Борис Годунов (киносценарий)

Дмитрий Мережковский

III. Пимен

Ночь. Келья в Чудовом монастыре. Отец Пимен пишет перед лампадой. Григорий спит.

Григорий (пробуждаясь).

Все тот же сон. Возможно ль? В третий раз.

А все старик перед лампадой пишет…

Пимен.

Проснулся, брат.

Григорий.

Благослови меня.

Честной отец.

Пимен.

Благослови Господь

Тебя и днесь, и присно, и во веки.

Григорий.

Ты все писал и сном не позабылся,

А мой покой бесовское мечтанье

Тревожило, и враг меня мутил…

Пимен.

Господь с тобой. Младая кровь играет,

Смиряй себя молитвой и постом…

(продолжая писать)

Еще одно последнее сказанье

И летопись окончена моя.

Исполнен долг, завещанный от Бога

Мне грешному.

Григорий.

Давно, честной отец,

Хотелось мне тебя спросить о смерти

Димитрия царевича; в то время

Ты, говорят, был в Угличе.

Пимен.

Ох, помню,

Пришел я в ночь. На утро, в час обедни

Вдруг слышу звон; ударили в набат;

На улицу бегут, кричат, и я

Спешу туда ж — а там уже весь город.

Гляжу: лежит зарезанный младенец…

Укрывшихся злодеев захватили;

«Покайтеся», народ им загремел.

И в ужасе, под топором, убийцы

Покаялись — и назвали Бориса.

Григорий.

Каких был лет царевич убиенный?

Пимен.

Да лет семи; он был бы твой ровесник,

И ныне царствовал…. (Задумывается).

Григорий (после молчания).

Скажи, отец.

Московские злодеи, может статься,

Димитрия в лицо не знали ране:

Царевич ли зарезанный младенец?

Пимен.

Я и слыхал народную молву:

Убили в Угличе попова сына,

Царевич же Господним чудом спасся…

Да мало ли, что люди говорят?

Оба погружаются в глубокую задумчивость.

Пимен.

Сей повестью плачевной заключу

Я летопись свою… Но уж звонят

К заутрене… Благослови Господь

Своих рабов. Подай костыль. Григорий.

Уходят. Через минуту Григорий возвращается.

Григорий (один).

Борис, Борис. Все пред тобой трепещет,

Никто тебе не смеет и напомнить

О жребии несчастного младенца.

Но не уйдешь ты от суда мирского.

Как не уйдешь от Божьего суда.