыла»!

— Как скажете, госпожа! — Инучиё понял, что проиграл. Мало того, что Нобунага издевается над ним, как хочет, так тут ещё и его жёнушка под себя подмяла. Заманила его своими сногсшибательными взглядами, сладкими речами, ради того, чтобы он ей прислуживал.

— Вот и хорошо! — голос Но стал строже. — Я переоденусь в походное платье и вернусь. Надеюсь, ты успеешь за это время.

— Разумеется госпожа.

— Умный Пёсик, — с насмешкой произнесла она и пошла к выходу, смеясь над скрежещущим зубами Инучиё.

К вечеру, юный Маэда принял лошадь госпожи Но, после прогулки, а потом и у вернувшегося Нобунаги. Выполнив на сегодняшний день свою работу, он сходил на кухню, взял у кухарки миску супа с парой онигири и вернулся на конюшню. На заднем дворе, Инучиё немного потренировался с копьём, которое прятал неподалёку. После, поел, запил водой и там же, в свободном стойле, уснул на мягком и приятно пахнущем сене.

***

— Гадкая девчонка! Отдай нам эту штуку!

— Нет! Это моё! Пошли прочь, тупые идиоты!

Мацу, по-прежнему вооружённая палкой, длинной чуть меньше её роста, пыталась отбиваться от четырёх деревенских мальчишек, пытавшихся отнять у неё самое драгоценное, что ей осталось от отца. Но, их всё же было больше и вскоре, девочку лишили её оружия, а потом и вовсе схватили за руки. Когда, она начала пинаться, хулиганы прижали её к земле. Девочка кричала, ругалась как заправский моряк, но сил победить превосходящего противника у неё не было.

Один из них, вытащил у неё из-за оби нож, длинной около семи сун¹² и внимательно оглядел. Это был обычный когай, тёмного цвета, сплошь из метала, с ребристой рукоятью с выгравированными на ней, птицами, напоминавшими куриц и цыплят шабо. Деревенские, конечно, совершенно не разбирались в таких рисунках и уж тем более в породах птиц, но вещица им понравилась.

— И зачем девчонке такой нож? — вопросил один из хулиганов. — Ты же не самурай какой-нибудь! Все женщины должны только работать и рожать!

— Много ты знаешь молокосос! — огрызнулась Мацу, придавленная к земле двумя мальчуганами. — И это не нож, а когай, тупая ты деревенщина!

— Ножичек то я заберу, — хулиган деловито подкинул его к верху и поймал. — А тебя, за твой язык, нужно проучить. Давайте свяжем её и кинем в какую-нибудь грязную лужу, подальше от деревни. — предложил он товарищам.

— Да, ты! Ты знаешь, что с вами сделают, если узнают! Господин Тошихару вас точно убьёт! — пригрозила девочка, и всё же, страх подкрался к её сердцу, и оно бешено заколотилось.

— И правда! Тогда нужно унести тебя ещё дальше, и рот заткнуть, чтобы тебя искали подольше или совсем не нашли! — решил главарь хулиганов. — Ну всё, держите её крепче, а ты, — он указал на четвёртого, стоявшего без дела. — беги за верёвкой!

Тот убедительно кивнул, развернулся и было бросился бежать, но отправился совершенно в противоположную сторону, причём по воздуху и спиной вперёд. Рухнул он как раз в то место, где к грязной земле была прижата Мацу, хватаясь за разбитый нос. Главных хулиган, увидев, как Инучиё, с откровенно грозным видом надвигается на него, выставил вперёд отнятый у девочки когай, намереваясь защититься. Он тут же отправился вслед за своим товарищем, но уже с выбитыми зубами. Юный Маэда, ловко перехватил выроненный нож, быстро сунул его за оби и бросился на оставшихся двоих, что всем своим весом расселись на его подруге. К ним он применил своё бамбуковое копьё, покоившееся до этого, на его левом плече, смахнув их одним ударом.

Мацу, освободившись, резко подпрыгнула, схватила свою палку и начала дубасить всех без разбора, кроме спасителя, разумеется. Хулиганы стонали, кричали, визжали и побежали в рассыпную. Инучиё, подгонял менее резвых смачными пинками. Когда все рассеялись, он встал в победную стойку, вновь положив своё длинное копьё на плечо.

Мацу, зарыдала только после того, как разогнала побитых деревенщин и со слезами, подбежала к Инучиё и уткнулась носом ему в грудь.

— Я так испугалась! — запричитала девочка, шмыгая носом.

— Правда? — он едва заметно улыбнулся, обняв её свободной рукой. — Ты умеешь бояться?

— Да! — Мацу подняла на него замаранное лицо с мокрыми от слёз глазами. — Они хотели утащить меня далеко, связать и бросить в грязную лужу! Их было много! Я же не такая сильная, чтобы справиться с четверыми! Если бы он был один, я бы его побила, ну или двое. А так, я же не такая сильная… Страшно было!

— Ну всё, успокойся, — Инучиё погладил её по спине. — Я же здесь, я же рядом.

— Ты и правда сильный, — уже восхищённо произнесла Мацу, но ещё по-прежнему шмыгала. — Появился, как сокол!

— Может, как тигр? — предложил он.

— Не-ет, на тигра ты не похож! Скорее, как дикий пёс. — произнесла девочка, начав улыбаться.

— Я, вообще-то, тебя спас, а ты опять за своё, — юноша отпустил её из объятий и отошёл на шаг, обидевшись.

— Ну, правда! — Мацу, совсем уже отошедшая от испуга, как маленький котёнок, прильнула к нему сбоку. — Как здоровый, матёрый кобель, сильный, храбрый…

— Перестань подлизываться, — Инучиё отошёл ещё на шаг, но девочка последовала за ним.

— Спасибо, мой господин Инучиё, вы спасли меня от разбойников! — жалостливым тоном произнесла Мацу. Она посмотрела на него выразительным, проникновенным взглядом, захлопала ресницами, состроила губки бантиком.

— Ты зачем так делаешь? — юноше стало не по себе. Не дурно, а как-то тревожно и возбуждённо.

— Как? — тон девочки стал более мягок.

— Вот так, глазами, — Инучиё вновь попятился. — И голосом таким не надо говорить.

— Но ты мой спаситель, — глаза Мацу расширились, блеснули, словно клинок на солнце, она потянулась к нему.

— Э-э, вот, это твоё, — выручил себя Инучиё, вспомнив про когай. Он вынул его из-за оби и подал девочке. — Кажется, он для тебя очень ценен?

— Да, очень, — она быстро переключилась на нож, взяв его из руки юноши. — Его подарил мне отец, незадолго до гибели. Это единственная память о нём, ведь даже наш замок сгорел дотла. Спасибо тебе Инучиё.

— Я всегда готов тебе помочь, — произнёс он. — Обещаю, что больше никому не дам тебя в обиду.

— Никому, никому?

— Да.

— И мы везде будем ходить вместе?

— Ну, не везде… Но далеко я тебя одну не отпущу.

— А в лес, за ягодами или грибами?

— И в лес.

— И в деревню? Там ведь эти… идиоты?

— И в деревню. В деревне тебе вообще нечего делать.

— Значит, везде!

— Нет, в замке я буду ходить один. И в додзё на тренировки тоже один.

— Но я хочу с тобой!

— Нет.

— Ну, пожалуйста…

Примечания

9

Битва при Акацука произошла в апреле 1552 г., и была первой, самостоятельной битвой Ода Нобуниги против предателя Ямагути Норицугу, перешедшего на сторону Имагава из провинции Суруга. Сражение закончилось ничьёй, но история записала его в пользу Нобунаги.

10

Когай — шпилька, широкая игла или попросту маленький нож, который носили в кармане ножен для меча, не превышал в длину 30 см. Часто, цельнометаллический, с гравировкой в области рукояти. Использовался как боевое оружие, как в рукопашной, так и для метания, как кухонный предмет в походе для нарезки и вместо палочек для еды и т.д.

11

Одачи — длинный меч не менее 3-х сяку (90,9 см.), использовался в основном для декора, но нередко и для боя. Носился за спиной или в руке, чаще, слуги-носильщики несли его вслед за господином.

12

Сун — 3,03 см.