Ллойс

Дмитрий Сергеевич Панасенко, 2018

Что может объединять наркоманку наемницу – бывшего чемпиона арены вольного города Сити, поборника новых порядков – фанатика механиста, циничного и жестокого охотника за головами и хитрого торговца? Взаимная выгода, общая цель или жгучая ненависть? Что более значимо, личная выгода или жизнь этого катящегося в ад мира? А может, любовь? Кто знает… Читатель, смелей, запрыгивай на ржавую подножку боевой фуры – прокатимся. А в пути я расскажу тебе историю про одну оторву по имени Ллойс. Знатный был стрелок…Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Дорога, а вернее широкая, накатанная проходящими через Свиной холм обозами и караванами тропа, обезумевшей змеей выписывала замысловатые петли между деревьями. Путь, конечно, можно было бы сделать и более прямым, но, во-первых, местным для этого пришлось бы валить огромные в пять-шесть обхватов узловатые мутировавшие сосны, а во-вторых, ставить засады и секреты на изобилующем неожиданными поворотами тракте намного удобней. Высушенная полуденным солнцем, несмотря на ливший ночью дождь, покрытая трещинами и пробивающейся кое-где пожухлой травой, колея отчаянно пылила. Где-то в глубине окружающего леса пели невидимые птицы или не птицы. Ллойс совершенно не горела желанием это проверять. Заметив краем глаза движение, наемница фыркнула, зло ощерила зубы и как бы невзначай опустила руку на расстегнутый клапан кобуры.

— Пью, если ты решил полюбоваться моей задницей, то так и скажи. — Ладонь девушки медленно сползла на отполированную рукоять. Кончик указательного пальца почти нежно огладил спусковую скобу и скользнул на курок. — Давай, не стесняйся, ты мне тоже очень понравился. Я в тебя практически влюбилась с первого взгляда. А ты разбил мне сердце. Взял на меня контракт.

— Прости, ну не успеваю я за твоей паранойей, Дохлая, — несколько нервно дернул торчащим кадыком наёмник, высокий, тощий и смуглый, будто его, словно выловленную из реки рыбу, долго вялили на солнце. Холодные и водянистые глаза снайпера мазнули по фигуре Ллойс. Задержались на направленном на него оружии. Неожиданно стрелок широко улыбнулся и, скрипнув кожей длинного дорожного плаща, поправив ремень висящей за спиной громадной снайперской винтовки, поднял руки. — Всё, всё, сдаюсь, не стреляй только. Уж прости старика. Задумался — забыл про твои правила…

— Альцгеймер напал, дедуля? Повторяю еще раз. — Отпустив оружие, Элеум демонстративно вытянула в сторону наемника руку и принялась медленно загибать пальцы. — За спиной не стой, ручками под плащом сильно не шеруди, стволом в меня и Райка не тычь, даже невзначай; как я в кусты хожу — не пялься. Все, ведь, просто. — Покачав оставшимся не загнутым средним пальцем перед лицом стрелка, наемница раздраженно отвернулась.

— Девонька, моя винтовка только в базовом комплекте шестнадцать кило весит[19]. А у меня ресивер усиленный, ствол матчевый удлиненный, оптика, ночник встроенный, сошки складные, дальномер, ложе со стабилизатором, заказной пламегаситель, приклад модифицированный с пружиной, затыльник резиновый… — медленно опустив руки, попытался объяснить снайпер. — Тяжелая она, понимаешь, даже без боекомплекта тяжелая, а я на себе еще полтинник патронов к ней тащу. Чуешь — случайно это вышло.

— Да мне как-то без разницы. — Задумчиво проведя ладонью по упрямо торчащему гребню ирокеза, наемница внимательно оглядела верхушки гигантских сосен, возвышающихся по обе стороны дороги, искривленных, будто вывернутых руками невидимого великана, густо поросших лишайником. — Еще раз ткнешь оружием в мою сторону — наделаю дырок в брюхе и скажу, что так и было. — В руке девушки вызывающе сверкнул длинный, зловеще выгнутый нож. Картинно покрутив оружие между пальцев, Элеум повернулась к снайперу. — Понятно объясняю, сладенький?

— Слушай, Дохлая, я, ведь, уже извинился. Ничего личного. Бизнес. — Седой стрелок, в несколько шагов поравнявшись с девушкой, подчеркнуто медленно принялся перевешивать свое оружие с одного плеча на другое. — Ты, ведь, сама знаешь, как оно в жизни бывает.

— Да я и не осуждаю, — слега раздраженно почесала переносицу Ллойс. — Но руками, все равно, особо не шебурши, хорошо? И в друзья мне набиваться тоже не надо.

Слепой Пью обиженно поджал губы и отвернулся. Собственно, этого наемница и добивалась. День выдался жарким. Выспаться не удалось, ночью в поселок пришел караван, и общинный дом почти до утра сотрясался от пьяного хохота расслабившихся по случаю долгожданной стоянки торговцев и визга приведенных из борделя девиц. К тому же совершенно не вовремя разыгрались давние страхи. Не помог ни нож под подушкой, ни забитый под дверь, загодя запасенный деревянный клин. Голова гудела от недосыпа. Стесанные костяшки немилосердно чесались. Разговаривать не хотелось. В очередной раз окинув взглядом густой подлесок, Ллойс покосилась в сторону скриптора, хмуро наблюдающего за перепалкой, слегка хромающего и гнущегося под весом собственного снаряжения, но пока что стойко переносящего трудности шестичасового перехода, и начала вспоминать…

****

— Сколько?! — Возмущенно выпучив глаза, наемница ошарашено переводила взгляд с наполненной густо-коричневой мутью стеклянной бутылки на расплывшееся в самодовольной улыбке лицо продавца и обратно.

— Таки, семнадцать серебром. — Торговец в двадцатый, наверное, за последние полчаса раз смерил оценивающим взглядом увешанную подсумками, патронташами и пулеметными лентами фигуру наемницы, видимо, оставшись не слишком довольным увиденным, осуждающе цокнул и несколько нервно подергал заплетенную в косичку свисающую с виска прядь волос. — Меньше не могу, это, ведь, довоенная технология, сейчас таких не делают.

— Так она еще и старая?! — Возмутилась Ллойс. — Да эта дрянь, наверняка, уже прямо в бутылке стухла!

— Ошибаетесь, любезная, — обиженно затряс толстыми щеками продавец. — Это в пластике газировка тухнет и в тепле, а если в стекле, да в хорошем холодильнике… Мне ее из самого Риноса привозят. Там, сами знаете, уважаемая, склады национального резерва были и настоящий бункер. — Глаза торговца мечтательно закатились. — Рефрижераторы, что от атомных реакторов питаются, говорят, до сих пор работают. Так что, семнадцать, и не граммом меньше. Если хотите, могу предложить местную вишневую по двенадцать.

— За сколько? — Еще больше округлила глаза Ллойс. — Да я в Сити за двенадцать половину ящика купить смогу.

— Это в Сити. Там порт — те же склады. — Пожал плечами продавец. — А нам сахар закупать приходится. Да и само газирование — процесс непростой.

— Ну, хорошо, — громко вздохнув, девушка отставила в сторону тяжелую, выполненную в форме ракеты стеклянную бутылку. — А мясо-то почему такое дорогое? Его тоже покупаете? Скотный двор, — наемница раздраженно мотнула гребнем ирокеза, указывая куда-то за спину продавца, — у вас что, для красоты?

— Конечно, — кивнул торговец. — Это же свинина. Только для пришлых и держим. Но если для вас это слишком дорого, могу предложить питательную смесь. Отличная вещь. Легкая, питательная, не портится, мы ею, правда, собак кормим…

— Вот сейчас не поняла, — нехорошо прищурившись, Ллойс положила руки на карабин. — А ты сиди, пока я из тебя девочку не сделала, — оскалив зубы, прошипела девушка начавшему было вставать с расположенного у входа стула охраннику. Коротко глянув на смотрящий в его сторону ствол оружия, детина с бритой головой, почему-то прикрытой на макушке нелепо маленькой, несущей совершенно неясную функцию шапочкой, оценив калибр, примирительно поднял руки и рухнул обратно.

— Рафаэль, твоя работа — выкидывать буйных гостей, если я не ошибаюсь. — Вопросительно приподнял брови Торговец.

— Вертел я такую работу. — Громила демонстративно скрестил на широкой груди похожие на окорока руки и откинулся на жалобно затрещавшую от навалившейся на нее нагрузки спинку сиденья. — Сам накосячил, сам и разгребай.

— Слышал? — Кровожадно усмехнулась наемница. — Даже твои друзья считают, что ты — грубиян. Так что, можешь начинать разминать булки. Не бойся, сильно не покалечу. И руки из-под стойки убери, пока я их тебе не укоротила. — Не выпуская из правой как рукоять, так и висящего в укрепленной на поясе кобуре короткого карабина, девушка демонстративно покрутила между пальцами массивный выкидной нож, неведомо как оказавшийся в левой руке.

— Савва сожалеет, не подумав ляпнул. И он не врет. Свинина, действительно, дорогая. Мы не растим свиней, Нежить. И не едим. Вера не позволяет. Нам проще человека съесть, чем свинью. — Непонятно, как старосте это удалось, но Ленивец, несмотря на заменяющие ему конечности бионические протезы и скрипучую дверь, умудрился зайти в лавку совершенно бесшумно. Подойдя к стойке, старик тяжело вздохнул и оперся на выскобленные до блеска, навощенные доски прилавка. Снова вздохнул. Побарабанил металлопластиковыми пальцами механической руки по нарядно сияющему полированному дереву и придавил продавца тяжелым взглядом. — Шалом, Савва. Ты, ведь, знаешь, что эта гойка — наш хороший друг? Что она вместо того, чтобы предъявлять нам претензии, подарила нам отличный пулемет? Или твоя мать не объясняла тебе, что такое дружба?

— Моше Ааронович, при всем уважении, знаете, где я таких друзей видал? У Абрамчика до сих пор голова кружится…

— Авраам повел себя, как поц. Вежливее с людьми надо быть, нельзя людям так с ходу оружием в лицо тыкать. Во всяком случае, тем, кто им себе на хлеб зарабатывают. Не для того оно ему дано было. И ты, Аарон, сейчас тоже ведешь себя, как поц. Грубишь гостье. Позоришь общину, портишь мне настроение.

Хозяин лавки и староста несколько секунд сверлили друг друга глазами. Неожиданно плечи продавца поникли. — Две серебром за литр. Свинина вяленная по пять грамм за кило. Пеммикан — два за кило. — Буркнул он еле слышно, и демонстративно скрестив на груди руки, отвернулся.

— Пемми… что? — Нахмурившись, наемница повернула голову в сторону Ленивца. — Это он что, про собачий корм?

— Пеммикан, — улыбнулся старик, — это не собачий корм, это такой сухой паек. Его задолго до войны придумали. Чуть ли не за тысячу лет. Сублимированное мясо, орехи, ягоды и грибы измельчаются, пропитываются горячим жиром и запрессовываются в брикет. Хранится в любых условиях. Не портится. Не плесневеет… почти. Главное — следить, чтоб черви не завелись. Мы им действительно зимой собак подкармливаем иногда, чтобы не болели. Но в основном, его наши охотники берут. Если не веришь, могу при тебе сам кусок съесть. Савва не возражает, правда? — Глаза старосты весело блеснули. Толстый продавец что-то неразборчиво буркнул себе под нос и, достав из кармана жилетки не первой свежести тряпку, принялся смахивать с исцарапанной стеклянной витрины несуществующие пылинки.

Наемница с нескрываемым подозрением посмотрела сначала на старосту, потом на продавца, и неожиданно заговорщически подмигнула сидящему с неприступно-гордым видом на своем стуле охраннику. Здоровяк заметно смутился и покраснел.

— Хватит мне молодежь портить, — слегка раздраженно буркнул староста, — что, думаешь, не знаю, какой погром ты утром в общинном доме утроила? Не знаю, как теперь перед купцами извиняться… Да и девочек напугала.

— Да ладно, не больно-то и хотелось… — Фыркнув, девушка, выщелкнула из пачки, выуженной откуда-то из-за пазухи, сигарету, сунула в рот, но, натолкнувшись на осуждающий взгляд привалившегося к прилавку Ленивца, с тяжелым вздохом убрала сигарету за ухо. — Сам же говорил — все развлечения в борделе, а мне эти уроды спать не давали.

— Это не повод выкидывать людей из окна… — Тяжело вздохнул Ленивец.

— Я выпить спустилась, а он ко мне приставать начал, — пожала плечами наемница. — Я просто объяснила, что он не прав. Потом другие подтянулись. Слово за слово… Ваша охрана, кстати, прибежала, только когда все кончилось. Не больно-то ты за порядком следишь. Или надеялся, что меня под шумок на ножи поднимут?

— Проехали, махнул рукой старик. К тебе претензий нет. Лечение караванщиков и ремонт мебели за счет общины, а тебе скидка на все товары. В качестве извинения, так сказать.

— Скорее, в качестве благодарности, что не перерезала половину ваших охотников, что к драке подключились, — фыркнула наемница.

— Сказал же, проехали, — фыркнул Ленивец. — Хотя… в свое время я много бы отдал, чтоб такую девку к себе в общину заманить. — В глазах старика заиграли бесенята.

— Моше Ааронович, да что вы такое говорите, — возмутился Савва. — Дикарку, да еще и не нашей веры — в общину…

— Заткнись, а… — Досадливо поморщился староста. — И обслужи, наконец, нашу подругу.

— Литр колы, два кило свинины и килограмм этого пемми… кемпи… пемки… в общем, той собачьей дряни. — Выудив из кармана солидно звякнувшего подсумка горсть весело блеснувших на свету монеток, Ллойс с треском припечатала их к прилавку.

— Сейчас, только серебро проверю, а то оно что-то…

— Савва, сходи, погуляй и Рафаэля с собой возьми, подышите свежим воздухом, а то вон какие бледные, я сам нашу гостью обслужу. — Раздраженно перебил торговца староста. Подождав, пока спина возмущенно пыхтящего продавца скроется за дверью, старик с видимым наслаждением поковырял в ухе и развернулся к наемнице. — Олух царя небесного. И кто ему лавку доверил?

— Ты сам, наверное, и доверил, — насмешливо фыркнула наемница.

— Это я, видимо, плохо подумал. Неправильно. Надо будет кого-нибудь другого сюда поставить, — цокнул языком старик. — Как я понимаю, ты нас уже покидаешь? Жаль, девочка. Тебе бы отдохнуть недельку, а лучше — две. Поживешь у нас, развеешься. С парой хороших людей тебя познакомлю…

— Не понравилось мне тут. В борделе мальчиков нет, да и дерьмецом что-то слишком воняет. — Отрицательно качнув головой, наемница, немного подумав, извлекла из-за уха сигарету. Громко хрустнуло колесико кремня.

— Мальчиков? Да я тебе, хоть, сейчас десяток организую, — криво усмехнулся Ленивец. — И с общинного дома в нормальный переселю.

— У меня уже есть контракт. — Девушка отрицательно мотнула головой, отчего по комнате, заставив старосту поселка болезненно поморщиться, начали расползаться облачка сизого дыма. — И смысла от него отказываться я не вижу. Кстати, а чего он на меня так взъелся?

— Так свадьба же скоро, — пожал плечами старик, — а ты его жениху нос сломала.

— А-а-а… хм… ну.. к-ха… да… — поперхнувшись дымом, неопределенно протянула Ллойс. — То-то мне твой телохранитель слишком гладеньким показался. А он как, однолюб? Или ты с ним тоже… отдыхаешь?

— Вот и я о том, девонька, — видимо, с трудом сдержавшийся от того, чтобы не сорваться на крик, староста налился дурной кровью, зло прищурился и снова принялся выбивать по стойке замысловатую дробь. Сервоприводы бионического протеза чуть слышно загудели от необычной нагрузки. — Как от века известно, человек — не скотина. Человеку отдых нужен. А ты с одного дела сразу на другое. Тяжело это, для здоровья вредно. Беречь себя надо. А развлеченья, я уже сказал, если хочешь, мы тебе найдем. И домик получше, чтоб выспаться никто не мешал… — Снова испустив полный вселенского горя вздох, староста вопросительно посмотрел на курящую девушку. — Могу сигарет хороших достать, водки чистой…

— Нет, — отрицательно качнула головой девушка.

— Просто скажи, чего ты хочешь, а? — Вздохнул староста. — Хочешь, Саава тебе каждое утро пятки чесать будет?

— Нет у тебя того, что мне нужно, Ленивец, — выпустив дым через нос, наемница оглянулась вокруг и, не найдя ничего подходящего, стряхнула пепел на сверкающие чистотой доски пола. — Да и не верится мне в твою заботу.

— Жаль. — Разочарованно цыкнув зубом, староста обошел прилавок и начал выкладывать на него завернутые в толстую, провощенную бумагу свертки. — Значит, с потрохами тебя этот малец купил. Он и меня очень ловко обошел, пацан этот. Сопляк — сопляком, а потом раз, и как переключили. Не говорит — вещает. Проповедует, мать его. Да так складно и ловко все поворачивает. Так проникновенно говорит, что я чуть в ноги ему не упал, во всех грехах каясь. А он меня простил. Два кило серебра. Лучшее снаряжение… И все добровольно, и с песней. — Покрытое морщинами и шрамами лицо старика страдальчески сморщилось.

— Яблок сушеных еще возьму. — Ткнула в подвешенную на стене мелкоячеистую сетку, набитую искомым продуктом, наемница. — И рыбки вяленой. Любопытно, а вчера ты мне клялся, что у тебя серебра почти нет. Не сезон, мол.

— Не сезон. И серебра действительно нет. Для тебя нет, — раздраженно отмахнулся староста, — и для него… не было. На новые семена были, на запчасти для ветряков и насосов, на пленку для теплиц… ну и «за охрану» Операторам, конечно.

— Так вы, ведь, на землях Легиона, вроде как? — Сделав очередную затяжку, наемница раздраженно затушила окурок о покрытую лаком стойку и, развернув один из свертков, принялась с недоверчивым видом принюхиваться к содержимому. — Это и есть пеммикан? Тухлым салом попахивает.

— Есть немного, — кивнул староста, — но не бойся, он всегда так пахнет. А что до Легиона… Мы на самой границе. А это значит, что железячники сюда хорошо, если раз в год ходят. Да и то только, чтобы урожай ополовинить. «На нужды священного похода». Нужды… знаю я их нужды, сам по таким в сортир по пять раз за ночь и день бегаю. — Досадливо сплюнул старик. — Даже дежурного «протектора» здесь не оставили… сволочи… — Позвякивая стеклом, Ленивец выставил на прилавок шесть заполненных почти непрозрачной темно-коричневой жидкостью бутылок. — Бери-бери. За счет заведения. В качестве извинений от меня и этих шлемазлов. А Операторы рядом, каждый месяц, считай, заходят. Думаешь, мы медшотами просто так заниматься начали? Кустарями прямо на землях Легиона стали, шеей рискуя? От жизни сытой?

— Да мне как-то…

— Наплевать, — закончил за наемницу старик. — Всем наплевать. А нам выживать надо. Народ хранить, чистоту крови. Веру блюсти.

— А что это за вера такая, — хмыкнула наемница, — что человека съесть разрешает, а свинину нет?

— Запрещает. Только… про свинину все помнят, а про человека… Про человека еще до войны многие забыли. Не только наши…

Ллойс согласно покивала головой. Во время Черных лет случалось разное. Сколько бы ни было выпущено ракет, сколько бы радиации и ядов не было вылито на многострадальную Землю, некоторые территории «накрыло» далеко не сразу. Маленькие городки, крупные поселки, если, конечно, не имели важных производств и военных баз неподалеку, от первых ударов почти не пострадали. Кто поумнее, сразу из них уехал. Подальше, в самую глушь. А кто нет… Несколько лет непрекращающейся зимы и ночи, страшные морозы, дефицит пригодной для питья и полива воды, скученность и эпидемии из-за разносимой радиоактивным ветром заразы превратили подобные места в подобие гигантских котлов, в которых на жирном людском бульоне взрастало нечто новое, намного более страшное. Люди зверели, сплачивались, менялись и мутировали, организовывались в банды, часто возглавляемые наполовину сумасшедшими самопровозглашенными пророками и «мессиями», а потом сметающей все на своем пути волной выплеснулись в Пустошь, пожирая все, подобно саранче, воюя, перемешиваясь и плодя на своем пути еще более странные культы и секты. Сейчас, конечно, все уже давно более или менее успокоилось, но за время своих скитаний Ллойс не раз видела общины, приносящие жертвы зловеще выглядящим идолам, дважды набредала на поселки, живущие в ожидании скорого пришествия «Красного Клауса» — волшебного мужика в красном бронежилете и здоровенной, дурацкой с виду, широкополой украшенной пулеметной лентой шляпе. Согласно вере местных однажды Клаус раздаст им оружие и поведет в бой против неверных. Несколько раз ей довелось встретиться с группами чудаков, требовавших у нее «пожертвовать» всё имеющееся у наемницы «кровавое» серебро на постройку ракеты, которая отнесет всех истинно верующих на Луну, где они начнут строить Новое общество. А пару лет назад девушке еле удалось унести ноги из гостеприимной на первый взгляд деревеньки, где пришлыми кормили «Деда» — гигантского, под тонну весом упыря-переростка, обитающего в подвале разрушенной церкви. Однажды она даже попала в общину желтых монахов — поселок, выстроенный вокруг неразорвавшейся тактики. Впрочем, после осознания этого факта пробыла она там меньше минуты.

— Не нужно тебе это, не забивай голову. — Выложив на прилавок последний брикет сублимированного мяса, староста побарабанил пальцами по столу и раздул щеки. — Во время войны, когда я еще салабоном был… Почти как ты… Тогда нас в центре учебном не только стрелять и сортиры драить учили. Лектор у нас хороший был. С понятием. Имени не помню, только кличку — Пастор. Он тоже… Вещал… Мы все у него, как под гипнозом сидели. Да и вещи он нам полезные рассказывал. Про то, какие дроны, киборги, автоматоны и прочая дрянь бывает. Какие имплантаты и где делают. Какой дурью, своей и вражеской можно и нужно в бою колоться, а какой не стоит. И много еще чего полезного. И секретного, ну, по тем временам секретного. Про генные модификации, например. Редкие нанокультуры и их свойства… — Старик горестно покачал головой. — Да уж… Много воды утекло… Почти семьдесят лет, а как будто вчера было…

— Решил устроить вечер воспоминаний, сладенький? — Поинтересовалась, с подозрением осматривая связку сушеной рыбы, девушка.

— Я всю ночь ворочался, думал. Не так что-то с пацаном тем. — Продолжил старик, не обратив совершенно никакого внимания на наемницу. — Ну не мог этот сопляк меня, как фаршмак, по стене размазать. Только под утро вспомнил. Это «Цицерон» — нанокультура класса экстра, сложная технология. Внедряется непосредственно в мозг, перерабатывает банки памяти, временно перестраивает синаптические связи в нейросети, ускорят передачу сигналов, выбрасывает в кровь определенные гормоны и много еще чего делает. Но суть такова: человек, получивший инъекцию подобной культуры — идеальный переговорщик. Он будет говорить, двигаться, дышать и даже пахнуть так, чтобы ему людишки хотели подчиняться. Постоянно это работать не может — мозги сварятся. Пару минут всего, но…

— Полезная штука: чуть подрастет, и все девки его будут. — Широко зевнув, Ллойс принялась распихивать припасы по поясным сумкам. — Мне бы такую, ни у кого и мысли бы не было меня кидать. Правда, Ленивец?

— Редкая вещь, — пропустив мимо ушей очередную подначку, кивнул собственным мыслям староста. — Очень редкая. Ее только командирам высшего звена ставили, и то не всем. Вот и подумай, откуда у этого щенка такая радость в котелке болтается. Это, ведь, не просто вливание, тут череп надо вскрывать и вводить в строго определенные места. Чипы управления вживлять… Если я правильно помню, операция около пятнадцати часов длится… Объект… Э-э-э… — Ленивец замялся, подбирая правильные слова. — Фиксируют… Да, фиксируют, снимают крышку черепа, а потом вживляют ему в голову «марку» — хранилище бланка и вспомогательные процессоры. И все это время ты должен в сознании оставаться без наркоза. Такую штуку, не имея команды из десятка врачей и аппаратуры экстра класса, не провернуть. Даже для Легиона невероятная трата ресурсов. Так что думай, девонька, думай. И мой тебе совет: лучше верни задаток, «заболей», отдохни тут месяц-другой, а я тебя потом с одним человечком сведу. Контракт простой, но долгий и прибыльный. Никакого кидалова. — Старик обезоруживающе поднял руки, заметив, как насмешливо и недобро прищурилась наемница. — Мне за прошлый раз до сих пор стыдно… Через три недели сюда сын мой придет с обозом. Старший. Ему к Большой соли надо, в Сломанные холмы караван перегнать. Охраны и так двадцать рыл, ты — двадцать первой пойдешь, с тройной долей, кумекаешь?

— Да неужели? — Оскалила зубы девушка. — Счастье-то какое, сейчас разрыдаюсь. Может мне от благодарности сразу штаны снять да нагнутся? Заодно и иммунитет к болячкам приобрету. — Запихав в подсумок последнюю бутылку, Ллойс зашагала к двери. — Пока, Ленивец. Счастливо не увидеться.

— Нежить, если ты не поняла, я тебе место в общине предлагаю. Шанс на жизнь нормальную…

— Не предлагаешь, Ленивец. — Покачала головой девушка. — Сам же понимаешь, что я, всё равно, чужой буду.

— Ладно… — Проскрипел, разом осунувшийся и постаревший староста. — Ладно, девка… Только вот что. Мой тебе совет: купи еще бронник, потолще. Такой, чтоб спину закрывал. Этот Пью — снайпер. Он ко мне сам пришел. В кабаке твое имя услышал. Очень интересоваться стал, куда ты пошла. Как ты выглядела, спрашивал. Морду и партаки твои описать требовал. Думаешь, я ему заплатил? Это он мне двести грамм отвалил, чтоб узнать, куда ты пошла. Когда узнал, кто в гипермаркете поселился, сказал, что попытается тебя выручить. Но я ему не поверил. Больно уж он спокойным был. И еще, за полчаса до нашего разговора он к Савве заходил. Наручники искал, ошейник покрепче. И поводок.

— Слушай, Ленивец, ты, вроде, как я поняла, солдатом был? — Неожиданно остановившись на пороге, спросила наемница.

— Ну да, — пожал плечам старик. — Не похож?

— Да не, просто спросить хотела. Про Черные дни много баек по пустошам ходят. Только вот никто не может объяснить — кто с кем воевал? И зачем. Что не поделили-то?

— Да кто его знает, — вздохнул староста. — Сначала страны воевали, вроде как, кто-то биологическое оружие делать начал, а это, типа, против мировых договоренностей. Потом корпорации, потому как кто-то чьи-то контракты, вроде как, в нарушение конвенций перехватил, то ли на плутоний оружейный, то ли на гелий третий, что с Луны везли. Потом — все со всеми… Слишком хорошо мы жилы, девочка. Вот с жиру и взбесились… А зачем тебе?

— Счастливо, Ленивец, — повторила Элеум, аккуратно прикрывая за собой дверь лавки.

— И тебе не хворать, — тяжело вздохнув, старик, разглядывая брошенный наемницей окурок. Плечи Ленивца, бывшего командира элитного штурмового отряда «Зевс» поникли. — И тебе не хворать…

****

— А задница у тебя, действительно, ничего, отвлек Элеум от размышлений голос Пью. — Можно и прислониться разок.

— Да не вопрос, только прислонялку когда искать будешь, оптику свою не забудь. — Слегка замедлив шаг, Ллойс снова обернулась к Пью. Губы девушки медленно разошлись в дикой, чем то напоминающей оскал волка перед прыжком усмешке. Черты лица поплыли, превращая его в хищную, голодную маску. — Знаешь, встречала я одного умника, который мне объяснил, что мужики очень часто, как бишь его… «компенсируют». — Буквально, пропела, сделав шаг по направлению к стрелку, наемница. — Это значит, что, чем у мужика пушка больше, тем стручок мельче. А судя по твоей винтовке… С другой стороны, такую мелочь и потерять не страшно. — В руках Элеум будто сам собой появился небольшой, зазубренный нож.

— Эй, Дохлая, шуток что ли не понимаешь? — Примирительно подняв руки, сделал шаг назад Пью. — Я ведь, так, разговор поддержать… С дороги!..

Несмотря на кажущуюся худобу, снайпер оказался жилистым и очень сильным. Во всяком случае, достаточно сильным для того, чтобы наподдав плечом, отправить зашипевшую, словно рассерженная кошка, девушку в недолгий полет, кончившийся на дне скрытого лопухами и репейником оврага. Не успела наемница прийти в себя, как ей на голову свалился испуганно верещащий скриптор. Мальчишка, придавленный весом выделенного старостой, великоватого для него бронежилета пятого класса, словно жук, возился в месиве из грязи, палых листьев и сосновых иголок, пытаясь одновременно встать, поправить съехавший на нос, болтающийся на макушке «тактический» шлем, с укрепленным на боку инфракрасным фонарем. В приливе паники он пытался выпутаться из перекрутившегося, обвившего ему горло и, видимо, серьезно при этом придушившего ремня изъятой из арсенала Свиного холма AICW VX3[20]. Прикинув, что случится, если у скриптора получится это сделать, Ллойс навалилась на мальчишку, и предусмотрительно прикрыла его рот ладонью.

— Ну, что за молодежь пошла. — Обнажил в широкой улыбке кривые желтые зубы снайпер, задумчиво разглядывающий распоротый наемницей минимум в четырех местах добротный плащ, прыгнувший в приямок следом за ними. — Чуть в кусты, так сразу миловаться. Дохлая, а если бы на мне броника не было?

— И слезинки бы не пролила… Как думаешь, заметил? — Прошипела Элениум, продолжая вдавливать в землю отчаянно мычащего подростка, и настороженно выглянула в виднеющийся между помятыми листьями просвет.

— Меня и парня — точно нет: у него форма с размытием тепловой сигнатуры, у меня в рюкзаке подавитель. — Бодро сняв защитные чехлы с оптики, снайпер с громким лязгом передернул затвор. — Тебя — пятьдесят на пятьдесят. И будь добра, не свети гривой… Твой хаер за пять километров видно.

— Ч-ч-что это такое? — Жадно глотая воздух, прохрипел скриптор, наконец-то, освободившийся от душившего его ремня. — По-оче-му?

— Сидим тихо, радость моя, и не квакаем. — Чуть привстав с корточек, стрелок осторожно высунул из оврага голову и тут же нырнул обратно. — Кажись, пронесло.

— Ага, потом штанишки постираешь. — Буркнула девушка и отпустила скриптора. Щелкнув застежкой ножен, высвободила висящий на поясе зловещего вида тесак. И отвернувшись от мальчишки, вонзила нож в землю. Раз, другой, третий.

— Да что…

— Ш-ш-ш, тихо, сладенький. — На мгновение наёмница приложила к губам покрытый грязью палец и продолжила свое занятие. Под ноги ей сыпалась слегка влажная, не успевшая, видимо, просохнуть после недавних дождей земля. Секунд через десять, удовлетворившись получившейся в результате нишей, Ллойс вжалась в нее спиной и принялась забрасывать себе ноги месивом из земли и прелых листьев.

— Вот это ты здорово придумала, Дохлая, — одобрительно кивнул Пью. — Во всяком случае, скан на человека будет не похож.

— А-а-а…

— Хватит мычать, сладенький. Заткнись и слушай, — раздраженно перебила наёмница подростка, все еще сидящего в канаве с растерянным выражением на лице. — И дыши носом, а то сопишь, как медведь-астматик по весне.

На этот раз скриптор послушался. Замер, даже дышать стал действительно чуть-чуть потише. Из-за поворота дороги раздался едва слышный, будто комариный, писк. Звук быстро приблизился, перерос в еле слышное жужжание, и начал удаляться.

— Дрон, — потрясенно прошептал подросток. — Разведывательный.

— Ага. — Усмехнулся снайпер и, сев на корточки, выставил перед собой винтовку. — И если, это то, что я думаю, сейчас ещё его дружки подойдут.

— Подойдут, даже не сомневайся, — поудобнее перехватив карабин, прошипела наемница. — Только не вздумай палить.

Словно подтверждая ее слова, со стороны прилетевшего разведчика донесся еле слышный басовитый гул.

— Я, что, похож на идиота? — Вопросительно вскинул бровь Пью. — А кто мне плащ попортил?

— Немного, особенно в профиль, — зло оскалилась Элеум. — Да сам виноват.

— А не сходить ли тебе на…

Куда должна была пойти Ллойс, осталось тайной. Неожиданно далекий, казалось бы, звук раздробился на тысячи отдельных шумов. Рев моторов, металлический лязг гусениц, громыхающий топот, будто по дороге шла какая-то гигантская стальная многоножка. Звуки окружили спрятавшихся в овраге, навалились, придавили. Земля затряслась. Небо закрыла тень. Не далее, как в паре метров от засевшего в овраге отряда, проехало что-то огромное, чадящее пережженным бензином, осыпаясь ржавчиной. За первой машиной показалась вторая, третья, пятая. Обогнув проезжающий по дороге танк, вперед проскакали несколько дронов, больше похожих на безумную помесь собаки и пулеметно-ракетного комплекса, повизгивающих при каждом шаге изношенными сервоприводами Следом за «псами» величественно прошагало нечто, имеющее, по крайней мере, десяток «ног». Снова автоматизированные танки. На этот раз на броне сидели люди. Хотя, вряд ли их можно было назвать людьми в полном смысле этого слова. Тускло блестели металлические поршни заменяющих руки клешней и вставленные в черепа стальные пластины, сияли покрытые хромом клыки искусственных, установленных прямо поверх живой плоти челюстей.

— Ржавые, — потрясенно прошептал скриптор, когда из виду скрылась последняя громыхающая изношенным нутром машина.

— Ага. — Аккуратно разрядив винтовку, снайпер вернул патрон в патронташ и, привстав, оглядел опустевший тракт. — А поселку то — труба.

— Точно. Не будет свадьбы. — Согласно кивнув, уже выкопавшаяся из своего импровизированного убежища наемница принялась ожесточенно выбивать грязь из одежды.

— Чего? — Удивленно хрюкнул снайпер. — Какой свадьбы?

— Потом объясню, — отмахнулась девушка. — Ну, что за день. Все мытье — коту ректально. Суток не прошло, — буркнула, вытаскивая застрявшую в волосах сухую веточку, Ллойс. — Пошли, говорю, пока остальные не пришли. — Кое-как вытряхнув из одежды грязь, девушка неожиданно пошатнулась и с выражением крайнего удивления уставилась на схватившего ее за рукав куртки скриптора.

— Мы должны помочь! Поселок находится под протекторатом Легиона! — Возбужденно выпалил вцепившийся, будто клещ в руку Элеум, подросток.

— Никому мы, парень, ничего не должны, — раздраженно цокнул языком снайпер. — Там сейчас и боевое звено рыцарей не поможет. А мы что? Три ствола, вернее, два с половиной. Курам на смех. Этим, — рука снайпера махнула в сторону опустевшего тракта, — раз плюнуть и растереть. — Махнув рукой, Пью встал во весь рост и принялся зачехлять винтовку.

— Но…

— Он прав, Райк. — С некоторыми усилиями освободившись от вцепившегося в нее подростка, Элеум выщелкнула из пачки сигарету. — Пошли, пока еще в какое-нибудь дерьмо не вляпались… Твою ж мать! — Отпихнув в сторону скриптора, девушка рыбкой нырнула на дно оврага.

За спиной наемницы раздался скрежет сервоприводов, посыпались камни…

— Ох, — выдохнул, с трудом удерживая равновесие, Райк.

Пью предпочел промолчать. Второй раз за день, проявляя удивительную для человека его возраста резвость, снайпер, схватив мальчишку в охапку, сбил его с ног. И тут их накрыло очередью. Деревья брызнули щепой, на головы посыпались иголки и срезанные пулями ветки, в двух шагах, уронив в овраг не меньше пары тонн иголок, на дорогу рухнула подрубленная на корню сосна.

— Он по тебе лупит! Нас не видит! — Крикнул Пью, вытаскивая откуда-то из-за пазухи громоздкий пистолет с интегрированным глушителем. — У него камеры не работают.

— Зато инфракрасный сканер прекрасно работает! И система наведения! — Отозвалась, неизвестно как успевшая удалится от них на десяток метров, Ллойс. Наемница сделала еще пару осторожных шагов, привстала. Карабин коротко рявкнул. Раз, другой, третий. От замершего на дороге, похожего на смесь паука и пса, увешанного оружием дрона полетели куски. Потерявшая сразу несколько камер «голова» робота безошибочно повернулась в сторону наемницы.

— Бесполезно, это «Бульдог»: его даже бронебойные не возьмут, — рявкнул Снайпер.

Элеум, кувырком откатившись со своей позиции, обернулась к Пью. Райк с удивлением понял, что девушка улыбается. — Бегите, я вас потом… — остатки фразы наемницы утонули в грохоте крупнокалиберного пулемета.

— Нет! Я сейчас! — Воинственно передернув затвор, мальчишка попытался подняться.

— Вот щенок! Вскочив на ноги, снайпер выплюнул на землю несколько попавших в рот иглиц. — Бежим!!

— Нет! Мы… — Последним, что увидел Райк, прежде чем на его висок опустилась рукоять пистолета, был покрытый грязью и чем-то красным ирокез наёмницы, упрямо ползущей по дну оврага…

****

Прогнавшая солнце ночь обещала быть безоблачной. Звезды, казалось, неподвижно засевшие в непроглядной, первобытной тьме космоса, весело перемигивались, озорно заглядывали в прорехи листвы, приглашали взглянуть на вечную красоту творения Создателя. Время от времени небесную твердь прорезал длинный след метеора. Человечество оставило на орбитах достаточно мусора, чтобы он, даже спустя больше семидесяти лет, сгорая в атмосфере, мог порадовать выживших довольно красивым, хотя, и немного жутковатым зрелищем. На небольшой полянке, около почти прогоревшего костра сидело двое. На небо никто не смотрел.

— А она…

— Вряд ли, парень, вряд ли. — Отрицательно качнув головой, седой снайпер достал из-за пазухи небольшую, металлическую фляжку, скрутил колпачок, сделал небольшой глоток, крякнул, скривился, то ли от удовольствия, то ли от горечи напитка и, спрятав фляжку, повернулся к апатично смотрящему на огонь скриптору. — Боец она знатный, по всему видно, настоящий стрелок, мать его, но чтобы «собаку» разобрать, тут пушка нужна. И не одна. А это не просто пес — это «бульдог», тяжелый автономный боевой дрон с усиленным бронированием. Будь нас не трое, а хотя бы пятеро да еще пара крупнокалиберных пулеметов, шансы бы еще были, а так…

— Она четырех Серокожих в одиночку, — шмыгнул носом подросток.

— Смогла, — кивнул наемник. — Сам трупы потрошил. Говорю же, девка — огонь. Даром, что на голову стукнутая. Но это не мутанты. Это боевой робот, парень. Понимаешь? Тут гранатомет нужен. Можно, конечно, попытаться разбить затворную раму пулемета, повредить систему наведения, пытаться повредить гидравлику конечностей, ну, а дальше что? Эта пакость и без оружия с человеком разберется. Сбросит поврежденные узлы, разложит резервные манипуляторы, а дальше в ход пойдут ножи, пилы, клешни, псевдочелюсти. Так что, нет больше Ллойс — Нежити. Померла Дохлая, мир ее праху. — Стрелок тяжело вздохнул. — Жалко, конечно…

— Не верю, — покачал головой скриптор, — все равно, не верю. — Шмыгнув носом, подросток, сгорбившись, спрятал лицо в ладонях. — Почему мы не могли помочь? Дрон, ведь, слепой был, сам же сказал.

— Слепой — не значит тупой, парень. — Равнодушно сплюнув в огонь, седой стрелок достал из-за голенища сапога штык-нож. — Там, ведь, помимо тепловых сканеров чего только нет. Эхолоты, радары, детекторы массы. Вычислил бы он нас, все равно бы вычислил. По звуку, по запаху, по сердцебиению. А у девчонки и шансов-то не было. Я еще четыре выстрела, когда тебя оттуда нес, слышал. Потом очередь, выстрел, еще очередь, потом грохнуло сильно — видать, «пес» ракету пустил. И тишина. Плохо это, конечно, когда отряд бойца в самом начале теряет. — Совершенно не обращая внимания на вскинувшегося было подростка, снайпер открыл рюкзак, достал из него поблескивающий металлом пакет и, вскрыв упаковку сухого пайка, положил ее на угли. — Но я бы на твоем месте не особо расстраивался. Теперь, хоть, спать можешь спокойно. Никто тебя во сне не зарежет.

— Это ты о чем, Пью? — Над вскрытым пакетом начал подниматься парок. Остро запахло кашей и мясом, скриптор невольно сглотнул слюну и перевел взгляд на меланхолично полирующего здоровенный штык наемника.

— А ты, что, не знал? — На секунду прервав свое занятие, снайпер коротко глянул на парня и захохотал. — Действительно не знал. Вот умора. Ладно, расскажу тебе сказочку. — Неожиданно посерьезнев, стрелок отбросил в сторону покрытую маслом тряпку, убрал нож за голенище сапога и, подтянув ноги, склонился над углями костра.

— Ты ее одежду видел? Штаны, портупея, гамаши эти дурацкие. Брезент, кожа да баллистическая ткань. Ничего необычного. А вот поверх всего этого куртка кожаная. Кожа, видел чья? Знатная шкурка. Мягонькая, как перчатка, да только не всякая пуля ее возьмет. А на плечах да локтях наоборот, как у ящерицы — грубая, морщинистая. Давно, до войны еще, далеко-далеко отсюда жил один народ глубоко в лесах. А еще в тех лесах жили кошки. Кошки были большими, очень большими, кило под триста, и полосатыми, вроде. До войны они вымирали. Почти и не осталось их, котов этих. Но у того народа, все равно, было для них название. Они называли их «амба», смерть на их языке. Да уж… — осторожно поддев кончиками пальцев упаковку с концентратом, снайпер пододвинул ее в сторону подростка. — Ты ешь пока. Я потом. Так на чем я остановился? — Запустив в седые волосы пятерню, Пью задумчиво поворошил веточкой угли костра. — Ах, да. А потом пришли Черные годы. Людей тех не стало, и коты, которых уже некому было «беречь», начали плодиться и меняться. Облысели, клыки вырастили. Больше выросли, как без этого. Намного больше. Сам знаешь, это у нас, людей: чем хилее и мельче, тем больше вероятность, что мутант оформился. У зверья все наоборот. И мутации устойчивей. Эволюция, мать его, — сука бессердечная. — Снайпер снова с раздражением плюнул, обиженные угли тут же зашипели. — Теперь их можно встретить по всему северу пустошей. От Светящегося моря до Костяной гряды, от Ямы до Большой соли. На наше счастье их, все равно, мало. Они, ведь, даже поопасней ледяных ящеров будут. Ящер-то что: большой да тупой, а коты хитрые и мстительные, поэтому никто с ними не связывается. Специально на них только одна банда охотилась. Шизанутые на всю голову были, отправлялись за этими котами с одним ножом или не с одним. Может, и брешут люди. Банда та так и называлась — «Атомные коты», а узнать их можно было по таким вот замечательным курточкам. Основа — кот-мутант, а на плечах да локтях шкура снежного ящера. Они их тоже, вроде как, чуть ли не голыми руками ловили. А главная база у этой банды была рядом с селом одним. Красное — община называлась, уж не знаю почему. Там тоже народец был нездоровый. Вместо того, чтобы мутантов разных взашей гнать, подбирали их по всей округе да к себе тащили. «Свобода и равенство. Для людей — ради людей», выдумают, ведь, — Пью фыркнул. В глазах стрелка отразился свет костра. — Путников задарма кормили, раненых просто так, без платы лечили. Будь ты рейдер, мутант или еще какая тварь, им все равно. Заштопают, выходят, а потом, хочешь — оставайся, хочешь — катись на все четыре стороны. У них даже оружие в поселке запрещено было. Шизики. Ну, а «Коты» их тоже почему-то не трогали. Кодекс, блин. «Помогай близким». «Люди — братья». «Мягкое крепче твердого». Дурачье. Даже данью не обложили, но защищали. А драться они умели знатно. Мало того, что каждый второй в банде мутант, и не просто мутант, а С или даже В класса, так еще они перед боем еще химией всякой обкалывались и обнюхивались до умопомрачения. Говорят, лучше них ножами никто владеть не умел. Но… — Почесав скулу, снайпер с неудовольствием посмотрел на так и застывшего над едой подростка. — Ешь, давай, пока не остыло.

— Да, конечно. — Шмыгнув носом, скриптор достал из нагрудного кармана разгрузки одноразовую ложку и зачерпнул порцию, аппетитно пахнущей мясом и жиром каши. — Расскажи дальше.

— Да что рассказывать, — хмыкнул наемник. — Сколько веревочки не виться… Разрослась община, слухи по пустошам поползли, так что, весть потихоньку до Легиона тоже долетела. Ваши поверили, сразу поверили, что как-то даже странно. Видимо, судьба. Оправили в Красное боевое звено. А те придурки вместо того, чтобы разбежаться да по норам отсидеться, им хлеб с солью на блюде вынесли. Представляешь, идет мутант с двумя головами, скалится в шестьдесят четыре зуба, пятью глазищами хлопает, ластами по брюху лупит и тащит на блюде каравай. «Железному легиону» каравай. — Светло-голубые, водянистые, окруженные сеточкой морщин глаза снайпера на секунду крепко зажмурились. — Как болтают, его прямо там на месте огнеметами сожгли вместе с хлебом. А вот дальше вышло уже совсем нехорошо. В общинном доме оказалось, что «Коты» сидели. Если верить байкам, свадьбу справляли. Кто-то вышел поглядеть, что за шум. Кто-то кого-то не так понял. Восемь десятков, накачанных самогоном и боевой химией рейдеров, двадцать рыцарей в боевой броне. Никто не ушел. Легионеров тех, кто еще дышал, на главной площади из их же огнеметов поджарили. Несмотря на протесты местных. А потом началась война. Атомные коты, четыре сотни боевиков-мутантов, против легиона. Ну, еще несколько отрядов из стрелков. Из тех, кто жадный и глупый, или из тех, кому то, что Красное обижают, сильно не понравилось. Коты оказались богатыми, очень богатыми. Никто не ожидал, но приехали их старшие в Хаб впятером на двух грузовиках. А уехали с целой армией. Два грузовика с серебром, представляешь? Конвои месяц из города уходили. Пушки, боеприпасы, люди. Сколько народу там полегло, не скажу, знаю только, что почти четыре месяца вся эта партизанщина продолжалась, пока кому-то в Легионе все это сильно не надоело и не грохнули они по Красному тактикой. Знатно получилось: ни Красного, ни банды, ни стрелков. Пять тысяч погибших. — Пью задумчиво почесал за ухом, в очередной раз плюнул в костер и ухмыльнулся. — Это официально. Большая часть выживших, тех, кто с мутациями, в Стаю ушла. Как жарко стало, сразу принципы свои мирные забыли да человечинкой причастились[21]. Из остальных, кого постреляли, кто до сих пор по лесам скачет — железячникам мстит, а кто в стрелки пошел. Матерые посоветовались и взяли, а что такого? Коты людоедами не были, бойцы неплохие, а сканером мы каждого проверяем, кто клеймо [22] получить хочет. Только есть одна деталь. Легионеры поклялись Котов под самый корень извести и слово свое исполняют. Аккуратно и методично, как только железнолобые и умеют. А Коты, даже бывшие, при любой возможности рыцарей режут. Уж не знаю, что в тебе та девка нашла, почему сразу кишки не выпустила, только, думается мне, недолго бы это продлилось. Счетец кровавый больно велик. Так что сегодня, — весело прищурившись, снайпер подтянулся к пакету с кашей, — у тебя, считай, смерть со спины свалилась. Ну, давай, — стрелок снова извлек из-за пазухи небольшую фляжку, — помянем, душу ее язви…

В темноте хрустнула ветка.

— Обо мне, небось, треплетесь? — Ухмыляясь во все тридцать два зуба, вышедшая к костру наемница оглядела застывших мужчин. Выглядела Ллойс плохо: белая как мел, вся покрытая грязью, копотью и потеками машинного масла, с коркой запекшейся над бровью крови. Девушка с трудом сохраняла стоячее положение. Глаза Элеум лихорадочно блестели. Половина подсумков куда-то пропала, исчезла одна из пересекающих крест на крест грудь пулеметных лент, а также кобура с карабином. На бедрах болтались оставшиеся от чапсов лохмотья. — О, кашка! — Выдернув из рук оторопевшего снайпера пакет, наемница опрокинула его содержимое в широко открытый рот и практически не жуя, проглотила парящую смесь. — Армейские, довоенные, сухие пайки — лучшие в мире! Витамины, минералы, и судя по вкусу, перемолотые ношенные носки! Вкуснятина! А это, что? — Безошибочно повернувшись к фляжке, наемница шумно втянула ноздрями воздух и поморщилась. — Самогон на керосине? Или авиационное топливо? Нет, Пью, ты, конечно, истинный друг, но я, пожалуй, откажусь. Ну… если только немного. — Вырвав флягу из рук поспешно прячущего ее за пазухой снайпера, девушка жадно присосалась к горлышку.

Стрелок длинно и замысловато выругался. Скриптор икнул.

— А жизнь-то потихоньку налаживается, — объявила наемница и, отдав опустевший сосуд снайперу, уселась рядом с Райком. — Слушай, Райк, — голос наемницы стал вкрадчивым, — а подари мне автоматик свой, а? Ты, ведь все равно, из него стрелять не умеешь. А мне он нужен. У меня злой дрон, представляешь, какое несчастье, карабин сожрал. Не, ну ты представляешь, так вот НЯМ!! — клацнув зубами перед носом отшатнувшегося мальчишки, Элеум как бы невзначай положила руку на цевье винтовки и потащила ее к себе. — И нет, у меня больше пушки.

— Она под кайфом, судя по поведению — амфетамины или что-то похожее, иначе бы давно упала, — со вздохом пояснил стрелок. — Сейчас лучше с ней не спорить.

— Под ка-а-айф-о-о-м. — Растянув губы в широкой улыбке, наемница потянулась к автомату второй рукой. — Как грубо, Пью. Ну, если совсем чуь-чуть-чуть-чуть. Меня уже почти отпустило, правда… Но пока еще хорошо… Райк… А, Райк. — Практически пропела наемница, — отдай винтовку, а я тебя поцелую. Тебя ведь, наверняка, кроме мамки никто не целовал? Ты не бойся, тебе понра-а-вится…

— Не отдам. — Вцепившись в винтовку, подросток, с силой потянув оружие, вырвал его из рук с трудом удержавшей равновесие, явно не ожидавшей такого отпора девушки. — Боец железного легиона никогда не расстается с оружием, — выпятив челюсть, продекламировал подросток. — Оружие бесполезно без меня, я бесполезен без оружия. Таких много, но это — моё. Я его часть, оно часть меня…

— Тьфу. Железячник. Всю романтику момента убил. Не обломится тебе, Райк. Меня от проповедей легионеров только блевать тянет. — Мгновенно потеряв интерес к автомату скриптора, Ллойс, обиженно оттопырив губу, задумчиво посмотрела в сторону Пью.

— У меня лишних стволов нет, — отрезал перехвативший ее взгляд снайпер. — Поцелуями не интересуюсь. Не хватало еще заразу какую-нибудь от тебя подцепить. Достаточно того, что самогон весь выдула.

— Злые вы. — Хмыкнула девушка и, покопавшись за пазухой, выудила оттуда мятую сигарету. Тяжело плюхнувшись на землю, принялась рыться в поисках зажигалки. — И что мне теперь делать?

— Ножами пользуйся. Ты умеешь. У тебя вон их три штуки. — Злорадно оскалил зубы Пью.

— Восемь, — поправила его наемница, откинулась на спину и, глубоко затянувшись, выпустила в бледнеющее небо струю дыма. — Нет… теперь пять… А дрона я все-таки расколупала. Он меня километров десять по лесу гнал. Мозоли натерла, задницу ушибла, поцарапалась вся. Аплодисментов не требую, лучше, дайте автомат, не оставляйте несчастную девушку беззащитной..

— Соберись, — буркнул снайпер. — Давай, попытайся сосредоточиться и выкладывай, что сказать хотела.

— А… Да, — коротко хохотнув, девушка провела по лицу ладонью, окончательно размазывая по нему смесь из крови, грязи и масла. — Умыться бы… По дороге дальше пути нет. Такое ощущение, что ржавые сюда всей кодлой приперлись.

— Набег? — Недовольно нахмурился снайпер.

— Не знаю. — Пожала плечами Ллойс и, запустив руку за пазуху, принялась ожесточенно скрести кожу на животе. — Как же чешется! Чёрт, чёрт! Здесь клещей нет?

— Не отвлекайся, — зло скрипнул зубами Пью.

— Может, и набег. — Не прекращая своего занятия, проворчала девушка. — Я не спрашивала. А может, их кто-то сюда гонит.

— Выдавить сильнейшую банду Пустоши с обжитых территорий? Не смеши мои подошвы. — Отмахнулся стрелок. — Кстати, в двадцати метрах на север родник. Вода не фонит, ядов нет. Искупаться, может, и не получится, но барахло постирать и рожу вымыть сможешь.

— Спасибо, ты — истинный боевой товарищ… — Задумчиво кивнув, нашедшая все же зажигалку девушка прикурила сигарету и сделала глубокую затяжку. — Вопрос в другом. Напрямки в Хаб нам не пробраться. Здесь оставаться тоже нельзя. Возвращаться назад, опять же, не вариант. Через пару дней в здешних лесах от дронов будет не продохнуть.

— Дай-ка подумать. — Пью почесал скулу. — Попробуем с запада обойти?

— Там земли Операторов, и горячих мест, как у него на заднице прыщей, — скептически хмыкнув, наёмница ткнула в сторону скриптора, продолжающего прижимать к себе автомат и настороженно поглядывающего в сторону Ллойс. — Загонят в два счета. Если хочешь оказаться на рабском рынке, тогда давай, вперед.

— Не прямо на запад, а на северо-запад. Через земли Стаи. — Досадливо поморщился снайпер. — Там, ведь, проблем не будет?

— Не будет, — согласилась Ллойс после некоторой паузы. — Какие проблемы — сразу в котел, да сожрут со смаком.

— Понятно, — медленно кивнул стрелок. — Предлагаешь на восток?

— Ха! Еще больше «горячих» мест, пара городов-могильников, мутанты, стаи упырей, радиоактивный туман… — Девушка вытянула губы трубочкой и глупо захихикала. — Ну, кто откажется от такой замечательной прогулки?

— У тебя от твоей дури крыша едет. Западный путь безопаснее, — покачал головой Пью. — Даже если у тебя нет дружков в Стае…

— А с чего им там быть? — Опасно прищурилась наемница.

–…Все равно мы идем на запад. — Закончил свою мысль снайпер.

— Это ты идешь. — Тщательно прицелившись, Элеум щелчком отправила окурок в костер. Промахнулась. — А мы с Райком идем на восток.

— Я сказал…

— Мои воины хороши в бою, но забывчивы. — Ровный безжизненный голос скриптора прервал разгорающийся спор настолько неожиданно, что на мгновенье в лагере повисла звенящая тишина. Казалось, даже огонь стал гореть совершенно бесшумно. Ни треска веток, ни еле слышного гула пламени. — Я вас нанял, а значит, мне решать, каким путем идти. Если мы пойдем на запад, сколько дней будет потеряно? — Немигающий взгляд подростка буквально впился в лицо снайпера. — Говори, воин.

— Пять, может, шесть, но в любом случае не больше недели. — Нервно дернув торчащим кадыком, стрелок попытался отвернуться, освободиться враз от гипнотического взгляда подростка. Не получилось…

— Теперь ты, — плавно повернулся к наемнице скриптор.

— Не знаю. — Казалось, мгновенно протрезвевшая девушка, так же не моргая, не сводила глаз с переносицы подростка. — Крюк километров триста. Болота, туманы. На границы Мертвых земель обычно не суются. Если верить байкам охотников и торговцев, там полно зараженных мест, а упыри и волколаки бродят целыми стаями. Еще там настоящий рассадник диких мутантов и беглых рабов, но, по-моему, торгаши всегда любят приврать, на самом деле, похоже, там не слишком опасно. Две-три недели минимум.

Некоторое время подросток внимательно изучал напряженное, покрывшееся испариной лицо наемницы, потом медленно кивнул.

— Идем на восток, — заключил он и, пошатнувшись, начал падать головой в костер.

— Эй, Райк, ты чего? — С невероятной скоростью вскочившая на ноги Ллойс, спасая лицо скриптора от соприкосновения с углями, дернула парня за шиворот и повалилась вместе с ним на спину.

— А? Что? — Непонимающе заморгал опаленными ресницами подросток. — Голова закружилась, простите. Что-то мне нехорошо.

— Ага. — Кивнула не спешащая встать наемница. — По всему видать, что нехорошо. Было бы хорошо, ты бы угли тогда пастью не черпал… Мы только что решили, что на восток пойдем. А еще ты обещал мне отдать свое оружие. — Широко улыбнувшись, Ллойс повернулась к стоящему на четвереньках подростку и хищно покосилась на упавший в траву автомат.

— Да… восток… точно.., — нахмурился Райк, — помню. А оружие… — лоб мальчишки страдальчески сморщился, — … нет, не помню.

— Да как не помнишь, вон он свидетель, хочешь, тоже подтвердит!? — Возмущенно ткнула в сторону Пью, с ухмылкой наблюдающего за разыгрывающейся перед ним сценой.

— Нет, я… — скриптор несколько раз моргнул, — …я, наверное, имел в виду запасное оружие. — Открыв клапан разгрузки, подросток извлек из него Ruger SR9 [23]. — Мне его еще Дядька… то есть, Искатель Данс подарил. У меня к нему, правда, патронов нет, но там в обойме еще девять осталось. Так что, держи. Ты права. Нехорошо, когда совсем без оружия…

— Вот дерьмо. — Вздохнув, наемница взяла пистолет, покрутила его перед носом и убрала в карман куртки. — И что мне с этой пукалкой делать? Застрелиться?

— Вообще-то, двадцать второй калибр очень даже неплох, — ворчливо заметил скриптор. — Звук тихий, отдача маленькая, точность невероятная, а убойная сила — на человека с лихвой хватит.

— Ага, то-то ты его в разгрузку сунул, — проворчала Элеум и глубоко вздохнула. — Как я понимаю, одеялом никто с бедной замерзшей девушкой тоже не поделится…

— Ну, почему, красавица, — вскинул брови снайпер. — Добро пожаловать, у меня спальник большой. Заодно и самогон отработаешь.

Элеум устало тряхнула головой, провела ладонью по залитому свернувшейся кровью гребню ирокеза и широко улыбнулась: — Заманчиво. Но лучше я у тебя его просто отниму, — вяло буркнула она.

— Можешь попробовать, — весело ощерился стрелок. — Возможно, нам это даже понравится. Мне уж точно.

— У меня тоже спальный мешок двухместный, — неожиданно заявил скриптор и тут же покраснел до корней волос. — С подогревом от солнечных батарей.

— Круто. Учись у молодых, дедуля! — Демонстративно покачивая бедрами, наемница села рядом с подростком и обняла его за плечи. — Вздумаешь распускать руки, отрежу ухо, — заявила она шепотом.

— Да я не… Мне просто… Нельзя на голой земле спать… Сама не заметишь, как застудишься… Особенно, если амфетамины… — Покраснев еще больше, подросток сбросил с плеча руку девушки. — Только одежду все же сними, и умойся, а то все внутри испачкаешь. Кстати, ты где такую колет взяла? Кожа странная…

— Кожа… Ну да… — Рассеяно посмотрев на потертый, испачканный травой рукав куртки, Ллойс задумчиво улыбнулась. — Хорошая кожа, не мокнет, не трескается. Еще и подкладка из кевлара, а в самых уязвимых местах стальные пластины вшиты… Мне ее парень один подарил. Вернее, я ее на автомат трофейный обменяла… Он веселый был, но не беспредельщик… Как банда-то их называлась? — Девушка зевнула, так широко открыв рот, что было непонятно, как она не вывихнула себе челюсть. — А… да… — Сонно моргнув, наемница навалилась на плечо скриптора. — Какие-то коты. То ли рейдеры, то ли просто бродяги… На самом деле классные ребята. Чистейшим винтом платили… И парень красивый был… И добрый. Улыбался часто. Анекдоты любил рассказывать. Не помню его имени. Года два уж почти прошло… На куртке еще лычки какие-то были, но я спорола, чтоб за рейдера не принимали… И так прическа…

— Понятно, — осторожно кивнул, скриптор. На лице подростка медленно расцвела улыбка. — Тогда понятно.

Ллойс не ответила. Видимо, стимулятор прекратил свое действие. Уснувшая, где сидела, девушка что-то неразборчиво бормотала и громко сопела, положив голову на плечо легионера. Из уголка рта, впитываясь в тканую основу бронежилета Райка, протянулась тонкая ниточка слюны.

— Скинь, а то, наверняка, заблюет, — посоветовал снайпер. — Она почти пол литра спирта высосала. Да еще и амфетамины. Всё равно, не проснется.

— Я посижу… жалко… — тихо ответил Райк и покраснел до корней волос…

ПРИМЕЧАНИЯ

19 — Есть у автора такое подозрение, что вооружен снайпер винтовкой Truvelo SR в комплектации под патрон 20x82мм, которая собственно уже не столько оружие снайпера, сколько противотанковое ружье.

20 — AICW (Advanced Infantry Combat Weapon — передовое боевое оружие пехоты) — перспективная система «оружия XXI века», разрабатываемая в Австралии. Концепция схожа с американской OICW: в одном оружии объединяются автоматический гранатомёт и автомат. Отличия от американской системы — использование в гранатомётной части ствола-магазина позволяет упростить устройство оружия, а также даёт возможность применять гранаты различных калибров. Стрелковая часть обладает более длинным стволом, что увеличивает эффективность стрельбы обычными пулями. Также в AICW используется электронный прицел-дальномер. Изначально разрабатывалась под калибр 5,56×45 мм NATO, но потом, когда малая эффективность боеприпасов подобных калибров против беспилотных аппаратов, военных роботов и боевых экзоскелетов была признана официально, появились модели и под калибр 7,62×51.

21 — Стая — одна из крупнейших банд, известная своей невероятной, даже по меркам рейдеров жестокостью, подражанием поведению животных, и склонностью к каннибализму.

22 — При инициации стрелкам делают татуировку: череп, пробитый пулей. Самовольное нанесение подобной татуировки ничего кроме неприятностей рискнувшему сделать подобную глупость не принесет. Как минимум, срежут вместе с мясом.

23 — Ruger SR9 — самозарядный пистолет производства американской фирмы Sturm, Ruger & Company. Изначально разработанный под патрон 9x19mm Parabellum и позже адаптированный под другие наиболее популярные калибры — .40 S&W, .45 ACP и .22 LR. При толщине рукояти 30 мм рекламируется фирмой-производителем как один из самых тонких пистолетов с двухрядным магазином. Серия пистолетов SR позиционируется, как оружие для скрытного ношения и самозащиты для гражданского населения и полиции.