История Наврунга

Дмитрий Раевский, 2020

Действие разворачивается в переломный момент истории Атлантиды. Мощные силы противостоят друг другу – Сыны Света и злобные ракшасы, ненавидящие солнце. Силу воздушных кораблей, виманов и магию атланты используют для личного обогащения, зарабатывая работорговлей. Удивительным образом переплелись судьбы маленького арийского мальчика Тоя и второго помощника пилота вимана Наврунга. В результате захватнического рейда корабля работорговцев в земли ариев Наврунг сам попадает в плен, знакомится с Великим Посвященным, находит истинных друзей, проходит тяжелые испытания и получает возможность сражаться за новый мир. Необыкновенные приключения ждут его. Его мужество, верность высоким идеалам и дружба подвергнутся испытаниям…

ОБЕТ НАВРУНГА

Атланты мало верили аналитическим способностям ума, но всегда пользовались древним чутьем и представлениями, намагниченными объектом их познания. Происходило это так. Великан становился перед треногой, на которой помещался магический амулет (терафим), напитанный мощной волей Ракшаса (колдуна) или адепта Правого Пути (в зависимости от принадлежности атланта). Глядя на терафим, атлант напевал мантрам, состоящий не столько из мелодии и слов, сколько из ритма, и постепенно входил в транс, удерживая в своем сознании вопрос или время, о котором желал узнать. И вот наступал момент, когда сознание вдруг распахивалось и он начинал просто знать об исследуемом предмете так много, как только могло вместить его сознание. Бывало, когда обращался к будущему, не всегда получал ответ: оно или было закрыто магией тех, кто стоял в этом вопросе по другую сторону, или просто было не определено.

Иногда чары более сильного атланта или мага накрывали собой изучаемую тему или предмет; так было, когда Ракшас Ялонг Бий пытался понять, что ждет Крокса на земле ариев. Случалось, противники даже накрывали будущее иллюзией, чтобы приготовить ловушку и заманить в нее более слабого магически противника. Бывало, что более сильный распознавал ловушку и хитростью создавал иллюзию, что поверил, а сам, будучи готовым к ней, наносил удар в самый удачный для него момент.

В общем, на войне как на войне — все средства хороши. И когда магические возможности значительно превосходят человеческие, их используют на свой страх и риск, а побеждает сильнейший. Но с Сынами Света было не так. Эти последователи солнечных Богов не боялись ничего и были могущественны сверх всякой меры, ничто не могло опрокинуть их, и даже самый малый из них был не по зубам самым сильным Ракшасам. Спасало атлантов Левого Пути лишь то обстоятельство, что Сыны Света были слишком чисты, чтобы замарать свои руки убийством всех Ракшасов без разбора. Сыны Света считали, что представители Левого Пути являются такими же сотрудниками природы, как и представители Правого Пути, с той лишь разницей, что законом колдунов являются зло и эгоизм и конец их всегда один и тот же — полное уничтожение физических тел, а затем и мыслящих принципов. Удел же представителей Правого Пути иной — восхождение от славы к славе до самых высот конечного освобождения — высшей свободы, которая возможна в мироздании. «Истинная свобода — быть мудрым», — так говорят Сыны Света, и высочайшие колдуны, иерофанты Левого Пути, прозревая в суть этой свободы, завидовали самой черной завистью тем невообразимым возможностям и счастью познания, что открываются перед духом, которому радуется само мирозданию. Завидовали и пытались навредить, — такова их природа.

Но откуда появился первый колдун и первый Сын Света? Считается, что Великая Матерь дала свободу первым людям, и некоторые избрали Левый, а иные — Правый Путь. Матерь уважала их выбор, и стали они сотрудниками. Одни направляли силы на разрушение созданных форм, другие — на созидание, такое, которое невозможно было бы разрушить. Такой «естественный отбор», постоянная конфронтация и противовес сторон привели человечество, как это ни странно, к прогрессу.

Многие погибли в этой битве. Ракшасы, разрушая миры и противостоя Истине, сделали оставшихся в живых и преданных Истине гораздо сильнее, чем те были до испытаний. «Все миры — на испытании, и даже высочайшие солнечные Боги испытываются непрестанно, тем и растут», — так возвещает оракул древних времен. И эта истина уже который раз проявилась в жизни: атлант, повидав Левый Путь и сравнив его с Правым, сделал свой выбор и решил следовать последнему, потому что в сокровенных покоях его души горячий, как само солнце, огонь ответил на призыв Света, а не Тьмы.

Если бы выбора не было, то как бы он избрал? Наврунг избрал на этот раз древний ритуал приношения своего сердца миру светлых Богов. Сидя перед курительницей и повторяя мантрам посвящения сердца своего, он вошел в транс и тут же стал зреть. Сила и благословение Гьянга были с ним как лучи волшебного фонаря, освещающего путь странствующей душе. И вот что предстало перед ним: стены древние, более древние, чем материк Атлантида; башни высокие, более высокие, чем строили атланты; белый город, красотой своей затмевающий все богатства Города Золотых Врат, каждый камень в нем овеян историей миллионов лет непрестанного труда, и кажется, что сами камни стали разумны и мудры; светлый старец, во взгляде которого запечатлелись свет и голос далеких звезд. Такого Наврунг еще не знал. Вопрос — о сути земного пути, ответ — о решимости пройти его, и — подземелье испытаний. Все, далее Наврунгу вход был воспрещен; но и то, что он увидел и понял, этого было достаточно, чтобы ликование решимости наполнило его легкие воздухом грядущих подвигов и свершений.

Достоинство воина — в стремительности битвы, здесь же он ощущал самую великую и удивительно прекрасную битву из всех, что можно было себе представить. Взгляд старца обещал битву за само существование души, где победителю достается жизнь, ведущая к свободе Духа, — единственной не иллюзорной свободе, которая одна имеет право на существование. Мир настоящих свершений обещал преобразить жизнь, и это так воодушевило и обрадовало атланта, что дыхание перехватило от мысли о самом существовании таких возможностей. Он их не знал. И величайшим счастьем было просто повстречать их, не говоря уже о возможности сражаться. С этой мыслью он отошел ко сну.